Глава 19

– Почему так медленно? – заныл Дегтярев минут через десять.

Я выпрямилась.

– Твое желание стать похожим на карандаш неразумно. Жесткий эластик, из которого сшили сей аксессуар, впился в тело с такой силой, что невозможно пропихнуть лезвие между поясом и кожей. Ткань натянулась до предела.

– Мне дышать нечем, – простонал толстяк, – уж постарайся.

– Не получается, – призналась я.

– Придумай что-нибудь, – чуть не зарыдал толстяк, – у меня ни одной конструктивной идеи нет.

Я принялась рассуждать вслух:

– Чем можно раскромсать материал сверху? Не используя ножниц, у которых одно лезвие надо под пояс засунуть.

– Бритвой, – выдвинул свою идею Александр Михайлович. – Лети мухой в лавку, где ими торгуют. Вроде она рядом с этим магазином. Поторопись. Голова болеть начинает.

Я бросилась в нужном направлении и вскоре вернулась.

– Молодец, – обрадовался Дегтярев, – режь.

– Лезвий нет, – ответила я.

– Чушь! – рассвирепел полковник. – Их там штук сто разных.

– Все современные, – пояснила я, – вроде тех, что по телевизору рекламируют. Ими ткань не разрезать. А простой вариант, которым ты в юности пользовался, вроде он Москва-река назывался…

– Нева, – перебил Дегтярев.

– …В продаже отсутствует, он мало кому нужен, – договорила я, – мне предложили массу станков и электробритв. Обычного тонкого лезвия с дырочками посередине нет. Если хочешь, я куплю электробритву.

– Мне не надо брить утягиватель, – побагровел Дегтярев, – я хочу его разрезать!

Последнее слово полковник произнес громко, с чувством. Раздался треск.

– Брюки лопнули, – констатировала я, обойдя приятеля сзади, – продавщица права оказалась, надо было взять штаны пошире.

Дегтярев открыл рот.

– Только не кричи, – предостерегла я, – иначе портки и спереди треснут. Ничего страшного, стаскивай погибшие штаны, надевай старые. За эти просто заплатишь.

– Нет, – возразил полковник, – я уйду в них.

– Почему? – спросила я. – Брюки сзади совсем разорвались. Видны трусы.

– Не хочу, чтобы продавщицы ржали! – отрезал полковник.

Некоторое время я пыталась убедить толстяка не глупить, но он твердил:

– Не желаю стать объектом шуток. Они в Инстаграм напишут, расскажут, что со мной стряслось.

– И откуда девицы узнают твое имя? – попыталась я воззвать к логике и услышала восхитительный ответ:

– Не знаю! Но они точно в курсе, что я Дегтярев.

– Ну и иди, сверкая нижним бельем, – сдалась я.

– Нет! Не хочу!

Я привалилась к стене.

– Отлично. Снимать не стану, но и в брюках идти не желаю. Как решить проблему?

– Нож для пиццы! – оживился полковник. – Круглый. Колесико на ручке. Видела такой?

– Конечно.

– Немедленно купи.

Я подумала, что в результате чрезмерного сдавливания живота у полковника нарушилось кровообращение и мозг перестал правильно функционировать. Нехорошо раздражаться на больного. Я решила терпеть.

– Дорогой, нож для пиццы полезная вещь. Но не в примерочной.

– Боже! Как тяжело, когда вокруг одни идиоты, – вспылил Дегтярев, – кругляш не надо просовывать под пояс! Приложишь его сверху, проведешь по эластику, и готово.

Я пришла в восторг:

– Гениально! Уже бегу.

В полной уверенности, что простой прибор найдется в любом магазине, который продает кухонную утварь, я подошла к справочному табло и узнала, что в «Бруно» нет ни одной лавки с хозяйственным товаром. Одежда, обувь, сумки, игрушки, косметика, парфюмерия… Но посуда, постельное белье, кастрюли-сковородки в торговом центре не продают. Может, моллом владеет женщина, которая до занятий бизнесом с утра до ночи занималась домашним хозяйством и теперь трепетно ненавидит все, что с ним связано?

В полной растерянности я пошла к лифту, и мне на глаза попалось кафе, на двери которого висело здоровенное объявление. «Акция дня. Каждому, кто купит сырно-рыбную пиццу с ананасами навынос, прилагается нож для резки в подарок». Издав вопль команчей, я ринулась в кафе и спустя минут десять вышла оттуда с коробкой, к крышке которой скотчем примотали вожделенный нож. Работники заведения не могли скрыть своего удивления, когда к ним влетела хорошо одетая дама и потребовала сырно-рыбную пиццу с ананасами. Похоже, они специально выбрали для акции абсолютно несъедобный рецепт и не опасались лишиться ножей. А тут возникла я, не поддавшаяся на уговоры взять лепешку с моцареллой, колбасой, курицей, грибами, ветчиной…

В магазине «Прекрасный новобрачный» тоже случилась заминка. Одна из продавщиц увидела, как я направляюсь в примерочную, и ухватила меня за рукав.

– С едой в кабинку нельзя.

– Я несу шарф, – соврала я.

– В коробке для пиццы? – не поверила девушка.

– Да. Такая оригинальная упаковка, – нашлась я.

– Покажите шарф! – потребовала блондинка.

– Вы не имеете права досматривать вещи покупателей, – отрезала я и вбежала в кабинку.

– Тебя только за смертью посылать, – простонал полковник.

Я оторвала нож от крышки и провела им по утягивателю.

– Больно! – прошептал полковник. – С ума сошла?!

Я издала стон.

– Все. С меня хватит.

– Эй, ты решила бросить друга в беде? – занервничал Дегтярев. – Мне дышать нечем.

– Хватит прятаться в кабинке, – решила я, – выходи.

– Брюки разорваны.

– Сними их!

– Нет.

Я взялась за ручку двери.

– Встретимся дома.

– Дашулечка, – заворковал толстяк, – ей-богу, я сейчас упаду. Еле стою. Сил нет. Но не желаю, чтобы бабье потешалось. То-то им разговоров будет на год, постоянно судачить станут о мужчине, который… вот… так…

Полковник пошатнулся.

– Держись за стену, – приказала я и выбежала в зал.

Через пять минут мы с Дегтяревым подошли к кассе. На Александре Михайловиче красовался черный пуховик длиной до колен. Куртку я застегнула ему на молнию. Одежду, в которой полковник пришел в магазин: брюки, рубашку, – я держала в руках. Как большинству людей с избыточным весом, полковнику всегда жарко. Поэтому он, идя в магазин, театр, кино, ресторан, даже в сильный мороз, оставляет верхнюю одежду в автомобиле. У него нет длинной дубленки или пальто с мехом. В таком наряде трудно сидеть за рулем. Почти у всех мужчин-автолюбителей коротенькие легкие куртеночки. Дегтярев не исключение. Но сейчас, чтобы прикрыть дыру на попе, придется купить нашему бравому полицейскому пуховик до колена.

Я положила перед кассиршей ценники и показала пальцем на стоящего молча полковника.

– Он решил уйти в обновках.

– Прекрасно, – заулыбалась девушка, забирая у Дегтярева кредитку, – пин-код, пожалуйста.

Дегтярев потыкал пальцем в терминал.

– Покупка оплачена, – прочирикала девушка. – Сейчас упакую ваши старые вещи.

Я хотела сказать, что понесу их в руках, но тут к прилавку подбежала покупательница и крикнула:

– Сколько можно ждать нужного размера?

От женщины удушающе пахло едким парфюмом. Я оглушительно чихнула. В ту же секунду Дегтярев сморщился, открыл рот…

– Нет! Только не это! – испугалась я.

– Апчхи! – прогремело из груди полковника. – Апчхи! Апчхи!

Послышался треск, молния на куртке Александра Михайловича развалилась, из пуховика выпал круглый живот полковника. Дегтярев попытался стянуть разошедшиеся части, но не достиг успеха.

Я уставилась на вмиг потолстевшую фигуру приятеля.

– Молодой человек, из вас что-то выпало, – закурлыкала покупательница.

– Апчхи! – никак не мог остановиться Дегтярев. – Апчхи!

Я глянула на пол и поняла, что произошло. Полковник так громко и мощно чихнул, что «утягиватель», от которого мы с ним безуспешно пытались избавиться, лопнул. Возможно, крушению пояса, который способен сделать из слона с размером четыре XL мышь с параметрами XS, поспособствовал нож для пиццы, которым я один раз провела по эластичному материалу. Чудесное изобретение вроде не дрогнуло, но, похоже, оно все же чуть надрезалось, а смачное чихание завершило процесс. Сейчас на ботинках полковника лежали его брюки и серо-розовая тряпка, в которую превратился утягиватель. Чтобы не расхохотаться во весь голос, я зажала рот ладонью.

Дегтярев тоже посмотрел вниз, взвизгнул, поднял одну ногу, потряс ею, потом повторил этот маневр другой и, держа разошедшиеся полы пуховика руками, кинулся к двери. Я, не способная пошевелиться, увидела, как толстяк, прикрытый сзади до коленей курткой, сверкая обнаженной частью волосатых ног, выбегает из лавки.

– Вау! – выдохнула продавщица. – Почему у него голые ноги?

– Вы не правы, – пробормотала я, отступая к двери, – на Дегтяреве ботинки и носки. Носки – сакральная мужская одежда, с ними ни один парень не считается обнаженным.

Последнее слово я произнесла уже из коридора.

– Вы забыли одежду своего сына, – заорала продавщица. – Тетя! Мамаша! Захватите шмотки.

Но я уже влетела в лифт, нажала на кнопку и услышала трель мобильного.

– Ты где? – спросил Собачкин.

– Выхожу из магазина, – ответила я.

– Сейчас кое-что тебе расскажу, – сказал Сеня, – мне кажется, надо поговорить с Соней Нечеткиной. Я сбросил тебе интересное фото, его сделали незадолго до гибели Кати.

Я вышла на улицу.

– Получила? – поинтересовался мой собеседник.

– Подожди, сейчас открою, – ответила я, – вижу снимок. Две девушки и три юноши.

– Подпись изучи, – попросил Сеня.

– Клуб «Фанерка» любимое место московских студентов, – прочитала я вслух. – «Вероника Невзорова, Катя Носова, Соня Нечеткина, Петя и Вадим выиграли бесплатный вход». Это что?

– Журнал «Веселье», ныне почивший в бозе. А во времена, когда Екатерина Носова училась в институте, его активно покупали любители тусовок. В каждом новом номере в одном из экземпляров был подарок. Как правило, купон на бесплатный вход в модный клуб. Кате с компанией повезло, им достался мегаприз, аж пять билетов в «Фанерку».

– Петя и Вадим, – повторила я, – эти имена упомянул Валерий. Вероника Невзорова! И Катя Носова! Дочь Валерия была знакома с дамой, которая умерла в нашем холле?