Что до Халльблита, он вскорости потерял из виду Сверкающую Равнину и её горы, и ничего не осталось вокруг, кроме моря, и сердце юноши переполнилось радостью, когда вдохнул он солёный ветер и увидел, как переливаются и мерцают холмы и долы бурлящих пучин; и сказал он себе, что возвращается домой к клану своему и древнему Крову Предков.

Правил он по возможности прямо на север, но по мере того, как день близился к концу, подул встречный ветер, и решил юноша, что бороться с ним неразумно, иначе путешествие чрезмерно затянется; так что поплыл он дальше так, чтобы ветер дул с траверза, и судёнышко весело запрыгало на морских холмах, а бриз крепчал. Солнце село, засияли звёзды и луна, а Халльблит всё плыл и плыл вперёд и заснуть себе не позволял, разве что вполглаза, как это делают собаки. Наконец, взошло солнце: становилось всё светлее, день выдался ясный, ветер стих, а небо сияло синевой; но ещё до заката наползли облака, подул северо-восточный ветер, и Халльблиту волей-неволей пришлось уходить от волны всю ночь, пока наконец, на заре, ветер снова не утих, и за весь день так и не окреп, чтобы возможно было продвинуться к северу; и ничуть не усилился даже тогда, когда взошла луна, то есть вскорости после заката.

А к тому времени юноша настолько устал, что дольше бодрствовать не мог; тогда он закрепил руль, и зарифил парус, и, отдав чёлн на волю ветра, уснул на корме.

Но после полуночи, ближе к рассвету, Халльблит пробудился от оглушительного крика. Оглядел он тёмные воды и ничего не увидел, ибо небо снова заволокло облаками. Тогда поправил он парус и снова смежил глаза, не в силах бороться со сном.

Когда он проснулся, сиял белый день; так что глянул он на румпель и развернул чёлн по ветру, а затем осмотрелся по сторонам, протирая глаза со сна. И при виде открывшейся взгляду картины Халльблит не сдержал крика, ибо ло! – впереди, прямо по курсу, воздвиглись чёрные утёсы Острова Выкупа, высокие и грозные. Юноша бросился к парусу и попытался сделать поворот через фордевинд*; но, несмотря на все его усилия, лодку несло к земле, ибо попала она в сильное береговое течение. Так что Халльблит спустил парус, и схватился за вёсла, и погрёб что есть сил, дабы отвести чёлн от берега; но всё оказалось без толку, и скалы неуклонно приближались.

Так что оставил он вёсла, и оглянулся, и увидел, что находится примерно в трёх фарлонгах от берега и что несёт его ко входу в ту самую гавань, откуда отплыл он с Морским Орлом двенадцать месяцев назад; и понял, что в эту гавань, хочешь не хочешь, а надо попасть, или расшибёт его вдребезги об отвесные скалы. А волны катились себе к утёсам, и порою одна, повыше прочих, с размаху ударялась о каменную стену и взлетала до головокружительных высот, словно пытаясь вскарабкаться на поросший травою выступ; а затем снова обрушивалась вниз, и потоки солёной воды струились по круче.

Тогда сказал себе Халльблит: что бы ни сулил ему Остров, он бросит вызов судьбе. Так что снова поставил он парус, и взялся за румпель, и направил лодку прямёхонько в серёдку каменных врат, гадая, что ждёт его по ту сторону. Не прошло и нескольких минут, как ладья стрелой влетела в тихую гавань и вскорости замедлила ход, ибо в эту заводь, запертую в кольце скал, ветра не проникали. Халльблит зорко оглянулся по сторонам, высматривая врага; но в гавани не оказалось ни кораблей, ни лодок. Так что окинул он взором берег, ища, где бы удобнее причалить; и, как и прежде, не обнаружил песчаной косы: глубина начиналась сразу же у поросшего травою откоса; в ту пору вода стояла достаточно высоко, а при отливе взгляду открывался отвесный утёс, воздвигшийся под обрывом над гладью моря. Но сейчас прилив близился к самой высокой точке, и не более двух футов отделяли полоску травы от тёмно-зелёного моря.

Тогда Халльблит направил чёлн в удобную впадину; позади, чуть в стороне, над зелёной травой воздвигся скалистый кряж, поодаль паслось стадо овец, а рядом, на земле, растянулся дюжий молодец, судя по виду, безоружный, ибо блеска стали Халльблит не приметил.

Юноша подошёл ближе к берегу, но здоровяк не пошевелился; не двинулся с места и тогда, когда чёлн ткнулся в землю, а юноша перескочил через борт и привязал лодку к копью, воткнув оное глубоко в грунт. И теперь подумалось Халльблиту, что человек тот либо мёртв, либо спит; так что извлёк он из ножен меч, и взял его в правую руку, а в левую – острый нож, и пошёл прямиком к незнакомцу, окружённому овцами, и обнаружил, что лежит тот на боку, так что лица не видно; засим юноша растолкал его ногой и крикнул:

– Эй, пастух, просыпайся! Ибо давным-давно рассвело, и пришёл день, а вместе с ним и гость к тебе пожаловал!

Здоровяк перекатился на спину и неспешно сел, и ло! – кто же это и был, как не Крошка Лис! При виде него отпрянул Халльблит и закричал:

– Да неужто я и впрямь нашёл тебя, о, враг мой?

Крошка Лис уселся поудобнее, протёр глаза и молвил:

– Ага, нашёл в лучшем виде. А вот что до моей вражды к тебе, это ещё предстоит обсудить.

– Как! – воскликнул Халльблит. – Уж не ждёшь ли ты, что я поговорю с тобою иначе, нежели на языке мечей?

– Уж и не знаю, – ответствовал Крошка Лис, неспешно поднимаясь на ноги, – но, думается мне, ты не станешь убивать безоружного, а ведь и сам видишь: оружия при мне нет!

– Так добудь себе оружие, – отозвался Халльблит, – и не медли; ибо весьма досадно мне видеть тебя живым.

– Ах ты, беда какая! – откликнулся Крошка Лис. – Так скорее пошли со мною туда, где отыщу я и оружие, и отличное место для боя. Но торопись! Время не ждёт – теперь, когда ты, наконец, прибыл.

– А моя ладья? – спохватился Халльблит.

– Ты, никак, в суме её потащишь? – усмехнулся Крошка Лис. – Ладья тебе более не понадобится, ты ли меня убьёшь, или я тебя.

Халльблит свирепо нахмурился, решив, что Лис угрожает ему местью со стороны сородичей. Однако же ничего не ответил юноша, ибо полагал, что негоже на словах пререкаться с тем, с кем вскорости предстоит сойтись в поединке; так что последовал он за Крошкой Лисом. А викинг провёл его мимо помянутой скалы и вверх по узкому ущелью в утёсах, вознёсшихся над морем, туда, где кряж вдавался в заросший травою луг округлой формы, ровный да гладкий, словно настеленный пол, и ограждённый стеною скал; некогда место это было устами подземного огня и котлом расплавленного камня.

Оказавшись на мягкой траве, Лис сказал:

– Подожди малость, пока загляну я в ларь с оружием, а там поглядим, что делать.

С этими словами он свернул к расщелине в скалах и, опустившись на четвереньки, червяком прополз в дыру, уводившую, надо думать, в пещеру; ибо теперь голос его доносился из-под земли: Лис ворчал и охал, проклиная то одно, то другое, а затем снова выкарабкался наружу, ногами вперёд, и швырнул наземь старый заржавленный меч без ножен, шлем под стать ему, да ещё и искорёженный вдобавок, и круглый щит, погнутый и настолько истёртый, что, казалось, вот-вот рассыпется в прах. Тут поднимается хитрец на ноги, и потягивается, и улыбается Халльблиту безмятежно, и говорит:

– Ну вот, враг мой, сей же миг надену я шлем, и возьму в руки меч да щит, тут-то можно и начать игру; что до кольчуги, придётся мне обойтись без неё; искал я её, искал, да вот как сквозь землю провалилась. Похоже, старик её кому-нибудь сторговал: всегда был жаден до денег!

Но Халльблит воззрился на него сердито и отозвался:

– Ты привёл меня сюда, чтобы посмеяться? Ужели нет у тебя лучшего оружия для поединка с воином из клана Ворона, нежели эти проржавевшие обломки, которые видом своим наводят на мысль об ограбленной могиле? Не стану я сражаться с тобой, покуда не вооружишься получше.

– Так оно и есть, – заверил Крошка Лис, – как раз из могилы оружие и позаимствовано; ибо в этой дыре лежит дед моего отца, великий Поморник из народа Викингов, отец небезызвестного тебе Морского Орла. Но поскольку побрезговал ты оружием мёртвого воина, так, стало быть, отправятся назад стариковские сокровища! Оно и к лучшему, пожалуй; а то, чего доброго, взъярится покойничек не на шутку, коли проснётся да хватится своего добра; а эта застывшая чаша некогда кипящего камня и без того – не самое безопасное пристанище, учитывая нрав жильца.

Так что Крошка Лис снова сползал в расщелину и выбрался наружу, и похлопал ладонь о ладонь, отряхивая землю, словно человек, долго провозившийся со старинными рукописями; а Халльблит стоял рядом, не сводя с него глаз, по-прежнему в гневе, однако не говоря ни слова.

И молвил Крошка Лис:

– По крайней мере, мудро сказал ты, что сражаться со мной не будешь. Ибо в поединке сходятся того ради, чтобы убить; чистой воды безумие – сражаться, не убивая; а теперь вижу я, что убивать меня ты не хочешь; ибо когда бы хотел, отчего не стал нападать на меня, вооружённого призрачными обломками, у призрака позаимствованными? И ещё: с какой стати не зарубил ты меня, когда выбирался я из подземного лаза? Легко справился бы ты со мною и так, и этак. Засим сражаться со мною – глупость несусветная.

Ответствовал Халльблит хрипло:

– Для чего предал ты меня, и солгал мне, и обманом отвлёк от поисков моей возлюбленной, так что впустую потрачен целый год моей жизни?

– То долгая история, – ответствовал Крошка Лис, – я, может статься, расскажу её тебе как-нибудь в другой раз. А тем временем скажу тебе вот что: к этому принудил меня тот, кто далеко превосходит меня в могуществе, а именно Бессмертный Король.

При этом слове в сердце Халльблита тлеющая ярость вспыхнула с новой силой, и юноша выхватил меч и замахнулся на Крошку Лиса; но тот проворно отскочил в сторону, и прыгнул к Халльблиту, и ухватил его правую руку за запястье, и вырвал оружие из его руки, и, превосходя юношу и ростом, и весом, легко одолел его и повалил на землю. Затем встал на ноги, позволяя подняться и противнику, и подобрал его меч, и снова вложил клинок в руку юноши и молвил:

– Гнездящийся в скалах, ты распалён яростью, но уж больно мал. Теперь ты снова при мече и можешь зарубить меня, коли пожелаешь. Но не раньше, чем скажу я тебе пару слов: так что слушай! Или, клянусь «Сокровищем Моря», я убью тебя голыми руками. Ибо я и в самом деле силён в этом месте среди скал, рядом со стариком-родичем. Ты выслушаешь?

– Говори, я слушаю, – отозвался Халльблит.

И молвил Крошка Лис:

– Верно это, что я отвлёк тебя от поисков и потратил впустую год твоей жизни. Однако верно и другое: я в том раскаиваюсь и прошу твоего прощения. Что скажешь на это?

Халльблит не ответил ни слова, но кровь отхлынула от его щёк и лицо заметно побледнело. А Крошка Лис продолжал:

– Помнишь, о Ворон, как в прошлом году ты вызвал меня на поединок у Катков Ворона? И как определился трофей сражения: побеждённому предстояло служить победителю год и во всём исполнять его волю? А теперь этот трофей и даже более ты завоевал и без битвы; ибо я клянусь «Сокровищем Моря» и костями великого Поморника, лежащими вон там, что стану служить тебе не год, но всю жизнь и помогу тебе в поисках невесты. Что скажешь на это?

Халльблит постоял немного, не в силах выговорить ни слова и глядя не на Крошку Лиса, но в сторону. Затем юноша выронил в траву меч, и огромные слёзы покатились по его щекам и закапали на одежду, и протянул он руку Крошке Лису и сказал:

– О, друг, ты ведь отведёшь меня к ней? Ибо дни сменяются днями, и стареют деревья, ограждающие поля Ворона.

Тут Крошка Лис взял его руку и весело рассмеялся в лицо собеседнику, говоря:

– Великодушен ты сердцем, о, пожиратель падали! А теперь, когда стал ты мне другом, я скажу тебе, что догадываюсь о местонахождении твоей девицы. Где, как ты думаешь, цветёт сад, в коем видел ты её на странице книги во сне той ночью? Видишь, сын Ворона: не просто так отец моего деда лежит в расщелине среди камней; встарь наставил он меня великой мудрости. Благодарствую, о родич!

И обернулся он к могильной скале. А Халльблит молвил:

– Что же теперь делать? Разве я не в земле врагов?

– Да, верно, – подтвердил Крошка Лис, – и даже если бы ты знал, где твоя невеста, вряд ли удалось бы тебе бежать с острова живым, кабы не я.

Отвечал Халльблит:

– Разве нет у меня лодки, дабы немедленно уплыть восвояси? Ибо сдаётся мне, что Заложницы на Острове Выкупа нет.

Крошка Лис снисходительно рассмеялся и молвил:

– Верно, её тут нет. Но что до челна, в этой части острова прилив весьма силён, и при таком ветре, как сейчас, то есть с северо-северо-востока, не отошёл бы ты от берега в течение ближайших четырёх часов, по меньшей мере, а сдаётся мне, что в пределах этого срока войдёт в гавань наш корабль. Тут-то и захватят твою лодку, да и тебя тоже, окажись ты в ней; и тогда недолог будет сказ, ибо знают тебя за бунтовщика противу Бессмертного Короля. Прислушайся! Не слышишь ли голоса рога? Пойдём-ка поднимемся да поглядим, что там творится.

Сказав это, разбойник проворно вскарабкался по подобию лестницы в скале, показывая путь; так добрались друзья до расщелины, откуда сквозь просвет между камней видна была вся гавань. И ло! – на глазах у них, прямиком через врата и вход, вошёл огромный корабль, и бушприт его взлетел вверх на последней волне внешнего моря (где ветер слегка разыгрался), и опустился на ровную гладь запертой в скалах заводи. Чёрным был его парус; широко раскинул крылья вышитый на нём Морской Орёл; а над кормой развевалось знамя с изображением Пламенеющего Меча. На палубе толпились вооружённые воины, а менестрели на полуюте наигрывали на боевых рогах весёлую песнь возвращения.

– Эге, ты, – заметил Крошка Лис, – твоя удача, или, может статься, моя сослужили тебе добрую службу: «Пламенеющий Меч» не нагнал тебя у входа в гавань. А здесь мы в безопасности.

Отозвался Халльблит:

– А разве никто из них сюда не поднимется?

– Нет, нет, – заверил Крошка Лис, – они боятся старца, что лежит там, в расщелине; ибо гостей он не особо жалует. Эта луговина принадлежит мне безраздельно, в том, что касается живых; здесь мой дом под открытым небом, а есть и ещё один, под крышей, каковой покажу я тебе вскорости. Ибо теперь, когда причалил «Пламенеющий Меч», нет нам нужды торопиться; мы не сможем уйти, пока не поднимутся они в глубь острова. Так что расскажу-ка я тебе, что предстоит нам нынче ночью.

Устроившись в расщелине, друзья наблюдали за тем, как корабль подошёл к берегу и пришвартовался рядом с лодкой Халльблита. Заметив чужой чёлн, воины подняли крик, а, сойдя на берег, столпились вокруг лодки, подмечая манеру постройки и форму копья, к коему была она привязана. Со временем большинство вновь прибывших, числом десятка четыре, отправились вверх по долине к большому дому, а на берегу осталось не более полудюжины корабельных стражей.

– Видишь, друг Воронов, – заметил Лис, – кабы ты остался там, оказался бы ты у них во власти. Ну разве не хорошо я поступил, отведя тебя в мой дом под открытым небом?

– Ещё бы нехорошо, – подтвердил Халльблит, – но разве корабельные стражи или возвратившиеся воины не поднимутся сюда и не отыщут нас? Я ещё сложу свои кости на этом мерзком острове.

Крошка Лис расхохотался и молвил:

– Не так уж оно и плохо, как можно заключить по твоему недовольному виду; во всякое время остров хорош для могилы, а сейчас я бы назвал его ларцом с сокровищами.

– Что ты имеешь в виду? – тут же потребовал Халльблит.

– Да ничего, ничего, – отозвался рыжий разбойник, – только то, что ты и без меня знаешь. Ведь ты – здесь, а также и я, не считая старца, что лежит в расщелине! Но обещаю тебе, что на сей раз ты здесь не погибнешь, разве что сам того захочешь. Что до того, не поднимутся ли сюда люди, повторю тебе вновь: они не посмеют, ибо чересчур боятся моего прадеда. И, кстати говоря, не слишком-то ошибаются; ибо теперь, когда умер он, худшее, что в нём было, словно бы вышло наружу, и иметь дело со старцем непросто – тем, кто не обладает долей его мудрости. Ты сам мог судить по моему родичу, Морскому Орлу, сколь много сварливости и мелочного злонравия обнаруживается в наших соплеменниках, когда стареют они, и подчиняют их себе одиночество и уныние. Ибо должен я сказать тебе, что часто слыхал я, как говаривал мой отец, будто его отец, Морской Орёл, в юности и в расцвете лет был весел и благодушен, и большим любителем женщин, и сотоварищем весьма сердечным. Но, как я сказал, по мере того как люди нашего рода прибывают в возрасте, они делаются хуже; так можешь ты себе представить, сколь гадок стал здешний старец, ежели пролежал в могиле так долго. Но теперь отправимся мы в мой дом на другой стороне луга, напротив жилища сородича.

С этими словами Крошка Лис свёл Халльблита со скалы, а юноша сказал ему:

– Что? Ты, никак, тоже мертвец, раз и у тебя есть тут могила?

– Сказал тоже, – ухмыльнулся Лис, – или я так гнусно выгляжу? Да я не старше тебя.

– Но ответь мне, – попросил Халльблит, – ты тоже сделаешься злобен, когда состаришься?

– Пожалуй, что и нет, – отозвался Лис, не отрывая от юноши взгляда, – ибо пришло мне на ум, что, может статься, примут меня в иной дом и в иной клан, и среди новообретённых сородичей исцелюсь я по большей части от всего, что способно обернуться недобрым.

Тем временем перешли они лужок и дошли до места, где в скале обнаружилась пещера, закрытая дверью, и задвижное окошко. Лис ввёл туда Халльблита, и изнутри жилище оказалось недурным, сухим и чистым; и нашлись там скамьи, и стол, и полки, и сундуки у стены. Когда же уселись друзья, сказал Лис:

– Здесь можешь ты жить в безопасности, сколько захочешь, если не страшит тебя возможность переведаться со старцем. Но, поскольку отлично мне ведомо, что тебе не терпится уплыть и возвратиться к своему народу, я отведу тебя сегодня в сумерках поближе к нашему пиршественному чертогу, дабы находился ты рядом и сделал то, что должно сделать нынешней ночью, чтобы смогли мы уехать завтра. А ещё придётся тебе снять доспехи Ворона, на случай, если повстречаем мы кого в сумерках по пути к дому; а здесь есть у меня домотканое платье, такое, как носят наши захваченные в бою рабы; оно сослужит тебе добрую службу; но его ты можешь не надевать до тех пор, покуда не придёт время уходить; а тогда уведу я тебя и определю в пристройку рядом с залом; а когда окажешься ты внутри, я позабочусь о том, чтобы никто туда не вошёл, а если и войдут, так увидят в тебе работника, известного им по имени, и не более того. Родич мой обучил меня уловкам и посложнее. А сейчас нам пора подкрепиться.

С этими словами хозяин извлёк из сундука еду, и друзья принялись за трапезу. А когда поели, Лис наставил юношу тому, что ему предстоит делать в пиршественном зале той же ночью, о чём сказано будет далее. А затем, за разговорами о разном и многом, они скоротали остаток дня в этой древней чаше бурлящего камня, и незадолго до наступления сумерек отправились в пиршественный чертог, неся с собою доспехи Халльблита, свёрнутые в тюк, словно заморский товар. Так пришли они к дому ещё до того, как расставили столы, и Крошка Лис провёл Халльблита в пристройку, что сообщалась с кладовкой, так что несложно было ему выйти прямиком в середину зала. Там Халльблит облёкся в доспехи Ворона и вооружился как подобает; а Лис вручил ему маску, чтобы никто не узнал юношу, когда тот выйдет в зал.