Замок Стерлинг,
весна 1528

Я венчаюсь с Генри в маленькой часовне в Стерлинге. Это одно из самых старых строений на крутом склоне, внутри стен замка. Здесь выложенный камнем пол поднимается к алтарю серией вытертых ступеней. Когда мы с Генри, рука в руке, идем к моему исповеднику, я думаю, что вот так же происходит и в нашей жизни.

У нас есть свидетели, я больше не допущу, чтобы возникали слухи о том, что у нас не было венчания, а лишь помолвка в частном кругу. Генри надевает мне на палец кольцо своего клана с символом его семьи, пеликаном, и дает мне кошель с золотом. В этот же вечер мы отправляемся в постель, и брак считается заключенным и нерушимым.

Наконец-то я замужем за хорошим мужчиной и нахожусь в безопасности собственной крепости. Засыпая в его объятиях весенним вечером, когда за окном начинает темнеть, я думаю о Екатерине и холодном утешении ее веры. Она всегда была так истова в своем убеждении, что знает, как все должно происходить и в чем заключается Божья воля, а я, значительно проигрывающая ей в уме и целеустремленности, образовании и достатке, сестра, у которой меньше драгоценностей, и уступающая ей во всем остальном, но я замужем за молодым красавцем и нас ожидает целая жизнь. А она, в то время как ее двор танцует в парадных залах, молится в одиночестве, брошенная королем, который прямо говорит ей, что она лучшая из жен, которая могла ему достаться, но, увы, ему не жена.

Судьба не дала нам мирного медового месяца в Стерлинге. Всего через пару недель после венчания стражники на замковой стене пробили тревогу. Как только набат разогнал скот, пасущийся вокруг замковых стен, и их загнали внутрь, подъемный мост был сразу же поднят, а защитная решетка опущена. Люди, приехавшие к родственникам в маленький городок у самого подножья холма, были изгнаны или заперты по домам, пока не исчезнет опасность, а те его жители, которые работали у нас на кухнях или прислуживали по дому, оказались запертыми в замке вместе с нами. В одно мгновение мы перешли на осадное положение, и я побежала из часовни, в которой молилась, к начальнику стражи, в его сторожевую, находящуюся прямо над главными воротами. Слева от себя я вижу, как они выкатывают большие пушки целой батареи, нацеливая их на склон холма, откуда может надвигаться вражеская армия. За мной люди торопливо укрепляли дворцовые ворота, и лучники и оружейники бежали по дворику, чтобы занять места на стене над единственной дорогой, ведущей к замку.

– В чем дело? – спрашиваю я. – Дугласы?

– Усиленная охрана. Пока не вижу, кто это.

Я вижу, как по дороге поднимается герольд, а за ним два человека, которые выглядят так испуганно, как на их месте выглядел бы любой под прицелом сорока пушек. Над ними и перед ними развеваются флаги.

– Стоять! – рявкает начальник стражи. – Назовитесь!

– Приказ об аресте. – Герольд поднимает в воздух лист бумаги, но издалека не видно, подделка это или нет.

– Кого?

Это очень странно. За кем они могли прийти?

– Известного изменника, Генри Стюарта, за сочетание браком с королевой-регентом без разрешения от ее сына, короля.

Капитан украдкой бросает на меня взгляд и видит ужас на моем лице. Этого я меньше всего ожидала. Я думала, что мы с Арчибальдом договорились о том, что я получаю свободу. Я думала, что они принесли приказ от Генриха, я была уверена в том, что Арчибальд был доволен властью, которую он получил, и достатком, пока пользовался моими землями.

– Откройте ворота, именем короля Шотландии, – кричит герольд.

Такому призыву невозможно сопротивляться. Мы не можем противиться имени короля без того, чтобы нас всех не обвинили в измене. Я прикусываю губу, пока начальник стражи ожидает моих приказаний.

– Я должен их открыть, – говорит он.

– Я знаю, – отвечаю я. – Но сначала отправь кого-нибудь вниз, пусть проверят печати.

Я тяну время, но у меня так и не выходит придумать что-нибудь стоящее. Генри поднимается и встает позади меня, наблюдая за тем, как начальник стражи вместе со шталмейстером выходят из крепости, чтобы проверить печати. Мы видим, как шталмейстер показывает начальнику стражи, что печати подлинные, и тот отдает приказ: решетка медленно и со скрежетом поднимается вверх.

– Можешь тихо выбраться и уехать, пока они сюда идут? – Я в отчаянии держу Генри за руки и вглядываюсь в его побледневшее лицо.

– Его поймают на дороге к деревне, – говорит начальник стражи. – У них там везде расставлена стража.

– Мы можем его спрятать?

– Тогда и нас тоже обвинят в измене.

– Я не думала! Мне и в голову не такое приходило!

– Я потребую охранную грамоту, – тихо говорит Генри. – Я потребую суда! Если я сейчас выйду прилюдно, в сопровождении своих людей, и ты станешь писать лордам из совета, то они будут судить меня за измену, но могут помиловать. Никто не станет винить меня в том, что я женился на тебе. И никто не станет обвинять тебя, ты официально получила развод.

– Наше преступление не тяжелее того, что Чарльз Брэндон совершил с Марией, – говорю я. – А они ограничились вынесением штрафа, который в итоге так никто и не платил.

– В любом случае даже Арчибальд не посмеет меня за это казнить, – с улыбкой говорит Генри.

– Он просто пытается меня запугать, – говорю я, и мои трясущиеся руки показывают, что ему вполне удалось это сделать.

– Я пойду, – говорит Генри. – Лучше я сделаю это добровольно, чем позволю им себя схватить.

Мне хочется схватить и оттащить его от ступеней, но я отпускаю его и иду приветствовать посланца во двор. Я медленно сопровождаю его до ворот к внутреннему замку, и Генри распоряжается, чтобы его прислуга и лошади отправлялись за ним в Эдинбург.

Он говорит с герольдом, и я вижу, как он повторяет вопрос, а потом качает головой.

– Я поеду с тобой, – тихо говорю ему я. – И свяжусь с Арчибальдом. Он не откажет мне, когда я окажусь прямо перед его носом.

– Это не Арчибальд, – говорит он с потрясенным выражением на лице. – Это настоящий приказ с подписью твоего сына. И он действует по рекомендации короля Англии. Твой брат хочет отдать меня под суд, а твой сын хочет моей смерти.