Венеция, Италия

Баттиста ступил в институтскую больницу, морщась от яркого света люминесцентных светильников над кроватями. Он шел к кровати в дальнем конце комнаты, единственной, которая была занята. Контрольное оборудование было подключено к лежащему без сознания американцу, и на дисплее отражались показатели его текущего состояния.

Когда Лучано приблизился, монитор сердечного ритма начал испускать постоянный высокий писк, и через его дисплей протянулась ровная зеленая линия.

Из соседней комнаты вбежал доктор.

– Остановка! – кричал он.

Торопливо включив дефибриллятор на нижней полке стойки оборудования, доктор взял две его платы и прижал их к груди лежащего человека с обеих сторон от сердца.

– Разряд! – Грудь американца дернулась вверх. Врач и Баттиста уставились на монитор в ожидании результата. Ничего. Оборудование сгенерировало второй разряд, и доктор повторил попытку завести сердце, вновь резко выкрикнув:

– Разряд!

Грудь пациента подскочила снова.

Устойчивая зеленая линия, текущая через монитор, скакнула вверх. Машина просигналила. Прошло несколько секунд. Еще сигнал, потом еще и еще.

– Живой, – заключил врач. – Сердечный ритм все еще значительно ниже нормального, но, по крайней мере, живой.

– Хорошо, – отозвался Баттиста. Он был полностью одет в костюм вельможи шестнадцатого века – бархатный камзол, отделанный золотыми галунами, жилет, панталоны с чулками и белую рубашку с кружевом. Напудренный парик плотно сидел у него на голове. – Каковы шансы, что он очнется?

– Никаких – по крайней мере, на данный момент. Остались еще кое-какие анализы, но я полагаю, что он перенес обширный инсульт. Его мозг просто больше не выдержал. Наиболее важные органы функционируют настолько слабо со времени приступа, что я не стал бы ожидать, что он придет в сознание в ближайшее время. Если вообще очнется.

Лучано кивнул. Ему было крайне необходимо получить кое-что от мистера Бронсона, пока тот еще не умер.

Джейк настолько погрузился в себя, пустота между его умом и внешним миром становилась такой обширной, что можно было уже не вернуться.

Сердце хоть бьется?

Он действовал методами, описанными в общих чертах в шаманских практиках и йоге, которые изучил во время своего поспешного исследования на занятиях с Ахмедом. Но сейчас Бронсон растерялся. Есть, очевидно, серьезные основания, почему людям нужны годы обучения и сосредоточенных практик, чтобы обрести способность безопасно путешествовать в этих обширнейших мирах при помощи медитации.

Время больше не имело значения. Прошлое, настоящее и будущее – все объединилось вместе в путь, который казался таким естественным, таким верным. Джейк испытал непреодолимое чувство покоя и эйфории. Он увидел сияющий белый свет…

Толчок от разряда ворвался в его сон. Все его чувства обострились, и воспоминание о том, чего он пытался достигнуть, прорвалось в его сознание.

Он боролся с инстинктивным побуждением подвигаться или открыть глаза.

Все получилось!

Голоса. Сначала нечеткие, но один из них определенно был голосом Баттисты. Джейк сосредоточился на управлении своим сердечным ритмом, сделав так, чтобы монитор не уведомил Лучано сигналом о том, что он в сознании.

Он слушал, что говорил Баттиста:

– В таком случае будьте готовы оперировать утром. Сделайте все, что требуется, чтобы его кровь насыщалась кислородом и омывала мозг в течение ночи. Мы должны полностью сделать все анализы и взять образцы, пока мозг еще жив.

– Конечно. Все будет готово, синьор, – ответил другой мужской голос.

Бронсон услышал, как дверь открылась и снова закрылась, когда Лучано покинул комнату.

Сделать все анализы и взять образцы. Это мы еще посмотрим, подонок!

Через полуприкрытые веки Джейк стал наблюдать за коренастым человеком в белом халате, стоящим спиной к нему в изножье его кровати. На шее у него висел хромированный шланг трубки стетоскопа.

Рот и нос Бронсона были закрыты кислородной маской, а кроме того, он чувствовал датчик, пристегнутый к его указательному пальцу. Судя по ощущению прохлады, он лежал голый по пояс. Немного покрутив запястьями и лодыжками, пациент убедился, что больше не связан.

Доктор вышел в соседнюю комнату.

Джейк сорвал кислородную маску и поднял голову, усаживаясь на кровати. Он сделал это слишком быстро – головокружение волной накрыло его. Мужчина уперся пальцами в матрас, чтобы не упасть, и потряс головой. Звуковой сигнал кардиомонитора участился, когда его кровообращение ускорилось, чтобы поддерживать движения тела. Бронсон поискал, куда нажать, чтобы убавить звук, но как только он добрался до кнопки, прищепка датчика соскользнула с его указательного пальца.

Монитор отозвался громким и устойчивым писком.

Нетвердо стоя на ногах, пациент вжался в стену рядом с дверным проемом, чувствуя, как на его верхней губе каплями выступил пот. Из соседней комнаты послышались поспешные приближающиеся шаги.

Вошел доктор. Джейк двинулся на него сзади и мертвой хваткой стиснул его шею правой рукой. Предплечьем и бицепсом он пережал обе его сонные артерии, перекрыв подачу кислорода в мозг. Человек удивленно задергался. Он крутил шеей, пытаясь сбросить давление, и засадил локтями Бронсону в ребра.

Пленник вздрогнул от удара. Он еще крепче стиснул шею человека, и это резкое усилие привело к новому приступу головокружения. Шатаясь, Джейк пнул доктора правым коленом сзади под колени, сбив его с ног, после чего свободной рукой поправил захват и вдвинул шею своего противника глубже в выемку локтя, зная, что на нее достаточно непрерывно давить в течение четырех или пяти секунд.

Доктор трепыхался все слабее. Через пару мгновений он затих в руках Джейка.

Ослабив хватку, Бронсон сделал глубокий вдох. Он протащил обмякшее тело через плиточный пол и свалил его на кровать, а затем снял с него белый халат и натянул его на себя. После этого Джейк быстро сходил в соседнюю комнату и возвратился минуту спустя с полным шприцем морфия. Доктор был без сознания, и пациенту нужно было вырубить его еще на какое-то время. Он ткнул иглу в руку медика и нажал на шприц до самой рукоятки, вводя ему, как он надеялся, достаточно сильную дозу. Закончив с этим, он закрепил сердечный датчик на пальце доктора, накрыл его тело простыней, натянув ее до горла, и положил ему на лицо кислородную маску.

В холле никого не было. Выбрав ту же дорогу, что и во время неудавшегося побега накануне, Джейк бросился вверх по лестнице к переделанной часовне.

Костюм, который он выбрал там, был довольно сложным. Пришлось надеть коричневые колготки, натянув их на бедра. Колготки. Слава богу, Маршалл и Тони его сейчас не видят! Уж они поиздевались бы всласть!

Потом настала очередь зеленых брюк, шелковой рубашки и жилета. Пушистые манжеты доконали его, но Бронсон смирился с ними. Глядя в зеркало, он сумел повязать на шею кружевной галстук, а последним штрихом стала трехрогая шляпа и кожаные перчатки.

Неплохо.

По крайней мере, полумаска, которая завершила костюм, была довольно удобной.

Джейк пошел к выходу, и тут сердце чуть не выпрыгнуло у него из груди – в комнату, расстегивая на ходу рубаху, ввалился какой-то человек. Казалось, он долго бежал сюда. У него были коротко подстриженные светлые волосы и обветренное, угловатое лицо.

Этот парень быстро с ходу осмотрел Джейка, и удивление на его лице немедленно сменилось возмущением. Он завопил что-то по-итальянски, размахивая руками в сторону костюма, который надел Бронсон, а затем повернул голову в сторону, указывая на почти пустые стойки, и Джейк заметил у него на затылке свежие швы. Это один из испытуемых Баттисты, ему только что вживили имплантат.

Убийца.

Бронсон знал, что временного преимущества его маскировки надолго не хватит. Решительно шагнув вперед и благодаря про себя Ахмеда за свои недавно приобретенные языковые навыки, он закричал на дари:

– Как ты смеешь обращаться ко мне вот так?! Что машешь руками, как нищий пацан с улиц Кандагара? Разве ты не знаешь, кто я?

Незнакомец встал как вкопанный от удивления, услышав родную речь. Пользуясь моментом, Джейк ткнул его пальцем в плечо и властно объявил:

– Ваш костюм в углу!

Как только нападавший повернулся к нему спиной, Бронсон сжал кулак и протаранил его глубоко в правую почку.

Парень выгнул спину и застонал от боли. Но вместо того чтобы падать в обморок на землю, на что Джейк надеялся, он, наклонившись, повернулся и выбросил руку, чтобы пресечь второй удар своего противника. Следом за этим он резко пнул Бронсона ногой в пах и не попал только потому, что тот качнулся назад, пораженный таким быстрым ответом на нападение.

Оба начали осторожно кружить по комнате, стараясь сообразить, что делать дальше.

– Ты что, тот парень из Калифорнии, да? – Противник Бронсона говорил на прекрасном английском языке с естественным южным протяжным произношением. – Да, я слышал уже о тебе. Ты, говорят, как енот на охоте, смышленый и прыткий, как его добыча, кролик. Ну, парень, давай-ка проверим это!

Он вытащил из кармана складной серебристо-черный нож и раскрыл его, с усмешкой перекидывая из руки в руку, а затем воскликнул на языке дари:

– Меня зовут Абу Карим Хассан аль-Рашид ибн Нидал ибн Абдулазиз, и умри же, неверный!

Джейк был поражен таким преображением. Этот человек, Хассан, мог сойти за обычного парня из конфедератов Юга времен Гражданской войны и казался бы таковым до тех пор, пока не закрыл где-нибудь людей и не поджарил их с помощью дюжины самодельных взрывных устройств. Ни одним методом этнической идентификации такого не вычислишь.

Теперь Бронсон наконец осознал гениальность убийственного плана Баттисты.

Черт побери, они теперь с ножами? Борьба на ножах – этому теперь всех джихадистов обучают?

Джейк прошел хорошую подготовку в области рукопашного боя за четыре года в команде по карате в колледже. Японский стиль карате кекусинкай им преподавал Сосаи Мас Ояма. Бронсону нравился строгий режим спортивных тренировок, но стать первым у него никогда не получалось, и до сих пор ему никогда не доводилось использовать эти приемы вне ринга. Однако он надеялся, что его скорость даст ему преимущество, чтобы одолеть этого парня.

Глядя противнику прямо в глаза и тщательно контролируя свое дыхание, Джейк опустил руки, позволил себе расслабить плечи и стал разворачиваться к этому человеку. Хассан только этого и ждал.

Лезвие летело на Бронсона с невероятной скоростью. «Прямое попадание, а не удар по дуге, должно быть, сильно ударит», – подумал Джейк. Но это уже не имело значения. Теперь движениями американца управляло его подсознание. С этой точки зрения такой удар был медленным, как ток патоки.

Джейк поднял левое запястье и крутанул им, отклоняя нож сильнейшим ударом руки. Потом он пошел в нападение и запустил скрюченные пальцы правой руки глубоко в горло противника, стараясь добраться до хряща. Хассан выпучил глаза, и Бронсон заметил, что один из них у края меняет цвет, так как синяя контактная линза на мгновение сместилась, обнажив край темной радужки.

Нож нападавшего упал на пол. Теперь он, задыхаясь, царапал опухшее горло. Джейк двигался на автопилоте – он присел и нанес удар сбоку, который сбил парня с ног, отчего тот полетел плашмя на пол, с треском ломая кости лица. В следующий миг террорист уже лежал неподвижно, от его сломанного носа растекалась лужа крови, и кроме его хриплого дыхания, в комнате больше не раздавалось ни звука.

Но парень был все еще жив. Джейк взял его нож и прицелился ему между лопаток.

«Этот ублюдок – безжалостный убийца, только зря небо коптит. Сколько жизней я спасу, отобрав одну?»

Бронсона трясло. Он всерьез собирался убить противника, но что-то его сдерживало. Его эмоции колебались от гнева до неуверенности, а затем возвращались назад к намерению прикончить этого парня.

Как индеец, готовящийся снять скальп, Джейк наклонился и захватил в горсть волосы мужчины, оттягивая его голову от пола. Он хотел отнять больше, чем скальп. Он забирал жизнь. Правой рукой он приставил острое, как бритва, лезвие вплотную к его изувеченной и раздутой шее.

Внутренний голос Джейка вопил, чтобы он резал, но ему на ум пришла сцена, которую он вчера наблюдал на мониторе в офисе Баттисты. Затем он вспомнил отвращение, которое почувствовал, видя, как Карло сделал абсолютно то же самое с лежащим без сознания охранником, который упустил пленника.

А еще Бронсон подумал о Франческе и о детях. Он попытался прогнать воспоминание, но не смог.

Джейк убрал нож и отпустил волосы своей несостоявшейся жертвы. Лоб Хассана ударился о пол с отвратительным глухим стуком, и на ладони Бронсона, в перчатке, остался клок светлых волос. Встав, он почувствовал сильную тревогу оттого, что уже почти совершил, и оттого, насколько это казалось ему легким и соблазнительным. Он закрыл нож и сунул его в карман Хассана.

Не его это дело – быть судьей, присяжным и палачом. Сейчас важнее подумать о Франческе и детях, о том, как убежать из дворца и вернуться с помощью. Пусть тогда власти и разбираются с Баттистой и его людьми.

Надевая полумаску, Джейк поправил перед зеркалом свой костюм.

Его бы сейчас и родная мать не узнала.