Протез

«Я прекрасно понимаю, что „силикон“ на русский язык переводится как „кремний“. За примерами далеко ходить не надо, возьмем прямо из отрасли: знаменитая Силиконовая долина на самом деле называется Кремниевой долиной. Что логично: именно из кремния делают микросхемы, на которых зиждется весь американский хай-тек, от CISCO до Microsoft. И все же я настаиваю: в русском уже есть устоявшийся термин, пусть и заимствованный. Он привычен конечному потребителю. Он вызывает у него доверие и игривые мысли. Он прочно ассоциируется с гламуром, с достатком и с dolce vita в ее ярчайших проявлениях. Для многих это слово означает пропуск в лучшую жизнь. Оно воплощает перфекционизм, бесконечное стремление к улучшению себя, причем самым радикальным, смелым, хирургическим путем. All in all, уважаемые коллеги, используя этот термин для позиционирования нашего нового продукта на российском рынке, мы должны придерживаться той терминологии, которая здесь уже прижилась. Было бы непозволительной расточительностью отказываться от всего пласта позитивных образов, наработанных индустрией за последние двадцать лет. Dici».

Гольдовский выдернул свою флешку из ноутбука, завершая анимированную презентацию. Карикатурные человечки, чешущие голову над табличкой с надписью «СИЛИКОН!», ушли в небытие, а на экране выскочило сообщение об ошибке.

Гольдовский окинул собравшихся цепким взглядом, вычисляя скептиков. Над разработкой рекламной стратегии его команда работала уже неделю, и ему страшно не хотелось ничего менять. Гениальная идея пришла ему позапрошлой ночью, когда он отчаянно искал изящный эвфемизм для слова «протез». Насадка? Вставка? Имплант! Остальное родилось само, он еле успел направить хлынувший поток слоганов в компьютер. Спать не пришлось вообще, но увесистая подшивка с детально прописанной концепцией была готова к сроку.

Делегация заказчиков сидела с отсутствующим видом, механически перелистывая разложенные на столе папки. Гольданский прекрасно знал, что, назначая презентацию на понедельник, он удваивает свои шансы подавить любое сопротивление в зародыше. Судя по мятым и опухшим лицам, у большинства сидевших с той стороны стола были трудные выходные. Многим из них сейчас очень пригодилась бы услуга, которую они собирались продавать.

– Мы ведь просили вас избегать именно этого слова, – все же возроптал вражеский директор по маркетингу.

Массивное золотое кольцо на пухлом пальце… Небось, уикенд провел на даче с женой и детьми, поэтому сейчас мыслит четко, все помнит, но оказался в меньшинстве среди своих же. Их генеральный, подтянутый и подкопченный в солярии хлыщ в дизайнерских очках без диоптрий, медленно, как барбус в аквариуме с застоявшейся водой, повернулся к нему. Сейчас вступится – из корпоративной солидарности, понял Гольдовский. Приободренный рыбьим взглядом руководства, директор по маркетингу продолжил:

– Есть и целый ряд негативных ассоциаций. Прежде всего то, что для многих «силиконовое» означает синтетический заменитель натурального. Эрзац. Подделку. И кроме того, мы вынужденно уходим из области медицины, науки – в область опостылевшего гламура, бессодержательного глянца!

Генеральный, не успев открыть рот, нахмурился, и директор по маркетингу испуганно смолк. Гольдовский, понимая, что оппонент только что забил гол в свои ворота и матч по сути уже выигран, все же не смог отказать себе в удовольствии пересмотреть решающий удар в замедленной съемке.

– Да что вы? А не в глянце ли вы и собираетесь рекламировать ваш продукт? Вы вообще не забыли, кто ваша основная аудитория?

Танюшка так убегалась по Столешникову, что к ланчу еле держалась на ногах. Решила перекусить тут же, в модном баре, расписанном под палехскую шкатулку. Заказала что-то с рукколой, что-то с сельдереем, экзотический фрэш. Вытряхнула из символической сумочки телефон со стразами и обиженно надула в него и без того пухлые губки:

– Кать, ну ты где?

Подружка мучительно парковала свой вагинально-алый «Континентал Джи-Ти» на Петровке – значит, Тане нужно было перемотать вперед минимум десять минут. Она достала из черного бумажного пакета с новыми сапогами тяжелый, как шапка Мономаха, модный журнал. Прилежно изучила первые двадцать страниц, забитые рекламой, старательно запоминая новые названия. Стала читать оглавление, но быстро утомилась. Листнула дальше, скользнула взглядом по явно проплаченной статье о чудесах пластической хирургии и вдруг увлеклась. Когда, наконец подошла Кэт, раскрасневшаяся от исполнения фигур высшего пилотажа и перебранки с парковщиком, Таня даже не обратила на нее внимания. Катя не стала обижаться: ей не терпелось поделиться свежей сплетней.

– Прикинь, чего Олька себе замутила!

Таня вскинула на нее круглые глаза, в которых уже горел огонь желания. Все сделанные ранее операции, все эти незначительные улучшения линии груди, будничные липосакции на бедрах и надувание губ, меркли на фоне того, что обещал с ней сделать журнал. Через мгновенье ее глаза округлились еще больше: выяснилось, что Олька ее опередила.

– И как, не страшно? Все-таки не просто пластика…

– Доктор ей сказал, ничего особенного. Типа вшивают маленький имплантик и все. Заживает через пару недель.

– Ну Олька дает! Только появилось, а она первая в очереди! – восхищенно-презрительно воскликнула Таня.

– Да она, блин, в этой клинике круглосуточно пасется. Одни сиськи себе уже три раза переделывала. Немудрено.

– А теперь уже очередь, наверное, – протянула Таня, глянув на часики.

– Я бы не стала, – Кэт почему-то поправила лиф и уточнила, – сейчас. Пока еще не испытано как следует… У меня было уже. Зашьют говно какое-нибудь тайваньское, а потом еще сама платить будешь за повторные операции.

– Да нет, сейчас пока материал весь штатовский, качественный, – Таня накрыла ладонями журнальную статью, словно защищая ее от нападок.

– Я бы сделала. Прикинь, что с мужиками должно твориться! – Олька говорит, млеют! – захихикала Катя.

– Они об этом уже сколько веков мечтают! Да за это нобелевку надо дать, как за виагру!

– И сама себя чувствуешь, наверное, по-другому, – предположила Таня.

– Ну конечно, – согласилась Кэт. – Я грудь-то когда сделала, потом такая гордая ходила, что мужчины просто на взгляд и на осанку клевали. С одного показа чуть с Прохоровым не уехала. А тут такое!

– Жалко, когда я в институте училась, такое нельзя было сделать, – улыбнулась Таня.

– А тогда тебе и не нужно было, по молодости, – возразила Катя. – Естественные формы в мини обеспечивают сдачу любого зачета.

– Ну не знаю… Вдруг еще для чего-нибудь пригодится? – нахмурила бровки Таня.

– Слушай, а сколько это стоит-то?

– Все зависит от объема вмешательства, – приятный пожилой мужчина во врачебном костюме американского образца почтительно передал ей яркий проспект. – Мы предлагаем несколько стандартных вариантов имплантов. Базовый – Shine! – всего шесть тысяч евро, но это бюджетное решение, может быстро устареть. Потом идет эконом-класс, Immediate Reaction, стоит десять. Популярно среди тех, кто делает операции в кредит. Далее имплант Illumination, крепкий бизнес-класс, обойдется в пятнадцать тысяч. Ну и наш премиум – Deep Blue. Стоимость определяется индивидуально.

– А какие чаще берут? – Таня поерзала на бежевом кожаном диване.

– Смотря кто… – доктор заговорщически улыбнулся, давая Тане понять, что достойные люди вроде нее не должны мелочиться.

– А кто вообще делает? – Таня вдруг испугалась оказаться не в тренде.

– Имена клиентов раскрывать мы не имеем права, сами понимаете, – врач посмотрел на нее с ласковым укором. – Но по секрету могу сказать, что через нас уже прошли несколько очень известных людей. Звезды эстрады первой величины.

– Правда? А среди них есть кто-то из тех, что на коньках катаются? – Танюша кивнула в сторону аристократической плазменной панели, демонстрирующей чудеса современной медицины. Доктор с достоинством кивнул, и Таня расслабленно откинулась на спинку. Она так и знала: загадочные перемены, случившиеся с некоторыми участникам ледовых побоищ в последнее время, можно было объяснить только хирургическим вмешательством. Что-то другое вряд ли бы им помогло.

– Скажу вам больше. Мужчины к нам тоже обращаются, – доверительно сообщил доктор. – И очень серьезные люди.

– Они тоже собой в этом плане недовольны? – прыснула Танюша.

– Ну, они же меряются друг с другом, – доктор подмигнул ей как-то совсем по-мальчишески. – И даже у самых самодовольных иногда проскальзывают сомнения в своей состоятельности.

– И олигархи? – она изумленно взмахнула ресницами.

– И даже сотрудники администрации, – шепнул ей врач. – Берут эксклюзив. Я слышал, им аппарат оплачивает.

– Вот это условия! – восторженно зарделась Таня. – Оплачивают даже аппарат… Значит, сейчас уже часто делаете?

– Нет, разумеется. Если честно, думаю, со временем все приличные страховые компании включат это в стандартный набор услуг. У нас ведь, сами понимаете, почти все население нуждается в такой операции. Генетическая проблема, еще классиком подмеченная. Делают же в Бразилии почти все поголовно уменьшение груди… А у нас вот другое наболело.

– Кстати, не больно? – вспомнила Таня.

– Ну что вы… Все делается на современном швейцарском оборудовании, под полным наркозом. Вот здесь, – доктор указал на висящую на стене схему, – делаем аккуратный надрез…

– Ой, ладно, не рассказывайте, а то я еще передумаю. Где расписаться? – заторопилась она.

– Котенок! Я тебя заждалась! – Таня одернула черный пеньюарчик и отрепетировала призывный изгиб перед вмонтированным в шкаф зеркалом.

– Ща я, зубы почищу, – донесся усталый рык.

Наконец Армен, почесывая поросшие черным вьюнком плечи, развалистой борцовской походкой преодолел тридцать метров от ванной комнаты до алькова. Навис над ней, ослабил узел, и тяжелое махровое полотенце упало на пол, давая Тане сигнал к действию.

– Котенок… – робко сказала она, снизу вверх заглядывая в его карие глаза. – Я хочу сделать тебе подарок.

Армен насторожился.

– Конечно же, все программное обеспечение отечественного производства, – объяснил очкастый консультант.

– Железо импортное, софт наш. Мы их ПО даже не устанавливаем, полная несовместимость, может сгореть.

– Ну ладно! А что из нашего есть? – протянул Армен с деланным безразличием.

– Вот, пожалуйста, несколько хороших пакетов. Это – «Умники и Умницы». Вся школьная программа до девятого класса включительно.

– А десятый-одиннадцатый? – возмутился Армен.

– Это в варианте «Большие Умники и Умницы». Но лично вам я рекомендую скорее пакет «Светская львица». Содержание всех номеров Vogue и l’Officiel за последние три.

– Ой, хочу-хочу! – совсем как маленькая всплеснула руками Танюша.

– Стоимость – пятнадцать тысяч рублей, – сказал консультант. – Но если добавить всего десять тысяч, получим пакет «Интеллектуальная блондинка». Содержание всех номеров Vogue и l’Officiel за последние три года плюс школьная программа до одиннадцатого класса включительно.

– Ой-ой-ой! – Таня пришла в полный восторг и утратила дар речи.

– Слушай, брат, а попроще чего нет? Можно, чтобы с журнальчиками, но школа до девятого класса только? – отозвал консультанта в сторону Армен.

– Вообще-то есть, предыдущая версия «Блондинки». Однако стоит она ровно столько же, так что экономии никакой. Зачем вам?

– Ну как сказать? Вдруг слишком умной станет… – Армен опасливо оглянулся на свою подругу.

– А мы предоставляем вам возможность, так сказать, соблюдать паритет, – угодливо улыбнулся консультант.

– Предлагаю вам пакет «Бизнесмен»: включает лицензионную копию «1С: Предприятие», «1С: Бухгалтерия», живой апдейт основных котировок плюс база сайта Индивидуалки. ру.

– Да я еще… – начал было Армен, но предложение звучало слишком заманчиво, и он подумал: какого черта, бабе можно, а ему нет?!

Оплатив покупку, пара перешла в другое помещение, столкнувшись в дверях с невысоким стильно одетым брюнетом средних лет. Подойдя к консультанту, Гольдовский спросил:

– Ну как?

– Вы знаете, Марат Яковлевич, мужчины неожиданно много берут. Их только название железа часто отпугивает.

– Ну да, ну да. Ну, может быть. В конце концов тот же l’Oreal мужскую линию совсем по-другому дает… – бубнил себе под нос Гольдовский.

– Ну, пусть для мужчин кремниевым называется… Хрен с ним, переделаем.

Танюша опустила веки и полной грудью вдохнула из пластиковой маски. Полупрозрачный поток снотворного газа подхватил ее, укачал и понес далеко-далеко, в новую прекрасную жизнь. Убедившись, что девушка спит, хирург включил циркулярку и поднес ее к Таниному темечку, на котором маркером была обозначена линия разреза. Ассистент, дожидаясь своего часа, распаковывал крошечный чип, который предстояло вживить пациенту, и изучал недавно повешенный в операционной красочный постер. Плакат, удачно стилизованный под американские pin-up открытки пятидесятых, изображал белозубую блондинку с шикарными формами, которая держала в руках маленькую коробочку, перевязанную атласными лентами, и счастливо улыбалась.

Надпись на постере гласила: «Подарите вашей любимой силиконовый мозг!»