История двадцать третья. Непосильный страх
Тиа угасла ранним утром. Меня будто кулаком изнутри садануло – вышвырнуло из теплой кровати, и я помчалась, в чем была, на ходу подвывая имя Шарпа, ведь у него всегда вдоволь платков.
От старости, которая давно перешла в окончательное одряхление, лечат. И Тиа лечили, как только можно. Но все равно знали, что продлим ее время, но вовсе не сделаем вечностью. Я могу сто раз не желать себе вечной жизни, это скучно и мерзко, но я до того неумна и нелогична, чтобы желать ненужного себе – для других…
Когда я добежала, Тиа еще была с нами и улыбалась, глядя, как рассвет проявляет узор темной росли и раздувает первые трепетные радуги. Хотя бы это удалось, – глотая слезы, думала я. Хотя бы она видит, что сбылось, и мир стал воистину цветной, в такой Сад одна Тиа и верила, когда он еще звался Утиль и был самым тусклым местом во вселенской серости.
Улыбка так и осталась в морщинках у губ, а Тиа угасла. Простейшие – вся колония, наверное, шелестящими волнами наползали и наползали, образуя кольцевую гору и в ее центре – гигантскую воронку. Вулканический кратер, не менее. Мы с Тиа были в его середине. Когда Тиа угасла, вновь прибывшие тварюшки гигантской начали безвольно ссыпаться в жерло вулкана, как пыль – они будто парализованные, не могли двигаться и не цеплялись друг за дружку.
– Ну что вы, в самом деле, – одернула я их и заодно себя. – Освободите место, не затаптывайте росль. И еще вот здесь надо копать. – Я сглотнула и нехотя закончила, – могилку копать надо.
Я стояла без сил, было совсем холодно, пока не примчался Саид – его пропустили, он упрямый и колония это оценила, выгнулась аркой, позволила пройти напрямую, не карабкаясь на гору и не ссыпаясь оттуда.
Запрокидываю голову и смотрю – а как их много, простейших! Гора, ну точно – гора. Опускаю голову, вижу Саидку и затем сразу, с облегчением – то, что он принес. Телепат под боком – это здорово. Я же помчалась в ночнухе и толком не успела подумать, что нужно, а он поймал недодуманную, «темную» идею и вытащить ее на свет, и отшлифовал до осмысленности. Принес цветок энна. Единственный энна во всем мире… Я поправила рубаху, отодвинула стопку платков – Шарп уже доставил. Не надо, я же не истеричка, просто когда устаю, тогда уж устаю. Сейчас иной случай.
– Сад Тиа самое замечательное место в мире, – сказала я громко, для всех. – Мы сделали открытие, которое было не под силу взрослому универсуму. Мы доказали, что доброта – это совершенно материальная сила. Из-за доброты Тиа изменилась колония простейших. Из-за доброты Зэйры изменился Макс. А изменившись, мы переменили сам Сад. В нем росль получилось живой и вообще все стало правильно. Поэтому я уверена, что здесь, где все мы помним Тиа и храним в душе ее доброту, сможет укорениться энна. Так что давайте, совочками, ага?
Платок сам попал под руку. Я стерла слезинки и пошла сажать энна. Когда с этим было закончено, домой меня понес Саид. Вообще-то Сад – планета холодная и тяжелая, я вымоталась и едва дышу.
Во взрослой вселенной, где мало кому понятен смысл земного финансового понятия «состояние» я умудрилась обзавестись этой гадской обузой. Я не хотела! Именно поэтому Олер мне и надел на шею хомут… Он уверен был, умный подлец, что я впрягусь и буду тянуть. Он знал, что я не отвернусь и стану задавать себе вопросы, на которые нет ответов ни в моем примитивном, ни, оказывается, в этом продвинутом, мирах. Имеет ли право человек на протез? А имеет ли права протез человека? А если протез атрофирует в человеке важную «мышцу» души, виноват ли протез и как быть с ним? Закрыть производство – так ведь это почти убийство, а то и совсем… Оставить все как есть? Разнести вдребезги пол-империи в доказательство того, что я права, а они нет, ведь сейчас экипажи крейсеров резерва управляются клонами Макса, и значит, я больше адмирал, чем любой адмирал империи. Именно поэтому империя вывела на удар «нову», осознав, что родной флот ей не подконтролен, мне Игль пояснил и я ужаснулась. Поверила…
У меня нет ни одного ответа. Я всю жизнь угроблю на головную боль и не найду однозначных решений. Эш не смог вынудить меня поумнеть, но теперь я в тупике и должна сама себя заставить каждодневно искать вопросы, чтобы затем задать их. А слушать меня умеет только один человек, которого я сама и выставила куда подальше, чтобы он обзавёлся независимой точкой зрения… Вот беда, я ж не этого хотела, оказывается. Он теперь взрослее меня и умеет влипать в неприятности ловчее моего. И он – человек. Настоящий.
– Зараза! – сказала я Саиду, укутанная в одеяло и устроенная на кровати, греться, пока он готовит чай.
Телепат довольно хмыкнул и промолчал. Еще бы не зараза!
Я ничего в жизни не боялась по-настоящему год назад. Я покинула Землю, не оглядываясь, хотя там осталась мама, там брат и еще много людей, знакомых близко и не очень. А я – не оглядывалась.
Я жила здесь, влипая в истории и выпутываясь, плохо понимая, чем рискую. Мне было не страшно, потому что я полагала – мне особенно нечего терять. Объявляя Игиолфа личным врагом, я именно поэтому не замечала разницы наших весовых категорий.
И вот – допрыгалась. Я знала, что Васька меня переживет, габариты почти вечные. Но потеряла Ваську. Тьюить гребненосный круш с сизо-стальным оперением, он из элиты расы, долгоживущей, и я себе сто раз беззаботно твердила: повезло с шефом, он бессменный и замечательный. Но Тьюитя почти убили. Теперь я каждое утро надоедаю ему звонками и тупейшим вопросом: «Шеф, вы – уть»? Я знала, что Чаппа не молод, но и он в моем детском понимании неизбежно пережил бы меня. Теперь Чаппа высочайший носитель и вот-вот ему выдадут зеленый пояс, тогда он уйдет в нижние галереи к матерям рода, на почетное отрывание головы. Обожаемый и несравненный Макс всегда будет под угрозой, Игль руки на себя наложил…
Я научилась бояться. Терять очень тяжело. А жить в ожидании потерь – невыносимо совсем и окончательно.
Зато я точно знаю, что у моей дурацкой эмпатии выработался новый метод поверки тех, кто рядом. С Таем было – ну, как у Яхгль во время финала игр, взрыв и грохот, полный тарарам и оглушение с легкостью мозга. Только я за него не боюсь, ни капельки. Было, я его хотела спасти, а после как отрезало. Никогда не смогу за него бояться, ему нет смерти… А вот Саид – зараза. Очень опасная зараза, так и щемит под лопаткой. Ужасно, до невменяемости, хочется его прогнать и изругать, чтобы стало меньше поводов бояться. Чем дальше от Интры и меня, наследницы вселенских проблем – тем спокойнее.
– Клоны удобны тем, что нас можно перевыпустить в новой версии, – невозмутимо сообщил Саид, ставя на столик у кровати горячий чай.
– Придурок.
– Наверное, – усмехнулся он. – Но я не знаю, какие еще доводы тебя успокоят. Надеюсь, ты не собираешься тихо отсиживаться в сторонке от всяких чужих и малопонятных проблем, потому что у тебя полно друзей и ты всеми дорожишь?
– Я бы и рада, а только вот упс, не смогу, – огорчилась я и развела руками.
Макс на днях улетает в энгонам, которые упрямо и сразу опознали в нем реинкорнацию своего драгоценного систематизатора. Они не верят в переселение душ, в само наличие душ и вообще во все, лично ими не проверенное экспериментом. А ну как разберут Макса на атомы для контроля и переучета? Хотя Зэйра бдит и тут я могу не нервничать.
Ливси направляется на Багриф, я сама его просила разгромить клинику козлогадов, если там слишком куюкно с медицинской этикой. Ливси почти вне закона, в его мозгу доработок – куча, и все запрещенные. А ну как его на запчасти или в архив? Ха, отправлю следом Шарпа, снабдив сувенирным калашом, и не стану ждать худшего.
Билли раньше меня полетел в гости к грисхшам, ведь мы знали, что Тиа осталось немного времени и я просто обязана быть тут.
Тиль тоже улетел к грисхшам. Ну, за него я спокойна. Кто, наплевав на правила поведения в присутствии высших носителей, разделал багряного урода палкой – тот позаботится и о себе, и о Билли. Грисхшам он понравится. Лишь бы высидел десять часов на пересчете шкур.
Игль займется инвентаризацией Интры, это ему заранее приятно, есть поле для интриг и коварства. Но я не против. Когда Альг вцепился в свою судьбу с коленами назад, я видела лицо Игля. Он не завидовал другу, а это умеют только те, кто годен в наш Сад – кто в силах радоваться чужому счастью или там успеху.
А я? Куда же я полечу после похорон?
– После всего к грисхшам, у них много вопросов и совсем нет ответов. И еще к дрюккелям, нас пригасил Огга. Затем… пожалуй, в империю, там хотят выйти из черного списка любой ценой, надо пользоваться во благо Сада. На Иду, нас ждет Ика. У меня тоже много приглашений и дел, это неизбежно, хотя буду стараться возвращаться сюда как можно чаще. Но все это не теперь, позже. Сейчас у тебя начинается отпуск. Мы летим на Землю, – Саид отобрал остывшую чашку и сунул мне с ладонь горячую, взамен. – Слышишь? В отпуск, зря я что ли доу? Все налажено, как следует. Я договорился с Китом. Мы берем с собой Эша и Ихассу, чтобы я мог бояться не за тебя, а исключительно за вашу небольшую дикую планетку.
– А…
– А зачем, вполне очевидно, – перенятым у Гюль тоном взрослого ответственного существа сказал Саид и залпом выпил остывший чай, чтобы в горле не стоял ком. – Знакомится с мамой.
