Божественноликий, Лучница и Лесомудрый шли по диким местам – сначала всё также вдоль утёсов по течению Ознобного Потока, а потом чуть отклонившись к западу. Вскоре пришлось карабкаться на высокий и крутой горный склон. Дорога и правда оказалась очень трудной. Наконец, путники достигли бесплодной лощины, откуда пришлось взбираться на следующий склон. Так – то вверх, то вниз – они продвигались весь день. Путь их пересекал все ущелья, расходившиеся от ледяных шапок самых высоких гор к нижним долинам, подобно расставленным пальцам руки или разлапистым корням большого дерева. Покрытые льдом вершины при этом находились слева, а иногда и сзади от путников.

Шли очень осторожно. Тетиву не снимали и постоянно держали наготове копья, но никого не встретили – ни хороших, ни плохих. Живых существ и вовсе было мало. В полдень отдохнули в пустынной лощине. Через неё протекал ручей, но трава там не росла – только камни и песок покрывали её дно. Зато там можно было укрыться от ветра. В этих горах он дул очень сильно. Лучница достала из сумки провизию и вино. Все ели, пили и чувствовали себя счастливыми. Девушка сказала:

– Хотела бы я проделать с тобой весь путь, Златогривый. Давно я уже желаю доставить себе такую радость – посмотреть на землю, в которой однажды поселюсь.

Божественноликий спросил:

– А ты хочешь поселиться в Доле? Мы будем только рады.

– О чём ты? Хочу я или нет – неважно. Я там поселюсь.

Лесомудрый кивнул в знак согласия, но Божественноликий вновь спросил:

– Замечательно, но почему же это непременно должно случиться?

Лесомудрый засмеялся:

– Я расскажу это быстрее, чем она, ведь время сейчас не ждёт. Лесной Отец и Лесная Матушка, я, два моих брата и вот эта женщина всегда были рядом с Лучезарной. Мы считаем, что война и другие беды сблизили нас больше, чем наши родственные связи, так что родственники мы ей или нет, всё равно никогда не покинем её ни при жизни, ни после смерти. И, раз ты переезжаешь с ней в Дол, значит, и мы тоже.

Божественноликий рад был узнать, что собеседники верили в его скорую свадьбу. Лесомудрый начал собираться в путь, но Божественноликий спросил его:

– Скажи мне, Лесомудрый: тот вой, что ты изобразил, когда мы сражались, – он и сейчас звучит у меня в ушах – это твой клич или клич твоего народа? Я услышу его снова?

– Можешь не сомневаться, ты услышишь его ещё много раз, – ответил Лесомудрый. – Это клич Волка. Если ратники нашего рода сражаются, редко бывает так, что этот крик не разносится над полем сражения. Но пойдём же!

И отряд отправился в путь. Дорога стала ещё труднее. Приходилось взбираться на крутые склоны, поднимаясь по узким тропинкам вдоль отвесных утёсов. Это расстояние, короткое для летящей птицы, казалось путникам очень длинным. Уже приближалась ночь, когда они, наконец, вышли к ущелью, через которое текла Река Бурная. До города оставалось ещё примерно шесть миль. Лесомудрый сказал, что путь был бы проще, хотя и гораздо длиннее, если бы они пошли обратно на восток после той долины, где отдыхали в полдень. Златогривый запомнил длинный путь, ведь он мог пригодиться на тот случай, если нужно будет провести в город большой отряд из Долины Теней.

Трое путников спустились в ущелье по тропе, показавшейся Божественноликому знакомой, и сели у воды на один из камней. Божественноликий доброжелательно разговаривал со своими попутчиками – он считал их надёжными, верными товарищами.

– Лучница, – произнёс юноша, – ты недавно говорила, что охотно взглянула бы на Дол. Это и в самом деле красивое место, и, если захочешь, ты скоро окажешься в нём. Вас радушно примут в доме моего отца. Я искренне прошу – погостите у нас. Приближается ночь, а дорога назад длинная, трудная и опасная. Сестра моя Лучница, ты ведь знаешь: я буду горевать, если с тобой приключится какая-нибудь беда. Или с тобой, друг Лесомудрый. А при свете дня вы быстро пересечёте пустошь.

Лучница ответила ему:

– Златогривый, ты очень добр. Я знаю, что ты говоришь искренне, и сама бы с радостью переночевала в освещённом свечами зале в твоём чертоге. Но нам не следует задерживаться, ты знаешь, как много дел у нас дома. Я нужна Лучезарной – хотя бы для того, чтобы уверить, что никто из смуглолицых не унёс за локоны твою ненаглядную голову. Не бойся, мы пойдём не в полной темноте. Посмотри, на небо вышла луна.

– Что ж, – ответил ей Божественноликий, – расставание всегда неприятно. Если бы я мог, то дал бы вам что-нибудь в подарок, особенно тебе, сестра моя Лучница.

Лесомудрый сказал:

– Ты можешь пообещать нам подарок. Для нас это всё равно, что уже получить его из твоих рук.

– Да, – подтвердила Лучница. – Мы сами думали об этом и чуть было не попросили тебя.

– Какой же подарок вы хотите? Считайте его уже своим, даже если это будет не более чем награда за твои меткие стрелы.

Девушка засмеялась и, взявшись за полы кольчуги Божественноликого, попросила:

– Покажи нам след от утреннего удара стальным топором на твоём шлеме.

– Да там и нет особенного следа. Этот шлем ковал мой отец, а его работа всегда хороша.

– Верно говоришь. А могу я попросить себе кольчугу и шлем его работы, а Лесомудрому славный меч? Тогда и я, и он будем счастливы!

Златогривый ответил:

– Я рад твоей просьбе и уверен, что и Железноликий обрадуется, узнав о твоей меткости, ведь если бы не ты, Ликородный остался б его единственным сыном. А теперь мне надо идти. Сердце подсказывает мне, что пока меня не было, в городе что-то произошло.

Все трое поднялись, и Лучница произнесла:

– Ты любезен, брат. Скоро мы встретимся вновь, и всё тогда будет хорошо.

Божественноликий положил руки на плечи девушки и поцеловал её в обе щеки. Затем, поцеловав Лесомудрого, он развернулся и пошёл своей дорогой, перешагивая с камня на камень через Реку Бурную. Прозрачные её воды стояли в это время года не очень высоко и не очень низко. Обернувшись, юноша увидел, что Лесомудрый и Лучница взбираются обратно на утёс по тропе вдоль ущелья реки. Девушка тоже обернулась и помахала на прощание луком. Божественноликий пошёл дальше. Несмотря на то, что в небе действительно сияла луна, ночью идти было довольно сложно, поэтому, хоть юноша и хорошо знал дорогу, шёл он медленно. Минуло более полутора часа, прежде чем он вышел по горной тропе в долину. Он начал уже было быстро идти к городским воротам, всё так же вдоль берега реки, но вдруг услышал крики и шум, довольно необычные для такого места, ведь здесь никто не жил – разве что рыбак забредал сюда для того, чтобы забросить удочку в затоне реки. Более того, там, откуда доносились крики, юноша увидел свет факелов. Огни быстро перемещались в разных направлениях. Божественноликий понял, что что-то произошло. Он остановился и внимательно огляделся. В этот момент между горной тропой и сверкавшей в лунном свете водной гладью юноша заметил что-то блестящее. Тихо, как только мог, он приготовил щит и перехватил правой рукой копьё – поближе к наконечнику, а затем двинулся прямо к предполагаемому врагу. Тут же на открытое пространство между ним и рекой выскочил воин. Его топор ярко сверкал в лунном свете. Божественноликий сдержал сильный удар своим щитом, выдвинув вперёд левое плечо так, что нападавший перевалился через него и с сильным плеском упал прямо в воду (оба они находились как раз у глубокого затона Реки Бурной). Юноша развернулся на каблуках, но не увернулся от удара второго противника, пришедшегося ему по правому плечу. Удар был нанесён неудачно и не со всей силы, так что топор просто соскользнул по кольчуге, не разорвав её. Тогда юноша ударил копьём, поразив им противника в лицо и пробив насквозь голову. Не глядя на поверженного врага, Божественноликий стоял на месте, размахивая копьём с криком: «За Город и Лик! За Город и Лик!»

Новых врагов не было, но словно эхом его крика недалеко раздался отчётливый ответный крик: «За Лик! За Лик! За Город и Лик!» Божественноликий пробормотал:

– Похоже, дню предстоит окончиться тем же, с чего он начинался!

Затем он вновь прокричал «За Город и Лик!», и минуту спустя в свете луны из-за груды камней у воды показались высокие силуэты горожан. Свет факелов и ночного светила плясал на их доспехах и оружии. У каждого в руке было копьё или меч.

Первым из появившихся воинов шёл Ликородный. Он бросился обнимать брата:

– Как здорово, что мы встретились, Златогривый! Ты появился, словно Каменный Кулак с Гор! Ты не ранен? С кем ты сражался? Где остальные? Откуда ты взялся?

– Нет, я не ранен, – ответил ему Божественноликий. – Слишком много вопросов, скажи мне сперва сам, кого вы ищете здесь с мечом и факелами?

– Их было двое – точно таких же, каких мы когда-то видели мёртвыми в доме Лесного Сумрака.

– Тогда можете вложить мечи в ножны и возвращаться домой, – успокоил его Златогривый, – так как один из них лежит сейчас на дне затона, а на второго ты только что чуть было не наступил, Ликородный.

Вокруг раздались победные крики. Поднесли поближе факелы и осмотрели павшего врага – он был мёртв. Его оставили на том же месте до следующего утра и направились к Лесной деревне. Многие из шедших позади с удивлением поглядывали на Божественноликого, недоумевая, откуда он появился и что с ним приключилось. Они бы и сами его спросили, но рядом с юношей шёл Ликородный, а около ещё несколько человек, слушавших беседу братьев.

Ликородного интересовал тот же вопрос, что и остальных, и по пути он спросил брата, откуда тот явился:

– Разве ты позавчера не ушёл рано утром в лес в поисках приключений?

– Да, ушёл, – подтвердил Божественноликий, – я был в Долине Теней, а этим утром покинул её и отправился в обратный путь.

– Я не знаю Долины Теней, да и никто из нас не знает. Это новое название. Скажите, друзья, знает кто Долину Теней?

Никто не знал.

Ликородный задал ещё один вопрос:

– Блуждал ли ты среди призраков по чудесным местам, брат, или же это всё сочинённая тобою сказка?

– Думай как хочешь, но я и в самом деле был в Долине Теней. Если рассказывать коротко (я ведь очень хочу услышать, что произошло у вас), то скажу только, что никаких чудес я не видел, лесных духов тоже, а встретил лишь отважных людей. Их немного, но сердца их полны отваги. Мы с ними происходим от одних и тех же прародителей и божеств. И более того, скажу, что они заклятые враги тех разбойников, двоих из которых вы только что преследовали. Это смуглолицые из Серебряной долины, и они с радостью убили бы всех до единого жителей Долины Теней, а если мы ничего не предпримем, то они перебьют и всех нас. Их много, они истекают злобой, как гадюки ядом, они яростны, как вепри, и неразборчивы в средствах, как свиньи в еде. Тот отважный народ, что я встретил (он носит на своём знамени изображение Волка) должен стать нашим союзником. Они согласятся. Они могут показать нам дорогу к Серебряной долине по незаметным тропам, и тогда мы нападём на нашего общего врага, пока он, ещё ничего не подозревая, живёт, мучая захваченных местных жителей. Таким внезапным нападением мы уничтожим смуглолицых, словно разворошив осиное гнездо. В противном случае нам вскоре придётся туго.

Окружавшие их в темноте люди жадно слушали эти слова. Ликородный, немного помолчав, произнёс:

– Брат мой Златогривый, это серьёзные вести. Было время, когда мы сочли бы их за выдумки сказителя, ибо мы не слышали ни о Серебряной долине, о который ты так подробно рассказываешь, ни о смуглолицых, и совсем ничего не знаем о Долине Теней. Но за эти два дня мы встретили столько незнакомого нам прежде, столько нового, что если вспомнить ещё и события у Лесного Сумрака, то, хотя твои слова и кажутся нам немного нелепыми, мы поверим, что вскоре случится то, чего мы совсем не ожидали.

– А теперь, – ответил Божественноликий, – расскажи, что произошло у вас. И поверь – я не буду смеяться.

– Мой рассказ краток. Кроме того, сдаётся мне, события ещё не подошли к концу, и я буду свидетелем и участником их окончания. Итак, случилось это позавчера, как раз в тот день, когда ты ушёл в лес. Ты ведь потом расскажешь мне об этом подробнее, правда?

– Конечно, в своё время.

– Так вот, – продолжил Ликородный, – тем же днём и тем же утром (только после восхода солнца, а не до него, как ты) мы тоже отправились в лес – человек двадцать. Мы искали медведицу с медвежатами. Один из жителей Леса, искусный охотник, говорил, что нашёл берлогу. А ещё мы хотели подбить нескольких годовалых свиней, если получится. Поэтому мы вышли без шлемов, щитов и доспехов, но взяв с собой множество стрел и метательных орудий, а кроме того, охотничьи ножи и один-два топора. Только некоторые (и в их числе я) взяли мечи, да и то потому лишь, что привыкли их брать, выходя на любого врага – будь то человек или зверь.

С таким оружием мы поднялись вверх по течению Бурной и пришли в Лесную деревню. Там к нам присоединилось ещё человек десять, и нас получился целый отряд. С десяток миль от деревни мы поднимались в горы по вырубке, а затем повернули на восток, в лес. Я не знаю, насколько глубоко мы зашли, так как жители Леса вели нас какими-то путаными тропинками. Мы шли уже часа два, как, наконец, пришли к тому месту, где надеялись найти медведей. Это место легко узнать, потому что оно совсем не похоже на окружающий его лес. Густая чаща, примерно в два фарлонга, с колючими кустарниками, кривым ясенем, дубом и другими деревьями. Возможно, их семена принесли туда птицы, потому что все эти деревья растут посередине большой поляны, покрытой зелёной травой, напоминая остров. Местами на поляне высятся огромные прямоствольные дубы, которые, похоже, посадил с какой-то целью человек. Ты знаешь это место?

– Кажется, да, – ответил Златогривый. – И, кажется, я помню, что жители Леса называют его Кабаньей ловушкой.

– Возможно, – кивнул Ликородный. – Так вот, пришли мы туда с собаками, подошли к зарослям, обложили их, не сомневаясь в том, что там нас ждёт добыча. Но когда мы спустили собак, они стали вести себя странно: след не брали, зато с рычанием бегали взад и вперёд, и мы решили, что они учуяли свирепого зверя сбоку или сзади нас.

Так оно и оказалось. Зверь был действительно свиреп и смертельно опасен. Внезапно мы услышали звук спущенной тетивы, и в нас полетели стрелы. Рядом со мной стоял Железнощит из Верхнего Дола. Он подпрыгнул и упал замертво, пронзённый стрелой в спину. В мгновение ока я всё понял и закричал: «Враг! Все в укрытие за древесные стволы! Берегитесь! За Город и Лик! За Город и Лик!»

Мы разбежались, укрываясь за дубовыми стволами. Железнощит был убит сразу же, ещё двоих ранили – один Храброликий из нашего дома, а другой Камнеброд из Нижнего Дола.

Я выглянул из-за толстого ствола, за которым прятался, и увидел вдали людей в ярких одеждах, а ближе ко мне, менее чем в сотне ярдах от моего укрытия, я разглядел руку, выглядывавшую из-за ствола, и пустил в неё стрелу. Стрела достигла цели, и сразу же из-за дерева выскочил один из тех страшных смуглых разбойников (двоих из них убил Лесной Сумрак – помнишь?). Я держал наготове вторую стрелу, а потому сразу выстрелил во второй раз. Стрела угодила смуглолицему в горло, и он упал.

В этот момент отовсюду послышались вопли и завывания. Казалось, дворнягу ошпарили кипятком. Враги, заполонившие поляну, кинулись на нас. Похоже, тот, кого я убил, был их вожаком. Мы решили так по его дорогой одежде.

Я подумал, что пришёл наш смертный час. Всё, что мы могли сделать, – это, выстрелив наудачу, броситься на врага, чтобы защитить свои жизни мечом и копьём. Несколько смуглолицых упали после наших выстрелов, но немногие, ведь они бежали очень быстро.

Они набросились на нас, но, несмотря на их ярость и превосходство, не смогли разбить наш строй. Мы же убили четверых и многих ранили мечами, копьями и стрелами. У нас было пятеро раненых и один убитый (в него попали дротиком). Тогда враги немного отступили, чтобы рассредоточиться и вновь начать обстрел. Но мы не дали им этого сделать. Мы начали преследование, стараясь держаться как можно ближе к ним, настолько близко, насколько позволяли деревья. Мы готовы были умереть, если потребуется. Стычка и в самом деле была суровой.

И тут, представь себе, неподалёку раздался необычный крик: «Ха! Ха! Ха! Ха! А-а-у-у-у!» Заканчивался он так, словно это завывал волк. Крик повторился, потом ещё раз и ещё, и вот уже весь лес звенел от этого крика.

Сначала мы решили было, что это подошли свежие отряды нашего противника, и теперь-то мы точно погибнем. Но услышав этот крик, наши враги дрогнули, отступили, а потом, развернувшись, бросились прочь. Мы преследовали их, стараясь держаться вместе, поэтому большая часть убежала. Мы видели, как они разбегаются от наших нежданных союзников, поняли, что нашу работу сделают за нас и остановились. Мы наблюдали за тем, как высокие воины в одеждах из чёрной овечьей шерсти преследуют по поляне наших врагов, поражая их. Но вот и смуглолицые, и их преследователи скрылись, будто всё, что произошло, было сном, будто кто-то свернул вышитую ткань, чтобы убрать в сундук.

Камнеликий решил, что воины в бурых одеждах – это лесные духи, произошедшие от наших прародителей, а потому наши друзья, и когда кто-то из наших вышел вперёд, собираясь присоединиться к ним в погоне за общим врагом, Камнеликий запретил ему, сказав, что не стоит бросаться в объятия смерти, только что их избежав. Кроме того, у нас было несколько раненых, и им требовалась помощь.

Как бы то ни было, мы вернулись. Брат Боевого Утёса, высокий воин, повалил двух недругов молодым дубком, вырванным им в чаще, но не убил их, и теперь они, очнувшись, сидели, оглядываясь по сторонам и свирепо сверкая глазами. Они ожидали смерти, потому что Ворон с Длинной осыпи стоял рядом с ними с обнажённым мечом в руке. Но кровь наша уже остыла, и нам не хотелось убивать их, ведь они и так уже были в наших руках. Мы связали их и потащили с собой. Для погибших охотников мы сделали носилки, как и для тех, кто был серьёзно ранен и не мог идти. Раненые остались в Лесной деревне. Это были Неспешный, сын Дикого, Лебедь, сын Бычьего Луга, оба из Нижнего Дола и житель Леса по имени Бессмертный. В сражении были убиты Железнощит, о котором я уже говорил, Шерстяная Рубаха и Лесоруб из лесных жителей.

Вечером, грустные, мы пришли к городу с двумя убитыми горожанами, пленёнными врагами и теми ранеными, которые могли идти сами. Ты можешь себе представить, что решили жители города и наш отец. Новости, конечно, были важные, и никто не знал, чем всё закончится. Камнеликий призывал убить пленников на месте. Мы не могли добиться от них никаких сведений, да что там, даже единого слова. Но Старейшина не хотел лишать их жизни. Он полагал, что они могут пригодиться нам на тот случай, если враги возьмут в плен кого-то из наших. Мы все, как один, считали тогда, да и теперь считаем, что близится война с тем новым народом, который подошёл к нашим границам.

Пленников заперли в красной пристройке нашего дома. Отец думал, что ты сможешь рассказать нам что-нибудь о них, когда вернёшься. Но на рассвете мы узнали, что они сумели сбежать и, выкрав своё оружие, покинули Дол.

Завтра утром мы будем держать совет. От тебя ждут подробного рассказа о твоих приключениях. У нас считают, и я согласен с этим, что ты можешь рассказать нам о них больше, чем рассказал сейчас. Это так?

– Да, ты прав, – ответил Златогривый. – Я могу рассказывать о них сколько угодно, но суть от этого не изменится, и если вы соберётесь взять меч, чтобы защитить себя, я покажу, как его следует держать.

– Это хорошо, – кивнул Ликородный. – Меньшего я от тебя и не жду. Но смотри, мы достигли врат города, готового к обороне.