Глава 35

– Вы написали детектив? – уточнила Юлия, глядя на меня.

– Да, да, да, – закивала я.

Лицо Миловановой озарила дежурная улыбка.

– Уважаемая Дарья… простите, не знаю вашего отчества.

– Просто Даша, – попросила я.

– Уважаемая Даша, – повторила начальник департамента, – интерес к остросюжетной литературе большой, мы всегда рады новым авторам. Но я не занимаюсь рукописями. С удовольствием перенаправлю вас к Алине Скольдовой, она посмотрит…

– По поводу меня вам звонил господин Юров, – остановила я Юлию, – он просил оказать содействие его близкой приятельнице.

– Поэтому я сразу пригласила вас, – кивнула Юлия, – но, испытывая глубокое уважение к Андрею Петровичу, главному редактору самой рейтинговой газеты России, я не могу изучить ваш труд. Его опубликуют только в случае положительной оценки редактора. Иначе никак.

– Даже за счет автора? – прищурилась я. – И за мои деньги не выпустят?

Теперь улыбка Юлии стала искренне приветливой.

– Это другое дело.

– Если разрешите, я вкратце перескажу сюжет, – предложила я.

– Ну… хорошо, – после небольшой паузы согласилась редактор.

Я поерзала в кресле. Спасибо Андрюше, который по моей просьбе связался с Юлией. В противном случае не сидеть бы мне сейчас в просторном кабинете. Все попытки выйти с Миловановой на контакт закончились неудачей. Кузя раздобыл все ее телефоны, адрес почты. Но на мобильном стабильно включается автоответчик, служебную трубку снимает секретарь, и он же отвечает на емайл. Интересно, как с редактором связываются настоящие авторы?

Я сложила руки на коленях.

– Жила-была девочка Катя Носова. Так зовут главную героиню. Ее мать Нина болела биполярным расстройством, а отец Валерий…

Я говорила и говорила, с лица Юлии медленно сползала улыбка. В конце концов Милованова встала, приоткрыла дверь, сказала:

– Елена, меня ни для кого нет, – потом тщательно заперла дверь, выключила свой сотовый, выдернула из розетки провод городского телефона и спросила:

– Вы кто?

– Дарья Васильева, – ответила я, – имя подлинное, но я не пишу криминальных романов, нахожусь по другую сторону баррикады. Я их страстный читатель. Мой ближайший друг – Александр Михайлович Дегтярев, полковник полиции, – уверен, что в смерти Вероники Глебовны Невзоровой нет криминала. Она скончалась от инфаркта. А вот я думаю, что женщину убили хитрым образом, напугали до смерти.

– А я при чем? – спросила Юля. – Что вас ко мне привело?

– Миловановы когда-то жили в одном доме с Петром Ивановым, который привел в клуб, куда Катя получила бесплатные билеты, Невзорову, – уточнила я. – Ваши квартиры находились на одной лестничной клетке. После кончины Носовой вы стали женой Вадима Виброва, любовника Екатерины, затем выпустили книгу Карелии, в которой много злых слов о Зинаиде Семеновне. Но что самое интересное, вы вместе с Катей не один год занимались в студии танцев. Пришли туда в возрасте девяти лет. Носова перестала танцевать, потому что скончалась. Вы же до сих пор увлекаетесь танго, вальсом, сальсой.

– Да, – согласилась Милованова, – я член клуба «Хороший вечер». Сначала это был маленький кружок при школе, потом он вырос в студию, сейчас это большое предприятие с балетным колледжем и танцевальными вечерами по выходным. Что вы от меня хотите? Вы из полиции?

Я не стала врать.

– Вероника Невзорова умерла в холле нашего дома, мой ближайший приятель полковник Дегтярев пытается выяснить, почему совсем не пожилая женщина скончалась. Александр Михайлович опытный, умный следователь, но иногда он бежит не по той дороге. Нет, я не имею погон на плечах, просто хочу докопаться до истины. Вы знали Петю, были женой Вадима, определенно встречались с Носовой на танцах и издали книгу Карелии. Извините, повторяю то, что уже сказала. Получается: вы в центре событий. Возможно, знаете нечто важное.

– Мы с Катюшей дружили, – очень тихо сказала хозяйка кабинета.

– Зачем Катя глотала соду? – тут же спросила я. – Почему решила незадолго до посадки в самолет выпить противозачаточные таблетки?

Юлия встала, подошла к книжному шкафу и оперлась о него спиной.

– Сода… мда! Идиотский розыгрыш! Из-за денег все!

– Пари? – удивилась я. – Какое?

Юлия прошлась по кабинету, села на диван.

– Ох, как мне хочется наказать Вадима и мерзкую Соню! Вибров гад! Я говорю путано. Сейчас задушу в себе бабу, включу редактора, буду излагать материал последовательно.

Милованова приложила руку к левой стороне груди.

– Здесь словно бетонная плита лежит. После смерти Кати не один месяц прошел, думала, мне станет легче, но… Нет. Когда Носова скончалась, я побежала в полицию, нашла следователя, который разбирался со смертью моей подруги, попыталась донести до него правду: Катя не могла быть наркокурьером. Невозможно это. Мы доверяли друг другу бесконечно, я знала все ее проблемы. Но про дурь ничего никогда не слышала. Следователь коротко ответил: «О деятельности по перевозке запрещенных препаратов никто даже лучшим приятелям говорить не станет. Криминала нет. В желудке у нее контейнеры с гидрокарбонатом натрия. Полиции незачем в это вмешиваться. Тело выдадут родственникам. Сожалею о вашей потере. До свидания». Я начала спрашивать про соду, да ничего не узнала, правда открылась, когда я находилась в браке с Вадимом. Случайно! Ох! Опять в сторону мыслями утекаю. Все. Говорю по порядку. Вот только нет у меня доказательств ничьей вины. Исключительно чужие слова и собственные мысли. В полицию с этим не пойдешь. Если вам интересно, сообщу, что знаю. Может, вы придумаете, как Соню, Вадима и Петю прижать можно? Давайте, сварю нам кофе под беседу?

Я не люблю горький напиток, предпочитаю ему чай, но сейчас не стоило отказываться.

– Спасибо, с удовольствием.

Милованова открыла шкаф, я увидела внутри большой никелированный аппарат.

– Катюша обожала кофе, собирала оригинальные рецепты. Мне больше всего нравилось, как она готовит напиток в апельсине.

– Ничего об этом не слышала! – удивилась я.

Юлия открыла жестяную банку, по кабинету незамедлительно потек аромат арабики.

– Берем большой апельсин, толстокожий. Аккуратно срезаем верхушку, ложечкой выгребаем мякоть, но чуть-чуть на стенках оставляем. Главное, кожуру не порвать, из нее должен получиться горшочек. В него насыпаем молотый кофе, сахарный песок, заливаем водой почти до верху импровизированной апельсиновой джезвы, ставим на огонь…

– На огонь? – повторила я. – Сгорит же!

– Нет, – возразила Юля, – не делайте пламя сильным, помешайте напиток, дайте ему три раза подняться и вылейте в чашку. Вкус замечательный. Но если есть аллергия на цитрусовые, то лучше пить обычный эспрессо, как у меня сейчас. Вот сахар и печенье. Вы угощайтесь, а я начну.