Книга: Во весь голос (сборник)
Назад: Севастополь – Ялта
Дальше: Тамара и демон

Владикавказ – Тифлис

Только
             нога
                     ступила в Кавказ,
я вспомнил,
                       что я —
                                     грузин.
Эльбрус,
                 Казбек.
                               И еще —
                                                как вас?!
На гору
               горы грузи!
Уже
        на мне
                     никаких рубах.
Бродягой, —
                   один архалух.
Уже
        подо мной
                            такой карабах,
что Ройльсу —
                           и то б в похвалу.
Было:
           с ордой,
                          загорел и носат,
старее
            всего старья,
я влез,
            веков девятнадцать назад,
вот в этот самый
                                в Дарьял.
Лезгинщик
                      и гитарист душой,
в многовековом поту,
я землю
               прошел
                              и возделал мушо́й
отсюда
             по самый Батум.
От этих дел
                      не вспомнят ни зги.
История —
                      врун даровитый,
бубнит лишь,
                          что были
                                           царьки да князьки:
Ираклии,
                  Нины,
                               Давиды.
Стена —
                и то
                        знакомая что-то.
В тахтах
                вот этой вот башни —
я помню:
                  я вел
                           Руставели Шо́той
с царицей
                   с Тамарою
                                       шашни.
А после
               катился,
                               костями хрустя,
чтоб в пену
                      Тереку врыться.
Да это что!
                     Любовный пустяк!
И лучше
                резвилась царица.
А дальше
                  я видел —
                                     в пробоину скал
вот с этих
                   тропиночек узких
на сакли,
                  звеня,
                             опускались войска
золотопогонников русских.
Лениво
              от жизни
                               взбираясь ввысь,
гитарой
               душу отверз —
«Мхолот шен эртс
                                   рац, ром чемтвис
Моуция
               маглидган гмертс…»
И утро свободы
                              в кровавой росе
сегодня
               встает поодаль.
И вот
           я мечу,
                        я, мститель Арсен,
бомбы
             5-го года.
Живились
                    в пажах
                                   князёвы сынки,
а я
     ежедневно
                          и наново
опять вспоминаю
                                  все синяки
от плеток
                  всех Алихановых.
И дальше
                   история наша
                                              хмура́.
Я вижу
             правящих кучку.
Какие-то люди,
                              мутней, чем Кура́,
французов чмокают в ручку.
Двадцать,
                  а может,
                                  больше веков
волок
            угнетателей узы я,
чтоб только
                       под знаменем большевиков
воскресла
                   свободная Грузия.
Да,
      я грузин,
                       но не старенькой нации,
забитой
               в ущелье в это.
Я —
        равный товарищ
                                        одной Федерации
грядущего мира Советов.
Еще
        омрачается
                              день иной
ужасом
              крови и яри.
Мы бродим,
                        мы
                              еще
                                      не вино,
ведь мы еще
                        только мадчари.
Я знаю:
              глупость – эдемы и рай!
Но если
               пелось про это,
должно быть,
                          Грузию,
                                         радостный край,
подразумевали поэты.
Я жду,
            чтоб аэро
                              в горы взвились.

 

Как женщина,
                            мною
                                       лелеема
надежда,
                 что в хвост
                                      со словом «Тифлис»
вобьем
             фабричные клейма.
Грузин я,
                 но не кинто озорной,
острящий
                   и пьющий после.
Я жду,
           чтоб гудки
                               взревели зурной,
где шли
               лишь кинто
                                      да ослик.
Я чту
          поэтов грузинских дар,
но ближе
                 всех песен в мире,
мне ближе
                    всех
                            и зурн
                                        и гитар
лебедок
               и кранов шаири.
Строй
            во всю трудовую прыть,
для стройки
                       не жаль ломаний!
Если
          даже
                   Казбек помешает —
                                                         срыть!
Все равно
                   не видать
                                     в тумане.
1924
Назад: Севастополь – Ялта
Дальше: Тамара и демон