Замок Стерлинг,
Шотландия, весна 1514

За холодные темные месяцы зимы вместе с моим животом росло и мое недовольство советом лордов и усталость от их подозрительности ко мне. Метели и темень запирают меня в моих комнатах раньше, чем пришло время моего уединения для родов. Я пишу своим сестрам, просто потому, что, кроме них, у меня не осталось никого в этом мире. Мне немного жаль себя, и я плачу, думая, что это может оказаться моим последним письмом.

У меня теперь нет мужа, который бы молился за здоровье моего ребенка, нет короля, который бы отправился в паломничество или дал слово отправиться в крестовый поход, поэтому роды оказываются долгими и болезненными, и нет никакого знака о том, что Господь не оставил меня. Однако в конце мучений я узнаю, что у меня родился мальчик, еще один сын в семье Стюарт. Я называю его Александром. Прошлый раз Яков так хотел увидеться со мной, что нарушил все правила пребывания в уединении. Прошлый раз он взял меня в свою постель сразу же, как была отслужена служба очищения, не обращая внимания на церковный календарь и предписанные и запретные для плотских утех дни. Он так хотел подарить мне еще одного ребенка перед тем, как уйдет на войну.

А в этот раз у меня нет мужа, который пришел бы к ширме в моей комнате, нет смеющегося нетерпеливого отца, который потребовал бы, чтобы ему показали сына. В этот раз я лежу совсем одна всю ночь. Ребенок передан в детскую в соседней комнате, и я прислушиваюсь к тихому поскрипыванию кресла-качалки ночной няньки. Я лежу, откинувшись на прохладных подушках, и думаю, что не услышу стука в дверь и не увижу мигающего пламени свечи, как было всегда, когда ко мне приходил король. На этот раз я одна, совсем одна. Это невыносимо.

Я пишу своему брату Гарри, который после триумфального возвращения из Франции обнаружил, что его жена, Екатерина, может убить короля и надругаться над его телом, но не может выносить его ребенка. Она потеряла сына, пока Гарри был на войне. Мне ее жаль, но я не удивлена. Я не могу представить себе, чтобы женщина, которая может отправить залитый королевской кровью камзол в качестве символа одержанной победы, может быть истинной женщиной, чтобы выносить ребенка. Как Екатерина может претендовать на подобную милость? Разве может Бог простить ее жестокость? Не может быть, чтобы вдова не была ближе к Богу, чем убийца. Не удивительно, что он даровал мне крепкого сына, а ей – мертворожденного ребенка. Большего она не заслуживает. Надеюсь, она никогда не сможет родить. Если эта женщина посмела преподнести моему брату в дар мертвого короля, пусть она никогда не сможет подарить ему живого сына.

Мария пишет мне письмо с поздравлениями. Однако в ее письме, написанном с ошибками и скачущими в разные стороны буквами, лишь краткий отрывок был посвящен рождению моего ребенка, а все остальное – ее новостям.

Чарльз Брэндон, лучший друг Генриха, был сделан шталмейстером. Чарльз Брэндон отправился во Францию вместе с Генрихом и не покидал его ни на мгновение, несмотря на все опасности и лишения битвы, и настолько очаровал эрцгерцогиню Маргариту во Фландрии, что теперь все говорят о том, что он непременно женится на ней. Люди сходятся во мнении, что для такой знатной дамы такой брак станет мезальянсом, но Мария с этим не согласна. А что думает об этом Маргарита? Разве плохо заключать браки по любви? Если бы Маргарита оказалась на месте эрцгерцогини, смогла бы она устоять перед ним? Перед Чарльзом Брэндоном сложно устоять, потому как он самый красивый и самый смелый мужчина в Англии и лучший боец на турнирах. Как Мария рада, что у меня родился сын! Мария так плакала над моим последним письмом, что Чарльз Брэндон сказал, что ее слезы подобны сапфирам в реке, в которой бравый рыцарь мечтал бы утолить свою жажду.

Я пишу короткий ответ:

Затем я беру еще один лист и пишу Екатерине. Я не жалею времени, и из-под моего пера выходит настоящий шедевр ехидства. Я говорю, как я расстроена, буквально разбита известием о том, что она потеряла еще одного ребенка. Как бы я хотела поделиться с ней моим счастьем от рождения сына, второго сына. Я рассказываю о том, что назову его Александром и он получит традиционный титул второго сына короля Шотландии, графа Росса, и на тот случай, если убийца об этом не помнит, я повторяю, что эти дети – все, что осталось у меня от моего мужа. Роды были долгими, но ребенок здоров. Его старший брат, юный король, тоже в полном здравии. Как же я рада, что у меня растут двое детей, два маленьких наследника, и как я надеюсь, что королева Англии и доверенный советник короля приложит усилия для установления мира между нашими королевствами. Ради меня, сестры короля, и моих детей, двух его племянников.

Она не отвечает, это меня не удивляет, но король отправляет мне послание со смотрителем границ, лордом Томасом Дакром, человеком, свалившим тело моего мужа на тележку. С тем самым человеком, который крушит покой этого королевства, вгрызаясь в приграничные земли, как собака в кость. Мой брат отправляет мне предупреждение о том, что французы собираются отправить к нам Джона Стюарта, герцога Олбани, рожденного во Франции кузена моего мужа, якобы для того, чтобы помочь мне, но на самом деле для того, чтобы править вместо меня. Генрих требует, чтобы я отказала ему в разрешении на въезд в королевство и проследила за тем, чтобы он не добрался до власти.

– Как? – спрашиваю я Джона Драммонда, председателя сессионного суда и могущественного лорда, который привез мне это письмо из Эдинбурга и сидит рядом со мной за обеденным столом. – Как он это себе представляет? Как именно я должна это сделать?

Молодой граф Ангус нарезает для нас сегодня фазана с мастерством, достойным похвалы. Сначала он кладет роскошный кусочек мяса на мою тарелку, затем на тарелку своего деда.

– Ему не придется отвечать на этот вопрос, – улыбается Джон Драммонд. – Он король, и прелесть его положения в том, что ему достаточно просто раздавать приказы.

– Однако бытность королевой не так уж и прелестна, – отвечаю я. – Мне не собрать налоги, половина моих слуг и подданных мертвы. Я не могу отправить стражников, чтобы они собрали деньги, и мне нечем им платить. А без денег и слуг я не могу управлять королевством.

– Вам придется продать корабль короля.

Я вздыхаю при мысли о том, что «Михаил Великий» отправится во Францию.

– Я уже это сделала.

– И если у короны нет денег, то вам необходимо защитить сокровищницу, – тихо говорит он. – Для себя. Вы должны обеспечить все необходимое для маленького короля.

Я вспыхиваю. Это же воровство, хоть и на нужды короля, но тем не менее воровство.

– Я уже это сделала, – отвечаю я. – Ключи у меня, и никто не может взять из казны ни монеты без моего согласия.

На его губах медленно появляется улыбка, которая говорит о его одобрении моих правильных, хоть и не во всем законных действий.

– А что лорды, которые согласились править с вами? У них есть ключи?

– Ключ всего один, не шесть.

И снова молчаливое одобрение в глазах.

– Браво, вот это действительно хорошо придумано. Это мы и скажем им, когда лорды об этом узнают.

– Им это не понравится. Им не нравится, что ими правит королева.

Он ненадолго замолкает.

– Возможно, новый брак был бы вам на пользу.

– Милорд Драммонд, мой муж погиб менее года назад. Я только что вышла из уединения. Мой муж назвал меня королевой-регентом и велел мне править Шотландией одной.

– Но он не знал о сложностях, с которыми вы столкнулись в совете. Мне вообще кажется, что такого не мог предвидеть никто. Видит Бог, без него это совсем другая страна.

– Император, – говорю я, размышляя о том, кто из правителей Европы ищет сейчас жену. – Но я еще не смогу выйти замуж в течение года. И король Франции только что потерял свою жену.

– Так вы об этом подумали? Какой же я глупец! Разумеется, вы об этом думали.

– Мне не с кем было это обсудить, пока я была в уединении, и у меня было достаточно времени для этого темными долгими вечерами. Конечно же я думала о своем будущем. Я знала, что мне придется снова выйти замуж.

– Вы так и сделаете, и ваш брат захочет посоветовать вам в выборе. Он захочет выдать вас замуж так, чтобы это было выгодно Англии. Ему не понравится, если приемный отец маленького короля Шотландии окажется врагом английской короны. Например, он запретит вам выходить замуж за короля Франции.

– Если моя сестра, Мария, выйдет замуж за Карла Кастильского, а я – за Людовика Французского, то я стану великой королевой. Если я стану королевой Франции, то я буду равной Екатерине.

– Важно не то, сможете ли вы встать выше ваших сестер, а то, чтобы у Шотландии появился могущественный союзник.

– Да знаю я, знаю. – Мне трудно сдержать раздражение. – Но если бы вы видели Екатерину Арагонскую, когда она выходила замуж за моего брата Артура, то вы бы поняли, почему я не хочу стоять на втором месте после нее. – У меня прерывается голос, когда я вспоминаю о залитом кровью камзоле. – А теперь больше, чем когда бы то ни было.

– О да, я понимаю вас, и неплохо. Но подумайте снова, ваше величество. Если вы выйдете замуж за кого-нибудь из этих далеких королей, вам придется уехать жить куда-нибудь в Бургундию или во Францию, а совет оставит ваших мальчиков в Шотландии. Но если вы выйдете замуж за шотландского дворянина, то вы останетесь королевой Шотландии, будете регентом, сохраните свой титул и состояние, будете жить вместе со своими сыновьями, и к тому же вас будет кому согревать долгими ночами. – Он замолкает, глядя на мое задумчивое лицо. – Да, и вы будете им повелевать, – добавляет он. – То есть вы будете ему и женой, и королевой.

Я смотрю вдоль стола на своих придворных, пеструю смесь дикарей и воспитанных людей. Там есть горцы, которые разрезают мясо в тарелке собственными кинжалами и едят с кончика ножа, юноши, воспитанные во Франции, которые пользуются новыми вилками и салфетками, переброшенными через плечо, чтобы вытирать пальцы. За приставными столами, на которых стоят только общие миски, сидят, споря на гаэльском, лорды с дальних островов и горцы, которые редко появляются при дворе. Они держатся семьями и стараются гордо не обращать внимания на соседей и говорят только на своем трудно понимаемом наречии.

– Да, но здесь нет никого, – задумчиво говорю я, – кому я могла бы доверять.

Джон Драммонд прав, размышляя о будущем. Почти сразу же, как я выхожу из уединения после родов, мне начинают поступать предложения о браке. Да простит меня Всевышний, но я с трудом сдерживаю радость от мысли о том, что королевские дворы Европы гудят от пересудов и предположений о том, как сложится мое будущее, и о том, что я снова стала желанным призом. Я снова превратилась в достойный борьбы трофей, а не жену, собственность, заткнутую за полу мужа, интерес к которой проявляется, только когда она беременна. Я – принцесса и должна выбрать себе мужа. Так кто же это будет? Пусть Екатерина увенчана короной Англии, но у нее нет детей, а у меня два сына, пусть Мария утопает в драгоценностях и помолвлена с Карлом Кастильским, но у меня есть возможность выбирать между Максимилианом, римским императором, и Людовиком, королем Франции. Это самые богатые и влиятельные монархи христианского мира. Я чувствую, как меня распирает от гордости.

Я принимаю посланников обоих дворов. Становится ясно, что оба короля были бы рады взять меня в жены, оба сулили мне несметное богатство в качестве выкупа и обещали сделать королевой над огромными странами и великолепными дворами. Один из них мог даже сделать меня императрицей. Я прекрасно понимаю, что речь идет не о выборе из личных предпочтений, а о заключении династического брака. Моему брату будет необходимо провести переговоры, обсудить все условия и дать мне совет. Моя задача – все хорошо обдумать, понять, что будет лучше для моего королевства, Шотландии, моего родительского дома – Англии и моего собственного будущего. Моим шотландским советникам тоже нужно дать высказаться, поскольку я – регент и мое решение отразится на судьбе всего королевства, у которого появятся новые союзники и новые враги. Если мое решение будет верным, то с новым мужем Шотландия обретет его богатства и защиту. Если я ошибусь – то могу наградить их тираном, моего сына злым опекуном, а себя обречь на жизнь, полную страданий. Самый важный выбор в моей жизни, потому что развод здесь – дело немыслимое, да и невыполнимое. Кого бы я ни выбрала, это на всю жизнь.

Внезапно я оказываюсь обласканной милостями и вниманием Гарри. Он вдруг вспомнил о том, что у него есть сестра, которая к тому же снова стала игроком на непрекращающемся поле борьбы за власть в Европе. Мой трон – тайная дверь в Англию, и мой будущий муж, кем бы он ни был, возьмет в жены и неспокойного соседа Англии. Мое королевство бедно, но хорошо укреплено и населено крепкими ремесленниками. Мое собственное приданое невелико, но я плодовита, молода и на пике красоты.

Гарри проникается ко мне теплом и нежной дружбой, торопясь донести до меня свои советы через лорда Дакра и всячески рекомендуя его как хорошего соседа и надежного советника и настоятельно рекомендуя мне в первую очередь подумать о том, что будет благом для меня и моих сыновей. Гарри считает, что лучше вступить в союз с императором. Ну еще бы он так не считал, будучи женатым на родственнице императора и отчаянно желая снова вернуться к войне с Францией.

Глядя на письмо Гарри, написанное убористым почерком одного из его секретарей, я решаю выбирать самостоятельно. Он явно диктовал его, будучи занятым чем-то другим, однако в конце он собственной рукой приписал мне свои пожелания и подпись. Екатерина тоже отметилась на полях короткими пожеланиями: «Я буду так рада называть тебя сестрой вдвойне и точно знаю, что дядюшка Максимилиан позаботится о твоем процветании и безопасности. Очень надеюсь, что ты не думаешь всерьез о Франции, моя дорогая. Я наслышана о том, что король Людовик весьма стар, болен и имеет крайне неприятные привычки. К тому же мы не сможем видеться с тобой, и будет так ужасно, если еще один твой муж станет воевать с Англией. Особенно если вспомнить, чем закончилась война для предыдущего».

Я читаю и перечитываю странные строчки, полные одновременно нежности, желчи и угрозы, где она предостерегает меня от брака с королем Франции и даже смеет грозить убийством еще одного мужа. Мария прилагает к этому письму целую страницу собственных новостей о том, как она изучает испанский язык и музыку и какие у нее новые наряды. С горечью я убеждаюсь в том, что пользуюсь не в пример большим вниманием с их стороны именно сейчас, когда передо мной появились такие перспективы. Если я стану императрицей, то приобрету больший вес и влияние, чем мой брат, и тогда уже я не стану писать ему письма собственной рукой. И, разумеется, в статусе императрицы я стану превосходить и Екатерину, и Марию, муж которой всего лишь внук императора и не получит свое наследство, пока император жив.

Есть над чем поразмыслить. Мне будет, безусловно, исключительно приятно занять трон рядом с человеком, превосходящим по рангу мужей моих сестер, но когда он умрет, я снова стану вдовой. Ему уже пятьдесят пять лет, сколько еще он протянет? Я больше не намерена становиться вдовой и, более того, не хочу, чтобы моя сестра Мария занимала мое место и отбирала у меня корону. Я точно знаю, что мне этого не вынести.

Разумеется, я хочу выйти замуж за влиятельного человека, но я хочу, чтобы он был мне и другом, и любовником, компаньоном и соратником. Мне категорически не нравится спать в одиночестве и есть за столом с другими людьми, когда возле меня пустое место. Единственным утешением за вечерними трапезами, когда я в одиночестве сижу напротив целого двора, становится мой резчик мяса, Арчибальд Дуглас, единственный мужчина, которому дозволено быть подле меня. На мой стол приносят целые куски туш, и он вырезает части, полагающиеся мне, и нарезает остальное для лордов. Он улыбается мне и тихо разговаривает со мной, чтобы мне не было так одиноко.

Нет, я не могу выйти замуж за Людовика. Он так стар, что его уже можно называть дряхлым, и крайне неприятен. Он развелся со своей первой женой, объявив ее слишком уродливой для того, чтобы исполнять с ней свой супружеский долг. Затем принудил к браку с ним другую женщину, но так и не смог родить живого и здорового ребенка. Брак с ним поставит меня во главе влиятельной силы, которая станет союзником Шотландии, без сомнения, но которая будет постоянно воевать с Англией. Я больше не хочу сталкиваться с английской армией на стороне ее противников. А еще я не думаю, что смогу родить этому королю здорового ребенка. Он точно вскоре умрет и оставит меня вдовой, поэтому я утрачу корону почти сразу же после того, как ее получу. К тому же этот человек – настоящее чудовище. Выходит, мне надо выбирать меньшее из двух зол. Единственный красивый молодой король в Европе – это мой брат, а у меня уже есть перед глазами пример того, что королей надо захватывать, пока они совсем юны. Любой же мой выбор рискован.

Я велю двору собираться в Перт на лето и обещаю себе, что там, среди зеленых холмов и вдали от зловещих писем Екатерины, я приму решение о том, что мне делать дальше.