Глава 27
По окончании пресс-конференции и прямой телетрансляции Эрика с гулко бьющимся сердцем поднялась из-за стола. Журналисты и фоторепортеры гурьбой устремились к выходам. Саймон, с бешенством в карих глазах, повернулся к Маршу.
– Что за балаган вы здесь устроили? – прошипел он. – Мне казалось, мы четко обо всем договорились. – Почти в отчаянии он посмотрел на покидающую зал прессу.
Марш со Спарксом тоже встали.
– Старший инспектор Фостер, на два слова, прямо сейчас, – обратился к Эрике Марш. Сделав глубокий вдох, она сошла со сцены и, игнорируя голоса за спиной, быстро зашагала по ковру к дверям в глубине конференц-зала. Покинув его, она нашла пожарный выход, спустилась вниз, бегом преодолев три лестничных марша, и выскочила в переулок.
Эрика стояла под дождем, щипавшим ее липкую кожу, и пыталась отдышаться. Она знала, что ее выходка не останется без последствий, но ведь она всегда отстаивала свои убеждения. И сейчас ее убеждения подсказывали, что она поступила правильно. Повела себя благородно, заступившись за Андреа, у которой отняли право защитить себя.
Не обращая внимания на дождь, погруженная в свои мысли, Эрика вышла на Оксфорд-стрит и влилась в бурлящий суматошный поток людей, которые двигались в обоих направлениях по улице. Интуиция и твердая уверенность, еще недавно владевшие ею, уступали место сомнениям. Ей следовало остаться и ответить за свои слова. В ее отсутствие коллеги будут обсуждать ее действия, делать выводы. Будут без нее принимать решения и строить дальнейшие планы.
Эрика замедлила шаг, остановилась. По тротуару барабанил дождь. Прохожие, с раскрытыми зонтами, в капюшонах, торопливо шли мимо, опустив головы. Уже наступил вечерний час пик, и они бранились и чертыхались, если на их пути к автобусу или станции метро вдруг возникало препятствие. Эрике требовалось подумать, решить, как быть дальше. Если она вернется, это воспримут как слабость. И она снова зашагала вместе с толпой.
* * *
Следом за Эрикой, прячась за спинами нескольких прохожих, шел незнакомец. Тот самый, что наблюдал за ней, когда она курила у окна. На этот раз он был не в черном и сливался с толпой людей в капюшонах и с зонтами. А толпа по мере приближения к станции метро «Марбл-арч», казалось, разбухала и двигалась медленнее. От Эрики незнакомца отделяли всего двое прохожих.
Она одна из немногих на улице была без капюшона. Просто подняла воротник кожаной куртки и шла, опустив голову.
А ведь ее и впрямь стоит опасаться. Она ходила в тот чертов паб, говорила там с персоналом. Ей известно гораздо больше, чем мне представлялось. Неужели весь этот страх, отчаяние – обычное притворство? До этой пресс-конференции мне казалось, что она – испорченный товар. Обгоревшие останки некогда блестящего копа.
Теперь незнакомец находился совсем близко от Эрики. Между ними шел всего один человек – грузный бизнесмен в светлом плаще, забрызганном каплями дождя. Эрика повыше подняла воротник, так что сзади он касался ее светлых волос.
Семьи у нее нет, она одинока. Все еще разбита горем. Вполне могла бы покончить с собой. Таких уйма. Хорошо бы нанести визит этой тощей сучке – нагрянуть внезапно, когда она будет в постели. Стиснуть ее костлявую шею, сдавить выпирающие сухожилия и смотреть, как стекленеют ее глаза. Но прежде нужно навестить еще кое-кого…
Толпа подкатила к станции метро «Бонд-стрит» и застопорилась. Эрика мало-помалу протиснулась под большой козырек и встала, дожидаясь, когда толпа тронется с места. Незнакомец в давке подобрался к ней вплотную и сунул в карман ее кожаной куртки аккуратный белый конверт. Через несколько секунд затор у входа на станцию рассосался. Незнакомец отошел от Эрики и смешался с толпой: обычный человек, спешащий по своим делам.
