– Его не стало, но свет не много потерял с его смертью, – сказал я.

– У бедняги тоже было мало радостей в жизни, – отвечал Лео, – поэтому не станем говорить о нем дурно. Смерть всех уравнивает… Да и, может быть, он не был таким дурным, пока его не свели с ума. Во всяком случае, не легко было с ним справиться. К счастью, мне удалось его бросить на землю так, что он ударился о камень. Если бы я не покончил с ним вовремя, я не смог бы спасти тебя от этого огромного пса, который собирался перегрызть тебе горло. Смотри – собака величиной с осленка! Ты сильно пострадал, Гораций?

– Собака прокусила мне руку до кости, но я думаю, что не опасно. Пойдем скорее к реке. Я умираю от жажды. Но остальная часть своры, чего доброго, настигнет нас.

– Не думаю, собаки занялись лошадьми и оставят нас в покое. Подожди немного, я сейчас вернусь.

Лео подошел к трупу хана, взял его старинный меч и прикончил раненую и извивавшуюся в мучительной агонии собаку; потом он поднял наши копья и мой нож, поймал ханского коня, помог мне сесть в седло и повел под уздцы к реке. У меня начиналась лихорадка, и рука страшно болела. Припав к берегу, я с жадностью напился, смочив водой голову, и окунул в холодную воду раненую руку.

Река была широкая, и мы не решались перейти ее вброд, но в тридцати ярдах от берега был островок. Лео взвалил меня себе на плечи и пошел по реке, к счастью, в этом месте довольно неглубокую. Положив меня на мягкую траву, Лео вернулся вторично на берег, переправил коня, перенес на остров оружие и стал делать мне перевязку. У меня оказалась сломанной даже кость. Лео промыл рану, обмотал руку шарфом, обложил поверх повязки мхом и вставил руку как бы в лубки, использовав для этой цели тростник. Во время перевязки со мной случился обморок.

В эту ночь Лео приснился странный сон. Он видел, что к берегу прибежала свора собак смерти. Они пустились вплавь к острову и уже почти настигли нас, как вдруг на берегу острова появилась одетая в черное женская фигура. Женщина простерла над рекой какой-то предмет, и собаки в ужасе завыли и остановились. После этого одних унесло течением, другие доплыли обратно до берега и убежали. Темная фигура исчезла, и утром мы тщетно искали ее следы на прибрежном песке – это, очевидно, было видение.

Утром я проснулся от острой боли в руке. Лео спал. Вдруг до меня долетел звук голосов, и я увидел на берегу две фигуры, мужчины и женщины, казавшиеся в утреннем тумане громадными. Я разбудил Лео. Он схватил копье.

– Сложи свое оружие, мы не сделаем вам никакого зла! – раздался с берега мягкий, вкрадчивый голос Афины.

Ее сопровождал шаман Симбри.

– Вернитесь, – продолжала ханша, – клянусь, что мы не сделаем вам ничего дурного. Вы видите – мы одни.

– Мы останемся здесь, пока не будем в силах продолжать путь! – отвечал Лео.

Афина о чем-то пошепталась с Симбри, тот долго отказывался, наконец, оба пустили своих лошадей вброд и переправились на остров. Старик казался утомленным, ханша была бодра и прекрасна, как всегда.

– Вы уехали далеко и оставили на своем пути печальный след, – начала Афина. – Там у скалы лежит убитый хан. Скажите, как вы его убили?

– Я убил его вот этими руками! – отвечал Лео.

– Знаю, – сказала она, – и не виню тебя. Так было предназначено. Свершилась воля судьбы. Я защищу тебя от тех, кто может отомстить за его смерть!

– А может быть, и выдашь меня им. Что тебе нужно от меня, ханша?

– Ответ, который ты должен был дать мне вчера. Помни, что только я могу спасти тебе жизнь и одеть на тебя корону и порфиру убитого хана!

– Ты получишь ответ вот на той горе, – указал Лео. – Я тоже ищу там ответа!..

– Я уже говорила тебе, что гору охраняют дикие племена. Ты найдешь там смерть.

– Пусть смерть будет ответом на мой вопрос. Пойдем, Гораций!

– Клянусь, – продолжала Афина, – там нет женщины, которая являлась тебе в видениях. Эта женщина – я!

– Так докажи это там, на горе, – отвечал Лео.

– Повторяю тебе, там нет никакой женщины, там есть только огонь да голос.

– Голос, говоришь ты?

– Голос Оракула. Голос духа, которого никто никогда не видел и не увидит.

– Идем, Гораций! – сказал Лео, направляясь к коню.

– Неужели вы ищете своей смерти? – спросил шаман. – Слушайте, я сопровождал на гору тело покойного отца ханши, и я был в этом проклятом месте. Не ходите туда!

– Благодарим вас за предостережение, – возразил Лео. – Гораций, не теряй их из вида, пока я седлаю коня.

Я взял в здоровую руку копье и стоял наготове; но шаман и Афина не собирались нападать на нас.

Они о чем-то взволнованно шептались. Между тем Лео оседлал коня и помог мне сесть.

– Мы пойдем туда, куда нас ведет судьба, и будь что будет, – сказал Лео. – На прощанье позволь поблагодарить тебя, ханша, за твою доброту. Забудь нас. Невольно я стал убийцей твоего мужа, и его кровь между нами. Вернись к своему народу и прости, если я невольно нарушил твой покой. Прости!

– Благодарю за доброе слово, – сказала она, печально поникнув головой, – но, Лео Винцей, со мной не так легко расстаться. Ты звал меня на Гору. Хорошо же, мы там встретимся. Там я увижу Богиню, как всегда предсказывал шаман, да я и сама знала, что так должно случиться. Я померяюсь с ней силой, и мой царский венец будет принадлежать той из нас, которая победит!

Сказав это, Афина повернула лошадь и поехала обратно через реку. Симбри поднял вверх в страхе и скорби свои костлявые руки и последовал за ней.

– Ты переступила запретную черту реки, Афина, – сказал он, – теперь нам грозит война и гибель!

Между тем мы с Лео тоже стали переправляться на противоположный берег. Местами вода была так глубока и течение так быстро, что мы рисковали утонуть. Но Лео вел коня под уздцы и, осторожно ощупывая дно копьем, благополучно вывел его на сушу. Берег был низкий и болотистый. Опасаясь погони, мы спешили, как только могли. Мы не знали тогда, что этот берег – священный и что никто не осмелился бы преследовать нас на пути к Горе. За болотом началась возвышенная равнина, покрытая скалами вулканического происхождения. Наконец мы пришли к широкой котловине, дно которой было покрыто лавой. На краю котловины высился утес, в нем мы увидели отверстие. Уже стемнело. Мы шли по слою застывшей лавы.

Во тьме что-то белело. Что это? Человеческие скелеты! О, то настоящая долина Смерти! Огромное кладбище. Тут были тысячи скелетов. Казалось, здесь когда-то погибла огромная армия. Впоследствии мы узнали, что в давние времена дикари заманили войско Калуна в эту долину и, уничтожив его, оставили кости убитых, в назидание будущим поколениям, непогребенными. Мы стали искать выход из этой ужасной долины, но не смогли найти. Тут впервые на территории горы с нами случилось нечто неожиданное и странное.

Нам стало жутко. Даже лошадь захрапела от страха.

– Если мы не выйдем из этого проклятого склепа, то умрем здесь! – воскликнул я.

Едва я произнес эти слова, как на груде костей, неподалеку от меня, что-то зашевелилось. Вот перед нами возникла закутанная в белый плащ, с белым покрывалом на лице, женская фигура. Она идет нам навстречу. Испуганная лошадь встала на дыбы и чуть не сбросила меня. На расстоянии десяти шагов фигура остановилась и поманила нас рукой.

– Кто ты? – закричал Лео. Горное эхо отвечало ему, но фигура продолжала молча манить нас рукой.

Желая убедиться, что это не галлюцинация, Лео хотел подойти к ней, но она быстро удалилась. Лео последовал за ней. Тогда она слегка ударила его в грудь, заставила отступить и указала рукой не то на утес, не то на небо, потом на скалу перед нами.

– Что нам делать? – спросил Лео.

– Я думаю, следовать за ней. Может быть, это вестник свыше, – сказал я, кивая головой по направлению к горе.

– Или из преисподней, – отвечал Лео. – Не нравятся мне что-то глаза этого вестника.

Между тем таинственное существо, легко минуя препятствия – скелеты и скалы, – повело нас по долине. Поровнявшись с ущельем, оно исчезло.

– Это был призрак, – сказал Лео.

– Призраки не наносят людям ударов, – возразил я. – Иди дальше.

Лео повел моего коня. Мы шли по мрачной расщелине. Таинственный проводник по-прежнему двигался перед нами. Наконец мы пришли в узкую, высеченную в скалах пещеру, что-то вроде галереи. Проводник взял моего коня под уздцы. Животное испуганно захрапело и взвилось было на дыбы, но незнакомка ударила его слегка по голове, как ударила незадолго перед тем Лео, и лошадь покорно последовала за ней. Так мы вошли в туннель. Положение наше было не из веселых. Мы не знали, куда ведет нас ужасный проводник, не были уверены и в том, что он ведет нас не на смерть. Каждый раз когда из-под ног лошади срывался камень, он с гулом летел куда-то вниз. Когда же забрезжил свет, мы действительно увидели направо от себя пропасть. Дорога, по которой мы ехали, была не шире десяти футов. Выйдя из туннеля, мы очутились прямо перед Горой. У подножия ее тянулись полосы обработанной земли, и кое-где паслись стада овец и коров. Мы стали подниматься в гору по крутой тропинке, извивавшейся по берегу бурного потока. Не успели мы пройти и мили, как из-за каменных глыб со свистом и криком выскочили человек пятьдесят дикарей в звериных шкурах с копьями и щитами.

О бегстве нечего было и думать.

– Прощай, Гораций, – сказал Лео, вынимая меч.

– Прощай, Лео, – отвечал я, вспоминая слова шамана и ханши, уверявших, что мы неминуемо будем убиты, если поднимемся на гору.

Между тем наш таинственный проводник скрылся где-то за каменной глыбой. Я подумал, что это он предал нас в руки врага, но ошибся, так как вдруг на вершине скалы, как новая Аэндорская волшебница, появилась женская фигура и повелительно простерла руку. Увидев ее, дикари пали ниц. Потом один из них, по-видимому, вождь, согнувшись, подполз к ней, как собака, которую только что побили. Она молча указала ему на гору. Дикарь, казалось, понял ее; он подал знак, и вся шайка исчезла так же быстро, как появилась. Тогда женщина в белом пошла вперед, указывая нам путь.

Выйдя из ущелья, мы увидели, к своему удивлению, разложенный костер, на котором кипел котел. Неподалеку лежала охапка корма для лошади. Очевидно, незнакомка приготовила все это для нас, и мы поели сами и накормили коня. Я пошел к горному ручью, смочил в холодной воде свою израненную руку, напился и наполнил фляжку водой. Женщина в белом продолжала стоять на скале, неподвижная, как жена Лота, превратившаяся в соляной столб. Проходя мимо нее, я предложил ей напиться, надеясь, что при этом она откинет с лица покрывало. Она поблагодарила легким кивком головы и отвернулась: она не хотела пить. Отказалась она точно также и от пищи, которую предложил ей Лео. Так нам и не удалось узнать, земное ли она существо, простая ли смертная. Когда мы немного освежились и отдохнули, женщина указала на заходившее солнце и на коня, дав понять, что следует спешить.

По временам мы слышали свист: очевидно, дикари следили за нами, но не показывались. Мы начали подниматься на гору; шли в сумерках, а когда наступила тьма, шли в темноте, при свете звезд и горного снега, а впереди, молча, бесшумно, не оглядываясь, как привидение в своем белом саване, двигалась среди черных елей и можжевельника неведомая таинственная фигура.

Мы все шли, поворачивая то вправо, то влево, пока не очутились в котловине. Прислонившись к скале, на противоположном краю ее стояли хижины. На площади перед ними собралась толпа в несколько сот человек мужчин и женщин. Они стояли кругом и, казалось, совершали какой-то ритуальный танец. Посреди круга стоял рыжебородый дикарь. Он был почти нагой; звериная шкура вокруг чресел составляла все его одеяние. Он странно раскачивался и выкрикивал: «О, а, а, о!» Толпа отвечала ему поклонами и вторила его крику, так что эхо раздавалось в горах. На голове дикаря стояла большая белая кошка с распущенным хвостом. Что за дикое зрелище, что за кошмар! Очевидно, то были приготовления к какому-нибудь языческому жертвоприношению. Мы приблизились узким ущельем и остановились так, что скала скрывала нас от глаз дикарей. Сделав нам знак, чтобы мы не показывались, женщина куда-то исчезла. Мы не знали, что делать, но как ни опасно было наше положение, происходившая перед нами сцена заинтересовала нас. Здесь разыгрывалась целая драма. Когда жрец кончил свои заклинания, дикари зажгли костер. Между ними были старик и очень молодая, красивая женщина. Старик упал на колени. Женщина зарыдала. Несчастные ожидали чего-то ужасного. Пламя костра разгоралось, озаряя ужасное сборище.

Жрец с котом сидел на стуле. Ему принесли деревянный лоток. Кот прыгнул на лоток. Тогда жрец подошел к семерым построенным в ряд пленникам, держа кошку на лотке. Жрец медленно проходил мимо каждого, кот сидел спокойно, но когда очередь дошла до женщины, животное сердито заворчало и зашипело. Женщина вскрикнула, а все сборище завопило: «Ведьма! Ведьма!»

Какие-то люди, вероятно, палачи, схватили несчастную и потащили ее к костру. Стоявший с ней пленник, должно быть, ее муж, пытался защитить ее, но не мог, потому что у него были связаны руки. Кто-то ударом свалил его на землю. Женщина вырвалась из рук палачей и бросилась к нему, желая закрыть его своим телом, но ее оттолкнули.

– Я не могу видеть этого убийства! – воскликнул Лео и обнажил меч.

Я не успел удержать Лео. Он выскочил из нашей засады, размахивая мечом. Я пришпорил коня и последовал за ним. Наше неожиданное появление поразило дикарей.

Жрец сидел у костра и с жестокой улыбкой смотрел на свое животное, гладил кошку и давал ей кусочки сырого мяса. Он так углубился в это занятие, что не заметил нас.

Лео с криком подскочил к державшему женщину палачу и ударом меча отсек ему руку. Дикарь закричал. Произошло замешательство, во время которого женщина ускользнула из рук своих мучителей и скрылась. Жрец вскочил и начал что-то сердито выговаривать Лео, который в свою очередь выругал его на своем родном английском языке. Вдруг испуганный кот прыгнул и вцепился бы в лицо Лео, если бы тот не успел схватить животное и ударить его о землю. Кот растянулся и судорожно забился у его ног. Тогда Лео словно одумался, поднял кота и, не помня себя от гнева, бросил его в огонь.

Крик ужаса вырвался из уст дикарей при виде такого святотатства – кошка была священная. Как морская волна, толпа хлынула на нас. Я видел, как Лео отчаянно размахивал мечом, защищаясь от неприятеля. Отовсюду нас теснили все ближе и ближе к костру. Меня схватили чьи-то руки, огонь уже опалил мне волосы…

Но вот перед костром появилась вся дрожавшая от гнева фигура в белом. На этот раз она была не одна. С нею было человек десять одетых в белое и вооруженных воинов с выбритой головой и большими темными глазами.

При виде белой, фигуры и ее свиты дикари в ужасе разбежались, как стадо овец, завидевшее волка. Тогда один из одетых в белое жрецов обратился к дикарю-жрецу и сказал:

– Собака, проклятая собака, поклоняющаяся животным, знаешь ли ты, что чуть не оскорбил людей, которые пришли поклоняться Богине Горы? Разве для того щадили так долго тебя и твое идолослужение? Говори! Отвечай скорее, твои минуты сочтены!

Дикарь пал на колени перед фигурой женщины в белом и молил о пощаде.

– Довольно, – сказал верховный жрец. – Она – судья, который судит, и меч, который убивает, я же – Слух и Глас. Неужели ты хотел ввергнуть в огонь людей, которым тебе велено было оказать гостеприимство за то, что они спасли жертву вашего варварства и убили животное, которому вы поклонялись? Ведь я все видел! Ты просто попал в ловушку, тебя и так уже слишком долго терпели!

Негодяй валялся в пыли и молил о прощении.

– Произнеси свой приговор, – обратился верховный жрец к женщине. – Он в твоей власти.

Женщина в белом медленно подняла руку и указала на костер. Видя это, дикарь побледнел и свалился, как сноп. Он умер от ужаса и потрясения…

Тогда верховный жрец призвал тех немногих дикарей, которые не убежали.

– Взгляните, – сказал он, – и содрогнитесь при виде справедливого суда Гезеи. Каждого из вас, кто будет убивать и заниматься волшебством, постигнет такая же участь. Подберите эту собаку и бросьте в огонь, который он приготовил своим жертвам.

Они исполнили его приказание и бросили труп своего вождя и жреца в костер.

– Слушайте, – продолжал верховный жрец, – он заслужил такое наказание. Но вы, зачем хотели вы убить женщину? Может быть, потому что жрец ваш считал ее за колдунью? Нет, потому что она красива и он хотел отнять ее у мужа, но она не соглашалась. Но Око узрело, Глас рек и Вестник произнес приговор. Ваш жрец сам попал в расставленные им сети. Так будет с каждым из вас, кто помыслит или совершит зло! Таков справедливый приговор Гезеи, которая говорит с престола на Огненной Горе.