Глава 8
Я проснулся в кромешной темноте. У меня ныла грудная клетка, а в ушах звучали душераздирающие крики. Сперва я лежал, вслушиваясь в гулкие удары сердца, лишь постепенно я осознал, что это был сон. Несколько минут я лежал неподвижно в полной тишине, дожидаясь, пока дыхание выровняется и глаза привыкнут к темноте.
Наконец, я встал с постели и босиком прошел к приоткрытому окну.
Значит, меня мучил застарелый кошмар.
Опершись на подоконник, я вдохнул ночной воздух и почувствовал себя бодрее. Нахождение в замкнутом пространстве всегда воскрешает у меня в памяти время, проведенное у Черного мага, но я давно понял, что лучший способ прогнать жуткие воспоминания – посмотреть на небо.
Кстати, мне особенно нравится наблюдать за городом после заката. В такие минуты я смотрю, как в окнах соседних домов загорается свет, и раздумываю о том, кто может там жить. Может, затворник-одиночка вроде меня, а может, целая семья… кто его знает?
Сейчас было около четырех часов утра. Кэмден никогда полностью не засыпает, но в предрассветное время он успокаивается. Я стал вслушиваться в звуки музыки, долетающие до меня издалека – их приносил ветер, дующий со стороны темного канала.
Шрамов у меня немного. Черные маги весьма искусно владеют методами пыток, которые не оставляют незаживающих ран. Однако моя грудь продолжала болеть – фантомной болью. Я принялся привычно ее растирать, после чего снова облокотился на подоконник и уставился на небо. Растущая луна отбрасывала на Лондон бледный свет, отражающийся от городских крыш.
По какой-то причине я думал не о Лоне, а о другой женщине, о Делео. Я не сомневался, что она связана с моим прошлым – и, конечно же, с жизнью у Ричарда Дракха. Трудно вспомнить человека только по тембру его голоса, однако у меня в распоряжении есть методы поиска, недоступные обывателям.
Я был уверен, что при желании смогу определить, кто она такая.
Но у меня даже не возникло подобного желания. Да, Делео охотится не только за Лоной, но и за мной. Вероятно, я смог бы защититься от нее, если бы знал всю ее подноготную. Но я не хотел нырять в свое собственное жуткое прошлое, надежно запертое в глубинах моей памяти – я о нем не думаю и к нему не возвращаюсь. Поэтому я помедитировал, а когда успокоился, вернулся в кровать и моментально отключился.
Когда я проснулся, в окно лился солнечный свет. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы догадаться, какой шум разбудил меня, – это был стук почтового ящика. Спустившись вниз в одних трусах, я обнаружил пакет, просунутый в щель. Взяв пакет, я отправился обратно, по пути изучив и вскрыв посылку.
Развернув упаковку, я обнаружил стилизованный каменный ключ – тоннелирующий камень. Записки не было, но я прекрасно представлял, что надо делать дальше.
Умывшись, я просмотрел новости. Крупные информационные агентства упоминали о том, что Британский музей закрыт после пожара. Оно и немудрено: у Совета великолепные связи в правительстве Великобритании!
Пора было снова выбираться из своей берлоги.
Выбор снаряжения для встречи с магами – занятие непростое. Существует очень тонкая грань между тем, чтобы подготовиться к неприятностям, и тем, чтобы в тебе самом узрели источник серьезных проблем. Я не собирался наводить страху на окружающих, поэтому решил обойтись без крупнокалиберного магического оружия. Мне хотелось взять с собой плащ-туман, но учитывая то, что плащ был на мне, когда я вечером в пятницу убегал от боевого отряда Совета, об этом не могло быть и речи. Разумеется, плащ вкупе со всеобщим смятением помешали тем ребятам рассмотреть мое лицо, но рисковать не следовало. В итоге я выбрал непримечательную повседневную одежду и захватил с собой относительно немного колдовского снаряжения, надеясь, что вид у меня вполне безобидный.
Покончив со сборами, я повесил на двери магазина табличку «ЗАКРЫТО», еще раз проверил свою защиту, просмотрел, нет ли на телефоне сообщений от Лоны (их не было), направился в подсобку и активировал тоннелирующий камень. Передо мной возник мерцающий портал, и я бестрепетно шагнул в него. Я мог бы добраться до музея пешком за двадцать минут, но мне не хотелось нагружать свою голову лишними объяснениями с членами Совета по поводу того, откуда мне известно про засекреченное место встречи. Ну а с камнем ситуация была проста – иди в портал и ни о чем не думай!
В настоящий момент я был у Совета на хорошем счету (ведь они отчаянно нуждались в прорицателе), однако я понимал, что ситуация может измениться от любого глупого промаха с моей стороны.
Я опустился на полированный белый пол, и стук моих ног эхом разнесся по просторному помещению. Я перенесся в крытый двор Британского музея. Сидел я на огороженном лентой участке – и при моем появлении раздался мелодичный звонок.
Двор был практически пуст. Информационные стойки и сувенирные киоски были закрыты, а люди, которых я видел, смахивали на парней из службы безопасности Совета. Мужчина в сером костюме беседовал с двумя охранниками у входа, после завершения разговора он направился ко мне.
– Доброе утро, – произнес он.
Средних лет, волосы с проседью, уверенные, решительные манеры. Неудивительно, что я его сразу узнал. Именно он командовал охранниками, прибывшими на подмогу, и приказывал Пеплу остановиться.
Пытаясь сохранить на лице бесстрастное выражение, я с облегчением отметил, что мужчина меня не узнал.
– Александр Верус, – представился я. – Мне нужен руководитель исследовательской команды.
Услышав мою фамилию, мужчина кивнул.
– К вашим услугам, Грифф Блэкстоун, – он протянул руку, и я ее пожал. – Рад видеть вас. Мы уже несколько недель ждем предсказателя.
Грифф провел меня к ротонде читального зала и спиральной лестнице, ведущей наверх. Теперь, когда мне представилась возможность, я насчитал не меньше двенадцати охранников Совета, рассеянных по всему периметру. От пятничного побоища не осталось никаких следов, и стены и лестницы были совершенно чистые, без выбоин и сколов. Маги земли и особые заклинания способны восстановить камень так хорошо, что невозможно определить, был ли он поврежден.
– У вас строгие меры безопасности, – сказал я, пока мы поднимались по лестнице.
– Иначе нельзя. Вы слышали о нападении?
Я вопросительно посмотрел на Гриффа, и он воспринял это как отрицательный ответ.
– Целая группа, в пятницу вечером. Прорвались сквозь защитный барьер и растревожили стража, охранявшего реликвию. Устроили черт знает что.
– Сколько их было?
– Трое или четверо. Жаль, что мы не смогли их рассмотреть.
Вот и хорошо.
– Непосвященных здесь нет?
Мы поднялись на самый верх. Грифф утвердительно склонил голову.
– Музей закрыт до особого распоряжения. Все, кого вы встретите, имеют допуск.
Расположенный наверху ресторан превратили во временный штаб, и там собралось с десяток магов: команда исследователей. При нашем появлении они замерли, и я понял, что они догадались, кто я такой, еще до того, как Грифф меня представил.
У магов странное отношение к прорицателям. По меркам, скажем так, первозданных магов, предсказатели – полные слюнтяи. Мы не можем тоннелироваться, нападать и оказывать сопротивление – и когда дело доходит до физических действий, от нас приблизительно столько же проку, сколько от велосипеда в соревнованиях по прыжкам на батуте. Зато мы сканируем будущее, и нет такого секрета, который мы не сумели бы раскрыть. Поэтому когда первозданный маг сталкивается с прорицателем, он знает, что при первом удобном случае расправится с ним с такой же легкостью, с какой зашнуровывает ботинки.
Но первозданный маг понимает, что прорицатель способен вытащить на белый свет любые самые грязные и постыдные тайны соперника, а затем – если у него возникнет соответствующее настроение – поделится компроматом с широкой общественностью.
Наш дар порождает у окружающих смесь тревоги и презрения, что вообще не способствует возникновению теплых чувств. Поэтому в числе моих друзей практически нет магов.
Так что когда меня представили команде, я не ждал доброжелательного приема, и я его не получил – в повестке дня значилась нейтральная учтивость.
Однако из вышесказанного вовсе не следует, что я напрочь игнорирую магические качества своих собратьев. Например, сейчас меня крайне заинтересовала колдовская защита, и судя по тому, что я увидел, ребята подготовились основательно. Музей был напичкан нахлестывающимися друг на друга оберегами, сигнальными системами и замками. Огороженная лентами зона, куда я тоннелировался, оставалась, наверное, единственным участком, открытым для доступа.
После того как мы с исследователями перестали изображать дружелюбие по отношению друг к другу, Грифф повел меня дальше. По пути мы миновали дюжину охранников. Я не преминул отметить, что энергетический барьер был усилен до максимума, – теперь это была непрозрачная стена, перегородившая выход с лестницы.
– Нужен закодированный пропуск, – объяснил Грифф, когда охрана пропустила нас вперед. – Пожалуй, это единственное, что не подвело. Маги, устроившие набег, взбаламутили сигнализацию. Когда они тоннелировались в музей, она сработала.
– Угу, – сказал я, притормозив у барьера.
Пароль изменился, и я решил, что перед уходом изучу его как следует. Я, наверное, потрачу не меньше минуты на то, чтобы снова его вскрыть, и добьюсь своей цели.
Какая ирония! Даже те, кто специально ищет прорицателя, все равно не представляют то, на что мы способны.
В зале ничего не изменилось. Изваяние по-прежнему возвышалось в середине помещения – мужчина с надменным взглядом, вытянувший руку вперед. Я мельком взглянул на статую. Если ты намереваешься создать магический объект, швыряющий молнию во всякого, кто к нему прикоснется, можно из чувства приличия повесить предупреждающую табличку.
Между прочим, очередной маг изучал скульптуру, сидя перед ней на корточках, – неопрятный подросток в темной одежде. Я уставился на него – это был мальчишка с копной взъерошенных черных волос и постоянно сползающими с переносицы очками, которые он поминутно поправлял.
– Зонд! – окликнул Грифф, и паренек испуганно вскочил на ноги. – Поздоровайся с нашим предсказателем. Покажи ему, что к чему. – Он повернулся ко мне. – Вы в порядке?
– Да. Я готов, – сказал я.
– Зонд обеспечит вас всем необходимым. Если будут какие-либо результаты, дайте мне знать.
Повернувшись, Грифф направился к лестнице и прошел сквозь барьер, даже не подняв на нем ряби.
– Привет! – Зонд неловко топтался на месте. – Значит, вы предсказатель?
– Он самый, – подтвердил я, оглядываясь вокруг.
– Меня зовут Дэвид. Правда, мне дали прозвище Зонд, которое прямо ко мне приклеилось. – Зонд хотел протянуть мне руку, потом заколебался и, в конце концов, спрятал ее за спину. – Вам надо взглянуть на нее? Ой!
Я вплотную приблизился к изваянию, и Зонд в тревоге застыл рядом, не решаясь меня оттолкнуть.
– Ничего не кладите ему в левую руку!
– Не дрейфь, – произнес я и улыбнулся. – Я и не собирался.
– Ладно! В зале очень сильная система защиты. То есть я пока еще не имел с ней дела, но…
Просканировав будущее, в которых я контактировал со скульптурой, я убедился в том, что варианты развития событий остались прежними. Когда я что-либо клал на каменную ладонь, мои действия неизменно приводили к одному и тому же – в зале материализовывался первозданный громовержец, пытающийся нас убить.
Я осмотрел руки изваяния: левая была пуста, правая сжимала жезл без каких-либо надписей и изображений.
– Все хотят заполучить именно его? – уточнил я, указывая на жезл.
– Это веретено судьбы, – подтвердил Зонд. – Но он является копией, настоящий артефакт спрятан внутри.
– Ага! Похоже, ты сможешь мне помочь.
– Неужели? – В голосе Зонда прозвучало изумление, но он быстро сосредоточился. – Здорово! А я и правда смогу?
– Надо извлечь артефакт, – сказал я. – Вопрос заключается в том, каким образом?..
Зонд оживился.
– Понимаете, скульптура является фокальной точкой заклинания Мебиуса. Это один из тех методов, которые были утрачены в послевоенный период, но в Аликаэрнских рукописях сохранилось подробное описание. Заклинание Мебиуса буквально захватывает часть пространства, на которое воздействует, и перекручивает его на пол-оборота, выводя из фазы с реальностью. Оба конца выделенного пространства устремляются навстречу друг дружке и соединяются, образуя объемный пузырь. Естественным следствием этого акта является то, что пузырь уплывает прочь, но когда такое происходит, восстановить связь невозможно, поэтому необходимо привязать пузырь к нашей физической вселенной. Как только заклинание выполнено, обнаружить пузырь можно лишь через фокальную точку. В прошлом нам уже приходилось обнаруживать фокальные точки заклинаний Мебиуса, но сейчас впервые…
Слушая Зонда, я краем глаза наблюдал за ним. Теперь-то я понял, что он уже перешагнул двадцатилетний рубеж – он просто выглядел моложе. Но Зонд не смахивал на ученика: я предположил, что он – новоиспеченный маг, недавно вышедший из-под опеки наставника.
В целом исследователи показались мне вполне опытными и подкованными. Но хватит ли у них сил?
Черные маги не случайно внушают страх. И дело не в том, что их колдовство более могущественное, чем у их менее злобных собратьев, – суть в самих людях, которые эту магию используют. Жизнь Черного чародея сурова и жестока: это нескончаемая война за положение и власть, полная вероломных союзов и предательских интриг. Междоусобная борьба не позволяет Черным объединиться: они друг для друга опаснее, чем кто бы то ни было.
В общем, с ними лучше не связываться.
Надо упомянуть, что хотя соперничество иногда ослабляет их хватку, делает их подозрительными и смертельно опасными для окружающих. Черные маги, дожившие до совершеннолетия, являются самыми крепкими и самыми беспощадными людьми на Земле.
Белые же колдуны помимо самой магии отдают предпочтение искусству дипломатии. Те маги, которых я увидел в ресторане музея, скорее всего, попали в исследовательскую команду благодаря нужным связям. Не поймите меня превратно, политиканство Белых магов давно стало притчей во языцех, однако они подчиняются определенным правилам. А вот для Черных магов никаких правил и преград не существует.
Если Делео, Пепел и Хазад решили, что им надо прорваться к артефакту любой ценой, они не отступят.
– …но проверить данную информацию не представляется возможным, теоретически у нас нет оснований полагать, что тоннельный аспект фокальной точки с течением времени ослаб, – тараторил Зонд и осекся на полуслове. – Я вас утомил, мистер Верус?
– Нисколько. И зови меня Алекс, – сказал я. – Значит, изваяние является тайником, в котором хранится артефакт, да? И веретено судьбы спрятано за семью печатями?
Зонд замялся.
– Пожалуй.
– А где же ключ?
– Именно этим сейчас и занята наша команда. Старшие члены практически не сомневаются в том, что достаточно вложить скульптуре в руку нужный ключ. К сожалению, с изготовлением ключа возникли определенные трудности.
Я смерил Зонда взглядом.
– И сколько вы предприняли попыток?
Зонд почесал голову.
– Не могу вам ответить. Меня привлекли к проекту несколько дней назад.
– А почему, кроме тебя, здесь больше никого нет?
– Мне сказали, что я должен досконально продумать, каким образом извлечь из изваяния веретено и постоянно быть на связи.
– Ясно, – протянул я.
Короче говоря, маги блуждали в потемках. Поэтому-то Лайл и обратился ко мне – прорицатель был для исследовательской команды последней соломинкой, за которую они могли уцепиться.
Похоже, они уже перепробовали все мыслимые варианты. Мне захотелось узнать, сколько раз пробуждался первозданный громовержец – и сколько человек погибло и было покалечено, – прежде чем маги, наконец, стали благоразумно держаться подальше от изваяния.
Разумеется, они затаились в других залах музея: никто не хотел оказаться в радиусе поражения.
А если мы с Зондом станем следующими жертвами грозного первозданного?
– Ты обучался у мага-академика? – спросил я у Зонда. – Какая у тебя была специализация? Теоретическая магия?
Зонд недоуменно заморгал.
– Нет, мировая история колдовства.
– Ты можешь сказать, кого изобразил скульптор?
Зонд помолчал.
– Вам действительно интересно?
Я кивнул, и Зонд просиял.
– Ого! А вы первый, кто спросил меня об этом!
– Дай-ка я сам догадаюсь, – пробормотал я, обходя вокруг изваяния. – Получается, что команда хотела узнать, сможешь ли ты ее вскрыть. Хотя бы теоретически.
– Да. Я… э… ну… – Зонд смущенно кашлянул. – Мантия относится к эпохе Позднего Предтечи, а поза имеет сходство с уцелевшими послевоенными образцами. Некоторые считают, что сначала статуя не обладает никакими магическими свойствами, но… – Зонд поправил очки, радуясь возможности оседлать своего любимого конька, – но я сразу же залез в архивы! Я ничего не обнаружил в материалах послевоенного периода, но когда я заглянул в наши архивы времен Войн Тьмы, то быстро нашел все, что нужно. Мужчину звали Абитриакс, и он был полководцем Белых войск. – Зонд указал на жезл, зажатый в кулаке статуи. – Имейте в виду, что веретена судьбы являлись не только оружием, но символом высокого звания. Согласно историческим хроникам, Абитриакс погиб как раз за несколько месяцев до окончания войны, и я предположил, что его скульптура была изготовлена примерно в тот же период. Вряд ли изваяние создали лишь для того, чтобы поместить внутрь него веретено судьбы. По-моему, статуя увенчивала гробницу.
Я нахмурился.
– Гробница полководца… – я посмотрел на каменного воина, гордого и властного. Вероятно, Зонд прав. – Ты считаешь, что Абитриакса похоронили вместе с его оружием?
– Да, – закивал Зонд. – Но в архивах нет ничего, что подтверждало бы мое предположение.
– А ведь ты наверняка угадал, – заявил я и добавил: – Знаешь что, Зонд, не прекращай свои изыскания. Они нам еще пригодятся. Судя по всему, нам понадобится любая информация, связанная с этим Абитриаксом.
– Хорошо, – Зонд помолчал. – А вы сможете извлечь веретено?
– Точно.
– Каким образом?
– Понятия не имею.
– Тогда откуда у вас такая уверенность? – удивился Зонд.
– Потому что за мной охотится слишком много народа, – усмехнулся я. – Предоставьте мне свободу действий, и я что-нибудь придумаю.
Зонд вежливо отступил назад, а я, в свою очередь, замер перед изваянием и закрыл глаза. Я молча простоял минуту, а затем начал методично заглядывать в будущее.
Скульптура являлась фокальной точкой помещения. Просканировав грядущее, я понял, что вариантов развития событий было немного. Что бы я ни делал со скульптурой, что бы ни клал ей на ладонь, это приводило к одному и тому же результату: в зале появлялся первозданный гигант, который нападал на нас.
Несколько успокаивало то, что ни в одном из возможных вариантов будущего громовержец не сумел спалить меня дотла. Также я с удовлетворением отметил, что Зонд из будущего весьма успешно уносил ноги. Парень был гораздо более проворным, чем это можно было сказать по его виду.
Просмотрев будущее, я приступил к скрупулезному изучению вариантов, выискивая самый удачный – а именно тот, в котором я бы активировал скульптуру, не потревожив первозданного. Работа оказалась кропотливой и нудной – время тянулось, я копался в картинках будущего, которые теперь беспрестанно менялись. Однако я твердо намеревался отыскать ключ к решению проблемы.
Я пересмотрел три тысячи позиций, перебирая самые различные варианты – и те, где использовалась грубая сила, и те, где применялись самые трудные сочетания заклинаний. Все было тщетно.
Я оказался настолько поглощен этим занятием, что впал в транс и вздрогнул, когда заверещал мой мобильный. Взглянув на часы, я понял, что сканировал грядущее уже свыше двух часов. Зонд сидел в углу, перебирая стопку солидных фолиантов. Встряхнувшись, я уставился на экран телефона. Высветившийся номер был мне незнаком, но я уже понял, с кем буду разговаривать.
– Здравствуйте, Талисид.
– Добрый день, мистер Верус, – произнес голос Талисида. – Рад, что вы благополучно добрались до дома.
– Думаю, мне следовало спросить, кто дал вам мой номер, но полагаю, что ответ очевиден.
– А мне следовало спросить, как вы узнали, что это я, хотя зачем? Вы же прорицатель, мистер Верус! Итак, вы подумали над моим предложением?
Я убедился в том, что Зонд листает фолиант, затем проверил, нет ли поблизости активных подслушивающих заклинаний, после чего отвернулся от изваяния и понизил голос:
– Что именно вы предлагаете?
– Сотрудничество. Начиная с завтрашнего дня я буду присутствовать в Британском музее в качестве официального представителя Совета. Я смогу снабжать вас необходимой информацией, мистер Верус.
– И что вы хотите в обмен на такую щедрость?
– Давайте прекратим словесные препирания, – Талисид вздохнул. – Мы не должны допустить, чтобы веретеном судьбы завладел излишне честолюбивый маг. Если вы сможете извлечь реликвию и передать ее Совету – вас можно будет причислить к гениям нашей эпохи. Если не сможете – не переживайте. Но имейте в виду, нам бы хотелось действовать мягко, чтобы погибло как можно меньше людей. Итак, мистер Верус?..
Я ответил не сразу.
– Хорошо, – выдавил я, наконец. – Я ничего не обещаю, но я встречусь с вами, чтобы обсудить детали. Как насчет шести часов вечера в Центр-Пойнт?
– Превосходно. До встречи, – и Талисид окончил разговор.
Его звонок нарушил мою сосредоточенность. Вперив взор в изваяние, я попробовал впасть в прорицательский транс, но внезапно покачал головой и остановился.
Нет, надо кардинально сменить тактику. Если существует хотя бы крошечный шанс активировать реликвию, я бы уже его нашел. Однако я ничего не увидел, а значит, с имеющимися в моем распоряжении средствами это попросту невозможно.
Каменные глаза Абиртиакса смотрели на меня в упор. Казалось, что он может ожить в любую секунду… Да, Абиртиакс действительно был легендарным полководцем – храбрым стратегом, не сомневающимся в грядущих победах.
У меня некстати мелькнула странная мысль: интересно, какое выражение появилось у Абиртиакса на лице в момент смерти?
Я вспомнил объяснения Зонда и задумался.
Конечно, автор (или авторы) скульптуры знал, что делал, так что мне, похоже, наскоком проблему не решить. Вероятно, я что-то упустил. Вместо того чтобы пытаться разгадать загадку в одиночку, мне следует воспользоваться советами других людей.
Очевидно, Левистус считал, что я способен вскрыть скульптуру, иначе он не поведал бы мне так много, однако стопроцентной уверенности у него не было.
Совсем недавно Делео, Пепел и Хазад предприняли попытку вскрыть реликвию с помощью поддельного ключа, но потерпели поражение.
И что же они сделали потом?
Начали охоту за Лоной.
Лона!
И тут меня осенило (кстати, полагаю, вы оказались более сообразительны и теперь думаете, почему я столь туго соображаю).
Что ж, могу ответить лишь одно: крайне трудно «отмотать пленку назад» и увидеть общую картину, когда тебе приходится постоянно смотреть себе под ноги, чтобы ненароком не наступить на мину.
Ключом к реликвии является красный куб-кристалл, который мне принесла Лона. А поскольку хозяйкой куба стала Лона, именно она должна была и вложить его в руку Абиртиакса.
Все встало на свои места. Вот почему Пепел собирался меня убить, когда выследил меня в пятницу. Они с Делео не сумели найти куб, поэтому Черный маг рассчитывал в качестве запасного варианта использовать мою магию предсказаний, не догадываясь, что куб мирно покоился в нескольких футах от него.
Хазад тоже ничего не знал про куб и поэтому намеревался применить ко мне силу, чтобы я повиновался ему и его подельникам. Он был даже готов на убийство. А после неудавшейся попытки вскрытия реликвии Делео и Хазад проследили за кубом и устроили на Лону охоту в Кэмдене, а когда и там потерпели неудачу, все трое дружно отправились на бал. Я вспомнил последние слова Делео, обращенные к Лоне: «Ты взяла то, что принадлежит мне».
Теперь-то Черные маги осведомлены о том, что Лона связана с кубом… зато они не знают, что только она одна и способна использовать его в качестве ключа к реликвии, иначе они сразу схватили бы ее без разговоров.
Но пока в этой гонке я опережал всех. Я был единственным человеком на Земле, который сложил пазл…
На меня накатилась мимолетная волна восторженного возбуждения. Но, сделав соответствующие выводы, я ощутил холодок в груди.
Черные маги в курсе, что куб открывает дорогу к реликвии, и они считают, что красный кристалл спрятан у Лоны.
Наверняка они уже превратились в ищеек.
– Я должен идти, – пробормотал я, кинувшись к выходу из зала.
Зонд что-то крикнул мне вдогонку, но я его не услышал.
В ресторане я встретил Гриффа, который болтал со своим коллегой. Я быстро миновал их обоих.
Грифф насупился, бросился за мной и догнал уже на лестнице.
– Вы куда?
– Мне нужно взять кое-что дома, – заявил я.
– Прямо сейчас?
– Да.
Недовольный Грифф начал возражать, но потом взял себя в руки.
– Хорошо. Но поторопитесь!
Покидая музей, я разрабатывал план. Аннулирующий эффект обезопасит Лону от обнаружения с помощью магии, по крайней мере, на некоторое время. Однако Делео и Пепел видели нас у арки, что осложняло ситуацию. Я бежал по улице, перебирая варианты. Чисто теоретически мощное заклинание обнаружит Лону, даже несмотря на аннулятор. Такое маловероятно, но возможно. Более серьезная угроза – что Черные маги перестанут полагаться исключительно на магию. Есть и другие – обычные, но весьма эффективные способы разыскать человека. Придет ли такое в голову Делео?
Я завернул за угол. Мимо как раз проезжало такси, я остановил машину и запрыгнул внутрь.
– Кла… – начал я, но передумал. – Кэмден. И побыстрее.
Первым делом мне требовалось взять необходимое снаряжение. Водитель кивнул, и автомобиль рванул с места.
Пока водитель петлял по лондонским улочкам, пробираясь на север, я позвонил Лоне. Сплошные длинные гудки. Выругавшись, я сбросил соединение и попробовал еще раз. Такси завернуло на Ройял-Колледж-стрит – до моего дома было совсем близко. Чувствуя, что Лона может ответить, я сконцентрировался на том будущем, в котором она переговорит со мной, отбросив остальные варианты… и внезапное нападение застало меня врасплох. Я ощутил заряд магии огня – с двойным хлопком лопнули две шины, такси на скорости тридцать миль в час вильнуло влево и врезалось в джип.
Очнувшись, я обнаружил, что неудобно растянулся на заднем сиденье. У меня кружилась голова, во рту был привкус крови, зрение расфокусировалось. С трудом усевшись, я увидел, что обмякший водитель уронил голову на рулевое колесо. Мобильный куда-то пропал, слышался громкий свист, а в разбитое окно влетали клубы едкого дыма. Закашлявшись, я неуклюже навалился на дверцу автомобиля, пытаясь ее открыть.
Но прежде чем мои пальцы нащупали ручку, дверцу рывком распахнули снаружи. Две здоровенные ручищи схватили меня за шиворот и выволокли наружу.
Вдалеке слышались громкие возгласы, но сквозь дымовую завесу я различил лишь мерцающий овал портала. Кто-то выкрикнул приказание, и меня втолкнули в портал.
Грузно упав на асфальт, я застонал от боли. Выкрутив шею, я увидел, как следом за мной через портал спешат Черные маги.
Портал задрожал и исчез, и я понял, что мы находимся на складе.
Мужчина с огромными ручищами нагнулся и рывком поднял меня на ноги. Когда у меня в голове немного прояснилось, я увидел перед собой физиономию Пепла.
– А ты, оказывается, не такой и ловкий ублюдок! – прорычал Пепел.
Помню, однажды я читал книгу, в которой претенциозный автор утверждал, будто на свете нет страшнее момента откровения, чем тот, когда человек вдруг понимает, что его родители – самые обыкновенные люди. Лично я считаю, что если ты с детства постоянно слушал ругань отца и матери, осознание того, что они – простые обыватели, вовсе не шокирует твою детскую душу.
По-моему, самый страшный момент откровения – это когда ты вдруг понимаешь, что тебя окружил численно превосходящий противник и бежать тебе некуда. Жутковатое щемящее ощущение в груди может оказаться твоим последним предсмертным воспоминанием, после которого ты отправишься в неизвестность.
Помещение, в котором мы очутились, было квадратным и мрачным: голые бетонные стены, узкие щели окон высоко над полом и штабеля ящиков по углам. Я уставился на трех Черных магов.
Пепел недобро усмехался, а Хазад сверлил меня своими блестящими черными глазками. Я был настолько поглощен поездкой на такси и звонком к Лоне, что не заглянул в будущее на предмет потенциальной опасности, за что и поплатился.
А если я сейчас умру?
Пепел встряхнул меня с такой силой, что у меня клацнули зубы.
– Я тебя испепелю, Верус! И я сделаю это медленно, чтобы ты хорошенько настрадался! Я заставлю тебя самого подсказывать мне, какую часть твоего тела надо сжигать следующей!
– Нет! – рыкнул Хазад, скривившись. – Только после того, как я получу свою долю! Верус дорого заплатит за финт на балу!
– Спрашиваю всего один раз, – зловеще произнес Пепел, притягивая меня к себе. – Где девчонка? Где ключ?
– Кажется, ты уже спросил дважды, – произнес я.
Пепел замахнулся и изо всей силы ударил меня по лицу. Если бы я вовремя не повернул голову, он бы сломал мой нос, но и так я отлетел на пол и у меня из глаз брызнули искры. Когда я немного пришел в себя, Пепел снова вздернул меня на ноги и занес кулак для очередного удара.
– Подожди! – произнесла Делео. Она до сих пор не сняла маски, и я видел только ее льдистые глаза. – Дай ему очухаться.
Пепел вспыхнул, но повиновался, и вскоре у меня в голове прояснилось. Я стоял, а ручищи Пепла больно впивались мне в плечи – вряд ли у меня были бы шансы вырваться, даже если бы рядом не было остальных магов.
– Ход с аннулятором просто блестящий, – продолжала Делео светским тоном. – Это лишило нас возможности выследить твою подружку. Поэтому мы решили, что проще будет выследить тебя самого. Мы знали, что ты вернешься в музей. И нам достаточно было лишь дождаться, когда ты из него выйдешь. – Она подалась вперед и сузила свои голубые глаза. – Ничего не кончено, Алекс.
Я разразился кашлем, но выдержал взгляд Делео.
Она выпрямилась во весь рост.
– У тебя есть два варианта. Либо ты даешь нам куб – и тогда мы отпускаем тебя, либо покидаешь склад в мешке для трупов. Выбирай.
Я колебался. Пепел ухмылялся. Хазад стоял, уставившись в пол.
– Давай, Пепел, – кивнула Делео. – Начинай с ног.
– Подождите! – воскликнул я, лихорадочно соображая. Мне требовалась хотя бы пара минут.
Но вместе со мной заговорил и Хазад.
– Тут что-то не так.
Пепел и Делео хмуро посмотрели на него. Хазад изучал стены.
– Здесь есть оберег, – он крутанул головой. – Склад под защитой!
– Это же наш оберег, – проворчал Пепел.
Он не ослабил свою хватку, и ему не понравилось, что его остановили.
– Идиот, помимо нашего! Кто-то побывал внутри!
– Чушь! – фыркнула Делео. – Никто не смог бы незаметно для нас проникнуть сквозь наши заклятия.
– А я вам говорю, что кто-то проник! – прорычал Хазад. – Рисковать нельзя. Нужно просто прикончить его и уходить!
У него в руке вспыхнул чернильно-фиолетовый шар, и я понял, что мне пришел конец.
Но прежде чем Хазад нанес удар, из угла послышался голос:
– Прошу вашего внимания!
Уронив меня на пол, Пепел стремительно развернулся. Из-за штабеля ящиков вышел высокий мужчина в темном костюме. Это был Морден.
Если на Мордена и произвела впечатление троица Черных магов, он никак этого не показал.
– Доброе утро! – пророкотал он. – Пепел, Хазад, я предпочел бы, чтобы вы не трогали мистера Веруса.
– Ты же сказал, здесь все чисто! – прошипел Пепел, обращаясь к Хазаду.
– Я говорил, что нужно сматываться! Если бы ты не облажался…
Делео сделала им знак, и Пепел с Хазадом умолкли. Казалось, все трое начисто забыли про меня, полностью переключившись на Мордена.
– Мастер Морден, – ровным тоном произнесла Делео, – я думаю, вас это не касается.
– Делео, пойми, ничего личного, – дружелюбно вымолвил Морден. – Вы неплохо поработали – в особенности ты, Делео. Но теперь пора передать бразды правления в мои руки.
– Благодарю за комплимент, – ласковым голосом проговорила Делео. – Но ответ все равно отрицательный.
Морден улыбнулся.
– Боюсь, Делео, ты заблуждаешься. На сей раз у тебя нет выбора.
Делео стояла не шелохнувшись. Хазад шагнул вперед и каркнул:
– Нас здесь трое, а ты один, старик!
Я выкрутил шею, пытаясь оглядеться по сторонам: похоже, Морден действительно заявился сюда без охраны. Мне захотелось убежать, но я понимал, что любое движение может сыграть со мною злую шутку.
– Да-да, – невозмутимо продолжал Морден. – Бравада, конечно, вещь замечательная, однако вы, пожалуйста, хорошенько уясните, что в вашем положении лучше не спорить. Я восхищен тем, что вы обнаружили заклинание транспортировки, но если вы хоть на минутку задумаетесь, вы поймете, что здесь много и других заклинаний, и, если честно, с вашими способностями…
– Заткнись! – рявкнул Хазад. – Я тебя уже раскусил. Твое заклинание ничтожно!
– Хазад, будь повнимательнее, – вздохнул Морден. – Как я уже говорил, на складе полным-полно моих заклинаний, и вы трое находитесь в зоне их действия. Я бы предпочел решить дело миром, но…
– Делео! – воскликнул Пепел.
Поколебавшись мгновение, Делео совершила молниеносное движение. Пепел метнулся влево, а вокруг рук Хазада сгустилась магическая энергия.
Помещение заволокла черная пелена. Импульс, поглощающий свет, захлестнул всех, и я почувствовал разом тошноту, слабость и головокружение.
Силы покинули меня – я понял, что могу потерять сознание, но даже не успел испугаться.
Спустя, наверное, целую вечность откуда-то издалека донесся приглушенный голос Мордена.
– Этим ребятам всегда приходится учиться на собственных ошибках. Заберите их и проследите за тем, чтобы они остались живы.
Морден добавил что-то еще, но я не сумел разобрать ни единого слова. Меня поглотил мрак, и мир вокруг исчез.