Композиция 16
Яшутин
Подмосковье
Отдохнуть не удалось.
После удачно проведённой операции, – младший Дзагоев внезапно попал в ДТП на дороге от МКАД к аэропорту Жуковский и погиб, – Константин рассчитывал покинуть базу и отоспаться дома, но судьба распорядилась иначе.
Снова позвонила сестра Зина и снова попросила помощи.
Отец Кости последние пять лет жил в коттеджном посёлке Зелёный Дол, выросшем на окраине посёлка Вешки, всего в десяти километрах от Кольцевой автодороги. Но буквально месяц назад у дороги, ведущей из Вешек в Зелёный Дол, внезапно объявился хозяин, и проехать к домам посёлка бесплатно стало невозможно. Владелец дороги поставил шлагбаум и стал требовать плату за проезд с каждого коттеджа – пятнадцать тысяч рублей в год.
Сначала к этому новшеству отнеслись шутливо. Но когда появились шлагбаум и охрана и подъезд к домам посёлка оказался заблокированным, начались инциденты.
– Мне отец ничего не говорил, – с удивлением признался Яшутин.
– Не хотел тебя огорчать.
– Так вы что, не можете теперь проехать?
– Оставляем машину в Вешках и топаем пешком с километр.
– Обалдеть! А что полиция?
– Папа говорит, общественность обращалась трижды, полиция приезжала, но ничего не сделала. Частная собственность. По закону хозяин может делать с ней что хочет.
Константин вспомнил свой недавний рейд в Наро-Фоминск. Начальник службы опеки тоже считал себя хозяином положения, спокойно отбирая детей у родителей, но у него хотя бы было бюрократическое обоснование действовать таким образом. Владелец же дороги з а р а н е е знал, что будет делать, и плевать хотел на чувства людей и неудобства для жителей посёлка.
– Хорошо, приеду, – пообещал Константин.
Барсов выслушал его просьбу уехать на пару дней из расположения базы рассеянно:
– Надеюсь, ты не запланировал замочить начальника опеки?
– Нет, – сказал правду лейтенант. – Отправил детей и сестру к отцу, обстановка упростилась.
– Хорошо, жду через два дня.
В обед второго июня Константин забросил сумку с вещами в кабину «БМВ» и выехал за пределы Видного, надеясь мирно уладить все проблемы в Вешках и вернуться четвёртого июня.
Дорога от Видного до Вешек заняла час сорок минут.
Ехать пришлось по МКАД, забитой транспортом под завязку, потом по Дмитровскому, Челобитьевскому и Липкинскому шоссе, также двигавшимся медленно даже в сторону области.
Вешки он объехал слева, миновав поворот на детский реабилитационный центр, но к Зелёному Долу приблизиться не смог. Действительно, как и говорила Зина, в полусотне метров от поворота к посёлку дорогу перекрывал шлагбаум. С двух сторон к нему сходились бетонные плиты забора, уходящие в заросли кустарника, а рядом со шлагбаумом стояла будочка охраны под зелёной крышей, возле которой топтался дюжий охранник в пятнистом обмундировании по моде «милитари». Он был вооружён карабином «Сайга».
Слева и справа до шлагбаума по обочинам асфальтовой ленты стояли автомашины, оставленные владельцами коттеджей, видимо, теми, кто не стал платить за дорогу.
Константин подъехал к шлагбауму вплотную, посигналил.
Детина с заросшим редким волосом лицом неспешно подошёл к машине.
– Открывай, – властно сказал Константин, – я в гости.
– Проезд платный, – равнодушно ответил охранник. – Триста рублей.
– Это с какого бодуна?
– Дорога принадлежит частной компании.
– Какой?
– «Водолей».
– И лицензия у неё имеется?
– Всё, что надо, имеется.
– Кстати, а разрешение на ношение оружия у тебя есть, господин цербер?
– Чево?
– Покажи документы, что ты охранник этого самого «Водолея», что дорога принадлежит этой компании, что ты имеешь право на карабин.
– Мне дали, значитца, я имею право.
– Я тоже могу показать автомат и заявить, что имею право. Или открывай ворота, или зови своё начальство.
– Начальство далеко, в Москве, а тута я хозяин. Отъезжай! – Детина не слишком умело снял с плеча ремень карабина.
Константин подумал, вылез из машины, шагнул к охраннику.
Тот попятился, направляя ствол на лейтенанта.
– Эй, эй, вали отседова! Я стрельну!
– Стреляй! – Константин продолжал идти.
На дороге появилась белая «Лада Гранта», остановилась за машиной Яшутина. Из кабины выбрался худенький молодой водитель в синей майке, с интересом принялся разглядывать разыгравшийся спектакль.
Глаза детины заметались туда-сюда, лицо перекосилось, карабин заходил в руках ходуном.
– Щас пальну!
Последние два шага Константин сделал в т е м п е, не обращая внимания на поощрительные возгласы парня в майке, вырвал карабин из рук детины, развернул охранника к себе спиной, от души врезал ногой по заднему месту.
– Лечь! Руки за голову!
Детина с воплем рухнул на посыпанную гравием обочину дороги за шлагбаумом.
Из будки выглянул его ошеломлённый напарник, пожилой, худосочный, лысый.
– Ты что делаешь, козёл?!
Костя выстрелил в крышу будки.
– Выходи!
Охранник шарахнулся в глубь будки.
– Кому сказал? – Константин направил ствол «Сайги» на окно будки.
Мужчина в таком же камуфляжном костюме, висевшем на нём мешком, вылез из будки.
– Открывай шлагбаум!
– Мне не велено…
– Открывай! – Яшутин шевельнул стволом карабина.
Мужчина вздрогнул, засуетился, бросился поднимать полосатую жердь.
– Так их, дуб через колено! – восхитился водитель «Гранты», воздев руки к небу. – Давно надо было убрать эту грёбаную таможню! Обнаглели совсем!
– Слушай сюда! – сказал Константин, поигрывая карабином. – Шлагбаум поднять и больше не закрывать! Предупреди начальство: посмеет снова закрыть проезд – приеду со спецназом и разнесу вашу контору в щепки! Как понял? Повтори!
Парень в майке зааплодировал.
– Отличная идея! Мы поможем, ежели что.
– Не закрывать… приедете в щепки… – повторил, заикаясь, мужичок.
Константин вынул из карабина обойму с патронами, зашвырнул в канаву со стоячей водой, бросил карабин на землю и сел в машину. Проехал мимо стоящего на карачках детины, открывшего рот, ещё не вполне осознавшего, что произошло.
За «БМВ» Константина проехали ещё две легковушки, владельцы которых явно были рады такому случаю.
Дом старшего Яшутина стоял третьим слева от въезда в посёлок, на краю низинки с густой травой. Константин поставил машину носом к воротам гаража, вышел, но не успел сделать и шага, как из дома на улицу выбежали детишки Зины, а за ними появилась и она, вытирая мокрые руки полотенцем.
– Дядя Костя! Дядя Костя приехал!
Константин пообнимал детей, зашагал с ними к дому.
– Ну, рассказывайте, что тут у вас происходит, чем занимаетесь.
Старший Яшутин возился на огороде, ремонтировал теплицу. Пока Константин выслушивал новости от Зинаиды и детей, Николай Кузьмич помыл руки и зашёл в гостиную, где сын возился с племяшками. Они обнялись, пересели за стол.
– Пообедаешь? – спросила Зина.
– Не откажусь, – кивнул Константин. – С утра на одной чашке кофе. А вы?
– Мы обедали, – сказал Николай Кузьмич. – Я только чайку попью.
Зина принялась хлопотать с обедом.
– Как ты проехал? – поинтересовался Николай Кузьмич.
– А вам так и не удалось договориться с таможней?
– С кем?
– С этими грабителями из «Водолея».
– У них всё схвачено, – поморщился отец. – Их главный, фамилия у него примечательная – Шаромыжный, с кем-то из областной власти якшается.
– Какая фамилия? – не поверил Константин.
– Шаромыжный, Руслан Романович.
– Надо же, как гены у человека отзываются, прямо не фамилия, а печать. И что, все жители продолжают платить?
– Половина платит, половина нет, я тоже не плачу, потому и ставлю машину в Вешках.
– Написали бы жалобу в прокуратуру, сходили бы на приём к губернатору.
– Ходили, губернатор только руками развёл: ничего не может предпринять.
– Ладно, я подумаю, как вам помочь. Есть какие-нибудь сведения о хозяине «Водолея»?
– Говорят, у него таких владений в Подмосковье больше десятка, в основном дороги и мосты, которые он тоже сделал платными.
Константин присвистнул:
– Вот это хватка! Обзавидоваться можно! Теперь понятно, почему местное начальство у него в дружбанах ходит. Шаромыжный именно от них узнаёт, что и где можно купить за бесценок.
– Вот и не суйся к ним, они тебя с потрохами сожрут. Ещё говорят, что этот пройдоха целые деревни начал скупать, брошенные или умирающие.
– Зачем?
– Да бог его знает, хотя ничего хорошего ждать не приходится. К примеру, будет получать трансферты из федерального бюджета на помощь селу, а сам делать ничего не станет. Или ещё что похуже – продаст потом китайцам.
– На этом много не заработаешь.
– Это если одну деревню продать, а если тыщу? Знаешь, сколько в России деревень умерло за время ельцинского правления?
– Сколько?
– Тридцать с лишним тысяч! Их, покинутых, и в Подмосковье хватает.
– Тогда другое дело.
– Не связывайся с этим проходимцем, – повторил Николай Кузьмич. – Себе дороже будет.
Зина расставила тарелки, чашки, ложки, принесла кастрюлю с борщом, налила брату полную тарелку.
– Ешь, оголодал небось на службе.
– Не очень-то я оголодал, – улыбнулся Константин. – Кормят нас хорошо.
– Здесь всё своё, полезное, без ГМО выращенное. На ужин я солянку сделаю.
– Так говорят, ужин отдай врагу.
– Чушь несусветная! – проворчал Николай Кузьмич, по лицу которого внезапно пробежала судорога боли. – Ужинать можно и в шесть, и в девять часов вечера, хотя и в меру. Желудок работает всегда, а ложиться голодным вреднее, чем сытым.
– Верю, хотя наедаться на ночь не приходилось. У нас с этим строго.
– Хоть бы намекнул, где работаешь.
– Выполняю приказы.
– То есть не фрилансер, как сейчас модно называть бездельников.
– Не все фрилансеры бездельники.
– Всё равно я ни термин не люблю, ни тех, кто за свободный образ жизни.
– Кто тебя обидел?
– Что ты имеешь в виду?
– Кто из фрилансеров тебя обидел?
Николай Кузьмич поморщился, прислушиваясь к себе, отставил чашку с чаем.
– Не привык жаловаться… Зина, подойди.
Появилась озабоченная Зинаида, пошарила в тумбочке с лекарствами, достала какие-то пузырьки, вату, шприц.
Константин пригляделся к отцу, лицо которого приобрело землистый оттенок.
– Что у тебя болит?
– Ерунда… не беспокойся.
– Помоги-ка, – попросила Зина.
Вдвоём они уложили отца на диван лицом к спинке. Зина ловко сделала укол.
– Что это за лекарство? – спросил Константин, кивнув на флакон.
– Обезболивающее, – сказала Зина. – Вольтарен.
– В чём дело?
– Артроз коленей, – пробормотал Николай Кузьмич. – Только вольтарен и помогает.
Его лицо стало светлеть, мука в глазах начала таять, в них проявился свет жизни. Он сел, держась руками за колени, выдохнул с облегчением.
– Такие вот дела, сынок.
– Я не знал…
– Так я и не рассказывал.
– Давно это у тебя?
– Почитай, четвёртый год.
Костя кивнул. Он знал, что у отца в результате нервного перенапряжения (его увольняли через суд, уж больно тёплое место занимал, а договариваться ни с кем не хотел) произошло системное обрушение организма, пережил четыре реанимации. В две тысячи шестнадцатом обнаружили рак, назначили лучевую терапию. Затем скосило позвоночник – три месяца валялся в Мечникова, пункции, уколы. Потом сердце – микроинфаркт, затем три операции на мочевом пузыре – стриктура. А теперь вот, оказывается, и колени.
– Я проконсультируюсь у наших эскулапов.
– Консультируйся, только вряд ли они помогут. Мне один московский спортивный хирург, спец по коленям, предлагал заменить суставы на железные.
– Железные?
– Ну, керамические или из чего они сделаны, какая разница? Я не согласился, а теперь жалею, да и поздно уже.
– Может, ещё не поздно.
– Операции серьёзные, да и стоят немало.
– Найдём средства.
– Не бери в голову, всё нормально. Раньше я сам уколы делал, а теперь доча будет. Ничего, приспособимся. После укола прямо плясать хочется.
Константин покачал головой, представляя, какие боли терпит шестидесятишестилетний отец. По отзывам приятелей, у которых родственники болели артритами и артрозами, он знал, что болезнь считается практически неизлечимой. И спасали положение только новейшие обезболивающие препараты, уколы или свечи.
Николай Кузьмич снова подсел к столу.
– Ешь, не заморачивайся. Помнишь наши пионерские песни? Ну, подумаешь – укол, ну укол, ну укол, укололи и пошёл, и пошёл, и пошёл? В школе я уколов не боялся, а теперь без них как без наркотика.
– Шутник.
– Жаловаться и хныкать лучше? Накачиваться водкой? Ты не представляешь, какое удовольствие я испытываю, когда боль начинает стихать. Чем тебе не наркотик? А злиться и жаловаться на судьбу – последнее дело, да и кому от этого будет легче? К тому же не зависит тоска и злоба от нытья или употребления алкоголя. Ешь, пойдём на огород, покажу, что я посадил.
Вернулись с улицы дети, загалдели, однако Зина прикрикнула на них, и они снова убежали играть.
– Как решился вопрос с опекой? – спросил Николай Кузьмич.
– Всё в порядке, – уклонился от прямого ответа Костя.
Барсов сказал ему, что дело разбирается на самом верху, и заверил в его благополучном исходе.
– Не волнуйся, лейтенант, – добавил майор, – если что пойдёт не так, мы устроим в твоём Наро-Фоминске такой сабантуй, что не поздоровится не только начальнику опеки, но и мэру города.
– Чем будешь заниматься? – спросил Николай Кузьмич, допив чай.
– Мне дали всего два дня, – ответил Константин. – Хочу встретиться с вашим Шаромыжкиным.
– Шаромыжным. Зачем? Это ничего не изменит.
– Посмотрим. Где его можно найти?
– Самый первый коттедж от дороги, сразу за общей оградой.
– Красный, трёхэтажный, с башнями? За металлическим забором?
– Он.
– Да, я обратил внимание. В средствах господин Шаромыжный явно не стеснён. У вас тут такие хоромы единственные.
– Дядя Костя, дядя Костя, – вбежал в гостиную Тарасик, – к нам джип приехал, «Хаммер».
Яшутины переглянулись.
– Это его джип, – угрюмо проговорил Николай Кузьмич.
Константин встал.
– Посидите здесь, не высовывайтесь, я скоро. Зина, забери детей в дом.
Сестра торопливо вышла. За ней из дома вышел Константин.
На улице напротив его «БМВ» стоял широкий, как грузовик, мощный чёрный внедорожник. Двое его пассажиров – давешний небритый детина-охранник с карабином, в камуфляже, и молодой человек в сером костюме, огромный, как буфет, похожий на потолстевшего борца. Оба осматривали машину Константина. Третий – мужчина лет пятидесяти, одетый в жёлтую безрукавку на голое тело и белые штаны, широколицый, выбритый до синевы, с вислым носом и глазами-сливами, – стоял у калитки, собираясь войти. У него были коротко стриженные тёмные волосы и почти невидимые брови.
Константин двинулся навстречу, остановился.
– Вы к кому, гражданин?
– К тебе, к тебе, – нехорошо осклабился широколицый. – Ты, что ли, нагло проехал только что, избив моего человека?
Константин перевёл взгляд на детину, который виновато отвёл глаза, снова стал смотреть на мужчину в безрукавке. Полы безрукавки распахнулись, и стал виден заросший курчавым волосом живот её владельца.
– Это он сказал?
– Он, он.
– Врёт ваш человек, я его пальцем не тронул.
– И карабин не отбирал?
– На карабин у него нет лицензии. Пусть скажет спасибо, что я не забрал оружие. Да и у вас, господин Шаромыжный, наверно, тоже нет лицензии на «Водолей»? Не так ли?
Безволосые брови хозяина дороги прыгнули на лоб.
– Мы знакомы?
– Слава о вас дошла до Европы, – усмехнулся Константин. – Так какие у вас ко мне претензии?
– Вы незаконно проехали по платной дороге…
– Здесь только одна дорога к посёлку.
– Она моя.
– Чем докажете, что она ваша?
– Здесь все знают.
– Я не здешний, и вы прекрасно знаете, что перекрывать единственный подъезд к посёлку – подлость.
– Закон на моей стороне, обращайтесь в суд.
– Есть кое-что повыше закона.
– Что же это? – презрительно скривил губы Шаромыжный. – Указ президента, что ли?
– Совесть.
Мужчины, осматривающие машину Константина, захохотали.
– Масляной краски обожрался? – предположил молодой парень, похожий на растолстевшего борца.
Константин вышел за калитку, сунул руки в карманы.
– Моё терпение не безгранично, – сказал он почти вежливо, чувствуя бурлящую в жилах кровь. – Давайте договоримся, господин Шаромыжный. Первое: с сегодняшнего дня вы снимаете шлагбаум и открываете свободный проезд в посёлок.
– У него крыша поехала! – изумился детина-охранник, проявляя недюжинную смелость при свидетелях.
Константин посмотрел на него, но промолчал.
– Второе: хотите получить компенсацию за свою дорогу? Кстати, явно купленную незаконно. Мы проверим. Так вот, хотите жить в мире и согласии с жителями посёлка? Созовите общее собрание, предъявите аргументы, и вполне вероятно, вам пойдут навстречу, особенно после того, как вы на порядок снизите оплату проезда. Пятнадцать тыщ – это не по-божески.
– Всё сказал? – осведомился Шаромыжный, продолжая считать себя хозяином положения. – Бумаги у меня в порядке. А не хочешь платить – выметайся отсюда и строй свою дорогу где хочешь.
Константин кивнул:
– Неплохое предложение, мы это обсудим. Но если ты, козёл вонючий, решил, что можешь победить в войне с общественностью, то глубоко ошибаешься. Во-первых, бывает, что даже у таких крутых тачек, как твоя, прокалываются шины. Да и горят они не хуже других машин, подешевле. Во-вторых, бывает, что и дома вспыхивают как спички, даже такие кирпичные доты, как у тебя. И в-третьих. – Константин раздул ноздри. – И ДТП случаются на просторах нашей родины, даже с мэрами и губернаторами, могу привести примеры.
– Слышали? – картинно и спесиво повернулся к спутникам Шаромыжный. – Он угрожает! Мне! И нашему губернатору!
– Очень похоже, – рассмеялся Константин.
– Чего? – не понял хозяин.
– Не смотрел наш отечественный фильм «Три мушкетёра»? Там лавочник Бонасье говорил: «Я и кардинал – это сила!»
– Издеваешься?! Да ты знаешь, что тебе будет?!
– Я знаю, что будет с тобой. А теперь изволь убраться отсюда подобру-поздорову. Это не твоя территория и не территория одной из деревень, которую ты, козёл поганый, купил.
Повернувшись, Константин, не оглядываясь, зашагал к дому, вслушиваясь в шум и начавшуюся перебранку за спиной:
– Пусти, я его урою!
– Не надо, Жора…
– Пусти…
– Да хрен с ним, я вызову полицию, живо в кутузку посадят!
– Эй, фраер, – окликнули Константина, – ты отсюда не выедешь здоровым, зуб даю! И бабу твою не выпустим! Что с детями, что без.
Кровь бросилась Константину в лицо.
Он молча повернулся, вышел за калитку, не вынимая руки из карманов, приблизился к говорившему «борцу», на губах которого играла ухмылка.
– Повтори!
– А то чо? – пренебрежительно скривил губы парень. – Президенту пожалуешься?
Константин сделал выпад головой в лицо здоровяка.
«Борец» с воплем отпрянул, зацепился за крыло «Хаммера», упал.
Охранник с карабином бросился на Константина, и тот с разворота ударом ноги отбросил его в заросли лебеды у забора дома напротив. Повернулся к оторопевшему владельцу дороги, всё так же не вынимая руки из карманов.
– Какие неловкие у тебя халдеи, хозяин. Ещё вопросы есть?
«Борец» вскочил на ноги, держась за окровавленный нос.
– Убью, сука!
Константин повернулся к нему:
– Давай, жду. У тебя ещё много чего можно сломать.
Из дома выскочила Зина, за ней вышел Николай Кузьмич с вилами в руках.
– Костик, не надо!
– Да не трогаю я их, – пожал он плечами. – Ну, чего стал? Давай, убивай.
Глаза парня забегали, решимость в них прошла, осталась только ненависть.
– Я тебя… встречу…
Вскочил детина-охранник, но тоже не стал бросаться угрозами.
Константин повернулся к Шаромыжному, потерявшему уверенность.
– Я дал тебе хороший совет, дядя, воспользуйся им, не то твоя самодеятельность с дорогами и деревнями плохо кончится. Особенно с деревнями. И никакой губернатор не поможет, их теперь тоже пачками сажают.
Константин подтолкнул сестру к двери, из которой выглядывали любопытные лица детей, пропустил отца.
В гостиной он сказал, оглядев встревоженных родных:
– Не волнуйтесь, этот урок пойдёт им на пользу. Завтра съезжу в местную управу, поговорю с жилищниками. Терпеть больше этот произвол нельзя.
– Вряд ли им понравилось, как ты себя вёл, – проворчал Николай Кузьмич.
– Пап, чтобы нравиться всем, даже Богом быть недостаточно.
– Думаешь, поможет?
– Уверен. Можете спокойно заниматься своими делами.
Однако Костя ошибся. Впечатление на местного хозяйчика он произвёл, но не такое, на какое рассчитывал.
Через час, когда он поставил машину в отцов гараж, к дому подъехала бело-синяя «Нива» полиции, и Константина окликнули:
– Эй, гражданин, подойдите.
Он закрыл ворота гаража, оглянулся, увидел двух полицейских, «Ниву», ползущий по улице в сотне метров «Хаммер» и всё понял.
«Барсов выгонит из отряда на хрен!» – мелькнула мысль.
– Слушаю.
– На вас поступила жалоба, – подошёл ближе полицейский средних лет, с погонами младшего лейтенанта. – Вы отказываетесь уважать частную собственность, да ещё избили двух жителей посёлка.
«Хаммер» остановился, из него вышел Шаромыжный, одетый на сей раз в просторный костюм цвета хаки. За ним вылезли сопровождавшие владельца дороги. Распухшее красное лицо «борца» украшала полоска лейкопластыря.
– Как же вы красиво изъясняетесь! – восхитился Константин. – «Отказываетесь уважать частную собственность». Что-то новое в лексиконе полиции. А то, что этот господин не уважает сотню жителей посёлка, лишив их возможности свободного проезда к с в о е й частной собственности, не имеет значения?
Подошёл второй полицейский, помоложе, зато вдвое шире, с огромным пузом, широкомордый, с погонами сержанта.
– Документы, гражданин. – Ударение он сделал на втором слоге слова «документы».
– Будьте любезны.
– Чево?
– Вы забыли сказать: будьте любезны.
Сержант мигнул.
– Кажи документы.
– Сначала вы свои, господа стражи порядка.
Полицейские озабоченно переглянулись.
– Он угрожал губернатору, – донёсся голос Шаромыжного. – Грозился дом поджечь.
– Ну? – сказал сержант.
– Гвозди гну, – вежливо ответил Константин. – Представьтесь. По закону вы не имеете права отказать человеку выяснить ваши фамилии и место службы.
– Да кто ты такой, уголовник?! – не выдержал охранник с карабином.
Константин не ответил.
Сержант посмотрел на лейтенанта:
– Может, вызвать патруль?
– Вызывай, худенький наш, – сочувствующе кивнул Константин. – Сам-то ты вряд ли комбатант. Если у вас больше нет ко мне вопросов, то вы свободны.
Он повернулся к полицейским спиной, вернулся в дом, втолкнув в дверь выглянувшую на улицу Зину.
– Чего они хотят? – выдохнула она.
– Чтобы я заплатил.
– Да отдай ты им три сотни, – в сердцах выговорил Николай Кузьмич. – Не хватало полиции доказывать, что не ты кур воровал.
– Ну уж нет, правда на нашей стороне.
– Они не отстанут. В посёлке уже было такое, один крутой тоже не стал платить, шлагбаум своротил трактором, так его на пятнадцать суток арестовали да ещё шлагбаум чинить заставили.
Константин выглянул в окно.
«Нива» стояла на месте. Возле неё топтались, размахивая руками, хозяева дороги. Полицейские совещались. Потом лейтенант вытащил мобильный и кому-то позвонил.
На душе стало скверно.
– Не везёт тебе с нами, – удручённо заметила Зина.
Дети, прижавшиеся к матери, выжидательно уставились на дядю Костю.
– Ничего, всё будет хорошо, – сказал он, берясь за свой смарт и набирая номер Барсова.
