Снежные метели стали реже. Снег обледенел от сильных морозов. Стада горных баранов спустились с высоких гор в долину, откапывая пищу под снегом. Мы сказали, что пойдем на охоту. Хозяева уговаривали нас остаться, но видя, что мы стоим на своем, указали нам в одном из склонов горы пещеру, где мы могли бы укрыться от непогоды. Навьючив своего яка, мы отправились в путь в одно прекрасное утро. В полдень мы уже были в пещере и развели перед входом костер. В этот день мы увидели небольшое стадо баранов и подстрелили двух из них. Бедные животные никогда не видели людей и даже не бежали от нас. На ужин мы ели баранину. На следующий день мы поднялись на вершину утеса. Вид оттуда был великолепный: внизу расстилалась пустыня, за нею бесконечно тянулись горы.

– Я видел их точно такими во сне! – прошептал Лео.

– А где был огненный столп? – спросил я.

– Кажется, вон там! – указал он на северо-восток.

– Сейчас там ничего не видно!

Мы вернулись засветло в пещеру. Следующие четыре дня мы повторяли свое восхождение и к вечеру спускались вниз. Наконец, мне это надоело. На четвертую ночь Лео не лег спать, а сел перед входом в пещеру. Я спросил его, зачем он это делает.

– Оттого, что я так хочу! – ответил он с раздражением.

Ночью он разбудил меня.

– Пойдем, Гораций. Я покажу тебе что-то.

Нехотя вылез я из-под одеяла и вышел из пещеры. Лео указал на север. Ночь была темна, но вдали на темном небе, точно зарево, виднелась бледная полоска света.

– Что ты скажешь? – спросил он.

– Ничего. Это не луна и не заря; похоже на зарево пожара или погребального костра.

– Я думаю, что это только отражение. Если бы мы поднялись на скалу, мы наверняка увидели бы огонь.

– Но мы не можем идти туда ночью.

– Мы должны провести там следующую ночь, Гораций.

– Это будет последняя ночь в нашей жизни, – отвечал я.

– Ничего не поделаешь, надо рискнуть. Смотри, огонь погас.

Действительно, темнота снова стала непроницаемой. Мне хотелось спать, и я ушел обратно в пещеру. Лео остался. Когда я проснулся, завтрак был уже готов.

– Я тороплюсь выйти пораньше, – объяснил Лео.

– Ты с ума сошел! Как мы будем ночевать на вершине?

– Не знаю, но я должен идти, Гораций.

– То есть, мы должны идти оба. А как же быть с яком?

– Возьмем его с собой.

Достигнув вершины, мы вырыли в снегу углубление и поставили палатку, в которую забрались вместе с яком. Уже темнело. Ледяной ветер пронизывал нас до костей. Если бы нас не согревало теплое тело животного, мы замерзли бы в своем шатре. Мы бодрствовали, потому что заснуть – значило умереть. Наконец, среди немой тишины ночи я стал дремать.

– Посмотри на направлению этой красной звезды, – разбудил меня Лео.

Я взглянул и увидел на небе тот же свет, какой мы видели накануне. Несколько ниже, над хребтом противоположных гор, показался огонь. Он поднялся выше, стал ярче, сильнее. За ним чернел какой-то столп, на вершине которого ясно виднелся египетский Символ Жизни – Crux ansata.

Символ исчез. Пламя погасло. Потом снова огонь вспыхнул и взвился высоко. Черный символ мелькнул еще раз и опять исчез. В третий раз пламя загорелось, как молния, и осветила все. Сквозь черное отверстие символа прорвался и достиг нашего утеса яркий, как свет маяка, луч. Он окрасил в красный цвет снег вокруг нас и наши лица. Передо мной лежал мой компас. Было так светло, что я разглядел его стрелку. Луч погас так же быстро, как и появился. Исчез и символ со своим огненным покрывалом.

Мы молчали. Наконец Лео нарушил молчание:

– Помнишь, Гораций, как ее плащ упал на меня и как она послала нам на прощанье луч, который указал нам дорогу, чтобы мы могли бежать из обители Смерти? Теперь этот луч указывает нам путь к обители Жизни, где живет Аэша.

– Может быть, – отвечал я.

Спорить с ним было трудно; но я чувствовал, что мы – действующие лица какой-то великой, предначертанной нам судьбой, драмы. Наши роли определены, и мы должны их исполнить; путь нам уготован, и мы должны пройти его до неведомого нам конца. Нет больше места страхам и сомнениям, есть только надежда. Видение стало действительностью, посев дал жатву.

Утром поднялась снежная метель. Мы спустились с вершины с опасностью для жизни. Снег слепил нам глаза. Но смертный час наш еще не настал, и мы вернулись целыми и невредимыми в монастырь. Ку-ен обнял нас, а остальные монахи вознесли молитву Будде, потому что считали нас погибшими и не надеялись более увидеть.

Бесконечно долго тянулась зима. У нас в руках имелся ключ от двери, которая находилась там, за горами, но мы не могли вложить его в скважину. Надо было ждать, пока растают снега.

Но весна заглядывает даже в ледяные пустыни Центральной Азии. Потеплело, пошел дождь. Монахи стали готовить плуги. Снег растаял, с гор потекли потоки. Равнина почернела, а через неделю покрылась ковром цветов. Мы начали собираться в дальний путь.

– Куда вы пойдете? – уговаривал нас огорченный Ку-ен. – Разве вам здесь плохо? Все, что здесь есть – ваше. И зачем вы нас покидаете?

– Мы странники, – отвечали мы, – и когда видим перед собой горы, непременно хотим перейти их.

– Чего ищите вы за горами? – спросил Ку-ен строго. – Зачем вы скрываете от меня правду? Скрытность и ложь очень похожи друг на друга.

– Святой отец, ты сделал нам признание там, в библиотеке…

– Зачем ты мучишь меня, напоминая это? – поднял он руки, словно защищаясь.

– Я далек от этой мысли, наш добрый и добродетельный друг, – отвечал я. – Но твоя история очень напоминает нашу. Мы видели ту же жрицу.

– Говори! – заинтересовался лама.

Я рассказал ему все. Я рассказывал долго, часа два, а Ку-ен сидел напротив меня, слушал и качал головой, как черепаха.

– Пусть светильник твоей мудрости осветит нашу тьму, – закончил я. – Не находишь ли ты, что все рассказанное чудесно, или ты, может быть, считаешь нас лжецами?

– Почему же мне не верить вам, о братья великой обители, называемой Светом? И что в вашем рассказе особенно чудесного? Вы только познали истину, которая открыта нам уже много, много лет. Вы думаете, что эта женщина возродилась снова там? Вероятно, так и есть, и женщина эта та же, из-за которой я согрешил в своей прошедшей жизни. Только она не бессмертна, как вы думаете. Бессмертия нет. Только гордыня и собственное величие удерживают ее от перехода в Нирвану. Но гордость ее будет унижена, прах и смерть коснутся ее чела. Грешная душа должна очиститься страданиями и разлукой. Если ты найдешь ее, брат Лео, то только для того, чтобы снова потерять, и тебе придется подниматься вторично по той же лестнице. Останьтесь со мной, будем молиться вместе! Зачем вам биться о скалы? Зачем вливать воду в разбитый сосуд и вечно томиться жаждой, выливая воду на песок?

– Вода делает почву плодородной. Жизнь зарождается там, где пролита вода. Из семян печали взрастет радость, – ответил я Ку-ену.

– Любовь есть закон жизни, – горячо заговорил Лео. – Без любви нет жизни. Я ищу любви, чтобы жить. Я верю в силу рока и исполняю волю судьбы.

– Ты задерживаешь свое освобождение, брат. Что дала тебе эта жрица неправой веры в прошлом? Когда-то ты служил богине природы Изиде. Потом тебя соблазнила женщина, с которой ты бежал. Обманутая богиня, или ее служительница, убила тебя. Но служительница эта – женщина она или злой дух – не хотела умирать, потому что полюбила тебя. Она знала, что в следующей жизни увидит тебя снова, ждала тебя, встретила и умерла, или, по крайней мере, казалось, что умерла. Теперь она возродилась, и вы снова встретитесь для новых страданий. О! Друзья мои, не ходите за горы, останьтесь со мной!

– Нет, – отвечал Лео, – мы поклялись идти и пойдем.

– Идите же, братья, но вспомните мои слова, когда пожнете жатву. Вино, которое вы получите из собранного винограда ваших желаний, будет красное, как кровь, и вы не найдете в нем забвения и покоя. Ослепленные страстью, напрасно ждете вы радости от прекрасного зла. Лучше было бы вам жить одиноко, чтобы слиться с несказанным добром и вечной Нирваной. Вы улыбаетесь и не верите мне, но настанет день, когда вы скажете: «Брат Ку-ен, мудры были слова твои и безумны наши поступки».

Старец ушел, не убедив нас.

Мы почти не спали в эту ночь. Ку-ен предсказал нам скорбь и пролитие крови, если мы пойдем по ту сторону гор; но никакие страдания не могли остановить нас. Итак, Ку-ен думал, что Аэша – богиня древнего Египта, жрецом которой был Калликрат. Он изменил богине и бежал с дочерью фараона Аменартой. Тогда богиня, воплотившись в женский образ Аэши, настигла вероломного жреца и его возлюбленную в Коре и отомстила им. Но пущенная ею стрела поразила ее саму в следующем тысячелетии.

Я много думал, но не мог согласиться с мыслью, что Аэша богиня, а не женщина. Она, может быть, жрица, да; но она все-таки женщина с живой надеждой и страстью. Правда, сама Аэша дала нам понять, что она когда-то была дочерью Неба. Старый шаман из Сибири тоже говорил о ее божественном происхождении… Но оставим это. Что-то ожидает нас за горами? Найдем ли мы там ее? С этими мыслями я заснул.