Глава 78
Эрика резко повернулась и столкнулась лицом к лицу с Дэвидом, одетым в джинсы, зеленый свитер и темную дутую безрукавку. Он вытащил из ее телефона SIM-карту и с тихим щелчком разломил ее пополам. Сам телефон бросил на ковер и раздавил каблуком сапога, оглашая комнату треском и хрустом.
Эрика не сводила взгляда с лица Дэвида. С него словно спала маска молодости и привлекательной самоуверенности. Ноздри его раздувались, глаза сверкали. Он являл собой воплощение зла. И как она раньше не догадалась? Надо же быть такой дурой.
– Я думала, вы в отъезде, Дэвид? – промолвила Эрика.
– Все так думают. Я на мальчишнике…
Эрика глянула на книгу, лежавшую на полу. Та была раскрыта на карте Лондона.
– В книге это не отмечено, но Андреа ведь тоже вы убили, да? – спросила она как можно спокойнее.
– Да, я. Жаль, конечно. Она была куда интереснее, чем Линда, – ответил Дэвид. – Я вижу, что вы думаете, почему Андреа, а не Линда?
– Это вы так думаете, Дэвид?
– Нет. Линда мне пригодится. Ее обвинят в убийстве Андреа. Игорь Кучеров сядет за своих шлюх – в конце концов, это же его шлюхи. А Айви Норрис – это вообще кусок дерьма, ей и так место на свалке.
– Вы хоть слышите, что говорите?
– Конечно, – ухмыльнулся Дэвид.
– Зачем вы это делали?
Дэвид пожал плечами.
– А вы просто пожимаете плечами? Поверить не могу, – сказала Эрика.
– Придется поверить, – прошипел сквозь зубы Дэвид. – Вам кажется, что вы способны проанализировать меня. Найти разумное объяснение тому, зачем я убивал? Да потому, что я МОГУ.
– Нет, не можете, Дэвид. Вам это с рук не сойдет. Вам придется ответить за свои преступления.
– Вам не понять, что значит с детства быть на особом положении. Видеть, как люди пресмыкаются перед тобой, перед твоими родителями. Это чертовски пьянит. Власть сочится из твоих пор, заражая всех вокруг. Власть развращает, поглощает, завораживает… Чем больше влияния у отца, тем сильнее он боится его потерять.
– То есть он знал, что вы убили Мирку, Татьяну, Каролину?
– Естественно… В восторге он, конечно, не был, но ведь эти девки приехали из Восточной Европы. Им всем кажется, что, торгуя своими прелестями, они смогут проторить себе дорожку к величию.
– А как же Андреа? Это же ваша сестра! Любимица отца!
– Она пригрозила, что расскажет маме, обратится в гребаную прессу! Дура набитая! Первая заповедь истеблишмента: держи рот на замке. Иначе тебе его заткнут навсегда.
– Я не верю, что ваш отец даже такое готов был простить, закрыть глаза на то, что вы убили его любимую дочь.
– Заткнитесь. Вы не понимаете. Больше всего на свете он боится впасть в немилость. Боится, что другие волки накинутся на него и разорвут… Страх сильнее, чем любовь. Ему пришлось выбирать – спасти Линду или меня. Линда все равно полоумная, да и Андреа она так сильно ненавидела, что, возможно, и сама бы ее убила.
– Линда не убила бы Андреа, – возразила Эрика.
– Теперь вы ее защищаете? Ах-ах. Впрочем, многие ее начинают жалеть после того, как побывали в ее комнате… Знаете, когда друзья оставались у меня ночевать, мы находили ее кота и запирали его в один из больших ящиков для денег в кабинете отца… И она делала все, что мы хотели, лишь бы заполучить от него ключ.
Эрика заставляла себя смотреть в глаза Дэвиду.
– Башмачок. Так звали ее кота.
– Да, милашка Башмачок… Линда приходила в ярость, если не получала того, что хотела. А я в порыве ярости избавился от Башмачка… Задушил, если вам это любопытно знать. Вы когда-нибудь пробовали задушить кошку?
– Нет.
– А кролика убивали? Вы словаки любите крольчатину, да?
– Нет.
– У кошек весь кайф в когтях. Они их мгновенно выпускают. Так отчаянно борются за жизнь – любо-дорого посмотреть.
– Ваши родители – умные люди. Они наверняка знали, что это вы убили кота? – рассудила Эрика.
– Что можно знать о своих детях, если поручаешь их воспитание чужим людям? Нанимаешь нянь, а сам берешь на себя роль статиста. Зайдешь посмотреть на них перед вечерним купанием, уделишь им часок время от времени. Не приближайся, дорогой, я уже оделась для выхода в свет… Твой ребенок превращается для тебя в совокупность статистических данных: у него «отлично» по математике, он играет на фортепиано «К Элизе»… Давай купим ему полопони, чтобы он стал своим среди любителей конного поло…
Дэвид, казалось, на мгновение забылся, но тут же очнулся от своих дум.
– Ладно. Полагаю, ваши допросы не принесли ощутимых результатов? Отец хорошо заплатил всем, кому нужно. Линда возьмет на себя убийство Андреа – она мне пообещала.
– Почему она вам это пообещала?
– Я сказал, что куплю ей другую кошку и ей не придется бояться, что я от нее избавлюсь.
– Шутите?
– Ничуть. Ее признают невменяемой, поместят на несколько лет в дорогую клинику. Отец, возможно, даст несколько штук какому-нибудь санитару, чтобы тот время от времени трахал ее… Может, ей даже позволят кошку завести. Будет расплачиваться своей киской за киску… – Дэвид зашелся визгливым истерическим хохотом.
Увидев, что он на нее не смотрит, Эрика бросилась к выходу, но Дэвид оказался проворнее. Он схватил ее за горло и швырнул на книжный шкаф, выбивая из нее дух. На этот раз Эрика была готова к его натиску: она резко подняла вверх руку и подушечкой ладони ударила его в нос. Она с удовлетворением услышала хруст сломанного хряща, и Дэвид ослабил хватку. Эрика сумела оттолкнуть его и устремилась к двери, но он поймал ее за руку и рывком развернул. Она врезалась в стол. Он снова бросился на нее. По его подбородку текла кровь, ярость искажала лицо. Эрика пиналась и брыкалась, судорожно открывая рот, чтобы вдохнуть в легкие хоть чуточку воздуха. Вертела головой, дергаясь из стороны в сторону, но Дэвид, пытаясь удержать ее, забрался на нее верхом и придавил коленом.
Свободной рукой Эрика нашарила на столе пресспапье, схватила его и ударила им Дэвида в ухо. Он отпустил ее горло. Ей удалось выбраться из-под него, и она снова кинулась к выходу, но Дэвид, быстро оправившись, сделал подножку. Эрика споткнулась и упала. Над ней нависло его окровавленное лицо, обнаженные в безумном оскале окровавленные зубы. Она отбивалась, царапалась, пиналась, боролась, как зверь, пытаясь выбраться из-под него, но он прижал ее к полу и с размаху ударил кулаком в лицо – один раз, второй. После третьего удара Эрика почувствовала в горле один из своих зубов и потеряла сознание.
