Глава 3
Три закона приворотных зелий
Грядки. Они тянулись сплошной полосой, уходя далеко-далеко за линию горизонта. Длинные, чахлые, пыльные. Со следами активности крота. С сорняками и без. Каких только угодий здесь не было! На одних вовсю колосились гиганты, на другие было больно смотреть даже мне. И вот за какие прегрешения меня сослали контролировать окучивание грядок? Чем я так провинилась перед духами? Обещали же нормальную работу!
Но куда там! Духи молчали. Эльфы молчали. И колоски наотрез отказывались сообщать мне о причинах бессрочной ссылки на дальние рубежи ботанических фронтов. Правда, имелось у меня маленькое утешение: где-то там, на бескрайних полях сельхозугодий, в поте лица махала тяпкой Аника. По крайней мере, схема участков утверждала именно это. Хотя подруги не было видно ни над растениями, ни под ними.
Я еще раз огляделась и сверилась с картой. Три поворота налево, один направо, по диагонали, вернуться на одну грядку назад, перейти на тропинку между картофельными рядами (зачем они только эльфам понадобились?) и уткнуться носом в табличку «Тупик».
В тупик, выполненный двухметровыми зарослями непонятной травы, я действительно уперлась, но таблички с сим гордым названием не нашла и начала всерьез подозревать диверсию. Не могли же мне просто так дать неправильную карту? Или мастер Ларос, секретарь его светлости, нарочно отправил меня посидеть под солнышком в шляпке? Ведь не зря выдал ее на прощание! Знал, куда посылает!
Где-то на грани слышимости раздался звон. Тихий-тихий, как будто его специально глушили. Впрочем, откуда звону взяться на поле? Или сбор каких-то редких растений предполагает музыкальное сопровождение? Что ж, на это нужно взглянуть и законспектировать. В двух экземплярах. А лучше – в трех, чтобы и для себя остались. Не одному же лорду Каэлю и магистру Реливиану, которому, как подсказывала интуиция, я была обязана внезапной ссылкой на дальние рубежи, читать о сборе кукурузы? Интересно, а она здесь тоже имеется?
Поразмыслив над этой глобальной проблемой, я решила, что если кукуруза не обнаружится, лично ее посажу. И опишу. Во всех известных подробностях. Зря нас, что ли, добрые гномы-воспитатели в кукурузный лабиринт запускали и учили на местности ориентироваться? Правда, это они нам так сказали, на деле все оказалось прозаичнее. Слишком активные детишки настолько утомили бедных пожилых воспитателей, что те решили потерять нас на пару дней. Родителям же сообщили, что у нас выездная поездка, совмещенная с обучением выживанию. Разумеется, только теоретическая. И как матушка в это поверила?! Хорошо, что я ей правду не выдала даже за посуленный набор колбочек.
Как бы то ни было, теперь я собиралась продемонстрировать приобретенные знания во всей красе. Вот только дайте мне кукурузу найти. И Анику. Или хоть кого-то из этих двоих. А лучше – обеих!
Звон повторился. На сей раз в нем слышался явный призвук металла. Как будто ритуальный серп для сбора урожая натолкнулся на другой такой же серп. Или ножик. Кто их разберет, что чем срезать нужно.
Сдавленное ойканье подтвердило незапланированность встречи. Вот только, судя по последовавшему шепотку, незваные добытчики эльфийских травок были знакомы. И весьма близко, ибо урожай добывать продолжили в четыре руки.
Моя законопослушная душа не выдержала произвола.
– Магистр Рейсталь, а вы не подскажете, для чего используется этот… куст? – громко, чтобы браконьеры услышали, вопросила я в воздух.
Шмяканье срезаемых растений тут же стихло. На смену ему пришел быстро удаляющийся шорох. Точно резали без разрешения!
Покачав головой, я полезла сквозь заросли смотреть, что же пользуется у эльфов такой популярностью.
Темно-бурые листья неизвестной травы в беспорядке лежали на грядке, окропляя соком землю. Их более везучие собратья трепетали на ветру. Запах от грядки шел…
Я зажала нос и быстро полезла за фильтром. С каждой секундой, проведенной вблизи разоренной грядки, дышать становилось все труднее. Наконец фильтр был извлечен и успешно надет. Жизнь вновь обрела яркие краски и порадовала отсутствием запахов. Но не звуков.
– Вредители поганые!
С криком, достойным баньши, на меня неслось нечто всклокоченное, очень злое и метлистое. То есть вооруженное длинной метлой, коей размахивало лучше флага. Признаться, я даже отступила на шаг, отдавая дань уважения скорости встревоженного субъекта. Правда, если бы он примчался раньше – пользы было бы не в пример больше. А теперь ищи этих браконьеров по всем угодьям…
Всклокоченное нечто остановилось у самого моего носа, в который и попыталось ткнуть грязным пальцем. Я вовремя отклонилась, избегая встречи, и проинформировала:
– Нарушители сбежали сто тридцать четыре секунды назад. Примерно вон в том направлении. – Я указала на следы ног на тропинке. – У вас еще есть шанс их догнать.
Благодарно кивнув, страж закинул метлу на плечо, едва не царапнув меня растопыренными прутьями, и бросился за сбежавшими преступниками. Я с облегчением вздохнула: не хотелось бы получить по носу, давая показания и сотрудничая со следствием.
– Поберегись!
Ну конечно, где один борец с браконьерством, там и второй. Всполошив всю улегшуюся после отбытия предыдущего борца пыль, у самого моего носа остановился еще один поклонник тяпки и метлы. И вот здесь мне стало не до шуток. Тяпка – вещь мощная. Тут если заденет – без целителя не обойдешься.
– Ироды! – всплеснув руками и бухнувшись на колени у разоренной грядки, плаксиво сообщил мне эльф. Бережно, как новорожденное чадо, приподнял обрезанные листочки и, прошептав нечто ласковое, унесся вместе с ними прочь.
Я осталась в гордом одиночестве. Правда, не без надежды встретить кого-нибудь еще, раз уж постепенно сюда стекались все заинтересованные лица. Такими темпами сюда и парочка браконьеров вернется. Как раз круг обегут и прискачут.
– Ты что тут делаешь?
Явление нового действующего лица произошло внезапно и ожидаемо. Интересно, с чем на этот раз пожаловали? Я обернулась на голос и радостно выдохнула. Ну хоть что-то хорошее.
Напротив, опершись на грабли, стояла Аника. В косынке, холщовых штанах и рубахе. Как есть гном на плантации. На лице и одежде не обошлось без следов недавней прополки: зелено-коричневые пятна превращали форму в настоящий камуфляж. На мгновение я даже захотела себе такой в коллекцию, но грядки, простиравшиеся до самого горизонта, отбили желание записываться в добровольцы.
– Тарь, ты что здесь забыла? – уложив грабли в проходе, поинтересовалась девушка.
Ее, как и предыдущих паломников, интересовала грядка. Правда, после явления эльфов от сорванных листьев мало что осталось. Впрочем, Аника и без того догадалась, что здесь произошло.
– Опять кому-то неймется! – раздраженно вздохнула она, поднимаясь с коленок.
– А что это?
– Ты не знаешь? – оборотница с удивлением посмотрела на меня. Так, будто в первый раз видела. – Хм, бывает же такое.
– Бывает. А что странного?
– Так это же флос аморис. – Не встретив на моем лице понимания, девушка уточнила: – Цветок любви.
– А почему так воняет?
Как-то до сих пор я думала, что только запах денег нужно игнорировать. А оказывается, и любовь не без душка.
– Не воняет, а благоухает, – задумчиво поправила меня Аника, а после хитро прищурилась: – А для тебя он именно воняет?
– Фильтр не видно? – Я ткнула пальцем в свой многострадальный нос. – Дышать невозможно.
– Хм, интересно. – Я требовательно вздернула брови, намекая на продолжение. – Флос аморис пахнет приятно практически для всех. Если сделать настойку и опрыскаться ею, соединив его и свой запах, то тот, кто почувствует этот запах, начнет испытывать к вам приятные чувства. От симпатии и до страсти. Тут от концентрации зависит, – пояснила Аника. – Но лишь в том случае, если жертва почувствует только один такой аромат. Если в помещении появятся два разных зелья с флосом, то смердеть будет… Поэтому приворотное с флосом используют только на свиданиях где-нибудь на природе. Подальше от окружающих. Чтобы накладочка не вышла. Это, кстати, первый закон приворотных зелий. Правильный выбор места охмурения.
– Там еще и законы есть? – хмыкнула я, размышляя над словами подруги. В том, что флос вонял, я не сомневалась. Значит, мне не так давно пришлось нохать еще один флос? Это что получается, приворотными зельями кто-то пользуется у меня под носом? И зачем?
– Есть, – девушка кивнула. – Закон времени. Большинство приворотных зелий имеют недолговременный эффект. И чем выше концентрация, тем быстрее будет проходить действие. Организму тяжело постоянно испытывать страсть, поэтому жертва быстро устанет, и эффект зелья сойдет на нет. Многие на этом и прокалываются. Выльют целый флакон на себя и думают: все, дело сделано. Жертва любовью пышет, отойти от тебя не смеет, но – увы, – Аника ухмыльнулась, – к утру от этой «любви» и следа не останется. Только глухое раздражение. Так-то. Особенно если жертва отличается повышенной устойчивостью к наведенным чарам. Здесь и возникает третий закон. Закон выбора объекта охмурения. Многое зависит от расы.
– Например?
– Например, флос аморис быстрее всего действует на людей и оборотней. Люди просто не отличаются устойчивостью, на них все что угодно действует в разы быстрее, чем на долгоживущие расы. А оборотни находятся в группе риска из-за обостренного обоняния. Вот драконам хорошо – в их ауре все сгорает. Правда, они практически не чувствуют запахов, а в истинном облике и все чары вокруг уничтожают. Поэтому с ними рыцари дерутся, а не маги. От мага там шашлык останется в считаные секунды. Так что если соберешься с драконом драться, то только в его человеческом обличье.
– Обязательно учту, – пообещала я, не покривив душой, и уточнила, чтобы увериться в своих выводах: – Таким образом, если флос для меня воняет, значит, я уже нюхала недавно состав, в котором он присутствует?
– Скорее всего. – Аника колебалась, будто имелось еще что-то, о чем она хотела, но раздумывала, говорить или нет. Она даже головой покачала, как я делала, отметая непрошеные мысли. На мой вопросительный взгляд только отмахнулась: – Нет, ничего, не бери в голову. Сомневаюсь, что это твой случай.
– Но все же?
Упускать хоть одну деталь из-за нежелания подруги выглядеть глупо… А мне каково будет, если окажется, что подозрения беспочвенны и я зря добропорядочных эльфов и полукровок оговариваю! На Анику я даже думать не стала, поэтому оборотни были вне опасности разоблачения.
– Четвертый закон приворотных зелий гласит, что если намеченный тобой объект уже влюблен, оставь всякие надежды. Зелья здесь бессильны – только темное колдовство. Перечеркнуть на корню настоящую любовь симпатия не способна. Но это же не твой случай, верно?
Я, помедлив, кивнула.
Подруга обиженно вздохнула:
– Ну вот. Да и вообще, может, у тебя аллергия на флос. Никто же не исследовал, как он на людей действует. А кто экспериментировал – не признается. За применение приворотных зелий наказание предусмотрено, но кого это останавливало… – Оборотница вздохнула и пожаловалась: – Это уже третья грядка за четыре дня. И ведь контур не поставишь – флос не терпит посторонних чар. Зачахнет – и больше не прорастет.
Я кивнула, больше по привычке, чем сочувствуя цветку. Ввиду поступления новой информации мне требовалось время для раздумий и справочник потолще. Все же четвертый закон не зря законом назвали: должен работать. А в аллергию я хоть и верила, но не спешила принимать на свой счет.
– Аника? – прервала я перечисление кар, должных постигнуть таинственных вредителей. Девушка обернулась. – А у тебя нет учебника по любви?
Оборотница подавилась воздухом и покраснела.
– Тебе плохо? Жар? Позвать целителя? – предложила я торопливо, недоумевая, какая хворь сразила еще недавно здоровую подругу.
– О каком учебнике ты говоришь? – медленно переспросила девушка.
Я пожала плечами: откуда мне знать, какие существуют. Но разве что…
– Не отказалась бы от парочки справочников, где описаны симптомы и способы лечения. Если таковых нет, подойдет и монография. Ты, главное, скажи, где искать. А то до сих пор изучать эту проблему мне не приходилось. – И призналась, вспомнив о брачных договорах (чего уж душой кривить, этого добра я начиталась вдоволь): – Только юридический аспект.
Аника с облегчением выдохнула.
– Тогда тебе не справочник нужен, а что-нибудь попроще и попонятнее.
«Что-нибудь попроще и попонятнее» на деле оказалось небольшой книжицей с некогда яркой розовато-персиковой обложкой, на страницах которой имелись пятна всего, чего только можно и чего нельзя. Я лично опознала не все ароматы, но въевшуюся на сорок третьей странице машинную смазку восприняла с облегчением. Не одни лишь люди и оборотни читали, без гномов явно не обошлось!
Памятуя о правилах настоящих гномов, прежде чем приступать к линейному прочтению, я пролистала первые тридцать семь страниц. И вуаля! Страничка со сбитой нумерацией обнаружилась. Воспрянув духом, я принялась с остервенением отсчитывать тридцать семь страниц в поисках наиболее ценной информации. Отсчитала и надолго задумалась. На пятьдесят шестой странице главная героиня сидела в мягком кресле, подобрав под себя ноги, и читала. На то, чтобы выяснить, какой трактат следует проштудировать следом за розовой брошюркой от Аники, мне потребовалось еще восемь страниц.
Тщательно законспектировав параметры освещения, позу и жесты образца поведения (героини), я переместилась еще на тридцать семь страниц. И замерла, раскрыв рот от недоумения и сочувствия. Представить себе, как голубые глаза будут двигаться по лицу, я могла. Разве что тролль-каннибал найдет в этом что-то приятное. Но, судя по обложке, героиня пала жертвой не тролля-маньяка, а своего соседа-полуэльфа. Хотя, если вспомнить историю Алариса…
Я серьезно задумалась. Странный учебник мне выдала Аника. Ни объекта исследования, ни предмета, ни методов – ничего научного в книге не содержалось. Зато имелось подробное описание шелкового покрывала, на котором следовало «предаваться разврату», предварительно выпотрошив розы и наверняка оказав себе первую помощь после битвы с шипами. На мой закономерный вопрос: а что делать тем, у кого аллергия на розы? – ответа так и не поступило. Пришлось внести в конспект новый пункт и обвести его кружочком, как аксиому.
Два часа своей жизни я потратила на ознакомление, еще три – на обдумывание и составление плана. На середине этого действа мне за плечо заглянула Саена, и процесс пошел быстрее. А уж стоило леди Матильде узнать, чем мы занимаемся… Меня, кажется, даже простили.
Итак, после коллективного мозгового штурма у меня появились четкие определения идеальной девушки и идеального мужчины. Девушка должна была отличаться идеальной фигурой (критерии идеальности мне, увы, выбить не удалось, как и соотношение габаритов с расой), идеальной прической (здесь мне предоставили три эскиза, которые я и подшила) и неидеальным вестибулярным аппаратом. Мои советницы слаженно протестовали против этого пункта, но я была неумолима и посчитала, сколько раз за выданный мне образцовый учебник героиня споткнулась на ровном месте, упала к ногам героя, упала с лошади, подвернула ногу, свалилась в объятия героя. По всему выходило, что стоять ровно идеальная возлюбленная не умеет. Или же весит настолько мало, что любой ветерок валит ее к ногам героя.
Идеальный же возлюбленный должен обладать следующими качествами: хроническим склерозом (чтобы продолжать ловить героиню и забывать посоветовать ей обратиться к врачу или хотя бы покушать для увеличения веса и сопротивляемости воздуху), мощными руками, мускулистыми ногами и обнаженным торсом (на этом настаивали советчицы), отсутствием аллергии на розы (чтобы бросать их к ногам возлюбленной каждое утро, помогая ей в очередной раз упасть от порыва ветра) и кожными наростами на ладонях (ибо настоящий герой не хнычет и не ранится, добывая эти самые розы). В моменты страсти он в обязательном порядке рычит, кусается и иногда подвывает, как оборотень в лунную ночь. Его же возлюбленная с радостью подставляет «аппетитные части тела» под его «грубые ласки».
На этом моменте мне пришлось остановиться, поскольку здравый смысл продолжил убеждать меня, что пособие предназначено если не для троллей, то для оборотней. И это вполне закономерно: книжку же мне Аника посоветовала. Пришлось уточнить у советчиц, но меня заверили, что разницы никакой. Смирившись, я продолжила работу.
А главная героиня пособия продолжила набивать шишки и выставлять себя на посмешище. Как будто ее основное предназначение было доставлять неприятности. А героя – решать их, демонстрируя свою мужественность и отсутствие здравого смысла. Ведь любой уважающий себя гном перестанет обращать внимание на такую размазню! Это ж надо – в долги влезть, поругаться из-за платья с подругой, прислугу распустить, договоры подписывать не читая и после этого смотреть большими растерянными глазами на своего бывшего врага! Почему-то именно враг рассматривался как лучший в будущем любовник и вторая половина героини.
Я задумалась, припоминая своих врагов. На всякий случай. Мало ли? Вдруг я что-то упускаю и нужно обратить на них пристальное внимание и действовать согласно инструкции? Падать, заламывать руки, смотреть на объект вожделения, выпучив глаза и работая насосом. Чем должны помочь в процессе влюбления в себя героя вздохи частотой один раз в секунду, я так и не поняла, но игнорировать рекомендацию не стала. Повздыхала минуту в рекомендуемом темпе, перед глазами помутнело от переизбытка воздуха, и я наконец-то поняла, почему героиня постоянно падала.
Что ж, тяжело, но может и получиться. Все же какая-то логика у составителей пособия была. Но вернемся к симптоматике. Глубокие частые вдохи, покраснение кожных покровов, тяжесть внизу живота, повышение температуры следовало толковать как влюбленность.
Я поспешила припомнить, было ли в моей жизни подобное, и память радостно подсунула воспоминание десятилетней давности. Целитель, правда, заверил меня и матушку, что это отравление с ин-ток-си-ка-ци-ей и прописал сутки голодать, а после – щадящую диету, но теперь я знала правду. Это было не отравление – это была влюбленность. По крайней мере, симптомы сходились. Оставалось только выяснить, кого же я тогда так неосмотрительно полюбила. И сильно, ибо внизу живота болело так, что целителя пришлось вызывать еще раз.
Духи, а может, ну ее, эту любовь? Брачным договором отделаемся? Духи непоколебимо промолчали, а я продолжила писать.
После возникновения влюбленности следовало принять ряд мер по ее усугублению. Зачем? Мне отказались объяснять. Пришлось продолжить работу. Целителя нельзя было звать ни в коем случае – его ни разу на страницах пособия не упомянули. Вместо этого рекомендовалось налегать на сладкое и пить успокоительные капли на ночь. Во время особенно мучительных приступов разрешалось усугубить ситуацию алкоголем и всю ночь жаловаться на жизнь подруге-наперснице.
– Отбой! – прокричал в коридоре кто-то благословленный духами, и я с радостью отложила ручку.
Взглянула на свои записи и тяжело-тяжело вздохнула. Стойкое желание удавить мерзавца, из-за которого со мной могла случиться эта «влюбленность», крепло с каждой новой записью. Узнаю, кто приворотным зельем балуется, – сам прочувствует, что такое «любовь» для бедной девушки!
Утро не задалось с самого пробуждения. Нехорошие полукровки, с которыми мне пришлось делить комнату, нагло переписывали мой выстраданный конспект. Хорошо еще, что метко брошенная подушка отвлекла их от дел писчих и наставила на путь истинный. Девушки мигом вспомнили о построении и попятились к двери. Одна лишь Матильда решила остаться.
Леди тяжело вздохнула и присела на край кровати. Моей. Отчего бедное ложе прогнулось и встретилось с полом. Повисла пауза, прерываемая лишь тягостными вздохами полутроллихи. Наконец она решила высказаться.
– Дура ты, Тарька, – отрезала она. – Умная, а ничегошеньки из книги не поняла. Там же что главное, в любви-то? Чувства! А у тебя одни тезисы и попытки объяснить необъяснимое. Сумятица одна.
Я промолчала. Признаться, о своих записях я была лучшего мнения, но допускала и вероятность упущения чего-то важного.
– Собирайся! – Кровать согласно скрипнула, когда троллиха решила избавить ее от своего веса. – Мы идем в город.
И так это было сказано, что любой спор угас бы в зародыше. Одна лишь осмотрительность робко подняла голову:
– Нужно сообщить магистру.
– Отпустит! – уверила меня леди и отправилась лично отпрашивать всю комнату.
Я покачала головой: сомнительно, что, получив внушение от магистра Реливиана (а никто другой не смог бы испортить мне начавшую было доставлять удовольствие практику), магистр Рейсталь или Каэль отпустят нас гулять по городу. Не пойдут же они с нами, в конце-то концов!
Почтенные магистры и не пошли. Вместо этого оставили бойкую Матильду в министерстве разбираться с собратьями, решившими сменить место жительства. А меня, ввиду особого расположения, сослали во дворец к Алесту, раз уж грядки по душе не пришлись. Кто доложил о нашей несовместимости, осталось для меня тайной. Возможно, все та же Матильда пожаловалась. Но даже если и так – я была ей благодарна. Во дворце все же куда интереснее, чем под палящим солнцем и с тяпкой наперевес. Особенно рядом с приворотными травками.
Благую весть о моем новом назначении принес лично Алест. Вошел, раздернул шторы и уселся на край стола. И никакого почтения к девичьей комнате. Напротив, эльф с интересом изучал забытую на комоде косметику. И, конечно, взгляд его не смог миновать моих записей.
Мягко и беззвучно, как шпион на задании, эльф добрался до столика и сцапал мои листы.
– Я посмотрю?
Я кивнула. Пусть смотрит. Все равно меня за эти записки уже обозвали. Так что… А вдруг Алест чего дельного скажет? Он эльф начитанный, не всегда чем-то полезным, но, может, здесь знает больше моего. Я с надеждой уставилась на друга, откладывая подушку подальше.
– Что думаешь об этом? – все же решилась спросить я после пяти минут непонятного бульканья со стороны друга. – Ты в порядке?
– В полном, – выдавил эльф и захрипел. Еще и покраснел от натуги. Неужели симптом? – Тарь, ты это кому-нибудь показывала? – Алест попытался восстановить дыхание, но получалось у него с трудом. Он то и дело срывался на подозрительный такой кашель, который под моим изучающим взглядом быстро перетекал в хрип. – Ты только дурного не подумай…
– В чем дело? – четко, едва ли не по слогам потребовала я ответа на вопрос.
– Ладно, – выдохнул друг и попросил: – Присядь, пожалуйста. И тяжелые предметы убери.
– Зачем?
– Чтобы я смог убежать в случае чего, – признался эльф.
– Говори уже, – вздохнула я, но послушно села. И даже подушку отбросила подальше. Раз уж Алест просит.
– Тарь, я, конечно, восхищен проделанной тобой работой, но это… Бред!
Эльф зажмурился и выставил руки, ожидая атаки. Я тоскливо вздохнула: приходилось признать очевидное. Если не одна Матильда, ознакомившись с выкладками, признала их неработающими, то, видимо, я где-то ошиблась. Но ничего: выясним, где вкралась ошибка, и все перепишем. Для благого дела стержня не жалко!
– Откуда ты только этого набралась? – продолжал негодовать Алест.
Я протянула ему книгу. Парень поморщился и едва не запустил ею в окно.
– Мне ее Аника дала! – обиделась за подругу я.
К тому же бросаться чужой собственностью… не по-гномьи это.
Алест проникся. Бережно уложив книжицу на письменный стол, он протянул мне руку и, не принимая никаких возражений, заявил:
– Мы идем в город. Возьмем дядю и отправимся. Думаю, он нам не откажет. Нужно же тебе показать, что такое любовь.
Признаться, я отнеслась к затее Алеста с легким (а может, и нет) недоумением. Куда он хотел меня отвести? К целителю? Посмотреть на его бедных пациентов? Нет уж, не пойду. Не хватало еще чем-нибудь заразиться. Так и самой придется на прием идти, а сколько за него берут чистокровные эльфы… Как будто ты платишь не за простенькое плетение, а за факт лицезрения их светлых очей.
Но Алесту было все равно. Он словно не замечал моего настроения, продолжая уверенно пересекать лужайки, проходить под арками и шагать по коридорам. Я успела опознать лишь один из них, где за правым поворотом располагалась приемная магистра Рейсталя, но мы шли не к нему.
У неприметной дверцы, похожей на ту, что предваряла кухню или иное рабочее помещение, Алест остановился и постучал особым образом. Я с удовлетворением опознала куплет гномьего гимна. Неплохой выбор. Вряд ли эльфы станут такие мелодии запоминать. Особенно – использовать в качестве шифра. Не в их это духе. Разве что представители дипмиссии знают эту мелодию. А вот Алест за семестр успел поднатореть и в музыке. Исполнил в лучшем виде и с гордостью на меня воззрился.
– Горжусь тобой, – похвалила я друга и душой не покривила. Мои успехи на поприще эльфийского были куда скромнее. До музыкальных пристрастий жителей Аори они так и не дошли.
Алест самодовольно фыркнул. Пальцы дернулись, будто собирались сжать рукоять молотка, но тут же ослабли.
– Прошу. – Друг придержал мне дверь.
А я решила не портить момент и не напоминать, что первым заходить должен хозяин. Проверить, не решил ли устроить в доме лежку какой-нибудь василиск. Все же гномы жизнь гостя ценили выше. Да и уходить ему было куда, в отличие от хозяина дома.
Помещение, в которое мы вошли, оказалось обычным коридором. Разве что пыли здесь было неограниченное количество. А вот паутина отсутствовала, намекая, что пользуются проходом частенько.
– Быстрее, – поторопил Алест, боязливо оглядываясь. – Не хотелось бы попасться на глаза отцу.
Мысль друга я полностью разделяла, а потому поддержала его пробежку и едва успела остановиться у арки перехода. На сей раз демонстрировать эльфийское воспитание эльф не стал: шагнул первым.
На той стороне прохода обнаружилась библиотека. Небольшая, уютная, с одним мягким креслом и дубовым столом в центре, на котором в границах ограничивающего артефактного круга кипела жидкость в колбе.
Я шагнула к столу, но Алест придержал меня за руку.
– Дядин эксперимент. Не подходи – взорвется, – предостерег друг. Я с умилением взглянула на эльфа.
– Все будет хорошо. Видишь ряд ограничителей? – Я ткнула в круг артефактов. – Если что-нибудь пойдет не так, пространство схлопнется, и взрыв не покинет пределы стола. Очень дорогая защита: драгоценные камни для артефактов, потому что обычный магический щит заставит практически любой состав сдетонировать, огранка, обработка, чары на грани шаманизма и рун… Знаешь, сколько сил нужно потратить, чтобы все это напитать? Даже если здесь есть природный источник – немало. А он определенно есть, иначе я бы не стала держать рядом редкие издания.
Взгляд упал на сборник алхимических упражнений мастера Шара. Пришлось напомнить себе, что зависть – чувство непродуктивное, и в библиотеке Заколдованных Гор экземпляр тоже имеется. Один на тысячи студентов, постоянно кому-то выданный на руки. И это в читательном-то зале! На дом книгу никому не давали.
Я с трудом заставила себя отвлечься от книги. Алест покачал головой, заранее понимая тщетность попыток оттащить меня подальше от стола, и разрешил:
– Можешь подождать здесь. Я найду дядю и приведу сюда.
И он сделал то, за что я готова была простить ему что-нибудь нехорошее: взял сборник в руки и открыл. По расфокусированному взгляду я догадалась, что друг проверяет книгу на наличие ловушек. Лишь удостоверившись, что без руки я не останусь, он протянул томик:
– Предупреждать не буду. Сама знаешь, что дядя сделает, если хотя бы уголок загнем.
Я кивнула. Уголочек словаря согнул лентяй Алест, а попало обоим: таким чистым пол в лаборатории давно не был. Я лично приложила к этому тряпку и командный тон.
Бережно – все же книга была этого достойна в полной мере – я открыла первую страницу. Острый приступ зависти и благоговения сразил меня. Под названием имелся автограф. Точеные, как и сам мастер, буквы склонялись друг к дружке, наползали одна на другую, но все равно выводили обращение.
«Дорогому другу!»
Я не удержалась и понюхала чернила. Они пахли смазкой, как все, к чему прикасался почтенный гном. В университете даже спорили, действительно ли мастер был гномом или просто ожившим механизмом из лаборатории. Увы, до студентов почтенный Шар снисходил редко: здоровье уже не позволяло. Но, получается, когда-то он даже дружил с эльфом, раз уж в библиотеке магистра оказалась эта книга.
Возвращение эльфов я пропустила, самым возмутительным образом зачитавшись и задумавшись. Но такова была особенность книжки мастера: он не давал ответов, зато цепочка наводящих вопросов сама вела к правильному ответу как о назначении состава, так и о способе его изготовления. Преподаватели Заколдованных Гор и поныне использовали этот сборник на выпускных экзаменах. Смог изготовить верное зелье – получи перчатки мастера. Не смог – возвращайся через год, когда руки подживут и кости срастутся. Хотя так было до открытия «Чернее черного». Ныне студенты не пренебрегали защитой на экзамене. Жить всем хотелось.
– Нашли что-нибудь интересное? – чуть насмешливо поинтересовался старший эльф, аккуратно вынимая из моих рук томик. Я провожала исчезающие из поля зрения страницы с обреченностью осужденного. Забрали! А я только начала разгадывать третью задачу.
– Нашла, – огорченно кивнула я и не удержалась от тяжелого вздоха: – Хорошо вам, всегда под рукой. Знаете, какая очередь за ней в библиотеке? Мне до сих пор ее только краем глаза удавалось увидеть. И на практическом занятии нам зачитывали первую задачу.
– А вы бы хотели изучить их все? – уточнил магистр. Я быстро кивнула. Слишком резко, чтобы перед глазами не закружились звездочки. – Возьмите, – мне протянули тонкую цепочку браслета. – Можете приходить после практики. Но не засиживайтесь. Не хотелось бы, чтобы гномы обвиняли нас в использовании детского труда.
Я удивленно вытаращилась. Это когда гномы кого-то обвиняли, да еще по такой причине? В Царстве детский труд строго регламентирован. С двенадцати лет можно подрабатывать в какой-нибудь лавке от двух до четырех часов, получая энную сумму на руки и необходимый опыт в резюме.
Алест пнул меня в бок, выводя из состояния глубокого удивления.
– Тарь, не спи. Мы же на прогулку собирались. Дядя любезно согласился нас сопровождать, поэтому хватит уже тратить время попусту. А то я как вспомню твои заметки, дурно становится.
– Заметки? – изящная бровь магистра поползла вверх. – Позволите и мне с ними ознакомиться?
Алест покраснел и отрицательно покачал головой. А я смутилась еще сильнее друга. Вот уж кому я точно не стала бы показывать свои выкладки. Все же магистр был одной из причин, по которым мне пришлось заняться изучением этого вопроса.
– Вряд ли вам будет интересно, – неуверенно откликнулась я. – Там… глупости всякие. – И, желая скорее перевести тему, спросила: – Магистр Даналан не объявлялся?
Эльф нахмурился. Вероятнее всего, он не хотел заводить разговор о коллеге, но раз уж я спросила, уходить от ответа не станет.
– Полагаю, об этом лучше спросить господина Флея. На мой вопрос о местонахождении сына Арден высказался несколько резко, а его ответственный помощник пожал плечами, поведав, что семейные вопросы нанимателя вне его компетенции.
– Его что – нарочно сослали? – не удержался от обиженного возгласа Алест.
– Возможно и такое, – согласился старший эльф. – И если его отправили не с официальной миссией, посольство нам не поможет. Но я попросил лорда Каэля узнать. Поэтому, если ему станет известно, где находится магистр, мне сообщат.
– А переместительная шкатулка?
Вопрос был глупым, но все же необходимо прояснить все нюансы.
– Послания не доходят. Отправка происходит, но в течение получаса посылка возвращается, будто владелец активирует возврат. Либо это делает кто-то, находящийся поблизости и имеющий полномочия на такие действия. Признаться, раньше Даналан так поступал. Секретарей он терпел лишь по необходимости, и заводить собственного поостерегся бы во избежание сплетен.
– Наверное, – проговорила я.
Размышления о секретарях меня мало заинтересовали, а вот информация о возвратах показалась любопытной. Все же шкатулка – узконаправленный привязанный портал, от действия которого должны оставаться следы. И если бы кто-то смог проследить путь посылок…
Кажется, придется помириться с Аларисом. Если кто и сможет присоветовать что-то, то только мертвый маг. Может, и сам не откажется посылкой поработать. Все равно достать что-то из шкатулки по пути перемещения без предварительной подготовки невозможно.
– …в парк. – Алест, воспользовавшись моим временным отсутствием, заканчивал излагать магистру план нашей прогулки. Для утверждения, судя по всему.
Старший эльф нахмурился, внимательно посмотрел на меня, затем – на племянника, и сдался. Махнул рукой и, возведя глаза к потолку, промолчал: поминать Эсталиана в компании подрастающих гномофилов было бы глупо. А взывать к духам – родные стены не поймут. Оставалось лишь смириться с неизбежным и простить деятельного племянника и его подружку.
Впрочем, если бы магистр нас отпустил, мы с Алестом могли и сами сходить. Но после ссылки в огород мы оба уверились, что без личного присутствия старшего эльфа нас за территорию дворца не пустят. Даже под конвоем. То ли из опасения за нас, то ли за эльфов. Хочется думать, что верным все же является первый вариант.
Магистр Реливиан всегда был моим самым любимым эльфом… По крайней мере, ни одна моя подруга – даже в Царстве – не выдерживала часового любования артефактами, предпочитая вещи более приземленные и полезные. К примеру, покупку новой самостоятельно метущей метлы – разговору с продавцом о механизме ее работы. Я, увы, выбирала второе. Наверное, поэтому с подругами в Царстве у меня всегда была проблема. Зато приятельниц хватало! Еще бы их не хватало, с таким количеством неженатых обеспеченных братьев!
Я печально вздохнула. С женитьбой последнего из братьев моя привлекательность среди представительниц прекрасного пола заметно снизилась. Теперь уже я была угрозой для них – пусть и человечка, но зато с обеспеченными родителями. И даже доводы рассудка, которые не так давно упоминал Риск (да и я сама ему озвучивала), не могли охладить ревность и опасения гномочек.
Незамужняя подруга из обеспеченной семьи становилась угрозой собственной брачной мечты гномочки. А конкурентов в Царстве любить не принято. Ценить и уважать – да, но не любить. Так что куда уж тут о сердечных делах говорить? Даже о семейном рецепте механического масла опасно: вдруг уведут рецептик-то? А уж об обеспеченных женихах и их деловых предпочтениях… Нет уж, сами трудом и потом выясняли, договор ночью перерабатывали, подарок свекру выбирали и свекрови пирог пекли не для того, чтоб будущего мужа подруженька отбила!
Поговаривали, что прецеденты имели место, а потому даже безопасной с виду мне тяжело было обзавестись подругами. Наверное, молоточек заставлял подозревать в нехорошем, но отказаться от друга… Это только эльфы смогли так меня изменить.
Но ненадолго. Каким-то чудом (видимо, нюхом на реагенты) даже в эльфийской столице, идя под руку с Алестом, я умудрилась найти алхимическую лавку, предлагающую обслуживание механизмов.
Небольшое покосившееся здание явно не могло конкурировать со своими соседями, которые блестели новенькими витринами, но найти что-то более милое моему сердцу было сложно. Даже Алест обреченно вздохнул и первым бросился проверять ассортимент. Не иначе хотел первым забрать себе в случае чего самое ценное. Бросив взгляд на магистра, расслабленно взирающего на вывеску, я поспешила за другом. Раз уж его высочеству можно, то мне – уж точно.
Три ступеньки, невысокий порожек. Ручка двери, шмыгнувшая в ладонь едва ли не самостоятельно. Смазанные дверные петли. Я все больше и больше любила непримечательную снаружи лавочку, внутри которой…
– Добрый день, Саквар, – с порога поприветствовал владельца лавки магистр Реливиан.
Удивительно, но за прилавком стоял эльф, который приветственно кивнул.
– Твой убежал в подсобку. Вот уж не думал, что Алестаниэль когда-нибудь заинтересуется подобным!
– Все меняется, – магистр пожал плечами. – Знакомься, Антарина Тель-Грей, моя подопечная. Обучалась в Заколдованных Горах, позже – в Лескантском университете. Останется ли в университете после практики в Аори – пока неизвестно.
Я смутилась, поскольку для себя уже давно все решила. Но вот говорить магистру… Пусть ему Алест скажет. Он все равно в курсе вещей, хоть и дуется на меня. И совершенно незаслуженно! Ибо сам не собирается оставаться.
– Леди.
Прекрасный, как на обложке продемонстрированного мне романа, златокудрый эльф изящно поклонился. Протягивать руки для традиционного лобзания не стал, что заставило меня с облегчением вздохнуть. После внимательного разбора романа я начала всерьез опасаться, что за целованием ручек может последовать что-нибудь еще, особенно со стороны эльфов. Не зря же они были то ли на первом, то ли на втором месте по частоте попадания в романы! Статистика – наука точная, ее просто так не обманешь!
– Мой друг и ведущий специалист по адаптации гномьих разработок к эльфийскому рынку Саквар Эшарт Мариус Дастан Парлисский.
Вышеназванный друг поморщился, будто официальное представление тяготило душу эльфа.
– Можете звать меня Мариус, – позволил он.
– Антарина, – любезностью на любезность ответила я.
Все же собеседник оказал мне в некотором роде честь. Разрешил называть себя пусть и по третьему «общему» имени, но без обязательного «лорд» или «господин», а в первые минуты знакомства такая доверительность общения… Не иначе это реверанс в сторону магистра, поручившегося за меня своим «моя подопечная».
– Рад знакомству.
Эльф кивнул и ненадолго утратил ко мне интерес, быстро переходя на эльфийский и разговаривая о чем-то с магистром. Расстраиваться я не стала: не для того в лавку шла. Напротив, без настойчивого внимания можно было неплохо развлечься, разбираясь в пользующихся популярностью товарах.
Увы, таковых было немного. Даже Алест, не знакомый со студенческой ярмаркой Заколдованных Гор, откровенно скучал перед витриной.
– Мало… – протянул он. – Хоть из Царства заказывай.
Я пожала плечами.
– Можно заказать.
Наличествующий ассортимент и впрямь не поражал разнообразием. Ни инструментария, ни составляющих. Что, впрочем, и неудивительно: централизованных поставок в Аори никто не производил. Гномы рисковать зазря не хотели. Товары ввозились под заказ и только со стопроцентной предоплатой.
– Ты знаешь где? – друг с надеждой заглянул мне в глаза.
Я кивнула. Риск вряд ли мне откажет. Да и Стыху можно перепоручить: со мхом он меня уже выручал, так что и на сей раз не поленится поучаствовать, если сойдемся на процентах.
– Есть знакомые. Напиши список, и мы уточним. Но, может, и здесь есть возможность заказать. Твой дядя сказал, что владелец – его друг. И, полагаю, поставщик. Поэтому хотя бы каталог у мастера должен иметься. Осталось его только раздобыть.
На охоту за каталогом Алест отправился неохотно. Помялся на пороге, но так ничего и не вымолвил, завороженно вслушиваясь в разговор старших. Даже уши его от волнения напряглись, пытаясь вытянуться еще больше, чем неимоверно меня развеселили.
– Извините, – дождавшись паузы в беседе эльфов, встряла я. – Не могли бы вы подсказать, где можно найти список имеющейся в наличии или возможной для заказа продукции?
Саквар прищурился, испытующе глядя на меня. И я остро пожалела, что молоток остался в общежитии. О гильдейском знаке эльф был не осведомлен, раз уж не признал «вольных подмастерьев».
– Саквар, под мою ответственность, – прекратил игру в гляделки магистр.
Его друг хмыкнул, но к полке с декоративными лосями подошел и сунул руку сквозь иллюзию.
– Держите, – мне протянули толстую папку. На обложке хозяин не экономил, и одна она могла, упав, отдавить ногу. – И надеюсь на вашу порядочность. Не все связи нуждаются в публичности.
Я кивнула, начиная подозревать, что не все с торговлей между гномами и эльфами чисто. И вот сейчас, открыв каталог, я увижу, что… Вот же ж!
Мой нос уткнулся в услуги и расценки. Это какие гномы здесь отметиться успели! Сам мастер Тиберий, убежденный эльфофоб, ежегодно проваливавший проект торгового договора с Аори. Это его убежденное эльфоненавистничество даже в отдельный пункт в лекции выносили. И что же получается! И не мерзавец ли! Сам торгует, а остальным и нельзя?! Правда, список тех, кому «нельзя», с каждым новым именем был все короче и короче.
Не обошлось и без мастера Штрата, за чью коллекцию я так переживала недавно. За отдельную плату почтенный гном готов был оснастить своей защитой практически любой эльфийский костюм. Вот уж точно ни стыда, ни гордости – одни денежные отношения. И пропаганда антиэльфийского образа жизни. А на деле вон оно как: если тихо, то можно хоть с эльфами торговать, хоть с гоблинами, хоть с духами. Главное – не ввергать в искушение подрастающее поколение и не хвастаться перед соседями. Не для того предки воевали! Хотя и во времена войн гномы своего не упускали, снабжая противника устаревшими моделями собственного оружия. Дельцы!
И эльфы, судя по расценкам и потрепанности содержимого папки, не отказывали себе в удовольствии приобщиться к гномьим технологиям. И это после того, как всячески порицали собственных граждан за их стремление к технике. Лицемеры!
Я непроизвольно поджала губы, переваривая новую информацию. Алест, взволнованный моим долгим молчанием, забрал у меня папку. Взгляд эльфа скользнул по строчкам, нашел знакомые имена и с недоумением обратился к дяде:
– Но как? Почему?
– Политика. – Одно слово, а сколько сломанных судеб. На ум пришли братья-артефакторы, которых отправили в изгнание за «неправильные» увлечения, и на душе стало мерзко-мерзко. – Идемте, нам здесь больше нечего делать.
Магистр кивнул приятелю и вывел нас на улицу.
Я еще раз оглянулась на лавку, на покосившуюся вывеску, и шумно выдохнула.
– Антарина, не стоит. – Магистр взял меня за руку, отвлекая от злобных мыслей. – Вы ничего не сможете изменить. Ни гномы, ни эльфы открыто не признают, что торгуют уже очень давно. Да и не всем это признание нужно. Большая часть населения Аори относится к гномам весьма предвзято и не захочет видеть их ни в столице, ни где-либо еще. Как относятся гномы к эльфам – вы знаете лучше меня. Такое положение дел не менялось сотни лет и не изменится еще тысячи. Гном никогда не станет эльфом, а эльф – гномом.
Алест недовольно дернул подбородком, как бы намекая на собственную персону. Старший не смутился:
– Редкие исключения лишь подтверждают правила. Но, дорогой мой племянник, ты готов поклясться, что через десять, сто, тысячу лет останешься таким же почитателем гномов? Особенно если тебе придется править? Уверен ли ты, что, окунувшись с головой в подковерную игру правителей континента, останешься так же наивен? Ни один народ не идеален, у каждого есть недостатки и достоинства. И, обращая недостатки своего народа в достоинства, станешь ли ты делать то же с предполагаемым противником? Если станешь оправдывать врага – не сыграешь ли ему на руку?
Алест задумался. Глубокая морщинка пролегла на его ранее безмятежном лбу. Мне же стало тоскливо и обидно. Вспомнились все наши детские истории о трусливых эльфах. И пусть нельзя было так делать – следовало смотреть правде в глаза. Я решила взять перерыв и подумать обо всем вечером. Не для того же мы вышли в город, чтобы предаваться унынию и отвлекаться от основного маршрута.
Я вздохнула и требовательно дернула Алеста за рукав. Друг повернулся в мою сторону, все еще занятый какими-то неприятными мыслями.
– Ты обещал мне прогулку и просвещение в одном важном вопросе, – напомнила я, краем глаза следя за старшим эльфом. Уточнять, помощь в каком именно вопросе мне нужна, я не собиралась. Не хватало еще магистру узнать, за какими глупостями мы сунулись в город. И так в свете открывшейся правды я со своей упертой верой в правильность всех гномьих поступков выглядела не лучшим образом.
– Хорошо, идем. – Алест отвлекся от грустных мыслей, передернул плечами, будто сбрасывал какую-то ношу, и скомандовал: – Центральный парк.
Не задавая лишних вопросов, магистр Реливан открыл портал.
В парке было многолюдно, с той поправкой, что по аллеям прогуливались никак не люди. Эльфы постарше степенно шли, обсуждая важнейшие климатические и сельскохозяйственные вопросы, маленькие эльфы осваивали противные сердцам старших товарно-денежные отношения. В качестве денег использовались кленовые листья, а вот товаром выступало… А все, что готовы были купить. И куда этот настрой потом девается? Разбивается о тонны показушной отстраненности? Сталкивается с непониманием? В Царстве так во многом относились к изобразительному искусству. По крайней мере, до тех пор, пока занятия им не начинали приносить деньги. Ибо перед деньгами даже духи имеют слабость.
Пользуясь тем, что Алест шел медленно, я разглядывала окружающих и прислушивалась к их разговорам. Маленьким эльфикам было все равно, что за ними кто-то подглядывает. Один из них даже подбежал к нам, предлагая купить дождевого червя. Он смотрел с такой надеждой, что моя рука непроизвольно потянулась к кошельку. В Царстве правильные позывы деток поощряли даже прохожие. Это было еще одним поводом, из-за которого развитие гномьего общества шло определенным давным-давно путем.
– Дождевой червь – недорого!
Мне сунули под нос палочку с червяком. Я вздохнула, вспоминая своего лельского червя Рири. Папа обещал за ним присмотреть, а после – передать в Царство, но я все равно тосковала, не имея возможности скормить ему хоть что-нибудь.
– И сколько же? – заинтересованно переспросила я. Ребенок назвал цену, но моих познаний в эльфийском не хватило, чтобы разобраться. Пришлось беспомощно смотреть на Алеста, который старательно подыскивал слово, но не находил оного.
– Один дубовый лист, – подсказал магистр Реливиан. И строго взглянул на мелкого. Что он ему сказал, я не разобрала, но Алест смутился, а ребенок вздохнул и отправился к товарищам.
– И зачем вы его прогнали? – вздохнула я.
– Я не прогонял, – магистр покачал головой.
Я покосилась на Алеста, но друг кивнул, подтверждая дядины слова. Что ж, будем считать, что у эльфика появились срочные дела. К тому же тот самый малыш, который ко мне подходил, ныне что-то быстро-быстро вещал своим друзьям, отчего те приходили в восторг.
Сладковатый запах цветущей липы неприятно защекотал нос. Признаться, у меня с цветочными ароматами отношения были достаточно напряженные. Уж лучше преобразователь ржавчины, от него не так хочется чихать, как от некоторых «букетов».
– Тарь, не хочешь чего-нибудь вкусного? – подозрительно легко предложил свои курьерские услуги друг. Я прищурилась, подозревая его в нехорошем, но эльф и не думал облегчать душу чистосердечным признанием.
– Бутерброд разве что… – проговорила я.
Алест подорвался так, будто от скорости добычи бутерброда зависела его жизнь. И где он закуску найдет посреди эльфийского леса? За весь наш путь я не увидела ни одного лоточка со сладостями, а он бутерброды достать хочет! Не во дворец же за ними побежал?
Проще магистра попросить. Магистр у нас добрый. И не отличается непродуманными спонтанными поступками, как некоторые недогномы, которые бросают меня наедине со своими родственниками, будто так и задумывалось!
– Антарина, вы в порядке?
Кажется, мои щеки начали краснеть, раз уж магистр не преминул поинтересоваться самочувствием.
– Наверное, нет, – честно ответила я и коснулась лба, который (предатель!) даже не думал нагреваться. – Наверное, солнце слишком сильное? – предположила я, подыскивая причину повероятнее.
Не признаваться же, что не хочется оставаться наедине с этим эльфом, чтобы лишний раз не вспоминать про свой конспект! В конце концов, магистр себя не вел как влюбленный, значит, и мне не стоит зря смущать его мысли. Вдруг он тоже специально изучал вопрос?
Эльф с сомнением покосился на меня, но спорить не стал. Напротив, быстро окинул аллею взглядом и указал на свободную лавочку, роль которой выполняло поваленное дерево.
– Идемте.
Спорить было бы странно, все равно другой лавочки поблизости не намечалось, а уйти мы не могли из-за того, что Алест умчался, не попрощавшись. Еще заблудится потом, пытаясь нас найти.
На самом деле я понимала глупость выдумываемых отговорок. При желании друг сможет не только найти дядю, но и позвать его. Вот только не будет ли выглядеть бегством с моей стороны незамедлительное желание податься куда-нибудь в менее компрометирующее место? А гномы ведь не бегут!..
Встретившись с внимательным взглядом эльфа, я пожалела о своем прекрасном образовании и воспитании. Будь я злостной прогульщицей, не оказалась бы здесь. Мирно отчислилась бы в середине семестра и уехала… Да хоть бы и к драконам. Изучила бы их в естественной среде, отколупала пару чешуек!..
Я вздохнула. Наверное, нежелание смотреть в глаза правде и одному известному мне эльфу было тем же побегом. И пока честь все еще со мной, требовалось хоть как-то ее отстоять. Пусть даже щеки вновь покраснеют, как уши у воркующей неподалеку парочки.
Заинтересовавшись, я покосилась в ту сторону. Два молодых эльфа увлеченно беседовали, глядя прямо в глаза собеседнику. Грудь часто вздымалась, уши покраснели… Вероятно, имелся и еще какой-нибудь симптом, но определить на глаз, что заставляло их сокращать дистанцию и… Искусственное дыхание делается не так!
От охватившего меня негодования я развернулась на все девяносто градусов. Магистр, на которого я жалобно посмотрела, не стал вздергивать бровь, как любили делать остальные эльфы. Не стал и что-то говорить, чтобы не создавать еще большую напряженность. Вместо этого он приобнял меня за плечо и притянул ближе.
– Что случилось? – тихо спросил он, обжигая мое и без того красное от смущения ушко горячим дыханием. – Я могу помочь?
– Не знаю, – честно призналась я, забираясь на дерево с ногами и, пользуясь поддержкой, обнимая коленки. – Только пообещайте не смеяться.
– Даю слово, – серьезно заверил меня эльф и выжидающе замолчал.
А я начала трусить.
– Правда, моя просьба может показаться вам неприличной. И я помню, что вы говорили, что никогда… Но, возможно… Могу я у вас попросить… Мне только для исследования.
– Говорите уже, – усмехнулся эльф. – Антарина, с таким вступлением я начинаю подозревать, что вы потребуете минимум мою косу, а максимум, – он развел руками, – надеюсь, что мои соображения не окажутся правдой.
Я набрала в грудь побольше воздуха, открыла рот, чтобы начать говорить, и уловила краем глаза странное мельтешение слева от нас. Кусты припадочно тряслись, будто в них происходило сражение двух, а то и больше, крупных существ, не обделенных конечностями. То тут, то там мелькали пальцы, сталкивались с ветками и исчезали. Наконец, выломав половину куста, на аллею вывалилось нечто.
Костюм незнакомца был мне знаком. Такой предпочитал носить Алест по возвращении домой. Но вот лицо у незадачливого шпиона отсутствовало напрочь. Вместо него имелся распухший помидор. В том месте, где у человека была бы левая щека, образовался кратер, с которого, видимо, и началось преображение лица. Решив, что упрекать пострадавшего друга в недостойном поведении совсем не по-товарищески, я спросила:
– А где бутерброд?
Алест, пострадавший в неравной борьбе, неопределенно махнул рукой.
– А туда зачем полез?
Я сползла с бревна и подошла к эльфу. От него шел такой жар, что мне захотелось сладкого льда. И ушат холодной воды, чтобы вылить его на беднягу. С одной стороны, это было бы хорошим деянием, поскольку температура Алеста едва ли подходила здоровому эльфу. С другой – я могла бы выместить все свое недовольство от сорванного разговора. Я так долго собиралась, слова подбирала, думала, как впихнуть личное в рамки общественно полезного… А теперь все с начала? Алест определенно заслуживал трепки. Еще и за то, что опустился до подслушивания и подглядывания. Мне и так непросто было, а превращать это в цирк!..
Подумав, как, должно быть, потешно со стороны смотрелась робость в исполнении настоящей гномки, я решила при случае уронить на Алеста молоток. Или пусть сам своего дядю уговаривает! И как он ему объяснять будет – не мои проблемы. Пусть хоть оду пишет! Но кипеть и негодовать я могла лишь в душе, поскольку Алесту с каждой минутой промедления становилось все хуже.
– Нужно вернуться во дворец, – взял руководство на себя магистр, подходя со спины. – О твоем поведении поговорим позже.
Младший эльф заметно приуныл. Я же приободрилась. Если магистр не откладывает головомойку другу на долгое время, значит, тот излечим, и уже в скором времени сможет ответить за свои длинные уши.
– Я сама вернусь, – поспешила заверить я, понимая, что Алесту к целителю нужнее, чем мне в общежитие во время уборки. Ведь все, кто не успел спрятаться, автоматически причислялись к рангу добровольных помощников.
Магистр с сомнением посмотрел на меня, на племянника, у которого уже начал выпадать изо рта язык, и поспешил спасти репутацию принца. В один миг он уцепил Алеста за локоть и исчез, оставляя меня наблюдать за тренировками парочки, которые все больше и больше походили на самый прозаический поцелуй. Тот самый, который не подлежал исполнению в многогномьих местах и за который незадачливый ухажер мог получить молотом по каске от папы девицы.
До или после подписания брачного договора – как получалось. Но раз уж гном проявил чувства – изволь отвечать за свои поступки. Репутацию девушки никто портить не позволит. По крайней мере, публично. Не для того кровиночку растили, чтобы ей все мозги отшибло и она в расчетах запуталась, введя папу в горестные стоны, а семейное дело – в банкротство.
Вот после брачного договора…
Я вздохнула. После брачного договора личную жизнь тем более не афишировали: несолидно почтенной паре подобно невоздержанным юнцам по углам обтираться и порядочным гномам дурной пример подавать. Так что чувства в Царстве проявляли сугубо деловые, а если дело до личных и доходило, то за закрытыми дверями.
Но не везде же так? Я скосила глаза, наблюдая за парочкой. А там… объятия становились все крепче, поцелуи – жарче, крики появившейся на горизонте благовоспитанной эльфийки – все громче.
Понимая, что с минуты на минуту начнется скандал, я соскользнула с лавочки и направилась в противоположную от попавшихся влюбленных сторону. Что здесь, что в Царстве пожилые дамы не слишком отличались. Разве что в Царстве матушки были поспокойнее и не кричали. Да и зачем голос срывать, если они молот метают лучше, чем бранятся? А там поверженного ухажера можно и в дом затащить, прицениться к кошельку и даже заставить жениться, если общественное положение позволяет. И никаких тебе рычаний.
Аника, которой я все это высказала, едва добравшись до общежития целителей, печально вздохнула и повела меня в свою комнату. Соседей у девушки не было: целителей на практике в столице набралось куда меньше, чем будущих дипломатов.
– Заходи, – передо мной услужливо распахнули дверь. – Окно сейчас открою, – пообещала Аника, видя, как мне плохеет от удушливого аромата очередного «очень ценного растения», коих под потолком висело… Я от удивления рот раскрыла: самого потолка видно не было, а вот метелочек различных сборов – хоть улицы мости.
– Как ты здесь с ума не сошла?!
Пока Аника спешно проветривала комнату, я изображала рыбу. Удивительно, как сама подруга в таком дурмане не лишилась рассудка. Я с подозрением покосилась на девушку, но та признаков безумия не проявила. И это оборотень! У нее же нюх лучше моего раз в двенадцать! Ей без фильтров не обойтись! Отвечая на мой вопрос, Аника задрала голову, показав носовой фильтр.
– Нам куратор в первые минуты всем выдал, – пояснила она. – Сказал, что из года в год кто-то попадает к старшим коллегам, если пренебрегает безопасностью. Я поэтому не снимаю нигде.
– А он не все запахи отсекает? – уточнила я.
– Нет. Если бы все – как бы мы травы определяли? Но снижает остроту восприятия до допустимого минимума. – И, видимо, подруга решила меня совсем с ума свести, раз добавила: – Эльфийская разработка.
После этих слов она могла навсегда остаться без фильтра, поскольку мне потребовалось немедленно оценить разработку конкурентов. Гномы ведь тоже фильтрами занимались, но больше звуковыми: запахи подгорные жители различали даже хуже, чем люди. Оттого в моде были особенно резкие ароматы, но не цветочные, а промышленные, приятные и знакомые нюху мужа.
– Я тоже такой хочу… – пробормотала себе под нос. – Не знаешь, они в продаже есть?
– Должны быть, – пожала плечами Аника. – Только дорогие они, как нам сказали.
– Ничего. Конкуренция – недешевое удовольствие, а промышленный шпионаж – и вовсе золотые горы.
– А… тебе для работы, – поняла подруга и кивнула на кровать: – Присаживайся.
В отличие от моей комнаты, в жилище Аники был образцовый порядок. Все вещи на своем месте, пыль – только на улице, и даже ставни не скрипели. В последнее верилось с трудом, но факт оставался фактом: несмотря на кажущееся запустение дома, проблем в нем было куда меньше, чем в нашем дипломатическом обиталище.
– Тарь, что-то случилось? – не стала тянуть василиска за хвост Аника. – Чем ты расстроена?
– Будущими тратами? – предположила я, пытаясь уйти от темы. Увы, память у оборотницы была хорошей, а я действительно пребывала не в лучшем настроении, когда пришла к ней.
– Сомневаюсь. Все, что в со временем окупится сторицей, для тебя не траты, а инвестиции в будущее. – Я слабо улыбнулась: такой короткий срок вместе, а меня уже знают едва ли не лучше, чем себя. – Признавайся, что не так? Книжка не понравилась?
– Я ее не понимаю, – призналась честно. – Пробовала Алесту показать, но ему стало плохо, и он пообещал мне показать, как оно на самом деле. А потом убежал за бутербродами, бросил меня с магистром Реливианом, а сам уши грел в кустах! – возмутилась я. – А любовь так и не показал!
Аника тяжело вздохнула и закатила глаза, будто призывая духов в свидетели.
– Он и не мог тебе ничего показать.
– Почему это?
– Наглядно показать можно страсть. К тому же – чужую. А наблюдая за другими – поймешь ли ты что-нибудь про себя?
– Да, если выбрать правильные критерии для сравнения, – подумав, кивнула я. – Но без привлечения дополнительных сведений это невозможно. Определить, подойдет ли тебе молот, без знаний о его весе, материале и размерах невозможно. А на глаз разве что с размером определишься.
– Хорошо, пойдем другим путем. – Аника присела рядом. – Что ты почерпнула из книги?
Я с готовностью поведала о содержании своего конспекта и добавила:
– Но мне это, кажется, не подходит.
– Не подходит, – согласилась оборотница. – Поэтому зайдем с другой стороны. Для чего гномы вступают в брак?
– Для объединения капиталов разных семей, выхода на новый рынок, завязывания связей… – принялась перечислять я самые частые причины заключения брачных союзов.
Аника поморщилась.
– А почему тогда ты отказала Риску?
Я помрачнела. С точки зрения выгоды мне следовало соглашаться на предложение друга, но…
– Я не хотела портить ему жизнь и заставлять страдать его и себя.
– Уже лучше, – приободрилась девушка. – Другими словами, отказываясь от его предложения, ты опиралась не только на выгоду, но и учитывала свои чувства и желания.
– Так и есть. Но я оценила долгосрочную перспективу наших отношений, и…
– Хорошо. – Аника невежливо закрыла мне рот ладонью. – Не перебивай, пожалуйста. – Пришлось молча кивнуть. – В долгосрочной перспективе ваше общее дело могло серьезно расшириться и принести вам обоим неплохую прибыль. Связи его семьи, связи твоей семьи… Ваш брак – выгодная сделка. Но ваша семейная жизнь предполагала страдания. Не материальные лишения, а именно душевные страдания с обеих сторон. И вы разошлись. Друзьями. То есть как друзья вы друг друга устраиваете. Ты можешь положиться на него, он – на тебя, вы дороги друг другу, но для брака этого не хватит. И представь себе, что вам с Риском пришлось бы проворачивать все то, что ты в книжке прочитала.
Я поморщилась: чтобы Риск начал себя так вести, ему сначала на голову нужно уронить что-то тяжелое. Скорее он вместо стихов читал бы мне последние сводки торговых домов. Да и смысла в стихах? На цветы мы тоже не стали бы разоряться: чтобы их в Царстве растить, нужно приглашать мага-природника. Пустая трата денег. Да и крепкие объятия и ежечасные лобзания… Это ему каждый раз бросать работу, что ли? Неужели любовь всех настолько меняет? Может, вместо того чтобы думать о ее месте в моей жизни, следует проконсультироваться с целителем? Уж больно на безумие похожи такие изменения в характере!
Тут еще и память подкинула недавно виденный в парке эпизод, и воображение услужливо поменяло местами меня и эльфийку. Бр-р-р-р, до чего же противно! Никогда не любила, когда на меня попадали чужие жидкости. А тут… Это же чем рот прикажете полоскать!
– Ничем, – усмехнулась Аника. – Если ты влюблен, то есть обезумел ради кого-то, говоря твоим языком, то ничего неприятного в его поцелуе нет. Сама вспомни, Тарь, противно ли тебе, когда мама в щеку целует? Всегда ли ты руки моешь после традиционного целования твоей ладошки?
– Нет. Если мама – то это же мама!
– А эльф из лавки артефактов? – усмехнувшись, напомнила девушка.
Я покраснела: отпираться было бесполезно. После его прикосновений я вытирать руки не торопилась. Так он ведь нормальный! Очень интересный, знающий… Артефактор, в конце-то концов! И даже чуточку симпатичный. Самую малость…
– Не смущайся. Все заметили, что ты ему симпатизируешь. А уж Алест как взвился!
Я вспомнила недостойное поведение младшего эльфа и поморщилась. Ничего милого в его поведении я не нашла. Выставил себя недалеким дураком, хорошему эльфу буквально нахамил. Потом, правда, извинился, но искренности в его словах была малая толика. Хоть и сам эльф!
Оборотница замолкла, давая мне возможность вспомнить что-то еще, но, не дождавшись реакции, продолжила:
– Тари, а как тебе магистр?
И сомнений, о каком именно эльфе говорит подруга, у меня не возникло. Плохо! Девушка из книги тоже сразу об одном определенном мужчине вспоминала.
– Не знаю.
Я отвела взгляд, не в силах смотреть в глаза подруги. Видимо, слишком личными были мысли. Не хотелось, чтобы Аника что-то поняла. Но она все равно, кажется, догадалась.
– Он тебе нравится?
– Наверное… – От собственной нерешительности я разозлилась. Когда это гномы боялись признать, что… – Да, мне нравится, когда он рядом. – Аника молчала. – Он надежный. И рассудительный. И на вопросы почти все ответить может. Не принимает поспешных решений. И лаборатория у него со всеми степенями защиты! У папы заказывал! – Последнее в списке достоинств было бы главным для любого гнома. Свой клиент – это почти семья, а то и лучше. Клиента содержать не нужно! – И…
– И он тебе нравится, – закончила за меня подруга. – Не смущайся. Это заметили все, кто вас вместе видел. Только ты не замечаешь. Или делаешь вид, что не замечаешь? – с понимающей улыбкой уточнила Аника. – И может, стоит уже заметить?
– Зачем? – Я вздохнула. – Я не хочу, чтобы было больно. Он эльф, а эльфы… не лучшая пара для гнома. И что я могу ему предложить? – Я начала просчитывать варианты «покупки» расположения эльфа. – Вряд ли он согласится на мой брачный договор. А если я от него откажусь – меня в Царстве не поймут. Какие серьезные отношения можно строить без…
– Без договора? – перехватила мысль Аника. – Не деловые. Но ты и не сделку хочешь заключить. Иначе бы вышла за Риска и уехала в Царство женой достойного члена общества. Но ты этого не хочешь, поэтому, может, попробуешь по-другому?
– Я не хочу, как в твоей книге.
– Значит, будет иначе, – уверенно заявила оборотница. – Я спросила у своего здешнего наставника, почему флос может вонять. Знаешь, что мне ответили? – Я покачала головой: травы никогда не были моей сильной стороной. – Флос воняет не только для привороженных, но и для влюбленных. Поэтому думай, кто успел тебя так очаровать.
Я вздохнула: о чем тут уже думать, когда мне, считай, это прямым текстом сказали.
