Глава 17

Кейт дочитывала последнюю запись из дневника, когда Мэтт отправился на поиски чего-нибудь съестного. Она сразу же проверила указанный интернет-адрес, но увидела страницу с ошибкой. Сайт больше не работал, но двадцать лет спустя в этом не было ничего удивительного. Им оставалось одно – придумать, как получить доступ к резервной копии. Возможно, у Тома получится.

Кейт вздохнула, удержавшись от искушения немедленно отправить Мэтту сообщение, ждать его не было сил.

Наконец он пришел.

– Давай быстрее звони Тому! – выпалила она.

– Кейт, – терпеливо произнес он, – я, кажется, говорил тебе, что это не лучший вариант – просто раздавать мне указания. Могла бы и объяснить.

– Да, конечно, – кивнула она и прочитала ему последнюю запись.

Мэтт тут же позвонил Тому.

Кэтрин задрожала от холода и покрепче завернулась в шаль. Уже было почти утро, и с кое-как укрепленных крепостных стен ничего, кроме простиравшегося над полями густого белого тумана, не было видно. Она зевнула, прикрыв рот ладонью, из-за опасности нападения спали они мало. Находясь здесь в женской одежде, она чувствовала себя странно, но теперь, после отъезда тети, больше не нужно было притворяться. Теперь она – лишь одна из горожанок, ищущих защиты в замке. Их было немного – тех, кто остался, но они были готовы держаться до последнего.

– Чай? – прошептал кто-то ей на ухо, и Кэтрин подпрыгнула от неожиданности.

Мэтью.

– Да чтоб тебя! – ответила она в сердцах и тут же поправилась: – То есть да, конечно. Где ты его только раздобыл? – Она благодарно взяла у него из рук горячую жестяную кружку.

– Из дома прихватил. Пей, ты ведь наверняка замерзла.

– Спасибо, Мэтью. Ты такой заботливый.

Кэтрин прижалась к нему, но, увидев, что на них косятся с неодобрением, отступила подальше. Она на секунду забыла, что одета в платье хорошего покроя, как леди, а Мэтью – ее слуга. Черт бы побрал эти условности! В глубине души Кэтрин надеялась, что сейчас тишину нарушат залпы противника, – что угодно, лишь бы выкрутится из неловкой ситуации. Но было тихо, если не считать резкого карканья ворон, разносившегося над полями.

– Я читала, – сказала Кэтрин негромко, – что у вождя монголов Чингисхана был особый способ нагнать панику на врагов, когда он осаждал города. В первый день его солдаты раскидывали под стенами города белую палатку. Это означало, что, если город сдастся, они пощадят его жителей. На второй день ставили красную палатку – это означало, что если город будет взят, то убьют всех оставшихся в живых мужчин. На третий же день, если город все еще держался, появлялась черная палатка. Черная палатка… – Кэтрин вздрогнула, испугавшись собственных слов. – Это означало, что в городе убьют всех… Никого не пощадят.

Мэтью молчал.

– Прошу прощения. Это прозвучало… не так успокаивающе.

– Все в порядке. Надо быть ко всему готовыми. – Мэтью задумчиво постучал пальцем по камню. – Вероятно, так и будет. Сначала принц предложит Дюранду сдаться и скажет, что пощадит нас, – белая палатка. После этого Дюранду придется крепко подумать, как долго город может продержаться. Он же не может ждать вечно, пока подоспеет армия. Сдастся без боя? Нет, на это Дюранд не пойдет. Но, если мы не сдадимся, повстанцы перейдут к решительным действиям. И конечно, никто не будет в безопасности, если они захватят город. Чарли позволит своим солдатам делать все, что им заблагорассудится, – красная палатка. – Он запнулся. – Все это тоже звучит не слишком приятно, и мне, возможно, лучше остановиться. Но я не думаю, что Чарли всех убьет. Никакой черной палатки.

Кэтрин нервно сглотнула, всматриваясь в туман. Она знала, что войско повстанцев где-то поблизости, прямо у них под носом. Ей даже казалось, что она слышит, как пищат их волынки. Что же, оставалось только ждать, как будут разворачиваться события. Ждать и надеяться, что Мэтью прав – черной палатки не будет.

На следующее утро ее разбудили залпы пушек. Она открыла глаза и обнаружила, что они с Мэтью сидят у стены замка, Мэтью приобнял ее одной рукой. Это казалось ей естественным, но она, покраснев, все же сняла руку со своего плеча. Нельзя сидеть так близко к слуге, пусть это и предрассудки, но они слишком сильны.

Она поднялась на ноги. Похоже, повстанцы приблизились к городу, воспользовавшись кромешной ночной темнотой. На штурм они не решились. Разбудивший ее пушечный выстрел был сделан из крепости, и он заставил врага отступить.

Кто-то из солдат запел:

– Господи, даруй маршалу Уэйду Твою помощь и победу. Да стихнет бунт, и, как потоком вод, будут раздавлены мятежные шотландцы. Боже, храни короля!

Кэтрин и Мэтью улыбнулись друг другу. Хорошо, когда еще есть надежда!

Час спустя к воротам подъехал одинокий всадник в крестьянской одежде. В полной тишине его впустили внутрь. «Он привез послание от принца!» – послышался чей-то крик. Вскоре послание было зачитано.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Дю-ранд дал ответ, хотя на самом деле он вряд ли раздумывал долго. С крепостной стены грянул еще один пушечный выстрел. Мы не сдадимся — означал он. Кэтрин одобрительно захлопала в ладоши, гордая тем, что ее город готов противостоять врагу, тогда как другие сдались.

– Да уж, хороший ответ, – присвистнул Мэтью, сияя.

К вечеру они решили вернуться к дому ее тети. Кэтрин нерешительно остановилась у входной двери. Кругом было тихо, даже собаки не лаяли. Она внезапно поняла, что они совсем одни. Вряд ли их кто-то побеспокоит, вряд ли кому-то до них вообще есть дело. Она прерывисто вздохнула и спросила:

– Может быть, мы вместе поужинаем?

Мэтью с секунду изучал ее лицо, затем кивнул и вошел за ней в дом.

– Ты не знаешь, куда делись слуги? – спросила Кэтрин.

– Разошлись. Твой дядя перед отъездом позволили им вернуться домой, к семьям. Я вызвался присматривать за домом, так как не могу вернуться в Шотландию.

– А твоя кузина?

– Ей пришлось уехать, – с легкой грустью ответил он.

Кэтрин мягко дотронулась до его руки:

– Осада не будет длиться вечно. Ты и глазом моргнуть не успеешь, как Анис вернется.

Он кивнул, но было похоже, что не слишком уверен в ее словах.

– Давай попробуем что-нибудь приготовить, – сказала Кэтрин.

Раньше ей никогда не приходилось заниматься стряпней. Она спустилась в погреб, где обнаружила кусок холодной ветчины. Разыскав тарелки, аккуратно нарезала ветчину большим ножом, неумело орудуя им, и добавила моченые яблоки из кадки. Мэтью наблюдал за ней, сидя за кухонным столом. Очаг они не разжигали, и в кухне стоял пронизывающий холод. Ее ноги совсем заледенели на каменном полу.

– Может, пойдем в гостиную? – предложила она.

– Думаю, твоя тетя разгневалась бы, узнай, что ее слуги отдыхают в гостиной, пока ее нет дома.

Кэтрин усмехнулась:

– Да, ты прав. Но мне, знаешь, все равно. Возможно, наша жизнь под угрозой. В таких обстоятельствах социальные условности не так… важны. – Она шагнула к нему. Мэтью моргнул, затем еще раз, и вдруг она быстро поцеловала его в губы…

…поцеловала и отпрянула от него. Что она делает? Разве можно вести себя столь неосмотрительно?

– Кэтрин!.. – Побледневший Мэтью ошеломленно уставился на нее.

Кэтрин почувствовала, что заливается краской. Она все испортила! Теперь Мэтью отвернется от нее… Слезы уже готовы были хлынуть из ее глаз, когда Мэтью ответил ей поцелуем. Поцелуй был долгим и нежным.

Она прижалась к нему, хотя и знала, что, вероятно, этого делать не следует. Но почему-то ей казалось, что так было уже десятки, сотни раз, и это было так естественно. Как утром, когда она проснулась в замке, Мэтью обнял ее за талию и явно не хотел отпускать. Кэтрин казалось, что их счастье никогда не кончится.

Но он все-таки отстранился, и их губы разъединились.

– Мы не можем так поступить, – с отчаянием сказал он, – это неправильно. Кэтрин, я злоупотребляю твоим доверием. Я не могу лишить тебя твоей жизни, вырвать тебя из семьи, из привычного круга. Мы не можем быть вместе.

– Можем. Мы убежим, Мэтью, мне все равно. Увези меня в горы, и мы будем воровать скот с лучшими из горцев. Я люблю тебя.

– Кэтрин, ты даже не представляешь, о чем говоришь. Тебе неведомо, каково это – жить в бедности. Ты сто раз пожалеешь об этом.

Она прижала ладонь к его щеке и тихим, полным любви голосом произнесла:

– У меня ведь нет наследства. Я говорила тебе, что мой отец был слугой. Этот дом… Я бы не жила в нем, если бы не доброта моей тети. Если бы мама не умерла, я бы выросла в бедности, как ты, Мэтью. Семейное состояние унаследует мой двоюродный брат. Я не золотое яичко, а простое.

– Ну, раз у тебя нет денег, не уверен, что ты мне нужна, – засмеялся он.

Она хмыкнула и снова поцеловала его. У нее кружилась голова. Он отвечал на ее поцелуи все смелее, и смеяться уже совсем не хотелось.

Глаза Мэтью потемнели, но взгляд был лучащимся.

– Может, ты и права, – сказал он с надеждой в голосе, – убежим вместе. Заведем семью, будем возделывать землю…

– Звучит просто замечательно!

Он прижался губами к ее шее, и Кэтрин с трудом сдержала стон, готовый слететь с ее губ. Удивляясь собственной смелости, она прикусила его нижнюю губу. Мэтью поглаживал волосы у нее за ушами, проводя по шее большими пальцами, и она чувствовала, что тает.

Внезапно он застонал.

– Ш-ш, – прошептала она, не отнимая губ. Вот уже много недель ей так хотелось дотронуться до Мэтью. Теперь она хотела наслаждаться каждым мгновением.

– Эй, ты позволишь мне говорить? – с мягкой усмешкой спросил он.

– Позволю, позволю, – кивнула она, отстраняясь.

– Ты согласна выйти за меня замуж, Кэтрин? Я хочу провести с тобой эту жизнь и все следующие.

– Согласна, – ответила она. – Согласна! Что я сделала, чтобы заслужить тебя? – спросила она, касаясь кончиками пальцев его скул.

– Что я сделал, чтобы заслужить тебя?

– Возможно, нам обоим повезло.