Алан и Энита сидели на берегу озера, обнявшись. Они молчали: слова вовсе не были нужны, потому что и без них каждый понимал, что чувствует другой – счастливое, безмятежное умиротворение. Благодать в душе словно сливалась с благодатью природы: сиянием безупречно голубой водной глади, мелодичным шелестом листьев на деревьях светлой сквозистой рощи, нежной, эфемерной музыкой, которую выводили среди ветвей птицы. Неподалеку, фыркая и шлепая тяжелыми лапами, безуспешно пытался поймать каких-то ярких насекомых Ник.

Еще в начале лета они выбрали для своей свадьбы эту базу отдыха. Неподалеку от Уймари, но в тихом, живом уголке с воздухом, словно напоенным ароматом цветочного моря, устилавшего поляны. Гостевой дом был будто специально спроектирован для торжества – первый этаж его представлял собой огромную, вместительную застекленную веранду, на которой удобно разместились праздничные столики на шесть персон каждый. Окружали дом лужайки и площадки – организаторы использовали их для представлений и танцев. По периметру пространство украсила сама природа: изящными рощами и приветливым, живописным озером.

Продумав все заранее, базу они сняли на два дня – предположив, что в сам день праздника из-за множества мероприятий и постоянной суеты вряд ли удастся спокойно, размеренно пообщаться с друзьями. И оказались правы: свадьба, состоявшаяся вчера, не оставила им буквально ни одной свободной минуты. События проносились одно за другим непрерывной круговертью: собственно свадебная церемония, поздравления, катание по озеру на небольших яхтах, ужин, концерт любимой музыкальной группы, танцы, фейерверк и прочие развлечения для гостей, среди которых были и родители, и друзья-однокурсники, и коллеги-ученые, и многие другие. В целом праздником, проведенным с безупречным вкусом – элегантно и без излишней помпезности – остались довольны все.

Вечером большинство гостей уехали в Уймари, но самые близкие остались ночевать в гостинице, чтобы провести вместе еще один день. И вот сегодня, когда все отдохнули, их ждал ужин в тесном кругу дорогих сердцу друзей. На веранде уже накрывали стол на восемь человек.

Наконец Алан нарушил тишину.

– А ты вспоминаешь, как мы познакомились на «Галилее»? – ностальгически спросил он.

– Да, – улыбнулась она. – Ты так забавно смущался.

Он тоже улыбнулся.

– Не верил, что смогу понравиться тебе… Зато теперь мы уж точно всегда будем вместе.

– Да, – она мечтательно вздохнула. – И это прекрасно.

– Я очень счастлив с тобой, – сказал он, заглянув в ее невероятные глаза, от которых у него всегда кружило голову. Сейчас они светились безграничной любовью…

– Я тоже, – ответила она. – Ты – лучший…

Вдруг у Эниты зазвонил телефон.

– Энита, извини, что беспокою, – с экрана говорил Дайо. – Нужна твоя помощь. У нас тут катастрофа вселенского масштаба. Айзук сломала каблук. А остальные туфли к этому платью не подходят… И на сайтах, которые я нашел, сплошная ерунда. Такое носить невозможно! Выручи, пожалуйста, подскажи нормальный магазин, – в конце речи Дайо не сдержал смех.

– Конечно, невозможно! – раздалось из глубины комнаты восклицание Айзук. – Сам-то посмотри, что это за модели?! В чем я, по-твоему, пойду на ужин – босиком, что ли?

Энита тоже рассмеялась.

– Сейчас приду.

Она отключила телефон и поднялась.

– Схожу помогу им. Айзук в своем репертуаре.

– Хорошо, – кивнул Алан. – Я тогда подойду на веранду, буду ждать тебя там.

Энита направилась к гостевому дому.

Первым, что она увидела в номере брата, были широко распахнутые от возмущения глаза Айзук.

– Энита, ты только посмотри! – она вскочила, указывая на экран. – Это же ужас! Что за фасоны? А цвета?

Энита вгляделась в картинки.

– У этой фирмы действительно своеобразный стиль, – улыбнулась она. – Как говорится, на любителя. А как тебе здесь, нравится?

Она быстро набрала название; изображения обуви сменились другими.

– Вот это гораздо лучше, – лицо Айзук посветлело. – Номер двадцать, пожалуй, подойдут.

– Слава звездам, – облегченно выдохнул Дайо и провел оплату.

– Введи сюда адрес, и туфли доставят из Уймари курьером в течение получаса, – проинструктировала Энита.

– Спасибо, – тон голоса Айзук намного смягчился.

– Не за что, – снова улыбнулась Энита. – А вообще, я вижу, Дайо с тобой живется не скучно.

– О да! – ехидно усмехнулся тот. – Моя любимая жена всегда найдет, чем меня развлечь.

– Зато мозг постоянно в тонусе, – проворчала Айзук будто бы назидательно, но с явным примирительным оттенком.

– И я бесконечно благодарен тебе за это, – театрально расшаркался Дайо.

Энита покачала головой и вышла, осторожно закрыв дверь. Она уже давно привыкла к подобным словесным перепалкам в этой паре и знала, что они совершенно безобидны, поскольку в действительности Дайо и Айзук обожают друг друга, а такое общение, по-видимому, вносит в их отношения некоторую остроту ощущений.

Из соседнего номера вышел Хадкор.

– Добрый день, – поприветствовал он.

– Добрый день, – отозвалась она. – Хадкор, я хотела сказать тебе кое-что.

– Да?

– Знаешь, твоя девушка… О-Кина. Она очень хорошая. Она мне очень понравилась.

Вергиец взглянул на нее чуть растерянно и ошеломленно – будто она застала его врасплох. Пару секунд он молчал, затем, решившись, заговорил – медленно, вполголоса.

– Она спасла мне жизнь. Но не только. Было еще одно… Когда мы с Аланом улетали из Мару, она стояла на крыльце и смотрела вслед… И я… Я тогда узнал в ней себя. Это был мой, мой собственный взгляд, таким и я смотрел на тебя четыре года назад, когда должен был улететь с Атона. И я так явственно, как свою собственную, ощутил, вспомнил ее боль… Так знакомо…

– И ты не хочешь, чтобы она еще когда-нибудь чувствовала такое.

– Ты все правильно понимаешь.

– Она любит тебя, Хадкор.

– Я знаю.

– Цени это. Не потеряй ее.

– Я постараюсь. Ну, а ты? Скажи мне, ты – счастлива?

Она улыбнулась.

– Абсолютно.

– Это хорошо, – он улыбнулся в ответ.

И Энита вдруг подумала, что она впервые видит, как Хадкор улыбается. Это выглядело немного странно: неумело, неловко, а потому – трогательно…

– В первый раз вижу твою улыбку, – поделилась своей мыслью она. – Тебе идет. Улыбайся почаще.

– Я буду тренироваться, – шутливо пообещал он.

Она кивнула – с нарочито серьезным видом.

– Вот-вот, прямо сейчас еще потренируйся, и спускайтесь с О-Киной вниз, на ужин. Мы вас ждем.

– Хорошо.

Она развернулась и проследовала по коридору дальше, к лестнице, ведущей на первый этаж. Она не оборачивалась, поэтому не видела взгляда, которым вергиец провожал ее. Надломленного, безнадежно-покорного, печального взгляда…

На веранде уже был Алан; вскоре появились Рилонда и Гела. Они еще раз сердечно поздравили новоиспеченных супругов и пожелали им счастья. Хадкор и О-Кина подошли спустя несколько минут. Последними прибыли Дайо и Айзук, весьма довольная своими новыми туфлями. Энита пригласила всех к столу.

– Ребята, – сказал Алан. – Мы с Энитой невероятно рады видеть здесь всех вас. Как мы и предполагали, в день свадьбы пообщаться почти не удалось, и именно поэтому мы устроили сегодняшний ужин, вот так, в тесном кругу. Мы не виделись около двух месяцев, поэтому, конечно, ждем от вас новостей. И, хотя о глобальных событиях уже известно из Интернета и телевидения, все же хотелось бы услышать, так сказать, из уст героев и участников событий… Потому что это гораздо интереснее. Сначала – само собой, о Декстре. О-Кина, поведай нам как можно более подробно, пожалуйста.

– С удовольствием, – девушка чуть зарделась от всеобщего внимания, но, преодолев смущение, принялась обстоятельно рассказывать. – У нас на Декстре действительно началась новая жизнь. Но не сразу – после того, как мы прогнали вергийцев. А сделать это оказалось не так уж сложно, когда армия и Сопротивление объединили усилия, направив их на борьбу с захватчиками, да и простые номийцы помогали как могли. И враги, по-видимому, всерьез испугались такого дружного мощного натиска, потому что даже в космосе не решились на существенные бои – так, несколько небольших стычек. Словом, довольно быстро нам удалось обрести независимость на собственной планете.

А дальше были переговоры, и – реальные реформы… Буквально неделю назад прошли парламентские выборы, в них участвовали четыре партии. В том числе и партия «Сила Декстры», да-да, наше движение вышло на новый, политический, уровень… А И-Зур, как руководитель, сейчас уже депутат парламента. И первый вопрос, который им предстоит рассмотреть – утверждение проекта новой Конституции…

И изменения, которые ожидают нас после ее принятия, предполагаются поистине эпохальными. Выборная должность Президента планеты. Разрешение частной собственности, политических партий и движений, профсоюзов. Пересмотр трудового законодательства. Свобода слова, отмена цензуры и контроля Главной партии над СМИ. И, наконец, снятие ограничений на партийную принадлежность для руководящих должностей, на право получения образования, на доступ к Интернету… Поистине народ Нома вступает в новую жизненную эру. Наконец-то. Мы так долго об этом мечтали…

– А О-Кина уже поступила на биохимический факультет, как и хотела, – добавил Хадкор.

– Да, – радостно подтвердила она. – В следующем месяце начинаю учиться. А еще – у нас с Хадкором скоро будет свой дом, в Реме. Он уже строится, по его проекту. Вы бы видели, какой он замечательный… Необыкновенный. Когда он будет готов, с обязательно пригласим вас всех на новоселье. Надеюсь, вы все приедете?

– Конечно, – ответил Алан. – Энита, мы ведь приедем?

– Непременно, – улыбнулась она.

– Мы тоже, – присоединился Дайо. – Да, Айзук?

Айзук, подперев щеку рукой, прищурилась, внимательно поглядела на Хадкора и высказалась откровенно и прямо, – в своей обычной манере.

– Знаешь что, Хадкор? Дайо, конечно, простил тебя, потому что он добрый. А вот я еще помню, как из-за тебя мне пришлось вытаскивать его с того света… Но я тебя тоже прощаю. И знаешь, почему? Ради О-Кины. Она – чудо. Ты ее не достоин.

– Да, наверное, ты права, – Хадкор вздохнул. – Но спасибо тебе за великодушие.

– Пожалуйста, – непринужденно пожала плечами она.

– Айзук, – мягко укорил Рилонда. – Напоминаю, что Хадкор спас нам всем жизнь. И теперь он – наш друг. Поэтому мы больше не вспоминаем прошлое. И очень надеюсь, что этого больше не будешь делать и ты. А что касается нас с Гелой, – он повернулся к О-Кине, – у нас к моменту вашего новоселья уже будет малыш, но, думаю, на пару дней выбраться мы все-таки сможем.

– Да, ненадолго – выберемся, – поддержала Гела.

– Спасибо, – поблагодарила О-Кина.

– Вам спасибо за приглашение, – улыбнулась Гела.

– Так значит, – спросил Рилонда Хадкора и О-Кину, – Вы решили жить на Декстре?

– По крайней мере, в ближайшие несколько лет – да, – кивнул Хадкор. – О-Кине нужно учиться, а я надолго буду обеспечен работой. Комплекс еще не достроен, но у меня уже сейчас есть предложения по нескольким следующим объектам. Придется даже выбирать. А вообще, до импичмента, объявленного господину Барруху, я думал, что путь на Вергу мне теперь заказан навсегда – я же государственный изменник, преступник… Но теперь, поскольку этой проблемы нет, возможно, когда-нибудь мы обдумаем вопрос о возвращении на Вергу.

– Кстати, насчет импичмента, – заметил Алан. – Рилонда, как тебе это удалось?

Атонский король улыбнулся.

– Довольно просто. Помнишь, я сказал, что твой рассказ о Фаттахе навел меня на мысль? Так вот, я тогда сразу подумал, что вергийским журналистам наверняка есть что рассказать народу о конкретных делах господина Президента. Значит, надо обеспечить им условия, в которых они не побоятся этого сделать. И я просто объявил, что представителям вергийской прессы, решившимся опубликовать в любых вселенских СМИ доказанные разоблачения деяний Барруха, на Атоне будет предоставлен вид на жительство с правом работы, а также – в отношении их и членов их семей, в любом количестве, будет осуществлен полный спектр мероприятий по программе «защита свидетеля», гарантированно позволяющей обезопасить их жизнь. И обрушившийся шквал обвинений оказался настолько гигантским, что даже я таких масштабов не предполагал… Убийства журналистов и лидеров оппозиции, да и просто несогласных и неугодных, финансовые махинации, воровство из бюджета, коррупционные преступления, незаконные применения военных сил… И все – подкреплено доказательствами, как документальными, так и свидетельскими показаниями. После публикаций даже вергийский парламент пришел к выводу, что такому человеку – место в тюрьме, а не в Президентском кресле; даже армия не осмелилась встать на защиту этого чудовища. Думаю, господин Баррух очень пожалел, что в свое время все же не решился перестать соблюдать видимость демократии, разогнать парламент и объявить себя безраздельно правящим тираном, каковым и являлся по факту… Но было уже поздно. Последние остатки законности, еще номинально, в виде когда-то принятых и никем не отмененных актов существовавшие на Верге, сработали против него. Единогласный импичмент, суд и довольно быстро объявленный приговор о лишении свободы – так и закончилось правление господина Барруха.

А Фаттах, вместе с женой, дочерью и родителями, живет сейчас на Атоне, больше ничего не боится и гордится своим вкладом в освобождение родной планеты от Президента, творившего беспредел и беззаконие. А после внеочередных выборов собирается вернуться домой. Кстати, ситуация с будущим выборами на Верге наконец-то внушает определенный оптимизм. С сенатором, который лидирует сейчас среди кандидатов по предварительным опросам избирателей, я знаком лично. Это вполне адекватный и порядочный человек.

– Ты гений, – восхитился Алан. – Как всегда, просто, изящно, эффектно. Необходимый результат достигнут с помощью одной только гениальной тонкой идеи, без ультиматумов, санкций, разрывов дипломатических отношений, заговоров и военных действий… Гений. Но, насколько я понимаю, самой большой ошибкой господина Барруха за все его правление стала организация покушения на жизнь Гелы.

– Да, получается, что так, – усмехнулся Рилонда. – Покушение на себя я еще мог оставить без внимания, но обижать свою жену никому не позволю. Этой выходкой он вывел меня из терпения окончательно.

– За те пять лет, что мы с тобой знакомы, – вступил в разговор Дайо, – Правители периодически пытались вывести тебя из терпения. А-Тох, Данхар, теперь вот Баррух… Мне интересно, когда же, наконец, политики Вселенной поймут, что подобные попытки заканчиваются плохо только для них самих?

– Но если они все вдруг это поймут, – возразила Айзук. – И перестанут затевать козни, жить нам станет скучно, вы не находите?

– Не думаю, – улыбнулся Рилонда. – Жизнь сама по себе преподносит достаточно событий. Вот, например, Веланда сейчас решил заняться усовершенствованием собственной теории о неслучайном расположении во Вселенной планет, пригодных для жизни, но уже на более высоком уровне, на который ее позволяет вывести освоенная человечеством сверхсветовая скорость. Так сказать, расширить зону расчета… А это значит, что скоро нас ждут новые экспедиции с увлекательными открытиями.

– А меня, – сообщил Алан, – направили на работу в Эйринский Космический флот, но не в отдел пассажирских перевозок, а в отдел научно-исследовательских экспедиций. Предупредили, что в каждом рейсе, как правило, возникает множество непредвиденных обстоятельств и чрезвычайных ситуаций… И у Эниты в процессе работы до сих пор не было недостатка в приключениях… Поэтому нам скука тоже не грозит.

– Не говоря уже о том, – заметила Гела, – что у нас скоро будет ребенок, а ребенок и скука – вещи несовместимые.

– И, кроме того, – вспомнил Алан, – вашему сыну уже предсказаны необычные способности и необычная судьба.

– Ты имеешь в виду легенду об Альфуре? – уточнила Гела. – Да, Рилонда рассказал мне о его родителях, со слов господина У-Руша. И, судя по мистическим явлениям, которые происходили с нами, действительно, есть вероятность, что легенда, так сказать, повторится. Но знаешь, откровенно говоря, мне все равно, какие способности предначертаны нашему ребенку. Я хочу для него только одного – просто, чтобы он был счастлив, вот и все.

– Уверен, что так и будет, – улыбнулся Алан.

Внезапно снаружи зашуршал чистый, кроткий дождь; Ник, дремавший на ближайшей лужайке, проснулся, трусцой добежал до веранды, и, подойдя к Эните, положил голову ей на колени. Она погладила короткую жестковатую шерсть на мощном загривке; зверь зажмурился от удовольствия.

– Подумать только, – чуть отрешенно проговорил Рилонда. – Когда-то я чувствовал себя бесконечно одиноким. А сейчас у меня есть все, о чем только может мечтать человек.

– Ты?! Чувствовал себя одиноким?! – изумился Хадкор.

– Ну да. Пять лет назад, – подтвердил Рилонда.

– Ничего себе… А я – еще совсем недавно. И, честно признаться, больше всего на свете мечтал стать вашим другом. И вот…

– Мечты сбываются, – усмехнулась Айзук.

– Моя тоже сбылась, – сказал Алан, взглянув на Эниту. – Теперь будем придумывать новые.

– Это для нас не проблема, – засмеялась Энита.

Дождь понемногу усиливался; на потолке веранды зажегся смягченный, переливчатый свет. Вечер подступал застенчиво, деликатно, набрасывая смутную тень на мир исподволь, шаг за шагом. Сдаваясь сумраку, постепенно тонули в нем отчетливые, холодно очерченные силуэты деревьев; заполнялось мглой, исчезало расстояние между землей и небом. Вот уже клубящаяся, искристо-глянцевая тьма полностью обняла гостевой дом, и от этого на веранде стало еще уютнее – будто вся Вселенная сжалась до одного крошечного светлого островка, на котором еще обитали люди. И Алан вдруг подумал, что в его сердце, в самом центре, тоже есть точно такой же светлый островок, на котором живут именно эти люди. И так будет всегда…

– Спасибо вам, Алан, Энита, – тихо произнесла О-Кина. – За такой замечательный праздник. И… За все…

– Нет, это вам всем, ребята, спасибо, – растроганно вздохнул Алан. – За то, что вы у нас есть…

И за вашу любовь, добавил он уже мысленно. И за вашу надежность. И за то, что делаете мою жизнь прекрасной…

И за то, что так будет всегда.