О времени после битвы следует сказать, что всё войско оставалось в Серебряной долине, радуясь и пребывая в добром расположении духа, до тех пор, пока не пришли новости от Даллаха и его отряда, преследовавших по горячим следам сбежавших смуглолицых. На десятый день после битвы Железноликий, два его сына и Камнеликий сидели на закате дня под большим дубом на берегу ручья, протекавшего по холму народного собрания. С ними был и Могучеродный, который теперь ходил как потерянный от любви к Наречённой, залечивавшей ныне свои раны. Беззаботно сидевшие воины заметили шедших в их направлении трёх людей, и когда те приблизились, оказалось, что это старейшина Страж Зала из рода Вола и следовавшие за ним, держась за руки, Лучезарная и Лучница.

Когда они подошли к ручью, Лучница подбежала к старику старейшине, чтобы помочь ему перейти воду по когда-то положенным для этого камням. По тому, как она помогала ему, было видно, что девушка очень любит старика, ведь тот был довольно крепким, чтобы самому перейти вброд поток, доходивший ему лишь до пояса. Лучница уже сняла свои боевые одежды, и на ней была только белая шерстяная котта. Она стояла в воде у камней, и быстрое течение журчало над её коленями, а старик опирался на плечо девушки, добродушно поглядывая на неё. Лучезарная шла следом, так аккуратно переступая с камня на камень, что можно было залюбоваться. Она счастливо улыбалась, а когда ступила на зелёную траву, лицо её зарделось, и девушка опустила глаза, словно стыдясь чего-то.

Вожди поднялись пред главой дома Вола, а Могучеродный подошёл к нему и поприветствовал, взяв его за руку и поцеловав в щёку. Страж Зала молвил:

– Желаю здравствовать вождям родов и друзьям моей земной жизни!

Могучеродный попросил старика занять место рядом с ним, и все мужчины снова сели. Лучезарная прислонилась спиной к молодому ясеню, поставив ноги вместе, а Лучница расхаживала взад-вперёд по короткой дорожке, всё время находясь близ старейшин так, чтобы слышать их разговор.

Страж Зала произнёс:

– Могучеродный, я упросил сестру свою Лучницу привести меня к тебе. Мне нужно поговорить с тобой, и славно, что здесь я вижу и моих родичей из рода Лика, ибо то, что я желаю тебе сказать, важно услышать и им.

Могучеродный ответил ему:

– Гость, воин рода Вола, твои речи всегда приятны, и если ты пришёл, чтобы попросить меня о чём-то, то слова твои будут для меня ещё желаннее.

Страж Зала спросил:

– Скажи, Могучеродный, видел ли ты сегодня дочь мою, Наречённую?

– Да, – ответил, покраснев, Могучеродный.

– Что ты думаешь о её здоровье? – спросил Страж Зала.

Могучеродный ответил:

– Ты и сам знаешь, что лихорадить её уже перестало, и она поправляется.

Страж Зала сказал:

– Через несколько дней, возможно, мы отправимся домой, в Дол. Когда, ответь мне, Наречённая сможет выдержать путь, если её понесут на носилках?

Могучеродный промолчал, а Страж Зала улыбнулся ему и спросил:

– Или ты хотел бы, чтобы она задержалась подольше, о, вождь сынов Волка?

– Да, – сказал Могучеродный, – излишне путешествовать сейчас в Дол.

– Ты так думаешь? – спросил Страж Зала. – А не думаешь ли ты, что если она отправится с нами, то вскоре ей придётся вернуться сюда?

– У меня и в самом деле есть мысль, – ответил Могучеродный, – взять её себе в жёны. Будешь ли ты против этого? Прошу тебя, друг мой Железноликий, и ты, Камнеликий, и ты, Ликородный, и ты, брат мой Божественноликий, молвите своё слово в мою поддержку.

Страж Зала, поглаживая бороду, сказал ему:

– В пиршественном зале рода Вола опустеет одно место, и многие сердца понесут горькую утрату, если Наречённая никогда больше не вернётся к нам. Мы не думали терять её после того, как отдадим замуж, ведь от дома Вола до дома Лика не так уж и далеко. Но теперь, когда мне будет не хватать её, я возьму свой посох и пойду по улице города, сказав себе: девушка, должно быть, ушла навестить моего друга Железноликого, хорошо, должно быть, ей в доме Лика. А потом вспомню, что между нами лежат леса и горные пустоши. А что скажешь ты, Старейшина Дола?

– Это будет большой потерей, – отозвался Железноликий. – Но я пожелаю ей доброго пути, хоть иногда и буду выходить на улицу города без шапки, думая – пойду зайду к дочери моей Наречённой из дома Вола, а ведь между нами будет много дней пути.

Страж Зала сказал:

– Я не буду ходить вокруг да около, а спрошу напрямую, Могучеродный: какой дар ты предложишь нам за девушку?

Могучеродный ответил:

– Всё моё – твоё, и ты можешь получить любой дар из этой долины, если родичи и бедняки не поскупятся отдать выбранное тобой, а разве ты можешь подумать, что они поскупятся в чём-нибудь? Хватит ли этого?

Страж Зала ответил:

– Не знаю, вождь, смотри сам! Лучница, подруга моя, принеси сюда то, что я хотел бы взять из Серебряной долины в дом Вола в оплату за девушку.

Лучница быстро вышла вперёд, подошла к Лучезарной и повела её за руку к Могучеродному, Стражу Зала и другим вождям. Могучеродный вздрогнул и вскочил на ноги. На самом деле, мысли его были об одной Наречённой, так что он совсем забыл о своей сестре и не подозревал, к чему ведёт Страж Зала, хотя другие уже догадывались и теперь весело улыбались, наблюдая за тем, как Могучеродный окидывает всех диким взглядом. Лучезарная же стояла, раскрасневшись, словно июньская роза, но в глаза своему брату смотрела прямо. И тогда Страж Зала произнёс:

– Могучеродный, вождь сынов Волка! Раз уж ты хочешь забрать у нас нашу деву Наречённую, я прошу тебя отдать нам взамен эту деву. Тогда дом Вола не понесёт утраты, ведь те, кто хочет породниться с нами, придут к нам просить её себе в постель на радость своему роду.

Тогда Могучеродный весело улыбнулся остальным и сказал:

– Вождь рода Вола! Да будет твоим этот дар! Бери от нас ещё, что только пожелаешь!

Затем юноша поцеловал Лучезарную и обратился к ней со словами:

– Сестра, мы ждали, что это рано или поздно случится, и всё же думали, что тот, кто уведёт тебя, поживёт с нами месяц-другой. Но сейчас пусть всё будет так, как будет: раз уж тебе не вынашивать детей родам Серебряной долины, то вынашивай же их нашим друзьям и товарищам. А теперь скажи, что хочешь получить ты в дар, чтобы сохранить нас в своей памяти.

Девушка ответила:

– Память о моём народе не покинет меня. Впрочем, я и в самом деле попрошу у тебя подарок. Отпусти со мной Лучницу и двух сыновей Лесного Отца, оставшихся после того, как был убит Лесная Погибель. Возможно, старший и его жена захотят уйти со своими сыновьями – не запрещай им.

– Пусть так всё и будет, – ответил Могучеродный и ненадолго замолчал, размышляя, а затем произнёс:

– Послушайте, друзья! Не кажется ли вам странным, что не только война разлучает, но и мир? Я понимаю, как тяжко для вас лишиться возлюбленной сестры. Я и сам так привык к своей, хотя иногда она и командует мной, что часто ещё буду оборачиваться, желая ей что-то сказать, когда меж нами уже пролягут многие дни пути через леса и горные пустоши.

Лучница при этих словах рассмеялась, хотя в глазах её стояли слёзы, и сказала:

– Скрепи своё сердце, брат. Всё же путь от Дола до Серебряной долиной ближе, чем путь от жизни к смерти, да и дорогу эту, мы, похоже, быстро выучим.

Страж Зала молвил:

– Это верно, ведь мой брат недурно разбирается в лесных тропах, раз уж он изучил их прошлой осенью.

Железноликий улыбнулся, хотя и немного грустно. Он видел перед собой Божественноликого, смотревшего на одну только Лучезарную, и неудивительно – она выглядела теперь как никогда прекрасной. А военный вождь, на самом деле, был недоволен, ведь он считал, что теперь, когда Лучезарная переходит в род Вола, его брак отложится. Божественноликий даже подумывал, не лучше ли взять её за руку и отвести домой через диколесье – только он и она. Девушка стыдливо поглядывала на него, словно подозревая о его мыслях. Впрочем, юноша знал, что это невозможно, ведь он, избранный военным вождём, не нарушит мир между родами. Он знал, что всё это делается ради мира.

Тогда Страж Зала, поднявшись, вышел вперёд, взял Лучезарную за правую руку и молвил:

– Я возьму эту девушку, Лучезарную из рода Волка, и отведу её в дом рода Вола, чтобы она стала одной из дев этого рода и вышла замуж за мужа той крови, с которой мы хотим породниться. Пусть отныне никто не говорит, что она не из рода Вола, ибо мы даём ей нашу кровь, и она теперь – поистине одна из нас.

После этих слов продолжился весёлый разговор, а потом все отправились по домам, так как солнце висело уже очень низко. По дороге Железноликий спросил своего сына:

– Златогривый, скажи, сдержишь ли ты своё слово – женишься ли на самой прекрасной женщине в мире? Насколько же она должна быть прекрасней моей дорогой дочери, которой не суждено отныне жить в моём доме?

Божественноликий ответил отцу:

– Да, отец, я сдержу свою клятву, ибо боги, ведающие многое, ведают и о том, что в тот праздник я клялся, думая о прекрасной женщине, которая идёт сейчас рядом со Стражем Зала, и ни о ком другом.

– Ах, сын мой! – воскликнул Железноликий. – Почему же ты обманул нас? Лучше бы тебе тогда сказать нам правду!

– Верно, Старейшина, – улыбнулся Божественноликий. – И как бы ты разгневался на меня тогда, если даже сейчас ты едва меня простил! По чести сказать, отец, я боялся поведать тебе обо всём: я был молод, один против всего мира. Да, да, и это было даже приятно – так сильно я любил её, – ты не забыл ли, отец?

Железноликий улыбнулся, но ничего не ответил, и они подошли к дому, в котором гостили.