В библиотеке было тихо и спокойно. Единственное место в доме, где приложил собственную руку. Даже в кабинете не стал менять мебель, оставшуюся от отца Элизабет. А вот книги нынче четко делились на две категории: модная художественная литература, читаемая женой, с вкраплением античной от ее родителей, и приобретенные лично мной специально для изучения по самым различным отраслям знаний.

В первую очередь на военную тему. «Трактат о нападении и применении железа». В нем идет речь о строительстве крепостей и подробно описаны крепости, которые заложил и обновил в минувшие годы для его величества генерал Себастьен Ле Претр, маркиз де Вобан. «Трактат о шифре» Б. де Виженера, «Трактат о бомбометании» Ф. Блонделя, новейшие издания «Новостей Республики Ученых».

Конечно, были и достаточно известные труды вроде «Дружеских бесед» Эразма Роттердамского, «О праве войны и мира» Гуго Гроция, «Государя» Н. Макиавелли, «О должности человека и гражданина» С. Пуффендорфа и его же «О естественном праве и праве общин для всех народов», а также энциклопедия и несколько словарей. Скоро за полторы сотни перевалит, и все не просто стоят на полках, а тщательно изучены.

У меня несколько специальных тетрадей, где зафиксированы понравившиеся мысли, причем не только из текстов, но и пришедшие на ум в результате чтения. Особенно по части экономики реальной и государственной, а также проведенных на практике экспериментов. При посадке новых культур пришлось внимательно следить за результатами. Как влияют почвы, погода, разные виды удобрения. Все по делу и никаких размышлений о жизни. Совсем не требуется, чтобы планы попались на глаза кому особо любопытному до времени. К примеру, уже некоторое время я обдумывал строительство хлопчатобумажной и ткацкой фабрик. Даже расчеты делал, и останавливало только отсутствие подходящего места. Требовалось достаточно большое количество рабочих рук и специалистов.

Мне этим заниматься не выйдет, разорваться не получится. А доверенного управляющего пока не нашел. То есть назначить кого-то не проблема, но мне требовался профессионал и готовый прислушаться к конкретным требованиям. Настоящие мастера обычно пропускали указания мимо ушей, считая себя более знающими. А за молодым надо стоять и контролировать хотя бы первое время. Потому что задумано было выстроить процесс и организовать так, чтобы, с одной стороны, на фабрику поступал хлопок-сырец, а с другой — выходила готовая хлопчатая ткань.

Изобретение хлопкоочистительной машины еще до моего превращения в помещика и высокие цены на сырье подтолкнули многих плантаторов переключиться на выращивание хлопка. За последние годы сбор вырос с трех тысяч кип (в каждой по пятьсот фунтов) до почти ста тысяч. Странно было бы не воспользоваться удачным моментом. К чему везти за океан исходное сырье, когда и в колонии можно его превратить в ткани. Лекцию Бэзила о выгодности продажи изделий и пагубности сырья для промышленности страны, как и долговую петлю на шее в результате отправки продукции в Европу, я запомнил навечно. Хлопок от табака в этом смысле ничуть не отличался. Дез Эссар определенно пообещал посодействовать. По части дивидендов с Асарко на меня точно не в обиде, и возможно, и этот проект через годик-другой начнет выполняться.

Впрочем, сейчас я книг не читал и выписок для дальнейшего обдумывания и запоминания по старой привычке не делал. В очередной раз изучал хозяйственные дела, проверяя цифры. Нравится или не нравится, но без этого не обойтись. Абсолютно честных людей на свете не бывает, и не стоит пускать на самотек денежные поступления. Например, рыбацкая артель вылавливала на Потомаке сига десятками, а сельдь сотнями тысяч штук. Гораздо удобнее засолить в бочках и подержать на складе до весны, когда устанавливалась хорошая цена. Но везти на побережье рыбу — не особо удачная идея. Там своей хватает. Зато поставлять на завод и шахты, где добывается уголь, — двойная выгода. Не приходится закупать у торговцев с накруткой на цене, по бухгалтерским книгам я разницу учитываю как продавец и записываю в доходы поместья.

Еще большая пекарня приносила неплохие доходы. Мой агент стабильно снабжал корабли, уходившие в долгое плавание через океан, галетами из муки собственного помола. Кстати, и соседи везли свое зерно на мельницу не бесплатно. Еще кукурузная и пшеничная мука шла на продажу в Вест-Индию. Частично во владения Соединенных Королевств, в немалой доле на испанские острова. Это было крайне выгодно, потому что там производили сахар, кофе, какао и многое другое, имевшее замечательный сбыт в Европе. А значит, в карман от поставок продовольствия шли немалые живые деньги. Хотя Яков Третий через год опомнился, позволив вернуться к прежним порядкам с печатанием в колониях собственных купюр, но настоящее золото и серебро ценилось выше. А его всегда не хватало.

Прерывая хозяйственные заботы и изучение документов, в библиотеку впорхнула Элизабет. Вид у нее был сногсшибательный. Обтягивающее высокую грудь, демонстрирующее ее в глубоком вырезе платье из тончайшей ткани, название которой мне сроду неизвестно, однако по одному виду ясно, насколько дорогая.

— В этом я пойду на бал, — явно заметив мое судорожное сглатывание, довольно провозгласила она. — Еще само собой та подаренная тобой диадема из брильянтов и сережки.

Невольно вспомнилось, во что гарнитур обошелся. На меня потом косились все соседи. Прямо ничего не говорили, но намеки о необходимости не тратиться на утоление женского тщеславия и важности, не поддаваться капризам супруги прозвучали во время проповеди в церкви явно не на пустом месте. Элизабет была счастлива, затмив всю женскую часть округи и правильно поняв, о ком речь. Мне вот мужей стало жалко, когда дошло, что именно наделал. Теперь многим придется напрячься, чтобы соответствовать. Далеко не каждый супруг даже в старом роде имеет возможность делать подобные подарки. Я и сам в два приема покупал.

— Еще множество жемчужин, — принялась Элизабет показывать на себе, поворачиваясь и демонстрируя пленительные изгибы. Специально, что ли, провоцирует? Все же я изголодался от длительной разлуки. — Вот здесь и тут. Ой, а что это ты делаешь?

— Попробуй догадаться, — пробурчал я, продолжая работать руками.

Сейчас уже мало кто помнит, откуда у женщин завелась мода брить волосы. Арлет и Рут разнесли новость, и почти наверняка специально, начав с проституток. Вшей от тех теперь уже не подцепишь, в отличие от иной гадости. Голов, правда, не бреют, до этого не дошло. Моют специальными травками, избавляясь от блох и прочей живности. У бегинок на этот счет целая программа разработана с просвещением. Откуда берутся тиф, холера, дизентерия и как с ними бороться. И ведь реально вспышек эпидемий поубавилось, пусть и не исчезли болезни окончательно.

А дальше неведомыми путями идея женской привлекательности особого рода проникла и в зажиточные дома. Сегодня в городах Альбиона, а мода поползла уже и дальше, в другие колонии, уже почти неприлично девушке иметь под мышками и в иных местах волосы. Насчет деревенских не уверен, не приходилось последние годы проверять. А что многие негритянки стали подражать хозяйкам, чтобы не разочаровывать любовников, слышал. Даже на плантации обсуждают, кто занялся наведением красоты и соблазнил очередного парня.

— Ну не здесь же! — возмутилась она.

— А почему нет?

— Платье может пострадать, — очень логично ответила Элизабет. — Знаю я тебя. Нет-нет, — отталкивая с покрасневшим лицом, забормотала. — Сейчас переоденусь, а ты приходи в спальню.

В некоторых отношениях она страшно практична. Причем такое поведение вовсе не от холодности шло. Ласки ей нравились, и в постели отнюдь не бревно, как пугали насчет родовитых аристократок. Но, по ее мнению, все должно быть правильно и исключительно на супружеском ложе. Нечто такое вбили еще в детстве, и она считает это единственно нормальным поведением для воспитанной женщины. Но я не то воспитание получил и потому возобновил энергичное наступление. С кринолинами, конечно, не очень удобно, но я давно навострился не хуже горничной раздевать собственную жену. Тем более что не особо она и сопротивляется, в основном изображая недовольство, однако даже и не пытается зашуметь. Так что под возмущенный писк, очень негромкий, чтобы слуги не услышали, я освободил ее от излишков одежды и усадил на колени.

— Ты негодяй, — сдавленно сообщила Элизабет, самостоятельно проделывая все необходимое и умело принимая в себя. Вслух она произносила одно, а тело творило совсем иное. И правильно. Если хочешь нечто сделать, попробуй сама.

— Зато нескучный.

Через полчаса, уже слегка придя в себя, она неожиданно заявила:

— Нам нужен наследник.

— В смысле? — удивился я, целуя ее в шею.

— Сын. Продолжатель рода Харрингтонов.

— Я вообще-то ношу фамилию Эймс, и ты тоже, как ни странно.

— Род должен продолжаться, — упрямо повторила.

Возражать как-то не хотелось. Здесь присутствовало нечто, чего не понимаю. Никогда вот так, впрямую она не предъявляла разницы в положении.

— Тогда нам придется продолжить, — не забывая гладить по обнаженным выпуклостям, вздохнул я лицемерно.

— В кровати, Ричард! — провозгласила она тоном королевы, выскальзывая из объятий и вставая.

В дверь резко постучали. Элизабет вздрогнула и схватилась за валяющееся на полу платье.

— В чем дело? — демонстрируя максимум недовольства, крикнул я.

— Господин полковник, — раздался хорошо знакомый голос дворецкого. Почему-то от величания по званию невозможно отучить. Официально у меня только право на мундир и пенсию майора. Но здешний народ помнит последнюю, пусть и колониальную, должность. — Приехал мсье Чани Мутон и срочно желает встретиться.

— Пусть подождет, я сейчас спущусь.

Надеюсь, напоминать о легком угощении и выпивке не требуется. Прислуга у Элизабет вышколенная.

— Что-то случилось, — уверенно сказала вполголоса жена. — На ночь глядя специально мчался из самого Акиндека и требует быстро увидеться.

Когда-то по собственной инициативе Глэн привез из Англии нечто неожиданное. Как позднее оказалось, вещь гораздо опаснее оружия или взрывчатки. Печатный станок с наборами шрифтов. Маккормик в обычном стиле болтуна из будущего поведал про важность просвещения и пропаганды и забыл моментально. А вот я задумался, куда приспособить имущество, раз уж повисло на шее. Рынок книжный не столь и огромен, а вот газета оказалась крайне уместна. Вполне окупает себя. Главу типографии и одновременно редактора с журналистом порекомендовал Гильом Брюн. И, как оказалось, не зря.

На тот момент во всей Северной Америке во владениях Соединенных Королевств насчитывалось полтора десятка изданий. Основное место в них занимали новости из Европы, частенько в форме прямой перепечатки из тамошних газет, которые приходили с заметным опозданием, часто в несколько месяцев. Много меньше трети страниц заполняла местная информация — сообщения о прибытии и отправлении судов и штормах на море, о движении почтовых дилижансов, смертях, рождениях, судебных заседаниях, нападениях индейских племен, об аукционах по продаже рабов.

Мутон сделал ставку на актуальную местную информацию и первым делом проехался по сектантам. В городе была очередная вспышка оспы, и власти потребовали провести вакцинацию. Многие категорически отказывались. Берут здорового человека, режут ему руку, вводят какой-то препарат, в результате у здорового повышается температура тела, и он испытывает некоторое недомогание. Тем более что изредка случались и смерти. О, намного меньше трети, чем при обычном течении болезни, но разве объяснишь это взбешенным родственникам? Пошел слух, что специально заражают здоровых людей, а в кое-каких церквах и вовсе заговорили, что любая эпидемия — это бич Божий. Бороться с карой свыше непозволительно, так как в этом случае человек пытается поставить себя вровень с Господом и даже сомневается в божественной мудрости.

И тут он устроил в газете целую просветительскую кампанию с приведением цифр, примеров и доводов, охотно печатая письма «за» и «против». Неизвестно, сколько убедил в результате, но люди заинтересовались новым изданием. И в дальнейшем он неоднократно поднимал важные вопросы, используя все тот же прием — ответы на послания, — организуя полемику. И только в Альбионе через год по подписке распространялось восемь тысяч экземпляров. Для наших мест это немалое число. К тому же, отвечая на страницах газеты на вопросы, он стал самым известным рекламодателем колонии.

Письма могли быть на любую тему. Разрешалось ругать и самого редактора, не применяя, естественно, грубых выражений. Его нельзя назвать идиотом или сумасшедшим, но можно написать, что «ваше мнение сильно отличается от мнения большинства людей» или «ход ваших мыслей кажется мне странным и вызывает удивление». В начале этого отдела стоит эпиграф: «Редакция газеты не отвечает за мнения, высказываемые авторами писем». Эта удобная формула позволяла Мутону плевать на высказывания из текстов, одновременно тем самым давая возможность писать все, что они хотят. Поэтому раздел всегда интересен и злободневен.

— Пойдешь со мной? — спросил я.

— Помоги одеться, — сразу ответила Элизабет. Ей наверняка было и самой любопытно, и не хотела ждать пересказа.

Статьи Чани написаны хорошим языком, аргументация — убедительна, манера изложения — четкая, ясная. Видишь, что журналист — человек всесторонне образованный, достаточно смелый, чтобы говорить откровенно. В статье о криминологии «Как поступать с преступниками?» он пишет, что преступника удерживает не столько суровость, сколько неизбежность наказания.

Достаточно скоро он стал известен на все северо-американские колонии. Дело в том, что Чани с моей и дез Эссара подачи принялся регулярно ковыряться в различных злоупотреблениях местной власти. Губернатор Генри Уильям в один момент не выдержал и посадил его в тюрьму по обвинению в публичном обсуждении в печатных изданиях вопросов политики и вообще деятельности правительства в виде «недружественных» либо «вредных» материалов с критикой указов метрополии, вообще там происходящего или официальных представителей в колониях.

Разбирательство тянулось больше полугода, и газета в это время выходила под другим названием, чтобы не было повода закрыть, постоянно освещая все тонкости процесса и приводя в бешенство губернатора. В конце концов присяжные оправдали Чани, поскольку клеветы не обнаружили. Большинство материалов приходило от суперинтенданта, и тот знал, куда уколоть, охотно подтверждая слова документами. Редактор Herald Tribune с триумфом вышел на свободу и возобновил работу газеты под прежним названием. А я с тех пор называю его Львом.

Теперь уже не стесняясь, Чани на любое высказывание губернатора вроде «прибуду к трем в присутствие» непременно сообщал в подробностях, на сколько тот изволил опоздать. Причем информаторы засекали с часами в руках точный срок, и придраться к заметке невозможно. Есть свидетели, готовые под присягой назвать точную минуту. Конечно, небольшое преувеличение, но жизнь милорду Генри Уильяму редактор отравлял с выдумкой.

Он сидел у стола, бездумно вертя в руках пустой стакан, даже не подумав угоститься выставленной на стол пищей. Весь заляпан грязью. Обычно он подтянут и блестящ, не позволяет себе производить плохого впечатления.

При нашем появлении Чани моментально вскочил, возбужденный.

— Вчера, — сообщил он, даже не подумав поздороваться или выразить уважение моей супруге, — в гавань вошел корабль из Кале, принеся удивительные новости!

— Да?

— У нас больше нет короля! — Кажется, он и не заметил моей реплики, страстно продолжив.

— Что? — вскричала Элизабет.

— Да-да, — азартно подтвердил Мутон. — Сначала рота дворцовой полиции была послана разогнать заседание депутатов третьего сословия, самовольно собравшихся для выработки конституции после роспуска Генеральных Штатов. Но полицейские не только не исполнили монаршего приказа, но и более того — самым неожиданным образом провозгласили себя защитниками собравшихся депутатов! Потом по-прежнему опасающиеся ареста выборные представители настропалили чернь. Огромная толпа пришла ко дворцу, требуя хлеба.

В Европе по-прежнему было очень неуютно. Легкое улучшение — и опять вернулся прежний ужас. Прошлогодний урожай был очень скудным. Эта зима во Франции оказалась необыкновенно суровой. Цены на хлеб и сырье подскочили. Массовый забой овец привел к сокращению поставок сырья текстильщикам. Короля уговорили напечатать ассигнации на тридцать пять миллионов ливров, что привело к чудовищной инфляции. Крестьяне фактически дошли до самых низших пределов нищеты. На всех дорогах появилось много нищих, бродяг и разбойников. Стоимость жизни в Соединенных Королевствах стремительно шла к нулю. В Париже постоянно проживало примерно семьсот тысяч человек, и сто двадцать тысяч из них были признаны нуждающимися, а фактически их было вдвое больше. Работа едва давала возможность прокормиться из-за роста цен.

— Толком неизвестно, что произошло. То ли из толпы начали стрелять, то ли в нее гвардейцы, но народ не стал разбегаться, а пошел на штурм. Охрану смяли, и кровь только разъярила простонародье. Там масса убитых, а главное — прямо на ограде выставили головы короля Якова и его сына Гастона Анжуйского.

Элизабет охнула, закрывая рот ладошкой.

— А Жанна?

— Про королеву ничего не известно, но свидетели говорили про множество неопознанных трупов, и потом дворец подожгли. Скорее всего, просто случайно, но, может, и для сокрытия грабежа и убийств. Вроде было несколько очагов пожаров одновременно. Та самая неразогнанная Национальная ассамблея провозгласила себя высшей инстанцией, вывела войска на улицы, навела порядок и официально приняла на себя управление Францией, заодно предъявив права на другие Королевства.

— То есть как? — изумился я.

— Вот так! Поскольку прямых наследников не имеется. Они собираются принять Конституцию, дающую выборным депутатам власть.

— Вряд ли с этим согласятся вице-король Англии Мельбурн, — хмыкнул я невольно, — приходящийся племянником Якову, а также герцоги Фландрии и Бургундии.

— Первый — сын сестры погибшего монарха, последние — оба женаты на дочерях. По женской линии трон не наследуется!

— Зато она, видимо, передается совершенно спокойно лавочникам из Парижского собрания, — ядовито сказала Элизабет. Похоже, она была искренне возмущена таким вопиющим нарушением обычаев. Нечто аристократическое задели известия в душе.

— Кроме того, — покосившись на нее, пробурчал Мутон, — они между собой не умеют столковаться. Каждый возмечтал о короне!

— Война? — переспросил я без особого удивления. — И непременно Испания в стороне не останется.

— Полковник, миледи, — прочувствованно вскричал Чани, воздевая руки к небу, — разве вы не понимаете?

— Что именно? — подозрительно осведомилась Элизабет.

— Сильная метрополия никогда не позволит развиваться колониям! — Вот и задумаешься невольно — не читал ли он мои записи, навеянные историей в изложении Бэзила и реальностью. — Для нас настал изумительный шанс, когда можем многое получить. Пока они там станут разбираться между собой, пришло время подумать о собственных интересах. Торгуясь с разными сторонами, выбивая уступки, права, льготы, привилегии! Добиваясь самостоятельности! Необходимо срочно собрать Ассамблею Альбиона и принять несколько важнейших постановлений и законов.

— Может, они у тебя уже в подробностях имеются на бумаге?

— В основных чертах в голове, — с готовностью откликнулся Мутон и принялся очень толково излагать целый список.

— Хм, — сказала, дослушав, растерянно Элизабет и посмотрела на меня. — Вполне логично и полезно для всех, разве нет?

Я кивнул.

— Месье Мутон, — уже уверенно заявила супруга, — сейчас получит письменные принадлежности и изложит конкретно и точно все сказанное набело. Возможно, в ходе обсуждения появятся уточнения и исправления, и надо бы иметь текст для ознакомления.

— К вашим услугам! — вскричал Чани, счастливый, что не зря примчался и его резоны поняты и приняты, наклоняясь, чтобы поцеловать руку.

Элизабет охотно позволила. Она обожала пофлиртовать и пораздавать авансов. Дальше никогда не шла. Честь превыше всего!

— Тогда я прямо сейчас напишу письма всем членам нашей партии.

Точнее — единомышленникам, заинтересованным в развитии промышленности и торговли в Альбионе. Мои связи в основном в этой среде, и при случае мы друг друга поддерживаем. Впрочем, иногда трудно отличить, где кончается плантатор и начинается коммерсант.

— Без подробностей, — уточнила жена, — но укажу необходимость срочной встречи.

— Благодарю, — согласился я. Действительно снимет с меня массу забот. — Потом подпишу. И знаете, человеку такого размаха и со столь подходящими идеями имеет смысл самому получить возможность произносить речи на высшем собрании колонии, участвуя в выработке законов и правил. Де Таван от старости уже не способен передвигаться и плохо соображает. Пора бы ему уйти в отставку. Я поговорю с друзьями.

Политика — грязная штука. Не так важно, хороший ли ты человек, какие у тебя идеи или даже честен ли ты, главное — какую программу выдвинешь. Выберут или нет, почти всегда зависит от поддержки. И «прогрессисты» ее предоставят. Уж я постараюсь.

Больше всего здание напоминало огромный барак, да и вывеска «Магазин-склад» достаточно красноречива. Это был лично мой проект, родившийся из двух случайных фраз Бэзила и организации «Торгового дома братьев Эймс» в Англии. Зачем платить неизвестно кому, получая вместо заказанного другое или с худшим качеством, да еще и с дополнительной накруткой? Намного приятнее работать с хорошо знакомыми честными людьми, скрупулезно выполняющими просьбы, да еще и по более низкой стоимости.

Выскочившие навстречу, стоило ступить внутрь, приказчики поспешно поклонились. Начальство пока еще помнят в лицо, хотя давно я сюда не заглядывал и их не знал.

— Хотите повидаться с мсье Брольи, господин полковник? — почтительно осведомился один.

— У себя?

Второй растворился в воздухе, повинуясь еле заметному жесту. Помчался предупреждать собственное начальство.

— Конечно. Позвольте проводить.

— Уж как-нибудь найду дорогу, — отмахнулся я, следуя мимо и внимательно изучая обстановку. Длинные стеллажи с образцами продукции сделаны по-новому. Согласен, так удобнее подойти и даже пощупать.

Изначально мысль была лишь о собственных нуждах, однако почему не помочь хорошим знакомым? Удача не приходит чаще одного раза. Во всех дополнительных случаях ее приходится заслужить тяжким трудом и правильными знакомствами. Необходимо находить друзей повсюду, от самых низов до высшего общества, и заботиться о том, чтобы все они были довольны. Поэтому возможность получать из Европы товары иногда вместе с доставкой на четверть дешевле прежнего — прекрасный способ не только себе сделать приятное. Ради сохранности груза совместно с Адамом и по его советам разработали и приняли ряд усовершенствований. Даже в каботажном плаванье вышла немалая польза. Если картофель грузился не в навал, а руками (чтобы не побить), лук упакован не в мешки, а в корзины, то и порча много меньше. Из своего кармана платил торговым капитанам, чтобы они выполняли эти правила.

Многие достаточно быстро уловили, где выгоднее приобретать товары, и те же плантаторы потянулись с просьбами. Обороты росли, тем более что через свой магазин я пустил в продажу и продукцию завода с мануфактурами. Со временем ассортимент начал заметно расширяться, поскольку облаченный доверием мой бывший секретарь в мичиганском ополчении Брольи охотно брал для реализации самые разные местные товары, тщательно контролируя качество. Важно, чтобы не просто дешевле, но желательно еще и не хуже привезенного из-за океана. Сначала на «Складе» в основном приобретали оптом или по списку привезенное конкретным клиентам. Затем началось расширение и появилась розничная торговля.

Теперь здесь продавали любые продукты, от муки до сахара, домашнюю утварь, всевозможные инструменты, конскую упряжь и еще кучу всякого. От ружей и пороха до пресловутых гвоздей, с которых все началось. С самого первого года по праздникам на многие товары давали скидки, сознательно приучая приходить именно сюда. Затем Брольи уже самостоятельно предложил очередное усовершенствование. В любом магазине продавец и покупатель торговались. При этом цена товара зависела от социального положения покупателя, его нужд и желания приобрести конкретную вещь, благо оба обычно отлично знакомы. Покупки по большей части совершаются в своем районе, особенно когда небогат и несешь приобретение в руках.

Поскольку от парочки человек в штате количество приказчиков выросло до полутора десятков, а потом и свыше, проконтролировать каждого стало практически невозможно. Любой рано или поздно часть полученного прикарманивал, решая, сколько скинуть хозяйке, приобретающей здесь. Частенько даже из хорошего или плохого отношения цена могла очень меняться. Чтобы избежать подобных проблем, на всякую вещь отныне выставлялась твердая цена, избавляющая от необходимости торговаться и попутно дающая возможность прислать хоть ребенка. Уже не обманут. Количество потраченных монет на один и тот же товар уже не зависело от конкретного покупателя. Многим нововведение понравилось.

Без стука я ввалился в конторку, где уже предупрежденный шустрым подчиненным Брольи приготовил парочку толстых томов с записями и встретил меня с радостной улыбкой. Насколько искренняя — уже другое дело. Без особой радости я повалился на стул и пододвинул к себе гроссбухи.

— Пока вы не углубились, я могу высказаться?

— Надеюсь, не по поводу новостей из Европы?

— А, это. — Он небрежно отмахнулся, демонстрируя, насколько его волнуют короли и тамошние восстания. Ничего удивительного для упертого протестанта. Они уезжали из Европы не от хорошей жизни и плевать хотели на оставшееся позади. В данном плане разве неизбежные колебания цен в метрополии могут вызвать интерес. Но время сейчас зимнее и мало подходящее для плаваний. Вряд ли скоро нечто новое доставят. — Нет. У меня сразу два неотложных дела. Точнее, даже больше, но они связаны. Без вашей прямой санкции не могу сам принимать такие решения.

— Выкладывай, Люсьен, — разрешил я. Должно быть нечто действительно важное, раз такое обращение.

— Во-первых, — продолжая стоять по стойке «смирно», заявил он, — помещение стало тесным в связи с увеличением вида и ассортимента железных изделий. Нам нужно расширяться.

— И в чем проблема?

— Лучше перенести розничную торговлю в центр города, оставив оптовую и по заказам здесь. Таким образом…

— Стоп! Сначала расчеты, во сколько обойдется. А то проще достроить к складу дополнительное помещение.

— Извольте, — с готовностью метнул на стол прекрасно оформленный чертеж и несколько заполненных цифрами листков.

По сравнению с моей первой деревянной церковью и сам рисунок, и расчеты были настоящим шедевром. И смотрелось здорово.

— Я правильно понимаю, в эти огромные окна вставлено plate-glass?

— Дело в том, что д’Эспеншаль — имя достаточно известное в Альбионе, модный архитектор, — разработал совершенно новую концепцию. Все несущие элементы изготавливаются из чугуна. Кирпич в наружных стенах используется лишь для заполнения. Столь удобный материал грех не использовать, считает он. По одной форме за пару дней можно отлить несколько десятков деталей. Пол играет роль несущих опор для наружных этажей.

— Что ты в этом понимаешь…

— Зато я очень хорошо вижу огромную возможность удешевить капитальное здание, собрав его необычайно быстро за счет вашей же отливки и сборки из стандартных блоков. Низкая себестоимость, возможность быстрой сдачи фасада, за счет прикручивания болтами декоративных элементов. А подобные окна будут привлекать массу посетителей. Стоит им войти — и они наши!

— Мне надо подумать и внимательно изучить цифры.

— Нельзя пытаться увеличивать продажи и при этом ничего не вкладывать! Чтобы заработать серьезные деньги, нужно их сначала потратить!

Это он меня принялся учить. Есть все же существенная разница между «ничего» и «немалый капитал», потребный для подобной задумки. При всех моих богатствах лишних денег практически нет. Все крутится в деле. А они всерьез нужны, и прямо сейчас. Не зря явился. В ближайшее время понадобятся.

— В конце концов, — изображая внезапную осененность мыслью, сказал он, — недостающие деньги можно получить, выпустив в продажу акции.

Ага, три раза. Хватит с меня и отсутствующих членов управления Асарко, постоянно получающих немалые дивиденды в Париже, не показав носа за эти годы в Америку. Они «завалились в мою кровать» без спроса и исключительно вынужденно. Преимущество добычи капитала путем продажи акций — новый партнер, если он в своем уме, заинтересован в том, чтобы ваш бизнес процветал. Однако при условии, что он не имеет возможности давить, заставляя принимать выгодные ему условия. Поэтому кое-кого из управляющих компаниями специально наделяю небольшой долей, но всегда оставляю за собой основной пакет.

Брольи, видимо, думает, не понимаю, что он хочет залезть внутрь всерьез и отодвинуть меня от заманчивого жирного куска, скупив акции. Вряд ли у него есть достаточно средств на серьезное количество. Отец не в подмогу с мичиганскими доходами, но наверняка имеются какие-то серьезные связи. Надо будет понаблюдать — повторит заход или нет.

— Д’Эспеншаль убедил тебя — пусть попробует меня. Сам. А я послушаю. Пока все. Чего у тебя еще срочного?

— Я не успеваю заниматься всем, — брюзгливо заявил он. — Прошу освободить от дополнительного груза вашей кредитной конторы.

Часть прибыли от магазина-склада изначально резервировалась для кредитования. Как объяснили мне когда-то сведущие люди, самая хорошая ссуда — это правительству или вообще государственным структурам. Под это выбиваются льготы, и даже если деньги не вернутся, убыток заранее предусмотрен и возвращается через монополию на соль или железо. Тебе, скажем, сдают шахты по очень низкой фиксированной цене на два десятка лет вперед, и сколько успеешь навариться — все твое.

К сожалению, подобные «хлебные» места давно заняты представителями метрополии и губернаторскими ставленниками. На этой почве, кстати, и начался скандал, раздутый Мутоном. Поэтому я занялся другим. Кроме чистой пересылки за мелкую мзду денег из Европы и обратно через свои торговые компании, принялся выдавать кредиты бедным людям.

Да-да! Именно небогатым. Каждый желающий открыть свое дело, будь то пошивочная мастерская или столярная, а также мечтающие приобрести инструменты для парикмахерской или материалы для изготовления красок и прочего могут получить ссуду небольшого размера. И это не благотворительность. Стандартные пятнадцать процентов годовых. При этом в другом месте те вожделенные полторы или две тысячи ливров без серьезного обеспечения не дадут никогда.

Если все пошло нормально и требуется расширение, ссуда может быть увеличена. Как ни удивительно, в основном приходят женщины, и они практически никогда не обманывают. Конечно, не у всех удается задумка, но чтобы сбежали, получив денежки, такого не случалось. Чем дальше, тем больше приходит уже от возврата, и скоро появится приличная прибыль.

Есть и другой способ. Когда сумма требуется крупная, моя контора приобретает нужный просителю объект и сдает его ему в аренду. После окончания срока имущество перепродается съемщику со скидкой, с учетом амортизации. В последнее время уже без всяких мастерских частенько просто хотят приобрести дом. Выбирают жилище или договариваются о строительстве, но оплачивает моя контора. Каждый месяц возвращают определенную сумму. Если по каким-то причинам выплаты прекратятся, всегда можно продать его, получив недостающую разницу и даже оставшись с прибылью. Тем более что цены на недвижимость растут.

Фактически выходят те же самые проценты, потому что такие вещи не делаются по первой просьбе. Давно у меня на жалованье ученый юрист с немалой командой. Фирма под названием «Арнольд Констебль и Роджер Мейси». Они не только оформляют многочисленные сделки, включая поставки с завода и земель, но еще и проверяют степень надежности людей, с которыми мои компании имеют отношения. Это ведь касается и поставщиков с покупателями, может, они давно прогорели и не имеют возможности расплатиться.

— Недавно ко мне пришел некий месье, — сказал Брольи, — и предложил войти в долю. Мы даем деньги, он строит машину, затем прибыль делится. Точнее, образец у него уже имеется, но придется опять же немало вложиться для развертывания производства.

— Машину для чего?

— Я не сказал? — удивился он. — По производству бумаги в рулонах не из ветоши, как обычно, а из древесной массы. Образец способен производить тридцать дюймов в минуту.

Опа! Уж чего-чего, а лесов в Новом Свете полно, а главное — мои лесопилки имеют массу отходов, которые прежде просто сжигали. Очень перспективно в смысле будущих доходов. При желании можно завалить не только Альбион, но и всю Европу бумагой.

— Там слишком серьезная сумма, чтобы без вашего разрешения пошел на сделку. Отправил одно письмо, второе, а вас нет. Ни на заводе, ни дома.

Да, похоже, надо поручить кому-то другому. Более энергичному и пробивному. Магазин, пусть и много меньших размеров и ассортимента, ему хорошо знаком, и нареканий до сих пор не было. Неплохо развернулся, а с некоторых пор и свой личный процент от чистого дохода имеет. Достаточно честен, чтобы не ловчить всерьез. Так, по мелочи иногда. Оно и к лучшему. А то мог бы решить, что ворует очень умело и поймать не умею. А маленький крючок на работника с большими возможностями не мешает.

Но мог упустить изумительный шанс. Золотое дно. А он колеблется и думает. Надо было обещать что угодно. Или все к лучшему? Помариновался человечек в ожидании — будет более сговорчив на переговорах. Мне же сильно много требующий без надобности, правда?

— Хорошо, потом позовешь Льюиса. — В смысле — его заместителя по этой части. — Побеседую с ним — и передашь все ссудные дела ему. Думаю, и сидеть в этом помещении не имеет в дальнейшем смысла. Пусть в центре где-нибудь снимет контору и занимается исключительно кредитами. А то здесь начнешь гонять с поручениями.

Брольи улыбнулся на манер хищника, показав зубы. Льюис Филд был старше лет на двадцать, и он наверняка получал удовольствие, отдавая распоряжения. Он вообще любил третировать подчиненных. Уж больно резко прыгнул вверх из захолустья, где был на подхвате у отца. Пока это не вредит основному делу, во взаимоотношения работников между собой я не вмешивался. Каждый должен разбираться со своими проблемами сам. Если затюканный соскочит с рукоятки, то ждут Люсьена большие неприятности. А рано или поздно это случится. С людьми необходимо быть жестким, требуя выполнения договоренностей и прямых обязанностей, но нельзя издеваться.