Книга: Во весь голос (сборник)
Назад: Послание пролетарским поэтам
Дальше: Товарищу Нетте – пароходу и человеку

Фабрика бюрократов

Его прислали
                          для проведенья режима.
Средних способностей.
                                             Средних лет.
В мыслях – планы.
                                     В сердце – решимость.
В кармане – перо
                                   и партбилет.
Ходит,
            распоряжается энергичным жестом.
Видно —
                 занимается новая эра!
Сам совался в каждое место,
всех переглядел —
                                   от зава до курьера.
Внимательный
                             к самым мельчайшим крохам,
вздувает
                сердечный пыл…
Но бьются
                    слова,
                               как об стену горохом,
об —
         канцелярские лбы.
А что канцелярии?
                                    Внимает, мошенница!
Горите
             хоть солнца ярче, —
она
       уложит
                     весь пыл в отношеньица,
в анкетку
                  и в циркулярчик.
Бумажку
                 встречать
                                   с отвращением нужно.
А лишь
              увлечешься ею, —
то через день
                         голова заталмужена
в бумажную ахинею.
Перепишут всё
                             и, канителью исходящей нитясь,
на доклады
                      с папками идут:
– Подпишитесь тут!
                                        Да тут вот подмахнитесь!..
И вот тут, пожалуйста!..
                                             И тут!..
                                                          И тут!.. —
Пыл
         в чернила уплыл
                                         без следа.
Пред
          в бумагу
                          всосался, как клещ…
Среда —
это
      паршивая вещь!!
Глядел,
              лицом
                          белее мела,
сквозь канцелярский мрак.
Катился пот,
                        перо скрипело,
рука свелась
                        и вновь корпела, —
но без конца
                        громадой белой
росла
гора бумаг.
Что угодно
                     подписью подляпает,
и не разберясь:
                             куда,
                                       зачем,
                                                   кого?
Собственную
                          тетушку
                                         назначит римской папою.
Сам себе
                 подпишет
                                    смертный пригово́р.
Совести
                партийной
                                     слабенькие писки
заглушает
                   с днями
                                  исходящий груз.
Раскусил чиновник
                                      пафос переписки,
облизнулся,
                       въелся
                                    и – вошел во вкус.
Где решимость?
                              планы?
                                            и молодчество?
Собирает канцелярию,
                                            загривок мыля ей.
– Разузнать
                        немедля
                                        имя-отчество!
Как
        такому
                     посылать конверт
$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$с одной фамилией??! —
И опять
               несется
                             мелким лайцем:
– Это так-то службу мы несем?!
Написали просто
                                  «прилагается»
и забыли написать
                                    «при сем»! —
В течение дня
страну наводня
потопом
                 ненужной бумажности,
в машину
                   живот
уложит —
                   и вот
на дачу
              стремится в важности.
Пользы от него,
                               что молока от черта,
что от пшенной каши —
                                              золотой руды.
Лишь растут
                        подвалами
                                             отчеты,
вознося
               чернильные пуды.
Рой чиновников
                                с недели на́ день
аннулирует
                      октябрьский гром и лом,
и у многих
                     даже
                              проступают сзади
пуговицы
                   дофевральские
                                                с орлом.
Поэт
          всегда
                      и добр и галантен,
делиться выводом рад.
Во-первых:
                      из каждого
                                          при известном таланте
может получиться
                                   бюрократ.
Вывод второй
                           (из фельетонной водицы
вытекал не раз
                            и не сто):
коммунист не птица,
                                        и незачем обзаводиться
ему
       бумажным хвостом.
Третий:
              поднять бы его за загривок
от бумажек,
                      разостланных низом,
чтоб бумажки,
                           подписанные
                                                     прямо и криво,
не заслоняли
                         ему
                                коммунизм.
1926
Назад: Послание пролетарским поэтам
Дальше: Товарищу Нетте – пароходу и человеку