42
Д’Агоста с опаской относился к новому складу вещдоков, устроенному в подвале департамента полиции. После того как суд в очередной раз отклонил рассмотрение дела из-за ошибки в представлении доказательств, помещение было перестроено, и пройти туда стало сложнее, чем попасть в Форт-Нокс.
Вручив необходимые бумаги секретарю, сидящему за пуленепробиваемым стеклом, д’Агоста долго топтался в вестибюле в компании Хейворд, Пендергаста и Бертена, ожидая, пока документам будет дан ход. Ни стульев, ни журналов ожидающим не полагалось. Они могли довольствоваться лишь портретом губернатора на стене. Через пятнадцать минут появилась чрезвычайно живая дама, изборожденная морщинами, придававшими ей сходство с мумией. В руках она держала рацию. Вручив всем значки и нитяные перчатки, дама скомандовала:
— Проходите сюда. Держитесь вместе и ничего не трогайте.
Они последовали за ней по пустому, ярко освещенному коридору со множеством стальных пронумерованных дверей. После долгой пробежки дама остановилась у одной из дверей, сунула в прорезь карточку и с методичностью автомата набрала на панели код. Дверь распахнулась. Внутри оказались стеллажи для хранения вещдоков, закрывавшие три стены помещения. Посередине располагался пластиковый стол, над которым горели яркие электрические лампы. Раньше вещдоки выкладывались на стол заранее. Теперь же там лежали лишь их фотографии и список. Каждый предмет надо было запрашивать отдельно — никаких самостоятельных ознакомлений больше не разрешалось.
— Подойдите к столу — прозвучала очередная команда.
Пришедшие выстроились шеренгой: Хейворд, Пендергаст и зануда Бертен. Хейворд всем своим видом выказывала неодобрение. Она была против присутствия Бертена — его фрак и трость не вызывали у нее энтузиазма, — но у него было временное удостоверение ФБР и он имел право здесь находиться. Месье был бледен и взъерошен, на висках у него блестела испарина.
— Приступим, — сказала инспекторша, становясь к столу. — Вы раньше это делали?
Д’Агоста промолчал. Остальные хором произнесли «нет».
— Вы можете запрашивать только один комплект вещдоков зараз. Прикасаться к ним могу только я. Если хотите посмотреть на них поближе, нужно получить разрешение. Любые анализы проводятся только по письменному запросу. Здесь имеется список вещдоков, собранных в соответствии с ордером на обыск, а также относящихся к данному делу. Как видите, все они сфотографированы. Итак, что вы хотите посмотреть? — поинтересовалась она, одарив их улыбкой, от которой ее лицо чуть не пошло трещинами.
— Во-первых, принесите нам то, что мы нашли в склепе Колина Феринга, — попросил Пендергаст.
После небольшой заминки на столе появился крошечный бумажный гроб со скелетиком внутри.
— Что еще?
— Мы бы хотели посмотреть ящик с вещдоками из Вилля. Вот его фотография, — указал на стол д’Агоста.
Женщина провела накрашенным ногтем по списку, отметила номер и пошла к одному из стеллажей. Открыв ячейку, она вытащила поддон.
— Слишком тяжело для меня.
— Я вам помогу, — вызвался д’Агоста, делая шаг вперед.
— Нет.
Женщина связалась с кем-то по рации, и через несколько минут в комнате появился здоровенный детина, который помог ей дотащить ящик до стола, после чего занял выжидательную позицию в углу.
— Откройте, пожалуйста, и выньте все, что там лежит, — попросил д’Агоста.
Во время обыска он толком не успел ничего рассмотреть.
Осторожно открыв крышку, женщина стала методично извлекать из ящика предметы, аккуратно раскладывая их на столе.
— Разверните, пожалуйста.
Предметы были освобождены от оберток бережно, словно музейные экспонаты. На столе появился набор необычных и в высшей степени экзотических ножей. Их кривые лезвия были зазубрены и имели странные насечки, а на деревянных и костяных ручках виднелись инкрустации в виде причудливых завитушек и узоров. Последним был развернут странный предмет, представлявший собой кусок толстой проволоки, извитый самым невероятным образом. Один его конец был насажен на костяную ручку, а другой изогнут в виде крюка, внешняя кромка которого была заточена до остроты бритвы. Он как две капли воды походил на тот, что похитил с алтаря Пендергаст.
— Это ножи для жертвоприношений с веве, — объявил Бертен, делая шаг назад.
— Что еще за веве? — раздраженно спросил д’Агоста.
Бертен закашлялся, прикрывая рот рукой.
— На ручках изображены веве — символы лоа.
— А что такое лоа?
— Лoa — это демон или дух. Каждый нож соответствует определенному лоа. Круги означают пляску демонов, или danse-cimetière. Когда в жертву лоа приносят животных или… других живых существ… это делается особым ножом.
— Короче говоря, очередная вудуистская чушь, — бросил д’Агоста.
Месье вытащил носовой платок и дрожащей рукой приложил его к вискам.
— Нет, это не вуду, это обеа.
Д’Агоста заметил, что месье Бертен произносит «вуду» на французский манер. Это привело его в крайнее раздражение.
— А какая разница?
— Обеа — гораздо серьезнее.
— Серьезнее, — повторил д’Агоста, бросив взгляд на Хейворд. Но ее лицо было непроницаемо.
Вынув из кармана кожаный футляр, Пендергаст стал извлекать из него различные предметы — маленький штатив, пробирки, пинцет, булавку, пузырьки с реактивами — и ставить их на стол.
— Что это? — резко спросила Хейворд.
— Это для анализов, — коротко ответил спецагент.
— Вы не можете устраивать здесь лабораторию. Разве вы не слышали, что сказала дама? Для этого нужно специальное разрешение.
Белая рука извлекла из черного пиджака листок бумаги и протянула Хейворд. Прочитав его, она помрачнела.
— Это против правил… — начала было женщина-мумия, но второй листок остановил ее на полуслове. Прочитав, что там было написано, она оставила его при себе.
— Хорошо. С чего бы вы хотели начать?
Пендергаст указал на причудливо изогнутый крюк.
— Мне понадобится вот это.
Еще раз взглянув на листок, женщина согласно кивнула.
Надев лупу, Пендергаст взял крюк затянутой в перчатку рукой. Повертев странное приспособление перед глазами, он положил его на стол. Потом очень осторожно соскреб булавкой немного вещества, приставшего к металлу рядом с ручкой и положил его в пробирку. Взяв кусочек ваты, он намочил его жидкостью из пузырька, провел им по крюку и опустил в другую пробирку. Эту же процедуру спецагент проделал с несколькими ножами, раздельно обрабатывая ручки и лезвия и помещая каждый тампон в отдельную пробирку. Цвет реагента изменился только в первой пробирке.
— Весьма странно, — произнес Пендергаст, выпрямляясь.
Лабораторный комплект исчез так же быстро, как и появился, отправившись обратно в кожаный футляр, который был мгновенно сложен, закрыт на молнию и спрятан в недрах пиджака.
Похлопав себя по карману, Пендергаст сложил руки на груди. Все присутствующие вопросительно смотрели на него.
— Что такое? — невинно поинтересовался он.
— Мистер Пендергаст, если вас не затруднит, поделитесь с нами плодами своих трудов, — нарушила тишину Хейворд.
— Боюсь, что я потерпел неудачу.
— Какая жалость, — проронила Хейворд.
— Вы читали книгу канадского этноботаника Уэйда Дэвиса «Дорога тьмы. Этнобиология гаитянских зомби»?
Хейворд молча смотрела на него, скрестив на груди руки.
— Весьма интересная работа. Очень рекомендую, — продолжал Пендергаст.
— Непременно закажу ее в «Амазоне».
— Исследования Дейвиса показали, что живого человека можно зомбировать, если ввести в его организм два специфических вещества. Обычно это делается через рану. Первое, coup de poudre, представляет собой тетродотоксин, тот самый яд, который имеется в японском деликатесе — рыбе фугу. Второе содержится в растении под названием дурман. Смесь этих двух веществ, введенная человеку в количестве пятидесяти процентов от смертельной дозы, держит его в полубессознательном состоянии в течение нескольких дней. Он может двигаться, но почти ничего не соображает и полностью лишен собственной воли. Короче говоря, с помощью определенных веществ можно превратить человека в настоящего зомби.
— И вы обнаружили эти самые вещества? — сухо поинтересовалась Хейворд.
— Самое удивительное, что нет. Ни здесь, ни в Вилле. Надо признаться, что я весьма озадачен и огорчен.
Она резко отвернулась.
— Принесите другие вещдоки. Мы только попусту теряем время.
— Зато я обнаружил на крюке следы человеческой крови, — добавил Пендергаст.
Наступила тишина.
Что-то промычав, д’Агоста повернулся к инспектору.
— Я хочу, чтобы с этого крюка были взяты пробы для генетической экспертизы, а результаты пробиты по всем базам. Кроме того, необходим тест на присутствие человеческих тканей. И вообще, все эти инструменты должны быть проверены на наличие крови — человеческой и любой другой. С ручек надо снять отпечатки пальцев — я должен знать, кто ими пользовался.
Он повернулся к Пендергасту.
— Вы знаете, для чего нужен этот идиотский крюк?
— Должен признаться, что нет. Месье Бертен?
Бертен выглядел очень взволнованным. Он отвел Пендергаста в сторону.
— Mon frere, я больше не в силах здесь оставаться, — сказал он громким шепотом. — Я болен, на самом деле болен. Это все тот унган, Шарьер. Он наслал на нас порчу. Разве вы не чувствуете?
— Я чувствую себя прекрасно.
Бросив выразительный взгляд на д’Агосту, Хейворд покачала головой.
— Пойдем отсюда, — умолял Бертен. — Я хочу домой. Мне нужно выпить микстуры. Я знаю, у тебя есть. Только это мне поможет.
— Du calme, du calme, maître. Мы скоро пойдем.
Повернувшись к остальным, Пендергаст громко произнес:
— Будьте любезны, месье, осмотрите этот крюк.
Бертен неохотно подошел к столу и, наклонившись, обнюхал крюк. С его побледневшего лица градом лил пот, а свистящее дыхание напоминало звуки волынки.
— Как странно. Ничего подобного раньше не встречал.
Последовало еще одно обнюхивание.
— А что вы скажете о гробике, который мы нашли в склепе Феринга? Он относится к той же секте?
Бертен осторожно приблизился к странной поделке. Сейчас гроб был закрыт крышкой из желтоватой бумаги, на которой тушью были нарисованы черепа и длинные кости. Она была замысловато сложена наподобие оригами и точно соответствовала размеру гроба, сделанного из папье-маше.
— А какому лоа соответствует веве на крышке? — спросил Пендергаст.
Бертен покачал головой:
— Мне это веве неизвестно. Судя по всему, оно уникально и принадлежит какой-то секте обеа. В любом случае это очень странный рисунок. Я никогда прежде таких не видел.
Бертен протянул руку и сразу же отдернул ее, когда инспекторша предостерегающе цокнула языком. Но потом все же цапнул крышку.
— Положите обратно, — немедленно скомандовала женщина.
Бертен вертел крышку в руках, внимательно рассматривая ее и бормоча себе под нос.
— Месье Бертен, — строго сказала Хейворд.
Но тот, казалось, не слышал. Он продолжал изучать бумажную конструкцию, не переставая что-то бурчать про себя. И вдруг одним движением разорвал ее пополам.
Ему на брюки посыпался какой-то сероватый порошок.
После этого события стали разворачиваться с угрожающей быстротой. Бертен с воплем отскочил от стола, уронив обрывки бумаги. Инспекторша с проклятиями бросилась их подбирать. Детина схватил Бертена за шиворот и выволок из комнаты. Пендергаст, словно жалящая змея, молниеносно опустился на колени, выхватил из кармана пробирку и стал собирать в нее просыпанный порошок. А посреди этого бедлама стояла, сложив на груди руки, Хейворд, всем своим видом как бы говоря: «Я предупреждала».
