Глава 15
Теперь Злючка начала меня преследовать. Очевидно, императору требовалось постоянное присутствие только двух дьяболиков, и у нее оставалась масса времени, чтобы таскаться за мной по всей Хризантеме, следя и вынюхивая.
Ей хватило ума не приближаться ко мне, так что никто ничего не замечал. Она вела себя как дьяболик, патрулирующий дворец, а не как охотник, загоняющий дичь. Только конченый параноик заподозрил бы связь между нами. То, что она постоянно оказывалась неподалеку от меня, выглядело простым совпадением. Но я-то знала, что это не так.
Приходилось тщательно следить за каждым своим шагом, анализируя, не раскрыла ли я себя чем-либо. Оставалось одно: как можно лучше играть роль грандессы, в надежде, что рано или поздно Злючка потеряет ко мне интерес. И я с головой погрузилась в легкомысленные развлечения.
Несмотря на уроки Сутеры ню Эмпиреан и лекции матриарха, социальные навыки у меня так и не выработались. Я не испытывала ни малейшего желания развлекаться и заводить друзей. Однако, чтобы не выделяться, требовалось вести себя определенным образом, и я делала вид, что жажду участвовать во всех дворцовых забавах. Чем чаще я буду это делать, тем быстрее Злючка поймет, что все ее подозрения не стоят выеденного яйца.
И Нивени пришлась тут как нельзя кстати.
Она как раз жаждала новых впечатлений. Мы с ней посетили все до единого сады «Valor Novus». Однажды даже, пройдя пешком десять километров, добрались до Берневальской каланчи. Это был самый длинный пилон Хризантемы. Людей на Берневале почти не было, зато имелось множество машин. Место было совершенно не гламурное, но Нивени настояла, чтобы мы его посетили, отыскали самую отдаленную стену и нацарапали наши имена, как это делали прочие отважные путешественники.
На той стене действительно обнаружились имена и сигиллы большинства юных грандов и грандесс. Наверное, это был некий придворный ритуал. Были тут и квазар Атонов, и сверхновая Пасусов, и солнечное затмение Фордайсов, и шесть звезд Домитрианов. Нашлась даже сигилла побочной ветви последних – пульсар грандессы Цинии.
Мы добавили наши имена, а я, кроме того, нацарапала рассветное солнце – сигиллу Эмпиреанов. По моему примеру Нивени сняла с шеи свое ожерелье и высекла на стене луны-близнецы Люмины.
– А если кому-то это не нравится, – с вызовом заметила она, – незачем было меня сюда привозить.
В другой раз мы вместе с Гладдиком ходили смотреть бои бестий, созданных генной инженерией, и играть на тотализаторе. Одни гранды и грандессы проматывали родительские состояния, выпуская на арену «Тигриса» разнообразных тварей, большинство из которых погибали в первом же раунде. Другие проигрывались в пух и прах, делая ставки. Но все как один наслаждались кровавым зрелищем.
Это было одной из тех невинных встреч на публике, о которых говорил Гладдик. Большую часть вечера он, улыбаясь, не отрывал от меня глаз, даже когда на арене сражалось его собственное чудище. Я тоже старательно растягивала губы, не слишком-то уверенная, что мне удается сымитировать мягкую и теплую улыбку Сидонии.
Гладдикова тварь выиграла матч, так что он, извинившись, отправился проверять физическое состояние своего зверя. Нивени, воспользовавшись оказией, сказала:
– Как бы мне хотелось тоже принять участие в подобном! Мы с тобой обязательно должны купить себе такое животное.
Ее голос сделался хриплым от восхищения тигромедведем, на которого она ставила два раунда кряду. Я скептически покосилась на нее.
– Ты имеешь в виду, что именно я должна заплатить за эту тварь?
– Брось, Сидония! Неужто тебе не хочется попробовать хоть разок?
Однако от подобного предложения у меня к горлу подкатывала тошнота. Сама не знаю почему. Разумеется, жестокость зрелища не приводила меня в ужас. Покупать различных созданий было обычным делом для грандов. А моя цель заключалась в том, чтобы выглядеть как можно натуральнее. В общем, я дала Нивени деньги и сказала, чтобы она сама все устроила.
Она заказала генокод и купила тварь, которая благодаря технологии ускорения роста уже через неделю готова была для боев. Нивени позвала меня в корраль полюбоваться бестией. Я же пригласила Гладдика.
Нивени привела нас в самые недра арены. В воздухе висел едкий смрад. Гладдик что-то пробормотал и достал из кармана склянку с ароматическим маслом. Понюхал сам, затем предложил нам. Нивени не отказалась, я же отрицательно покачала головой. Приторный аромат раздражал меня куда больше, чем звериная вонь.
По пути Нивени с Гладдиком принялись обсуждать достоинства ее зверя и принципы генетических «выкроек» бойцовых гибридов. Меня не интересовала их беседа, я прислушивалась к окружающим звукам, и до меня донесся знакомый легкий шелест шагов Злючки. Мне стало любопытно, когда же ей надоест.
Пока я раздумывала о Злючке, мы пришли в корраль. Передо мной развернулась картина, заставившая меня замереть как вкопанную. Минута шла за минутой, а я не могла пошевелиться. Мой взгляд бродил по кольцам слепящего флуоресцентного света, отмечающим невидимые стены. В ушах застряли рык и стоны зверей, слившиеся у меня в голове в постоянный шум. Мне вдруг померещилось, что я вернулась в собственное прошлое.
Протянула руку к ближайшему сверкающему кольцу, за которым содержался гибрид тигра, и почувствовала покалывающее кожу силовое поле. Я могла видеть зверя, а он меня – нет, до тех пор, пока поле не сделают прозрачным. Мне не нужно было никого об этом спрашивать, я и так все знала. Когда-то я сама была таким же зверем, запертым за кольцом силового поля.
На меня разом навалились воспоминания. Загоны здесь были точь-в-точь такими, как тот, в котором я провела свое детство. Я вспомнила, как мимо меня тогда тоже ходили любопытствующие люди.
Сейчас я находилась с противоположной стороны ограды. Не замечая того, остановилась у одного из загонов и, словно зачарованная, стояла до тех пор, пока не почувствовала чье-то прикосновение к своей руке. Гладдик. Моя рука сама метнулась к его горлу, но не сжала. Я вовремя очнулась и отдернула руку.
– Вы меня напугали, – сказала я ему, прерывисто дыша.
По его изумленному лицу было понятно, что я совершила нечто дикое.
– Где наша тварь? – спросила я, чтобы отвлечь Гладдика, и изобразила улыбку.
– По словам госпожи Санъяу, вон там.
Я последовала за Гладдиком. Мне казалось, что я пробираюсь сквозь болото. Я вновь почувствовала себя Немезидой. Мне чудилось, что маска спала, и в любой момент все увидят, кто я такая. Самозванка.
Мы подошли к загону со зверем Нивени. Во всех загонах беспокойно бродили рычащие твари. А гибрид Нивени сидел, задрав лапу, и вылизывался.
– Фу, какая гадость! – воскликнула Нивени, озираясь.
– А ему, похоже, нравится, – захихикал Гладдик.
– Эй! Прекрати сейчас же! – завопила та, ударила ладошкой по силовому полю и тут же отскочила с воплем боли. – А вдруг оно начнет вылизываться прямо на арене? Это будет катастрофой.
– В таком случае, оно хотя бы с удовольствием проведет последние мгновенья своей жизни, – попытался сострить Гладдик.
Я обернулась и увидела мускулистую женщину, как раз входившую в корраль. Злючка все-таки последовала за мной. По ее лицу было видно, что ей тоже много говорит это место. Странная щемящая боль сдавила мне грудь.
Впервые в жизни я увидела в дьяболике не досадную помеху и не врага, с которым мы могли бы сойтись в смертельной схватке. Я увидела в ней просто другое существо. Возможно, даже личность, подобную мне самой. С похожим прошлым и почти одинаковым жизненным опытом. Ту, которая в иных обстоятельствах могла бы понять оттенки моей сущности, недоступные даже Сидонии. Я точно знала, что сейчас чувствует и о чем думает Злючка, потому что сама чувствовала и думала то же самое. Наши взгляды встретились, и я торопливо отвела глаза.
Мы были горошинами из одного стручка, только Злючка никогда этого не узнает. Ни за что. Иначе она меня убьет.
Нивени вся извелась в ожидании, пока придет очередь ее зверя выйти на арену. Она назвала его Карателем. Правда, это было еще до того, как она его увидела. Если тварь, попав на ринг, вместо сражения займется вылизыванием причинных мест, имя, без сомнения, станет забавной шуткой.
– Это ужас какой-то, – жаловалась она нам. – Я заказала им медведельва. Вы видите хоть какие-то признаки львов и медведей? Или мне всучили собаку?
– Ну, он гораздо мощнее обычных собак, – успокаивал ее Гладдик. – И поглядите: на шее у него что-то вроде гривы.
Медведелев сидел в паддоке у арены. Его очередь была следующей.
– Мы станем всеобщим посмешищем, – продолжала ныть она.
– Мы? – иронично переспросила я. – Лично я никого не заказывала, а просто дала тебе деньги. Так что я ничьим посмешищем не буду.
Смущение на ее личике подсказало, что я опять ляпнула что-то не то. Пришлось срочно исправляться.
– Послушай, – уже мягче продолжила я, – если ты так боишься поражения, давай сразу снимем тварь с состязаний.
– Ты что, Сидония! Это было бы уже слишком.
Появилась Элантра Пасус, окруженная свитой наемников и челяди, среди которых маячил Лад – злосчастный бывший пречистый императора, соблазненный Тайрусом. Она плюхнулась на соседнее с Гладдиком место. Мы с Нивени напряглись, а Гладдик, несмотря на темную кожу, заметно побледнел.
– Привет, Элантра.
– Салют, Гладдик, – поздоровалась она, вопросительно глядя на юношу.
Я припомнила, что Гладдик хотел любой ценой избежать конфронтации с Пасусами. Я могла бы поклясться, что увидела в глазах Элантры молчаливое осуждение, но она внезапно обратилась к Нивени.
– Не волнуйся, практически все стыдятся своего первого зверя, – сказала она.
– Правда? – Нивени скрестила руки на груди.
У нее было столько же поводов опасаться Пасусов, сколько и у меня. Ведь она оказалась в Хризантеме только потому, что ее мать прогневила сенатора фон Пасуса.
– Ну конечно, – кивнула Элантра. – Просто в следующий раз постарайся разузнать побольше и выбирай лучшего заводчика. Те, кто гонится за дешевизной, размывают ДНК зверей, подмешивая слишком большое количество генов собаки. Тебя ведь даже не снабдили животным для разогрева, я угадала?
– Для разогрева? – растерянно переспросила Нивени.
– Для притравы, – тихо пояснила я.
Притравой учат зверя убивать. Или дьяболика.
– Глупышка! – рассмеялась Элантра. – Нельзя просто выпихнуть тварь на ринг и ожидать, что она будет драться. Добросовестный заводчик объяснил бы тебе такие вещи. Обычно притравой служат более слабые животные. Твой зверь должен убить жертву, почувствовать вкус крови, чтобы стать готовым к настоящему бою. Твою несчастную псинку разорвут на мелкие клочки в первые же минуты схватки, если ты сперва ее не разогреешь, – Элантра склонила набок свою кудрявую головку и жеманно улыбнулась. – Если хочешь, я могу уступить тебе притраву, у меня как раз осталось несколько подходящих экземпляров.
– Да, наверное, так будет лучше, чем просто отправить его на смерть, – Нивени выдавила из себя натянутую улыбку.
– Я буду смотреть бои с наследником в его ложе. Ты пока можешь отправиться туда вместе с моими людьми, я скоро подойду, – ответила Элантра. – Гладдик, мы же будем сидеть рядом, верно?
– Да-да, разумеется, – Гладдик неловко закивал.
Я посмотрела на него, удивленная тем, как легко, оказывается, его можно напугать. Утверждает, что Сидония ему небезразлична, а сам боится разозлить Элантру, отказавшись сидеть рядом с ней. Мое мнение о нем резко упало, Элантра же, видя такую его податливость, широко улыбнулась.
– Тогда отправляйтесь в ложу, – сказала она сладеньким голоском.
Точнее – приказала. Даже не взглянув в мою сторону, Гладдик бросился провожать Нивени, и они все ушли в компании с челядью и оскверненным пречистым.
Насколько я поняла, Элантра продемонстрировала мне свою силу. Нивени тут же переметнулась в ее лагерь, а Гладдик, бывший вроде как моим спутником, бросил меня, стоило ей поманить. Пасус вычищала свои владения от Эмпиреанов.
Мне захотелось броситься на нее, но это было бы неразумно, поэтому я решила, что правильнее всего будет не обращать внимания.
– Очень мило с твоей стороны, Элантра, – улыбнулась я. – Зверю Нивени это явно пойдет на пользу.
– Я же несу ответственность за всех излишних, проживающих в наших владениях, – визгливо хохотнула она. – Впрочем, если ты действительно рассматриваешь эту излишнюю как… хм-м… своего друга, – она произнесла это слово с заметным отвращением, – я пришлю ее тебе обратно и не буду держать зла.
– Ты у нас сама любезность, – только и ответила я, терпеливо ожидая, когда она объяснит, зачем осталась со мной.
– Вы двое так сблизились, – заметила Элантра, глядя туда, где у ложи наследника ждали его прибытия коленопреклоненные Нивени, Гладдик и челядь. – Весьма нетипично для Хризантемы, что двое чужаков так быстро находят друг с другом общий язык. Дай-ка подумать… Кажется, вы сблизились с того самого дня, когда приключилось несчастье с Домитрианами, верно?
– Нивени помогла мне тогда по доброте душевной, – безразлично ответила я. – Что именно произошло в ту ночь, до сих пор тайна для меня.
– Ну да, ну да, – глаза Элантры зло сверкнули. – Надеюсь, эта загадка разрешится как можно скорее. Для твоего же спокойствия. Учитывая, что Дивиния и Сэливар пришли в себя.
– Они пришли в себя? – переспросила я, сердце у меня так и подпрыгнуло.
– Да. Ужасно интересно, что они расскажут, правда?
Элантра встала и, не говоря больше ни слова, покинула мою ложу. Через несколько минут она появилась в ложе наследника, где ее ждали Нивени с Гладдиком. Я видела, как она прижимает пальцы Тайруса к своим щекам. Наверное, стремилась любезно поддержать опального принца.
Итак, Сэливар с Дивинией вышли из комы. Это еще не значило, что мне стоило волноваться. Нивени, к примеру, даже после куда более скромной дозы «Дыхания скорпиона» практически ничего не помнила. Я же напоила обоих под завязку, наверняка стерев как минимум несколько месяцев их памяти. Сообразив это, я успокоилась.
Вдруг все вокруг потонуло в оглушительном реве. Я увидела, что на арену выбежал Каратель. Уши прижаты, хвост бьет по бокам, ноздри раздуваются, принюхиваясь к незнакомым запахам. Я привстала, чувствуя странное напряжение. Краем глаза заметила Элантру, махнувшую кому-то рукой.
Ее излишние подхватили бывшего пречистого и швырнули на арену к зверю Нивени. Толпа завороженно ахнула. Тайрус Домитриан, совратитель невинного создания, так и вскинулся, словно хотел поймать несчастного подростка, но не успел. Лад шлепнулся на каменный пол, его безволосая голова блестела в свете ламп. Несколько секунд пречистый лежал, скорчившись, ошеломленный. Затем встал и простодушно огляделся вокруг.
Так вот, значит, кого Элантра решила сделать притравой для Карателя.
Я невольно сжала потные кулаки, прекрасно понимая, что сейчас произойдет. Пречистый был выведен как совершенно беззащитное существо, не думающее о зле и не понимающее зла. У него отсутствовал инстинкт самосохранения. Он даже не попытается себя защитить, когда его будут рвать на кусочки. Однако, в отличие от той же челяди, у него имелись когнитивные способности, которые позволят ему понять, что он умирает. Пречистые должны осознавать свою судьбу, когда их приносят в жертву.
Элантра улыбалась, явно довольная тем, как распорядилась жизнью существа, доставившего ее семье столько неудобств. Нивени прижала руки ко рту, а Гладдик даже не поднимал глаз, не желая, наверное, смотреть на бойню. Тайрус, обесчестивший Лада, сидел рядом с Элантрой и с ужасом смотрел на арену.
Я, в свою очередь, не отрываясь, смотрела на него. Внезапно меня осенило: Тайрус не желает смерти пречистого. Даже удивительно, что это для него так важно.
Тем временем Каратель бегал вокруг Лада и не думал нападать. Обнюхал и отвернулся, совершенно им не заинтересовавшись.
Элантра сделала знак одному из служителей на ринге и зашептала что-то на ухо Нивени. Служитель поднял оружие и выстрелил в зверя. Электрический разряд ударил в бок Карателя, тот бешено завертелся, скуля и повизгивая. У меня перехватило дыхание. Служитель выстрелил еще раз. И еще.
Я больше не видела арену. Я видела только слабую девочку, которую бросили мне в загон. Маленькую дрожащую девочку, забившуюся в угол, оголодавшую настолько, что она попыталась похитить мою еду. Тогда, завопив, я ее отшвырнула, а она заревела от боли. Я не стала ее бить, даже пальцем не тронула, только удивленно смотрела, пытаясь понять, что же это за существо такое, крошечное и беспомощное.
А теперь я задыхалась, видя, как мучают на арене зверя.
Получив еще один разряд, Каратель яростно залаял, безуспешно пытаясь добраться до своего мучителя. Из пасти у него уже шла пена, он уже вошел в раж и совсем скоро выплеснет свое бешенство на что-нибудь… на кого-нибудь… Под ложечкой у меня засосало, все, о чем я могла думать, это разряды, которыми били меня раз за разом, пока в глазах не помутилось. Я не могла больше сдерживаться, не могла этому сопротивляться, я должна была рвать, грызть, убивать… Мертвая девочка легла у моих ног. Первый человек, которого я убила.
Каратель бросился на пречистого. Он больше не был собакой. Он стал мощным, смертельным оружием, прирожденным убийцей. Лад закричал и прикрыл лицо руками, совсем как та девочка, когда я, наконец, кинулась на нее. Она поняла, что я собираюсь ее убить, что я – кошмарная тварь, безжалостная, беспощадная, неразумная.
Сама не понимая, что на меня нашло, я перемахнула через стену и приземлилась на камни арены. Воцарилась мертвая тишина, лишь хныкал ничего не понимающий Лад и взрыкивал, пуская слюни, Каратель. Пречистый и пес уставились на меня: посторонний вмешался в естественный ход вещей.
И тут разум ко мне вернулся.
Я совершила то, чего Сидония бы не сделала никогда. Просто не посмела бы. Выпрыгнула на арену на глазах сотен людей. Полнейшее безумие.
Разозленный зверь начал подбираться ко мне, почуяв новую жертву, и меня вдруг посетила кошмарная мысль. Если я начну с ним сражаться, то раскрою себя. Злючка наверняка где-то здесь, в толпе, она мгновенно, по моей силе, по характеру моих движений, опознает во мне дьяболика. А если я не буду драться, Каратель меня загрызет.
