Глава 49

Сотовый на самом деле лежал под боком мертвеца. Носов вышел из леса в поселок и увидел… Дарью. Валера прекрасно знает Васильеву, в курсе, что один из членов ее семьи полковник полиции. Даша излишне болтлива и любопытнее всех деревенских кошек, она мигом начала приставать к Носову с вопросами: почему забор открывается, зачем Валера в лес ходил… Носов мысленно вознес благодарность Богу. Ура! Он не станет ничего сообщать в отделение, отведет суетливую дамочку к останкам Вадима, та испугается, кинется к Дегтяреву… Валера же ни при чем, это Дарья тело нашла, а он лишь обнаружил «калитку» в заборе. Какой с него спрос? И все вышло, как он задумал. Васильева чуть в обморок не рухнула, но смогла позвонить своему полковнику.

Носов довел ее до дома, хотел покинуть поселок, поехать домой к Иванову, который стал причиной гибели Кати, и остановился. Кто делал наклейки на камнях? Он, Валерий. А о чем говорят в детективных сериалах? Об отпечатках пальцев, и почти всегда кинокриминалист восклицает:

– Ага! Преступник все протер! Но один его след остался на внутренней поверхности скотча, которым жертве рот заклеили.

– Смотрите детективы и подкуетесь на все ноги, – буркнул полковник, – кроме отпечатков преступник массу улик, сам того не зная, оставляет.

Петр пожал плечами.

– Я просто передаю рассказ Носова. Он снова вернулся в лес, оторвал все наклейки, камни потеряли вид надгробий. А еще он заметил небольшую кучку монет и забрал их. Унося телефон, Валера забыл про «старинные» деньги, очень уж нервничал. А сейчас они ему в глаза бросились. Положив «монеты» в карман, Валерий закидал ямку землей. Он подумал, что надо ликвидировать ее, чтобы никто не догадался: там что-то хранилось.

Валера здорово испачкал обувь, но не стал заруливать домой переобуваться, поспешил в Москву набить мне морду.

Петр вынул из сумки бутылку минералки и открутил пробку.

– Вот так мы и поговорили. Я предложил ему снять замаранную одежду, надеть кое-что из моих вещей. Но он категорически отказался, даже обувь свою не почистил, сказал:

– Продуло меня, похоже, сильно. С левой стороны спины опять все болит. Домой поеду, баньку затоплю.

– Вот дурак! – покачал головой Арсений. – Люди, не парьтесь при любой боли! К врачу вам надо! Не ставьте себе диагнозы сами!

Иванов сделал глоток воды.

– Выглядел он не ахти, бледный, синяки под глазами. Но ведь переживал сильно, я подумал, он от стресса такой. Последнее, что я ему сказал: «Валера, я дам вам денег на мраморных ангелов». Он уперся.

– Спасибо. Я не нищий. Сам заработаю.

И ушел.

– Кто же заложил бомбу в его избе? – растерялась я. – И зачем?

Дегтярев побарабанил пальцами по столешнице.

– На шоссе неподалеку от поворота к деревне Носова остановил сотрудник ДПС. Ему показалось подозрительным, что водитель тащится со скоростью черепахи. Гаишник подумал, что шофер выпил и крадется, чтобы его не остановили за превышение скорости и не унюхали спиртное. Дорожный полицейский проверил права, удостоверился, что Носов совершенно трезв, и поинтересовался:

– Почему тащимся еле-еле? Не новичок за рулем, не алкоголик, не наркоман.

Валера объяснил:

– Спину скрутило. Прострелило слева, да так сильно, что еле рукой шевелю. А сейчас еще в желудок отдавать стало и тошнит.

– Да у вас грипп, – покачал головой сержант. – Далеко еще ехать?

– Тут рядом, – пояснил Носов, – пять минут.

– Может, «Скорую» вызвать? – предложил сержант. – Что-то вы прямо синий.

– Не надо доктора из-за ерунды беспокоить, – отказался Носов, – ща доплюхаю и в баню.

– Давайте осторожно, – посоветовал гаишник.

И отпустил Валерия. Протокола никакого не составил.

– Наверное, ему стало совсем плохо у дома Фисуновой, – вздохнула я, – поэтому он кое-как смог войти в избу соседки.

– Похоже на то. Его автомобиль обнаружили неподалеку от дома Елены, – подтвердил Дегтярев. – Сейчас все сотрудники ДПС ведут видеозапись бесед с теми, кого останавливают. Не стану объяснять, почему мои ребята догадались проверить, не тормозил ли кто Валерия на шоссе. Нам важен итог. Мы теперь точно знаем: Носов очень плохо себя чувствовал. И вскрытие подтвердило: смерть его не насильственная. Инфаркт.

– А почему его дом взорвался? – недоумевала я.

– Одна из соседок считает Валерия виновным в том, что у ее сына нет работы, – пояснил Дегтярев, – жители Ложкина традиционно обращаются только к Носову. Баба решила сделать так, чтобы Валера не смог в очередной раз отправиться на вызов. Она поняла, что хозяина нет дома, зашла в пристройку, которая вплотную примыкает к жилому помещению. В этой кладовке, вопреки правилам безопасности, Носов хранил десять баллонов газа. Купил их оптом по дешевке. Тетка отвернула у всех вентили и убежала. В ее не очень умной голове возник коварный расчет: газ вытечет, Валерка будет не в силах заняться сваркой или гальваникой, или еще чем, заказ получит ее сын.

– Во дура! – покачал головой Петя.

– Соседка не знала, что в том же помещении у Носова стоит самодельное устройство для гальваники. Валера приводил в порядок статуэтки, выполнял чей-то заказ. Механизм включался, некоторое время гудел, потом наступала пауза, и через какое-то время он снова начинал работать. Когда соседка выпустила газ на свободу, аппарат не фурычил, но после ухода бабы он автоматически ожил, проскочила искра… Дальше объяснять?

– Не стоит, – вздохнул Арсений.

Я прижала ладони к вискам.

– Ну и денек выдался! Утром Вадим проникает в лес, там уже создано «кладбище». Приезжает Ника, сидит на парковке. Прикатывает Модест, Носов отводит его к «калитке», старик вскоре выбегает из леса. Валерий провожает его к проходной, идет посмотреть, что так напугало старика, находит «труп» Вадима. Вибров решил прикинуться мертвым, небось думал, что Капельфан увидит, что парень, который обещал отдать ему документы, скончался, и вопрос о возвращении денег за так и не полученную родословную не возникнет. Вибров рассчитывал очнуться через час, полагая, что Вероника его потом домой увезет. Валерий уходит из леса, сидит сначала на детской площадке, потом занимается работой и не знает, что ему делать. Тем временем Ника идет в лес посмотреть, что с Вадимом, и видит… труп. Невзорова знает, что Вибров принял лекарство. Но парень ей обещал скоро очнуться. А он выглядит совсем мертвым.

– Верно, – согласилась Зина, – даже врач принявшего этот препарат от покойника не отличит, а уж обыватель и подавно.

– Невзорова зачем-то берет одну монету, логично объяснить это нельзя, думаю, она в шоке сама не понимала, что делает, и бросается за помощью, – продолжала я, – входит в наш дом, и тут от стресса у нее резко подскакивает давление и… разрывается сосуд. Приезжает полковник с сотрудниками. Иванов просыпается, слышит сообщение Вероники, несется в Ложкино, сталкивается с носилками, на которых лежит тело, слышит слова про варежки, понимает, что Ника умерла, отправляется назад в Москву, попадает колесом в яму и ждет эвакуатора. В это время я иду к забору, сталкиваюсь с Валерием, который забрал свой телефон, иду с ним в лес, вижу труп Виброва. Когда я возвращаюсь домой, Носов опять идет в чащу, уничтожает все приметы «кладбища», прихватывает монеты и едет к Иванову. Петр ждет эвакуатор, поэтому отец Кати появляется в Москве первым. На следующее утро Валера возвращается в деревню, неподалеку от родных пенат его тормозит сотрудник ДПС. А соседка в это время откручивает вентиль. Носову совсем плохо, он входит к Фисуновой и падает. В кладовке включается самодельный аппарат гальваники. Бум! Взрыв! Все произошедшее похоже на пьесу, которую сочинил автор, обладающий завидной фантазией.

– Действительность подчас бывает фантастичнее вымысла, – заметила Юля. – А где Вадим? Что с ним?

– В одном из городских моргов мой сотрудник обнаружил тело неопознанного мужчины. Он был найден утром на улице. Смерть наступила от инсульта. При трупе не было ни сумки, ни кошелька, ни телефона, кстати, ничего этого при Виброве и в лесу не было. Поэтому возникли проблемы с определением личности.

– Инсульт, – повторила Зинаида, – еще и поэтому таблетки отдали на доработку. Они кое у кого вызывали отсроченное кровоизлияние в мозг. Вроде благополучно проснулся, поел, нормально общается и… умирает.

– Вибров очнулся в морге, сообразил, куда попал, взял одежду патологоанатома, ушел и скончался на улице, – подвел итог Дегтярев. – Нечего более сказать.

Стало тихо.

– О мертвых или хорошо, или ничего, – пробормотала Юлия, – поэтому сейчас лучше помолчать.