Глава 22

Не думая об опасности, Кейти бегом спустилась по холму.

– Мэтью! – Ее голос потонул в звуках сражения.

Она скатилась в воду, схватила солдата за руку и помогла Мэтью выволочь его на твердую землю. Солдат был в килте – шотландец. Какого черта его сюда занесло!

– Мэтью, нам нужно выбираться отсюда, – сказала Кейти.

Прежде чем он успел ответить, прогремел выстрел.

Кейти отреагировала мгновенно – сшибла его с ног и упала сверху. Она не могла допустить, чтобы Мэтью убили. Вот для чего она здесь!

– Кейти! – закричал он, пытаясь стряхнуть ее, но она еще крепче прижала его к земле.

Она задыхалась, чувствуя, что ее охватывает паника. Теперь она уже не была уверена в том, что спасет Мэтью: для русских они были отличной мишенью. Вдруг она почувствовала, как на нее навалилась какая-то тяжесть. Килт, грязный клетчатый килт… Шотландец закрыл их своим телом.

Выстрелы участились. Кейти стиснула зубы и зажмурилась. Тело солдата над ней содрогнулось и затихло. Так вот какого черта, подумала Кейти, он спас их, спас…

Мэтью слабо шевельнулся, он был жив, и ее сердце наполнилось спокойствием. Он был жив – и был рядом с ней. Он все еще принадлежал ей.

Ей нужно было чудом избежать смерти, чтобы все вспомнить. Она вспомнила, что Мэтью был для нее единственным, что она всегда любила его.

И… такое уже случалось раньше. Когда-то она уже смотрела на окровавленное тело Мэтью, задыхаясь от слез. Это было вовсе не дежавю – воспоминание было таким ясным, словно все это произошло вчера. Но это было невозможно!

Она видела их прежние жизни с кристальной четкостью. У нее потемнело в глазах, и она несколько раз моргнула, чтобы вернуться в реальность.

Хотя по его груди стекала кровь, Мэтью держался на ногах так долго, что Кэтрин охватила надежда на то, что рана его несерьезна, что все закончится хорошо и Мэтью будет в порядке. Но он вдруг рухнул на пол, словно кто-то перерезал невидимые нити.

В соборе наступила звенящая тишина. Солдат, метивший в Дюранда, но по ошибке попавший в Мэтью, в ужасе выронил мушкет. Кэтрин растолкала толпу и упала перед Мэтью на колени.

– Назад! Отойдите назад! – крикнул кто-то. – Оставьте их одних.

Вскоре под сводами собора не осталось никого, кроме Мэтью, Кэтрин и Дюранда.

Кэтрин не верила, что все это происходит на самом деле.

– Мэтью! – прохрипела она, пытаясь поднять его.

– Я люблю тебя, – прошептал он.

Она закрыла глаза и прижалась к его щеке.

– Я тоже тебя люблю, Мэтью. Пожалуйста, пожалуйста, не оставляй меня!

Дюранд стоял рядом, залитый кровью Мэтью.

– Прошу вас, не сдавайтесь, – обратился к нему юноша. – Вы не можете сдаться. Прошу вас, держитесь до последнего. Обещайте мне…

Побледневший Дюранд кивнул:

– В Карлайле никто не умрет – вот это я вам точно обещаю.

Мэтью снова повернулся к Кэтрин; он вглядывался в ее лицо, словно пытаясь запомнить каждую черточку.

– Кэтрин, пожалуйста, позаботься об Анис… ради меня.

Кэтрин кивнула и попыталась выдавить улыбку. Она чувствовала, как он слабеет, и уже почти ничего не видела от застилавших глаза слез.

Мэтью смотрел на нее, не мигая.

– Я люблю тебя, – снова прошептал он, а потом закрыл глаза навсегда.

Кэтрин в голос зарыдала, не в силах остановиться.

Внезапно глаза Мэтью распахнулись, и он вздохнул.

– Мэтью? – хрипло спросила Кэтрин с бешено бившимся сердцем. Он умер – она видела это, – но сейчас снова был жив. В его груди снова билось сердце.

Мэтью закашлялся, отплевываясь кровью. Затем сказал:

– Кейти? Ты умерла… Что происходит?

Она ошеломленно уставилась на него, глядя, как он пытается встать на ноги. Его одежда была цела, рана исчезла.

Кейти сидела на берегу реки. Рядом лежал мертвый шотландец. Выстрелы теперь звучали в отдалении. Она помнила всё – каждое мгновение, когда они с Мэтью были вместе и когда их снова разлучали. И как только она могла об этом забыть… Карлайл, 1745 год, Мэтью умер и снова вернулся к жизни… Ее охватила паника, но затем она услышала голос, вернувший ее к реальности.

– Все в порядке, – прошептал Мэтью, обнимая ее. – Ты в безопасности. Все кончилось. Я здесь.

– Ты… ты умер, – выпалила она, прижимаясь к нему, а его руки гладили ее по спине.

– Не в этот раз. Ты меня спасла, все в порядке, Кейти. Я с тобой.

– Ты помнишь? Пожалуйста, скажи, что ты тоже все помнишь, что это не наваждение. Скажи мне, что я не схожу с ума!..

– Да, я помню, – тихо произнес он. – Я умер. В меня стреляли. В соборе. Я все помню.

Кейти вздохнула, чувствуя, что успокаивается, и попыталась собраться с мыслями. Все должно получиться. Мэтью был с ней, и, если все, что они видели, правда, если и раньше все заканчивалось хорошо, они могут спастись, надо только выбраться отсюда в безопасное место.

– Нам нужно бежать, – сказал Мэтью, словно прочитав ее мысли. – Быстро, как сможем. Ты можешь бежать, Кейти?

– Да.

– Раз, два, три, – прошептал он и поволок ее за собой прочь от реки, подальше от битвы.

Впереди показалось приземистое каменное строение. Вероятно, это было чудом, но они достигли его. Внутри было пусто. Кругом лежала пыль, словно в разоренной гробнице. Кейти захлопнула дверь и рухнула на пол со вздохом облегчения.

Мэтью был в безопасности. Он был жив.

Кейт и Мэтт стояли в коридоре и молча смотрели на маленькую металлическую табличку, которая сообщала, что в этом кабинете работает младший научный сотрудник К. Гэллоуэй. Впервые Кейт не нашлась что сказать – все остроты вылетели у нее из головы.

Она знала, что была здесь, хотя это явно было неправдой.

Либо она сходит с ума, либо происходит что-то еще.

Кейт открыла рот, чтобы спросить Мэтта, что он чувствует, но слова не шли с языка. А вдруг он подумает, что она сумасшедшая?

Мэтт повернул дверную ручку и толкнул дверь, открывшуюся с протяжным скрипом. Солнце уже зашло, и в кабинете было темно. В свете фонаря плясали потревоженные ими пылинки.

Взгляд Кейт задержался на свитере, висевшем на спинке стула. За двадцать лет солнечные лучи выбелили его до бледно-кремового цвета, но она все еще могла различить на нем узор. Кейт провела по свитеру рукой, и у нее перехватило дыхание. Свитер принадлежал Кэтрин. Она была здесь, работала в этой комнате: писала игривые письма своему мужу и текущие отчеты, беспокоилась о странной разработке лаборатории… Она сняла свитер и оставила его на спинке стула, вероятно, в тот самый день…

Кейт заставила себя перевести взгляд на Мэтта, который по очереди открывал ящики стола.

– Здесь ничего нет, – сказал он.

Она заглянула ему через плечо. Ящики и картотека были пусты.

– Наверное, кто-то уничтожил все материалы после того, как их убили.

Убили… Они в ужасе посмотрели друг на друга. Но, увы, эта комната не могла рассказать им ничего нового о смерти Кэтрин Гэллоуэй.

– Кабинет Мэтью должен быть где-то рядом, – сказал Мэтт. – Наверняка там что-то есть.

– Погоди. – Кейт осторожно завернула в свитер стоявшую на столе статуэтку лисы и положила в свой рюкзак.

Они разыскали кабинет Мэтью, но дверь была заперта. С тяжелым вздохом, словно готовясь к неминуемой смерти, Мэтт налег на дверь плечом, надеясь, что замок сломается. Как ни странно, у него получилось.

– Ого! Я думала, так только в кино бывает, – восхищенно воскликнула Кейт.

– Просто замок был фиговенький. Это же всего лишь офисная дверь, картонка. Ох… Не думал, что будет так больно, – сказал он, потирая плечо.

– Мэтт, нежный ты мой цветочек, у тебя был шанс показать, что ты настоящий мужчина. Зачем ты все портишь?

Он усмехнулся:

– Проходите мисс, а я после вас.

Внутри царил ужасающий беспорядок – бумаги лежали вперемешку с разбитыми ящиками. Стены были забрызганы чем-то темным. Кейт ошеломленно ахнула. Это же пятна крови…

– Мэтт…

Он взял ее за руку:

– Значит, это случилось здесь.

Кейт закрыла глаза, у нее кружилась голова. Она живо представила, как они умерли. Ее тошнило.

– Они – мы — умерли здесь. В них в самом деле стреляли.