Приложение № 1
В домашнем архиве Ольги Мчедлидзе, внучки народной артистки России Веры Давыдовой, хранится старый блокнот, первая запись в котором датирована июнем 1946 года.
Это своеобразный дневник, который ее бабушка, вела во время гастрольной поездки по Скандинавии — той самой поездки, во время которой местная пресса называла ее «певицей из Кремля».
Познакомиться с настоящими записями интересно уже потому, что они позволяют проследить не только за деталями «закулисной» жизни примадонны Большого, но и сравнить ее повествования — сделанные собственноручно и, с теми что были, якобы, продиктованы Леонарду Гендлину.
Авторская орфография сохранена.
1946 г. 25 июня в 8 часов утра с Внуковского аэродрома я вылетела в Норвегию. Самолет подали к самому выходу и Митюша все видел и помогал мне садиться в самолет. Я из иллюминатора видела его до самого момента отлета.
Через 2 часа с половиной мы опустились в Риге, предварительно сильно почувствовав пляску машины над водным пространством — заливами, протоками, которые окружают Ригу. В Риге был сильный ветер, кругом много песку, и это было довольно неприятно для глаз. На аэровокзале мы выпили немного пива и вскоре поднялись снова и полетели уже над морем. В самолете хорошо позавтракали, Леонид Соболев был «коком» и все время шутил с нами. Сначала летели над морем (слева была видна линия Земли). Летели 2 часа и вдруг показался Стокгольм, красоты необычайной огромный город весь в зелени и с массой воды. Наш самолет сделал круг над городом и полетел дальше. Около 3–4 часов мы опустились в г. Осло, где нас наше посольство не ждало так рано, думая, что мы опустимся сначала в Стокгольме. Но наши летчики почему-то не захотели опускаться там и мы поэтому оказались раньше в г. Осло.
Первый, кто нас встретил, был Рагнар Кьерульф. Мне он преподнес цветы и заговорил со мной по-русски, мне было очень приятно. Это очень симпатичный, весьма расположенный к нам человек. Он жил раньше во Владивостоке, видимо, имел концессию — «рыбачил», и там женился на прекрасной русской девушке Раисе Осиповне, которая нас встретила в отеле как родных.
На аэродроме сначала были только норвежцы (корреспонденты, фотографы, представители композиторов и писателей). Минут через 15–20 приехал посол с женой и члены посольства. Я с ними уехала в город, в посольство, а остальные приехали чуть позже. (Соболев говорил на пленку).
Устали мы все порядочно, после маленького отдыха и вкусного чая, мы все поехали в отель «Астория». Наше посольство помещается в здании бывшего немецкого посольства.
Осло очень красивый город, весь в парках, утопает в зелени, очень уютный. Особенно украшают город фиорды с множеством яхт и пароходов. Меня поразили деревья в парках, достигающие необыкновенных размеров в высоту и в ширину — везде чистенькие лужайки — ковры совершенно изумрудного цвета. Против нашего совет. посольства через фиорд на другой стороне виден дворец Короля — вроде наших дворцов на юге — белое красивое здание на фоне чудесной зелени.
Народ в Осло очень спокойный и одеты все очень хорошо. У всех почти голубые глаза. 26-го утром все мы собрались внизу в столовой отеля завтракать. Меня поразил хлеб — вместо хлеба подали тонкие пластинки из муки, как будто из пластмассы — но очень вкусные.
Потом мы пошли погулять и посмотреть, что можно необходимое приобрести в магазинах. В то время в Норвегии было все по талонам и карточкам — ив магазинах почти ничего не было. Я привезла с собой черный шелковый файдешин, чтобы сшить визитное платье. Мне с трудом удалось заказать сшить его, потому что все портнихи фирм идут с 15-го июля в отпуск и не берут уже заказов.
27 и 28 я с Ал. Пав. Ерохиным занималась в посольстве, повторяла программы концертов.
29-го был первый концерт. 29-го июня была пятница, а 30-го и 1-го (суббота и воскр.) здесь все замирает, все отдыхают и все закрыто.
1-го мы ездили за город, в загородном ресторане на берегу фиорда нас принимал министр образования; стояли на столе наши совет. и норвежские флажки и говорили речи. Оркестр играл поппури из русских песен (цыганские тоже). Первый раз мы увидели очень интересного человека — полярника — он спросил меня, знаю ли английский. Потом мы не раз встречались с этим седым высоким человеком — как говорили о нем, он живет и знает все Заполярье. Кто он? Не удалось выяснить.
На обратной дороге в Осло мы остановились на дороге высоко в горах, место называли «Байдары» и любовались замечательным видом. 29-го был у нас общий концерт, его устраивало общество дружбы. С нами все время неотлучно был Кьерульф. Успех концерта был огромный. Концерт проходил в зале кино «Эльдорадо» т. к. Национальный театр закрылся на ремонт. Мы в нем смотрели 27-го числа «Пер-Гюнт».
2-го июля нас принимал министр иностранных дел Лангэ (брат посла в Москве) в отеле «Бристоль». Газеты полны отзывами о концерте 29-го числа. 2-го июля я получила из мастерской фирмы мое визитное длинное черное платье.
3-го числа мой сольный концерт в «Новом театре» — успех огромный — все орали, стучали, масса цветов. Когда ехали на концерт, чуть не перебежала черная кошка дорогу, но шофер наш Сережа так громко загудел, что она остановилась и не пошла вперед, а убежала обратно.
Утром перед концертом мы с Ерохиным поехали посмотреть т-р, сцену, рояль, акустику. Конечно все было не «по мне». Свет не годился, вместо декораций павильона висели какие-то жуткие тряпки — я все это убрала — все привела в порядок так как я люблю — служащие на сцене все послушно исполнили и вечером все было «как я люблю».
4-го июля. Газеты полны рецензий. Особенно хорошая статья председателя Союза композит. Клауса Эгге — это настоящий гимн хвалебный. Зал то в общем не концертный, а т-р драмы студийного типа. После концерта за кулисы заходило ко мне много народа, благодарили. Особенно приятно было мне, что пришла старая драмат. актриса, благодарила меня и передала привет Ольге Леон. Книппер-Чеховой. С ней были дети И. Добровейна. После концерта я отдыхала 30 минут и когда я вышла из т-ра, публика меня ждала — хотя им сказали, что я уехала другим ходом, все кричали, аплодировали.
Я ночью почти не спала.
А после концерта днем мы поехали за город в стеклянный дом какого-то миллионера-мецената. Немцы у него все разорили и он их ненавидит. Дом у него прекрасный, почти весь стеклянный, в саду, на горе. У него мы обедали. Стол длинный, полированный, без скатерти. Около каждого стула на столе лежит небольшая салфетка с прибором — на столе ничего нет. Появившиеся горничные в форме, разлили в бокалы немного вина и принесли отварную лососину (лаке), отварную картошку и растопленное сливоч. масло. Хлеба не было. Мы съели и нам предложили опять повторить рыбу — больше к обеду ничего не подали. Рядом в гостиной был кофе с пти-фурами и осмотр футуристических картин. В общем, конечно, очень интересно.
Там мне Леонид Соболев сказал, что мой концерт прошел потрясающе. Получила вчера телеграмму от Митюши (Дмитрий Мчедлидзе, — муж Веры Давыдовой, прим. И. О.). Как приятно в день концерта!!
Сегодня примеряла черные кружева (что достали мне). Завтра должно быть готово к концерту.
5-го числа портниха у меня в номере, весь день эти кружева на руках.
Вечером был второй мой концерт тоже в Новом театре. Новая программа — успех был еще больше, чем на первом сольном.
Публика орала, топала ногами и чуть не разорвала меня у выхода к машине. У автомобиля вдруг показался какой-то человек из Грузии и заговорил в окно по-грузински. Потом лег на капот машины и кричал «Я из Тбилиси». Машина шла по коридору из людей — полисмены волновались. А за кулисами опять было много народу. Опять пришли дети дирижера из Стокгольма Исая Добровейна.
6-го июля с 12 ч. дня до 3-х часов я в доме радио записывалась на стекло за 300 крон.
Потом Кьерульф и Ал. Пав. и директор т-ра и я обедали в городе в подвале в старинном ресторане художников — ели омары, лососину, салат и пили старое вино из бутылки в плетеной корзинке.
Потом заехали за Соболевым и поехали на могилу Ибсена и возложили венок — там нас встретил композитор Клаус Эгге с женой Эльгой. Потом в этот же день поехали на окраину г. Осло (почти дача) в чудесный дом Кьерульфов. Жена Рагнера Кьерульфа Раиса Осиповна просила нас звать мужа Иваном Ивановичем — что мы с удовольствием и делали.
Так вот в этом чудесном доме мы опять встретили полярника и узнали, что его фамилия Инстак и он написал много книг о Заполярье. С ним была его чудесная молодая жена и прелестная малютка дочь.
От Кьерульфа говорили с гор. Бергеном по телефону насчет моего спектакля «Кармен».
Хотела говорить я с Москвой, но не получилось. На завтра назначен выезд из Осло — дальше по стране.
7-го воскресенье в 10 ч. утра выехали из Осло на поезде в г. Ставангер. На перрон приехал посол и провожала нас жена Кьерульфа. Ехали очень хорошо. Из окна вагона я видела чудесную природу Норвегии — поражает масса воды — сплошные озера — ив густой зелени домики с красными крышами, аккуратные, чистенькие, как будто бы из детских книжек рисунки. Немножко я устала — от поезда.
Сейчас 7 часов вечера, мы приехали в маленький городок Христиансанд — он стоит на пути к г. Ставангеру и мы должны здесь петь. На перроне погрузили все чемоданы на тележку, аяи Ал. Пав. не видели, как вся наша компания быстро скрылась вместе с тележкой. Я стояла у книжного киоска и рассматривала журналы и картинки и не заметила, как скрылась наша компания в вокзале.
И вот мы потерялись в чужом городе — куда идти? Сейчас же подошел к нам человек и предложил свои услуги, позвонить, найти начальника станции и т. д. Но конечно это продолжалось несколько минут, т. к Кьерульф и Хилд прибежали как сумасшедшие, бледные, и забрали нас с собой. Гостиница в Христиансанде на берегу фиорда и говорят, что на рейде стоит наш совет. пароход — когда мы услышали об этом, сразу стало так тепло на душе — ведь рядом родные, советские люди. Гостиница чудесная с огромными номерами. Сейчас идем обедать вниз.
После поехали на катере. Капитан катера «Вигра» Г. Ховденак. Вернулись с изумительной поездки по фиордам и морю. Перед тем, как зайти в гостиницу, мы на маленькой площади, около гостии., смотрели огромную круглую мину-памятник и что-то вроде кружки для пожертвования, с замочком — куда бросают монеты.
Сейчас приму душ и спать, завтра выезд в 9 ч. утра на автомобилях в г. Ставангер.
8 июля весь день ехали в Ставангер. Совершенно сказочная страна, бесконечные озера в горах и дорога вьется все время как серпантин по горам, совершенно как козьи тропы, а внизу озера, за каждым поворотом все новые и новые, с белесыми кувшинками у берегов. Но в общем-то суровая и дикая природа. Очень мало населения, кругом больше камень гладкий и серый, иногда только кусочки почвы, конечно, обработанные с большим усердием. Недалеко от Ставангера увидели море, тут плодоносящей почвы больше и как-то веселее для глаза. В пути у нас испортился амперметр в машине и мы приехали на два часа позже других машин.
Сразу по приезде в Ставангер я узнала, что на мое имя есть телеграмма от Митюши и что говорили с мамой, что мои золотые уезжают на юг. Так тоскливо мне стало — чуть не заплакала при всех от тоски.
Сегодня 9-го июля был общий концерт — вечер в Ставангере, ну это не то, что в Осло — город маленький, нет трамвая и последние автобусы кончаются в 12 ночи. Т. ч. публика всегда торопится поспеть на автобус.
Наш вечер, конечно, затянулся и отсюда результат.
Принимали меня очень горячо. Два раза пела песню Леля. Дали нам ужасного ведущего. Местный органист — все путал, с плохой дикцией, и все докладывал в ужасном тоне.
11 июля. Сегодня была ужасная ночь. Я пила все время сульфазол и жена Соболева дала мне гомеопатию. Всю ночь я была в поту, под этой ужасной периной, но не знаю, помогло ли это мне? По-моему, нет. Кончились у меня таблетки эвкалиптовые, а достать не смогла больше. Ну, вот достали мне всяких лекарств и лепешки и все-все. Ела весь день гоголь-моголь с коньяком. Принес мне все испугавшийся Суворов Григор. Иванович (советн. посольства).
Ура! Прошел блестяще. Рука устала подписывать автографы на программках. Получила в подарок книгу с картинами норвежских художников с трогательной надписью. У автомобиля ждал народ, устроили целую демонстрацию. В номер гост. ворвалась девушка — молодая артистка театра — бросила к ногам моим букет цветов и сувениры (маленькая лошадка и пуговицы — на счастье). Цветы она сорвала в чужом саду ночью — такая экспансивная девушка, целовала меня и плакала от восторга.
12 июля утром перед отлетом из Ставангера я, Ерохин и Кьерульф заехали в собор, органист играл на органе и звонил в честь мою во все колокола русскую песню на весь город. У меня были белые пионы в руках и я положила один пион на решетку около алтаря. Так мы распрощались с нашим органистом и со Ставангером. Приехали на аэродром в 2 часа дня — оказывается, полетим на гидро-самолете. Для меня это в первый раз в жизни. Какая роскошь! Как красиво! Самолет очень долго идет на старт по изумрудным водам фиорда — машина как белая чайка.
Летчики предложили одеть пояса — пробку, но я отказалась. Когда поднялись — я вылезла из кабины на свет — над головой стеклянная крыша, а внизу в окна видно море со всех сторон и иногда острова.
Через час увидели г. Берген — очень красивый город на горах — похож на Тбилиси и фуникулер и ресторан наверху — совсем как Тбилиси. Вечером мы с Кьерульфом пошли слушать оперу «Кармен».
Постановка такая, как приблизительно в столовой «Поленово» (дом отдыха Большого театра, — прим. И. О.) оперного отрывка из «Царской невесты» — самодельная, что ли, и очень «ненастоящая». Я подумала — «все надо сразу же переделать».
13 июля. Весь день был в хлопотах! Устала я адски! Ведь у меня не было костюмов, а то, что я примерила и нашла в т-ре — убого и не годилось. Правда — куда бы я не ехала на гастроли или просто на концерты я всегда брала на дно чемодана — грим «свой», парик — серьги, кастаньеты, рваную в крови белую кофту для 1-го акта «Кармен», акации в голову, т. е. в волосы — те мелочи, без которых я не могла — ну, еще гребень, мантилью, обувь и, конечно, клавир, мой «родной» клавир с пометками.
Костюм, т. е. юбки, кофты могут быть и другие, пригнанные, но вот без этого я не могла войти в образ — это всегда мое и необходимое. А «мазилка» приготовленная мной самой по моему «секрету» всегда мне доставляла беспокойство в дороге — я боялась, что разобьется флакон и все в чемодане будет запачкано коричневой краской. Потому что бывало ведь и так!
Так вот сначала с утра поехали мы с Раисой Осиповной в магазин. По талонам отобрала я материю для юбок 1-го и 2-го акта (красную и синюю), потом приехали в т-р. В портняжной целый переполох, но какой!!! Сразу же начали кроить, мерить, шить и т. д. для 3-го и 4-го акта я подобрала что-то для себя — комбинируя из их запасов. Потом была у меня в классе репетиция под рояль с партнерами, вечером в 7 часов была репетиция на сцене с выгородками и с оркестром уже. Темпы у маэстро страшно медленные — все засыпают «на ходу».
Хозе очень приятный молодой парень. 36 лет — зовут его Арне, я его назвала сразу Андрюшка. Голос хороший и темперамент настоящий и в глаза умеет смотреть. Прелестная Микаэла — Кари Фризель. Свет на сцене ужасный — его вообще нет. Как будто бы все происходит вечером. Актеров надо искать на сцене. Хор стоит и не двигается, пришлось мне их «оживлять». Режиссера нет в городе — уехал куда-то. Ну, я взяла «бразды правления в руки» и начала орудовать сама. Хор почему-то на появление Кармен и дальше на Хабанере стоял спиной к публике. Я сразу выбежала к рампе и хору пришлось повернуться и спеть все в публику. Все были бесконечно рады этому. И так я «командовала» на протяжении всего спектакля. А юбки мои сшили за одну ночь и очень хорошие получились.
Моя Кармен была для них новостью — в смысле образа. И темпы у дирижера сразу ожили, оркестр был доволен. И свет я зажгла весь что имелся. В общем, все завертелось. Ерохин очень помогал т. к. был переводчиком — он владеет немецким языком, а большинство норвежцев знает немецкий язык.
14 июля. Сегодня день Кармен. Билетов давно нет. Весь день буду отдыхать, а в пять поеду в театр. Боже, как я скучаю о доме. Лучше не думать, а то сердце лопнет.
Успех какой! Громадный! Все переполнено! Встретили громом — бесконечные аплодисменты. Хозе очень приятный партнер, ноис голосом не все в порядке (надо учиться еще), хотя ему под 40 лет.
Темперамент огромный — он, оказывается, боксер, техники нет: наставил мне везде синяков. Он поет и в оперетте и играет в драме. Смех, да и только! Спектакль шел весь «на ура»! И в конце без конца вызывали, масса цветов. Директор т-ра говорил на сцене речь — держал красные розы для меня. Потом все обнимали, целовали. На последний акт я «выкопала» у них в т-ре широкую с воланами белую юбку, завернулась в «цвета крови» красный платок с бахромой и получился прекрасный костюм — идею эту надо после использовать. На белой юбке кроваво-красная от шали бахрома (как кровь).
15 июля отдыхали. Вечером наш атташе сделал у нас в отеле прием. Я устала очень. 16-го гуляла в городе, смотрела очень скромный памятник Григу в саду, почему-то он позеленел.
17-го июля были в домике Грига. Вез нас на «Паккарде» миллионер Вальтер, меценат 76 лет. Положили венок на грот — могилу Грига. У Грига в доме все сохранилось как при жизни композитора. На рояле Грига играл В. Мержанов. Романсы Грига пел норвежский тенор Арне Гендриксон. Были и на берегу фиорда у дома Грига в маленькой избушке — хютте. Одна комнатка в одно окно. У окна маленький столик, ручка с пером и из пушинок перочистка с пуговкой. Пианино у стены, печурка в углу и маленький диванчик, вот и все — здесь Григ писал все замечательные произведения.
После все поехали куда-то обедать. По дороге заехали на кладбище, где могилы наших бойцов, положили венок. Познакомились с Марией Острем (русской мамой — звали ее наши воины), она нашим воинам помогала во всем.
Я вернулась к себе в отель раньше других, меня и Викт. Мер. привез на своей машине Вальтер (миллионер).
18. VII. Сегодня чудесный день. Опять поехали в домик Грига и провели там до 1 часу дня. Пели, играли, гуляли по лесу. А потом приехали в домик англичане и шотландцы в юбочках — вид у них очень смешной. Покрутились и уехали, а мы пошли к фиорду к домику хютте на берег, там на большом камне позавтракали тем, что взяли с собой. Потом мы все поехали на фуникулер — там мэр города давал в нашу честь обед.
И после долго в номере Ал. Павловича (Ерохин) говорили о Хозе, насчет поведения на сцене, репертуаре и т. д.
Позвонили из Осло, что говорили с мамой, что у них на юге все в порядке. Завтра концерт — ложусь спать. 11 часов уже.
19. VII. 10 часов утра. Сегодня день концерта в Бергене — билетов нет уже давно — будут передавать по радио — потому что просили люди, которые не могли попасть на концерт. Как хочу я, чтобы сегодня прошел концерт лучше всех раз!
Вот и кончился концерт мой. Народ в Бергене тоже меня принял замечательно. Встречали у авто и аплодировали горячо. Но было так жарко в зале, что с сердцем было плохо — дома, в номере выпила валерьянки и сейчас легче. Со мной были Ал. Пав., Arne — а сейчас 10 часов вечера и надо ехать к композитору куда-то опять.
Концерт здесь начинается в 6.30 вечера в кино.
Какой чудесный дом у этого композитора! На камине фото Шапорина. Дом как сказка — везде камины и свечи зажжены. Он купил себе целый маленький полуостров и живет здесь с женой и детьми. Жена миллионерша, родилась в Америке. Я сидела в кожаном кресле у камина, а на камине — свечи. Было так уютно и тепло (на дворе хлестал дождь), что я даже отдохнула немного после концерта. Виктор (Мержанов) играл Прокофьева, потом играл сам композитор. Показывали нам старинную скрипку 8-ми струнную — похожую на кавказскую музыку.
Домой приехали в 3 часа ночи, но от впечатлений я не могла долго заснуть.
20. VII. Суббота. Я весь день в номере. Завтракали вместе. У меня Ерохин и «Андрюша». Мой Хозе получил известие о болезни сыновей и попрощался после обеда — уехал к семье на дачу.
Он прекрасный артист и такой же человек. Завтра в 2.30 мы отъезжаем в Осло, потом в Лилиегамер — Тронгейм и обратно в Осло и домой.
Боже, как я хочу домой!!!
Сегодня опять полны газеты о вчерашнем концерте.
За обедом ничего не кушала и сейчас хочу есть, как зверь… а сердце все болит почему-то. Хочу домой, хочу к своим.
21. VII. Воскресенье. 10 ч. утра. очень хорошая погода. Звон к обедне — вот так же воскресенье неделю спустя я проснулась (после того, как вечером в субботу увидела здешнюю «Кармен») под колокольный звон. В воскресенье репетировала, а в понедельник пела этот памятный спектакль. Такой партнер у меня был первый раз в жизни, но какой смешной!
И вообще они все как дети. Их Кармен поднимает юбки выше пупка и в этом весь образ.
Ну вот, сегодня в 2 часа с минутами мы покидаем Берген — замечательный «грузинский» Берген. Надо складываться.
22. VII Осло — Лилиегамер 12 ч. н. Сколько впечатлений! Вчера в Бергене на вокзале было много народа. Пошел дождь и все говорили, что Берген плачет о нас.
Ехали 8 часов электричкой. Я сидела один перегон у машиниста — коммуниста, чудесный такой, приветливый. Вообще весь народ приветливый. В 12 часов ночи прибыли в Осло. (Да, еще на какой-то остановке встретила дама из Бергена, драмат. артистка, дала мне пучок березы с вершины горы и целовала меня, как сумасшедшая).
Переезжали через перевал — лежал снег везде на горах, а в озерах — лед, а внизу — лето. В Осло поспали в гранд отеле ночь, потом была у меня портниха, потом поехали в посольство, потом обед и отъезд на авто в Лилиегамер. Дорога — 4 часа красоты необыкновенной, но я уже устала. И вот сейчас в Лилиегамере буду спать. Шумит водопад у отеля, везде горы и красота. Почему нет со мной гульки моего? Говорила из Осло по телефону с мамочкой. Ну, спать!
23. VII — Лилиегамер! Незабываемый день! Утром в 11 часов я и Раиса Осиповна поехали на гору — музей, где собраны все старые постройки Норвегии, очень старые, по несколько сот лет. Дымные избы. Я оделась в норвежский костюм и меня у домиков и пруда, на лужайке заснял фотограф. Потом мы вернулись обратно в отель, где в 3 часа все обедали. Познакомились с родителями жены Ингеста и братом жены, который был в плену с русскими и знает несколько слов русских. Он же пианист. Приехал на этот день из лагеря старший сын Керумар Вельга. Потом мы все опять пошли в этот замечательный музей. Нам открыли все домики и мы все осматривали. Обед в старинном доме. Я пела за столом «Степь.», «По долинам.», «Стеньку.».
Эмигрант Лукошко с женой в роли переводчиков. На горе показывали танцы и пенье.
Трубач. В доме кофе с костром посередине, скрипочка, гитара, актер читал, их молодой журналист говорил речь. Ночью поезд в Тронгейм.
24. VII. Ехала одна в купе, встретить из Осло приехал Артемьев. С нами ехали чешские дети в Норвегию жить. Встречал их утром на вокзале оркестр девушек-чешек. Нас встретил генерал и власти города. Отель чудный — тихо, спокойно. Рано легла спать — что-то устала с дороги. Вспоминается день в Лилиегамере. Получила вечером готовые карточки — очень хорошие. Вспоминается этот старик 86 лет — основатель музея. Сейчас он все передал племяннику Грига. Чудесный старик! Вечером был прием в отеле.
25. VII. Возмутительно! Написали в газетах Соболев большими буквами, а я, Крымова, Ерохин и Мержанов — маленькими, как антураж.
Зал не плохой, но плохая акустика и свет. Уходить назад — все неудобно как-то. Мержанов — мальчишка. Свинья! Испортил мне перед концертом распевание и я кофе пролила в сумке — в общем смурной вечер и пела неважно и все мне не нравилось что-то.
Вечером, после концерта были в гостях у генерала.
26. VII. Чудно! Чудесный день! Осматривала я собор Тронгеймский. Показывал сам Пилсе — архитектор — прекрасный человек. Какое колоссальное впечатление и что это за сооружение. Пилсе назвал меня «моя мадонна» и сказал, чтобы я пела в этом храме. И кажется я буду петь в воскресенье на богослужении. Епископ просит и рад безумно.
Поднимались на лифте на крышу.
Вечером после концерта Мержанова опять вечер в салоне, где пела маленькая певица, играл скрипач — лопнула струна.
27. VII. суббота. День моего концерта. Уже решено, что я пою завтра под орган. Газеты пишут, с Осло говорили. Жалко, что программу ту же напечатали и мне придется то же петь на концерте. Самолет дадут на троих, т. е. в понедельник утром полетим в Осло.
12 ч. ночи. Вот и кончился мой концерт в Тронгейме. Боже, что это было! Народ встал весь, как один, и приветствовал, стоя после первого отделения.
Мэр говорил речь и сказал, что с таким народом, который послал меня к ним, будет всегда только дружба. Что страна моя послала самую пышную розу из своего сада им в подарок, что им остается только плакать, что я скоро улетаю от них.
Получила много цветов и корзину с ягодами. Вся улица была запружена народом, махали мне руками, кричали «ура», хватали за руки.
28. VII. воскресенье. Все вчера после моего концерта поехали к пианистке домой — я, конечно, осталась в номере, но спала плохо, ребенок какой-то плакал, во сне приснился какой-то «тролль». С утра была плохая погода и я валялась до 2 часов дня.
Сначала как-то было непривычно. Эта громада смутила меня. Ведь этот собор один на весь мир. Трудно представить себе его величие. Я пою в 9. Стоять буду на площадке, где орган. Меня сняли у органа и на фоне алтаря — обещали сегодня вечером карточки приготовить. Ой, как я волнуюсь — это ведь целое событие. Будут транслировать по радио по всей Норвегии.
Пела в соборе. Все прошло хорошо. Народу было масса. Епископ и настоятель благодарили меня. Народ смотрел на меня, как на чудо заморское.
29. VII. Понедельник. Все газеты пишут обо мне, что я пела в церкви, и о концерте. Помещена фотография моя в соборе. В 11 часов сели на гидро-самолет — тот же, что вез меня в Берген. Провожали генерал, архитектор, мэр и еще кто-то. Летели хорошо, над высокими горами и дождь, и солнце, сопки, где жил Пер-Гюнт. Со снегом на вершинах.
Сели на фиорд в волну — здорово тряхнуло, вода тверже земли. Я стукнулась два раза здорово. Когда летели, виден был вдали Лилиегамер.
Я сейчас я уже в 514-ом номере. Заказали разговор с Москвой. В Осло хорошая погода. Живем все в Гранде.
30. VII. Вторник. Осло. Говорила с мамой вчера. Выясняется, что едем через Стокгольм и там пою концерт в Больш. зале филармонии 8-го. Да, лодка-самолет так ужасно села, была волна и я очень сильно стукнулась и опять я с синяками на спине и ниже. Занималась в посольстве и говорила с послом.
31. VII. Среда. Мой концерт в Осло. Чайковский, Григ, Рахманинов. Кнаус Эйге преподнес ноты и сказал речь, а спела по-норвежски «Люблю тебя».
Аншлаг был дикий — билеты в час были проданы все. Пела без конца на бис. Русских было полно — все плакали навзрыд — тоска заела. У машины опять все ждали, хотя был дождь, чуть руку не оторвали из окна машины.
В отеле у меня в номере я, Клаус, Ив. Ив., Уля, Ал. Пал. Ужинали. Получила чудные розы.
1-ое VIII. Концерт Мержанова. Уже точно, что мы едем 6-го в Швецию. Сейчас пойду заниматься в посольство. 8го мой концерт прощальный.
2-ое VIII. Утро, 10 часов. Постучали в дверь. Так рано. Рыжие не понимают сами-то что ли, что сегодня концерту меня.
Известия из Бергена. Будет король у меня на концерте. Белое платье с золотыми колосьями. Сколько волнений! Цветы надо преподносить королю.
Hendriksen приехал. Платье принесла Вера Александрова в 6 часов. Я уже устала от волнений. Как буду петь — не знаю.
Народу было ужасно много, дышать было трудно. Король сидел напротив в ложе и наводил на меня бинокль, огромный, полевой. Я после первого отделения пошла с цветами к королю, благодарила его и он пожал мне руку.
Народ встречал, орали, безумие, слезы. Король ушел после 4-го биса и оркестр ушел, а народ остался. У авто все ждали. Цветов было невероятное количество. Ужинали у меня в номере.
3 августа. Обедали в ресторане. Клаус Arne и мы. Потом поехали петь для детей в посольство. Получила уйму цветов от детей и трола от посла.
4-го были у Hendriksen после концерта в радио. А днем до радио ели малину в саду у Керульфа и я потеряла бриллиант из кольца.
У Hendriksen-a замечательная мать и брат с женой. Была Кари — оба репетировали романсы на завтра для приема. Ужинали у Arne.
5-ое понедельник. Прием у посла. Какой успех у меня среди всех. Arne и Kari пели. Arne очень хорошо пел.
6 августа — не спала всю ночь — очень устала. Отъезд в Стокгольм, хотя еще не знаем точно. Боже, сколько слез и поцелуев. Утро посвятила интерфауст, сломя голову до 12 бегали я и Галочка Пименова.
В 12 вернулись в отель. Там уже ждали нас друзья в костюмах для прогулки за город, откуда Arne хотел показать всем вид на Осло. Но т. к. мы не знали, едем ли мы 6-го или нет, то поехать никуда не смогли — ужасно глупо себя почувствовала и пришлось расстаться с Arne и Кари до обеда и опять ясГалочкой побежали закончить. Боже, как я устала. Вернулась — номер закрыт, никого нет — я опоздала на час.
Я бухнулась в постель и все еще в 3 часа не знали поедем ли — сплошные нервы и с сердцем плохо — так я на правах больной не вставала с постели и с Клаусом и с Ингетасом и Григом прощалась как больная.
Все приходили прощаться, а яне могла встать от переутомления и злости, что мы можем еще не поехать сегодня и остаться. Затворник прибежал обратно с чемоданами. Он едет обратно. Пошли обедать к Палычу — пришла Кари!
И только в 5 часов выяснилось, что мы едем. Сразу я воскресла. Чемоданы укладывал Андрюшка, пыхтел, старался. Потом все из посольства налетели и только мешали спокойно уложить все и я забыла на окне на цветах мою люфу и потеряла карточку Нильса Гейтриксенса.
Какое было тяжелое прощание — слезы, слезы. Arne совсем скис, не знал, как себя держать и грустными глазами, полными слез, смотрел и говорил — «Только до свиданья, моя Кармен!»
7-го уже в Стокгольме. Утром приехали в миссию и я попросила сразу чаю — пили чай с лимоном и потом разместились по квартирам. Как хорошо, что не в гостинице, а у своих. У меня чудесные хозяева — я как дома. Вечером — прием — коктейль. Всякого народу было масса. Говорили с Рубиным — директор оперы, чех и болгарин и иранец. Один Ливанов все подговаривал меня сниматься везде и со всеми. Я ему показала в конце концов кулак — так надоел он!
8-четв. Чувствую себя очень неважно, а сегодня общий концерт в М. зале филармонии. Сколько нервов! Концерт прошел прекрасно. Шведы с первой вещи «Воин» уже орали. Много значит, что зал концертный.
Слава богу, ор, стон и все как полагается.
9-ое — Всю ночь лечилась. Сегодня концерт в опере. Еще напряжение колоссальное и кажется все.
Ну, все в порядке — успех колоссальный, без конца выходила кланяться — цветов море, около машины ждали, кричали «Ура» и русские говорили, что Шаляпин не имел такого успеха, что я здесь.
10. VIII. Газеты полны. Была вчера Грета Гарбо и хлопала во всю. Весь день я отдыхаю, только днем был ленч в ратуше у мэра.
Вечером играли норвежцев — какая музыка!
11. VIII воскрес. Вчера вечером написала письмо Керульфам. Встала в 12 ч. дня. Сегодня на весь день приглашены к послу на дачу. Ливень страшный.
День прошел хорошо — были на даче у Чернышева. Гуляли, стреляли, с яблоней ели яблоки, ягоды ели. Потом поехали в Варьете — смотрели программу, а потом домой. В Варьете пела одна про Владимира, дубинушку и просила подхлопывать, но публика не очень хлопала в такт. Одна белая дама кричала и на сцене творилось черт те знает что, играли «Очи черные». Это здесь русский фольклор. И даже Шаляпин записал пластинку «Очи черные».
12. VIII понедельник. Вечером были у фархи — миллионера с «пролетарским сердцем». (шведско-болгарское общество, он болгар.) Называл меня царицей всего мира, подарил часы гуттаперчевые. Над столом были фонарики, на столе горели свечи (это было в загородном старом ресторане). Потом за окнами горели фейерверки, ели раков (неделя раков в Швеции). Потом потушили свет и вышли маркизы в пудренных париках, играла музыка и на блюдах горящих были лебеди, а в них мороженое. Жена у него немка — колоратура, но не поет уже — он ревнует и не разрешает петь. Она весь вечер восхищалась моей школой. Вот значит уже второй миллионер!
13. VIII. Вторник. Днем был ленч у югослава посла — он симпатичный министр. После поехали в миссию и домой к Кирсановым. У меня еще в Стокгольме концерт в Малом зале в пятницу. Говорила по телефону с Митюшей и Рамазом (мужем и сыном, — прим. И. О.) — как я рада, что удалось! Солнце мое, сынок ненаглядный!
Вечером повторяла концерт.
14 среда. 15 четверг — нет записи.
16. VIII. Пятница. Ленч у министра просвещения где-то в историч. крепости и вечером мой концерт в М. зале.
Прошел с большим успехом.
17. VIII. Суббота. Был концерт в клубе посольства — день авиации.
18. VIII. Воскр. Катались на катере Чернышева, после ленч у атташе, а вечером занимались программой. Голова от катера разболелась!
19. VIII. Понед. Выезд в Мальмо и надо в 5 часов петь на радио.
20. VIII вторник. В 8 часов утра прибыли в г. Мальмо, завтракали и пошли по номерам. Погода серая и через море не видать Копенгаген. В 12.30 ленч в ресторане театра, а вечером общий концерт в обществе.
21 среда — днем репетировала в театре, покупала васильки, розы, пояса резиновые. Потом Кирсанов показывал на такси город — парк со множеством птиц всяких. Музей-крепость за валом и рвом, где 40 репинских картин, оставшихся с выставки 1913 года. Потом был концерт — ио, ужас, какая страшная акустика в зале (типа Чайковского круглый). Мне было так трудно петь, чуть я не плакала — такое ответное эхо — в общем было мне очень трудно, я устала как никогда.
Вечером послала в Берген в оперу письмо с описанием этого театра. Механизм — чудесный.
Публика стоя приветствовала, кричали, махали эти холодные шведы, что накануне были как кроты в Маленьком зале ратуши на общем концерте. После концерта ужинали в моем номере я, Ерохин и Кирсанов и говорили с его женой по телефону. Она мне сказала, что говорила 20-го в семь часов вечера с Гулькой («Гули» в переводе с грузинского означает «сердце», домашнее прозвище мужа, — прим. И. О.) и что он расстроен, что я еще не скоро приеду.
Да, в 6 часов вечера говорили Добрвейном и он жаждет со мной встретиться и чтобы я пела в опере. Как это будет еще не знаю. Разрешат ли мне вернуться из Дании в Стокгольм?
22. VIII. Утром в 10 часов сели в поезд и поехали — я, Ерохин и Кари (переводит рецензии) в Гетеборг. Чудный день и хорошо, что едем одни, без сумасшедших фатеров. Спокойно! Обедали в ресторане-вагоне. Ехали берегом моря. Остановились в Рице-hotel. Сегодня общий концерт. Какая нагрузка!!
А завтра мой сольный, после которого я уезжаю в Стокгольм и как будто 25-го мой сольный концерт в опере опять.
23. VIII. Пятница. Вчера поехали вечером перед общим концертом в какое-то студенч. общежит. и распевались там долго, чувствовала себя плохо — устала. Потом в какой-то ресторан, где общество устраивало концерт-ужин, маленький зал без сцены. Я спела и сразу уехала в hotel. Газеты все сегодня пишут о нашем вечере вчера. Меня сравнивают с И Anderson, только светлее тембр у меня.
Я устала (ведь сегодня четвертый день подряд — не рассчитала) и лежу весь день в постели. Приходили ко мне Орильшевич, Виноградов с Валет. Говорили о дальнейшей работе — 25-го нет моего концерта в опере, а будет 31 в Большом Зале концертном.
Говорили с Осло — коньки уже отправились в Москву. В Осло наши спортсмены. Сегодня мой концерт в летнем театре — что-то будет??? Какое безумие петь 4 дня подряд. Даю слово, что этого больше не будет.
Устала я ужасно. Слава богу концерт прошел хорошо. Зал колоссальный — белый с живой зеленью — очень красиво, но акустика с эхом как в церкви. Сначала публика вела себя довольно холодно, не было текстов отпечатанных и все сидели буквально слепые, но после в конце начали топать и кричали.
24 суббота. Поехали обратно в Стокгольм. Газеты пишут хорошо.
25 воскресенье. Встретил на Павел Ал. Он прямо с рыбалки на вокзал приехал с Петей. Очень хорошо встретила нас дома Елена Петровна. Меня устроили в маленькую комнату — и опять мы как дома.
Сегодня звонила говорила в 1 час дня с Митюшей. Боже, как я соскучилась о нем, лучше не думать, а то так тяжело — сил нет! Он сказал про несчастье с Пазовским и про Максакову — вот не везет ей!
Наверное, меня вызовут скорее в Россию в связи с этим несчастьем. Хотя Гулька хочет, чтобы я здесь в Швеции спела оперы. А я уже устала сердцем и мне все равно стало. Скорее бы домой! Прижаться к Рамуське и к Гульке и отдохнуть.
Вчера встретилась с родителями Arne — какой чудный отец у него. Обедали после галереи в историческом ресторане. Прекрасно провели с ними 5 часов. Отец говорил, как Arne будет петь «Карие глаза» и как он учит русский язык. Мать подарила мне маленькие фото семейные и на прощание крепко расцеловала. Вечером у Кирсановых ели пельмени и подарили мне для Гули фляжку.
26. VIII. Понедельник. Был ленч у директора института, потом снимались для паспорта Дании. Потом в 5 часов звонила Arne и получила его письмо.
27 вторник — на целый день уезжаем в Эвлю, три часа машиной — концерт.
28 среда — вернулись из Эвля — концерт в театре прошел хорошо (общий).
Вечером был ужин в ресторане. Был мэр города, профессора и дирижер — он рассказывал за кофе о поездке в Союз и про чемодан маленький и про купе с дамой и бородат. Были в Стокгольме в 12 ч. дня, поехали к графине на завтрак, потом катались на катере, потом вечер у Добрвейнов.
29 четверг сплошной интерфауст — без ног абсолютно.
В промежутках чай у писательницы.
30. VIII опять интерфауст до изнеможения. Вечером опера «Турандот». Ехали домой вместе с Добровейном.
31 суббота — мой прощальный концерт — триумф победителя — хотя я была чуть простужена, но акустика выручила; цветов море, народ встречал, кричали, бежали за машиной, на улицах махали, догоняли и я бросала цветы.
1 сентября — уезжаем в Копенгаген — весь день укладывалась, говорила с Митюшей и Рамазиком, дома ремонт, все здоровы. Сейчас едем в миссию прощаться ив 9 на вокзал.
2 сентября понедельник. Приехали в Копенгаген в 10 Ц утра. Утром в Мальмо поставили наш вагон на паром — огромный пароходище и мы полтора часа пересекали пролив между Швецией и Данией.
Дождь невероятный лупит все сутки и здесь. На вокзале в Стокгольме провожали болгарский посланник с женой — преподнесли шоколад и цветы. Фархи тоже преподнес продукцию своей фабрики — плащи. Провожали очень тепло. Мама и папа не пришли, я с ними не попрощалась.
Встретили нас из миссии много товарищей с цветами, фотокорреспонденты и просто корреспонденты.
Привезли в жуткий пансион т. к. все гостиницы заняты конгрессами какими-то, но обещают нас переселить завтра что ли, в отель настоящий.
Сегодня в 1 час завтрак в миссии, «знакомство», а вечером в королевской опере концерт общий. Боже, как я хочу домой! И в Швецию даже не хочу Хованщину, никуда не хочу — только домой скорее. Видала сон в поезде: собачка сделала делишки на столе и Гулька вымазался.
3 вторник. Смотрела зал, где 7-го будет концерт, расстроилась ужасно.
Потом у Улса — профессор ленч, потом вечером встреча в миссии с работниками. Написала письмо Гульке домой. Пили чай у Плакиных и домой в отель.
4 среда в 12 ленч в ратуше. Смотрела чудесный фонтан с быками, потом отдала костюм шить «Славе». Получила от Arne письмо и вечером тоже письмо.
5 четверг. Был ленч у министра просвещения. — Потом вечером я и А.П.(Ерохин) пошли с письмом в радио-театр слушать — Малько!!
Да, это было настоящее переживание — когда я после 1-го отделения пришла к нему в артистическую, он меня сразу узнал и вспоминал мои ноги и Зибеля, и Кармен, и Отто, и косы, и все, все и всех.
Руки задрожали у него, но 4-ую симфонию Чайковского дирижировал как бог!
6-го сентября. Отравилась чем-то, плохо мне было очень, пила сульфадил и «грустила». Весь день лежала с грелкой, а вечером поехала на прием к нам в миссию. Было много народу и были Малько — много разговаривали, не могли оторваться друг от друга весь вечер.
Странный он человек! Большой музыкант и учитель — жалко, что он не дома! Получила письмо Киерульфа.
7-го мой концерт в «Капыхаловке». Сначала накануне там драка, потом джаз, а потом «мировые знаменитости». Успех колоссальный, орали, стучали, в общем все в порядке.
Был короля брат с женой, он брат Николая двоюродный. И Ольга. Цветов была масса.
8-го воскресенье. Сидела дома, читала газеты и хорошие, и дурацкие рецензии. Клеила в альбом все рецензии и все болела.
9-ое. Примеряла костюм у Славы, потом ели пельмени у атташе. Говорила с послом о плане. Вечером атташе показывал нам город и дворцовую площадь. Потом говорили с Норвегией с друзьями и Кари. Она собирается приехать сюда в Данию. И завтра уезжаем утром за 500 км. в г. Одензе, потом в порт какой-то и обратно в Копенгаген. 12-го и 13-го здесь концерт и опять куда-то в Орхус поедем.
12 четверг — вернулись из Эсберга — вечером были на концерте Малько. Встретились с Ингушей в радио. Виктор весь светится.
13 пятница — Иду сейчас в парикмахерскую мыть голову. Сегодня мой с Виктором концерт в «Капыхаловке» для рабочих союзов. Какой успех огромный! Меня чуть не разорвали — масса цветов! Все руки были в губной помаде. И мужчины, и женщины целовали руки и орали как бешенные.
Один кричал уже после четвертого биса «Ave Maria?!» Одна «Саша» с Волги подарила мне карточки из последних Шаляпина с его письмом.
Провожали у авто. Плакали. В номере я и А.П. и звонили из Норвегии нам.
14 суббота. В 12 встала поехала к Вячеславу примерять платье к последнему концерту. В 3 часа поехали в Одензе. Ливень был страшный.
Приехали в Одензе в 8 ч. веч. номеров нет — специалури кац! (пишет по-грузински, в переводе на русский — «особый человек», — прим. И. О.)
Ночевали в доме свиданий «Лампа»!! Оказалось я забыла ключи от чемодана. Но утром в отеле Гранд — я додумалась его открыть сзади.
15 — воскресенье. У меня чудный номер с горячей водой. Вечером в круглом зале типа цирка (форум) концерт для обществ. В 4 часа ленч у мэра города.
Концерт прошел хорошо, меня приветствовали, провожали, снимали шляпы на улицах.
16 — понедельник. Едем обратно в Копенгаген — в мою маленькую комнату в Эксальсиор. День нудный. Я сижу на палубе верхней на ферте (пароме). Солнце светит во все лопатки мне в лицо и пахнет морем, чайки!
Я должна успеть к примерке к Вячеславу сегодня и поездить по магазинам, кое что посмотреть. Все время забываю шпильки.
17. Вторник. Примеряла платье, покупала барахло. Смотрела фильм «Carmen», не понравился — сплошные убийства.
18. Среда. Мой концерт — весь день шила платок для концерта. Приняла много кофейка и было плохо с сердцем. Успех был огромный. Кари была на концерте. В 7 часов утра ехала.
19. Четверг. Всю ночь из-за кофеина не спала, а утром услыхала смех двух сумасшедших и вскоре ко мне пришли Палыч и… — вечером были на концерте Малько.
20. Пятница. Боже! Опять торопление безумное и сегодня весь день с 1 часу до 8 ис 10 до 12 напевала пластинки — до изнеможения!! В 1 приехала домой.
А завтра на пароход нужно в 12 ехать в Хельсинки — у меня ничего не уложено — кошмарная, кошмарная ночь! Все мышцы дрожат от напряжения. Я думаю что я машина. Свалилась на постель как сноп — голова и сердце болят ужасно.
21. Суббота. Получили деньги за пластинки, но как, как их потратить? Палыч утром убежал покупать кое-что, а я собиралась в номере у себя. Грустили все, что я уезжаю уже домой.
В порт пришли все провожать и чудесный профессор Улсен и все друзья. Как тяжело было видеть грустные лица друзей моих и даже слезы. И как завязали бантик и пояс.
22. Воскресенье. Качка 4–5 баллов. День погожий. Солнце и красиво все на море. Только я так устала от всего, что какая-то опустошенная и голова и сердце и все, все. На пароходе меня узнали, просили петь.
Завтра должны быть в Хельсинки утром. Укачало меня страшно. Сидела наверху.
23. Понедельник. В 10 утра пароход подошел к пристани. Нас встретил Истомин и повез в посольство к Абрамову Ал. Ник. (моему норвежскому крестному). Он уговорил меня и Виктора дать здесь концерты и 28-го отправит в Москву.
Ради этого стоило остаться и при том в Хельсинки мой старый друг и Ваулеки и Пальгрем ждут меня! 25-го наш с Мержановым общий концерт. 26-го мой сольный, 27-го Виктора и в путь.
(23) Сегодня вечером в посольстве был доклад о международном положении и наши все говорили с домом, — только я не говорила — телефон не отвечал — в чем же дело?
Я так расстроилась ужасно. Еще попытаюсь завтра поговорить днем.
24. Вторник. Вечером говорила с Митюшей.
25. Был общий с Мержановым концерт. Народ бесился, был президент и американок. генералы.
26 — четверг. Мой сольный концерт. Народ образовал узкий проход, коридор к авто, кричали, терзали. После концерта поехала в гости к муз. обществу к madame Melen (модистка). Чудесно провела вечер.
Сегодня 27 сентября пятница. Записывалась на фильм. Болит спина адски, устала я несказанно. Не знаю, дадут ли самолет.
В домашнем архиве Ольги Мчедлидзе хранится много бумаг ее великой бабки. Публиковать все — не задача этой книги. Приведенный выше дневник, или, скорее, путевые заметки, позволяют понять, что именно было главным в жизни «кремлевской певицы». Ну а выводы каждый волен делать сам.
