Глава 17
– Дурочка, – нежно пропел Сеня.
– Валерий вышел из леса, – подхватил Кузя, – решил вернуть отпиленную часть забора на место, а тут ты.
Я заморгала.
– Вы хотите сказать… что Носов уже видел труп? То есть не труп, а того мужчину, которого эксперт Гриша за покойника принял?
– Похоже на то, – кивнул Собачкин.
– Может, он сам шнур у камеры и перебил, – предположил Кузя, – незаметно проник в лес, сделал там, что хотел, вернулся в поселок, и тут… здрассти! Госпожа Васильева.
Я вскочила.
– Зачем он меня тогда к развалинам повел?
– Что ему оставалось делать? – усмехнулся Собачкин. – Только что сама сказала: «Я его уломала». Дашутка-то небось засуетилась: «Ой, что это? Ой, как это? Ой, почему так?» Носову пришлось на ходу придумывать историю про таинственного проходчика. Заодно, он охранника подставил. Якобы тот очень в деньгах нуждается и за хорошую сумму мать родную продаст.
– Небось он рассчитывал, что ты, Дарья, помчишься на охрану, – потер руки Кузя, – но ты полезла сквозь щель в лес. И он с тобой пошел. Кто дорогу выбирал? Направление, куда идти?
– Альтернативы не было, одна тропинка в глубь леса вела, – мрачно объяснила я, вспоминая, как уговаривала Валерия посмотреть, что там, в лесу. Носов-то не очень хотел среди елей гулять, но я его уговорила.
– И вы уперлись в труп, – подвел черту Сеня, – ясное дело, тебе дурно стало, Носов тебя до особняка проводил. А куда он потом делся?
– Не знаю, – жалобно протянула я, – вообще ничего не помню, чувствую себя полной дурой.
Собачкин подошел ко мне и погладил по голове.
– Не переживай, ты худенькая.
– Даже тощенькая, – ласково продолжил Кузя, – совсем не полная.
Я топнула ногой.
– Перестаньте! Куда, по-вашему, отправился Валерий?
Собачкин взял меня за руку.
– Не нервничай. Я вот решил, что у тебя, Дашутка, от стресса и страха, который ты испытала, увидев труп, случился глюк. Почудилось тебе кладбище, но сейчас думаю: вдруг все-таки оно там было?
– Я видела погост! – воскликнула я.
– Валерий был вынужден идти за ретивой Дашуткой в лес, – продолжал Сеня, – ты помнишь, что он говорил по дороге?
Я напрягла память.
– Советовал мне вернуться домой, говорил: «Ну и грязь тут». Потом рассказал историю про монастырь, графа, проклятое место, про то, как местные его боятся.
– Вот бедняга! Он госпожу Васильеву пытался остановить, но не подозревал, что Дашута неуправляемая ракета, – стараясь говорить серьезно, заметил Собачкин. – Небось подумал: «Богатая дамочка не захочет сапожки пачкать». А когда ты танком по целине поперла, Носов наврал с три короба про графа.
– Ну, в принципе, он своего добился, – крякнул Кузя, – Дарья здорово занервничала, когда труп увидела.
– Было такое ощущение, что я сплю на ходу, – призналась я, – видела, словно сквозь туман, звуки до слуха долетали как через вату, ноги меня плохо слушались. Последнее, что более или менее помню: мы с Носовым у входной двери в наш особняк стоим.
– Увидев тело на земле, ты как отреагировала? – поинтересовался Сеня.
– Подумала, что ему плохо, – поежилась я, – лица несчастного не разглядела, голова в сторону повернута была. Вплотную к нему не подходила.
– Почему? – хором спросили приятели.
– Страшно стало, – призналась я.
– Валерий отвел слишком любопытную Васильеву домой, сам вернулся в лес, забросал ямку, прихватил монеты, стер с камня цифры, которые там нарисовал, – растолковал Собачкин, – и куда-то ушел. Носов не хотел, чтобы полиция нашла «кладбище» и монеты. Кстати, та, что ты нам отдала, не из золота.
– А из чего? – полюбопытствовала я.
– Дешевый сплав с позолотой, его состарили, – растолковал Кузя, – неновая фенька. Ее давно используют мошенники, которые облапошивают наивных граждан, обещают им достать мегакрутой антиквариат: вазу китайского императора фиг знает какого древнего года из драгоценного металла, объясняют: она украдена из музея, поэтому продается дешево. В реальности ваза стоит несколько миллионов долларов, а вы ее за десять тысяч американских рублей получите.
Я покачала головой.
– Неужели есть люди, способные поверить этим россказням?
– Жадных и глупых не так уж мало, – заметил Кузя, – а еще есть дураки, которые, ничего не понимая в древних предметах, не хотят, чтобы кто-то сообразил, что они идиоты. Вот и начинают курлыкать: «О! Да! Китайский император! О! Я разбираюсь в этом вопросе. О! Беру!»
– Ты же сочла правдой историю про графа княжеского рода, – уколол меня Сеня.
Я быстро перевела беседу на другие рельсы.
– Пусть эта история придумана для того, чтобы обмануть какого-то человека, всучить ему под видом золотых монет подделку. Я случайно стала ее участницей. Валерий живо отвел меня домой и убрал в лесу следы аферы. Но труп-то он оставил! Почему?
– Ты же его видела, – засмеялся Кузя, – всем могла рассказать про мертвеца.
– Так все перед моими глазами находилось, – напомнила я, – и надгробье, и камень с датой, и гора монет. Сеня ведь мне не поверил, убеждал, что у меня нервная система вразнос пошла, глюки мне мерещатся. И Дегтярев так же решил. Если б тело исчезло, полиция и все остальные подумали бы, что госпоже Васильевой, страстной любительнице творчества Смоляковой, сюжет из книги писательницы мерещится.
– Должен тебе сообщить, что покойники тяжелые, – завел Кузя, – живую девушку весом пятьдесят кило я легко подниму. А вот ее труп могу и от земли не оторвать.
– Забыл, что «мертвец» из морга удрал? – налетела я на компьютерщика. – Почему он не смылся из леса? По какой причине позволил себя в морг доставить? Из прозекторской намного труднее удрать, чем из леса, куда еще полицейские не приехали. Увидели бы они пустой пейзаж, послушали бы рассказы Васильевой и решили: тетя совсем разум потеряла, чудится ей чертовщина. Да оно и понятно почему, у нее сегодня в прихожей женщина умерла. По какой причине тело мирно лежало на холоде, когда мы с Валерием появились? Труп же не знал, что Носов вернется со мной. Это я мастера уломала. Почему ему пришла в голову идея валяться в грязи в лесу, где его точно никто не мог обнаружить?
Приятели молчали.
– Ага. Нечего возразить, – обрадовалась я, и тут у меня зазвонил телефон.
– Где ты находишься? – сердито спросил Дегтярев.
Благодаря сотовому, жизнь вруна стала намного легче.
– В магазине, – бойко солгала я.
