Валентина
В окно я видела, как Кира удаляется по направлению к магазину. Должно быть, пошла за сигаретами. Я пару раз видела, как она курит на крыльце. Да какая разница, зачем она отправилась в магазин, главное, что за стойкой ее нет.
Я быстро спустилась, нашла журнал регистрации и открыла его на последней заполненной странице. Савелий Беркутов. В номере я открыла ноутбук и приступила к поискам. Савелий нашелся уже через пару минут, и я уже не сомневалась, что именно его видела в обществе своей сестрицы.
Ого, да здесь сотни снимков с Савелием Беркутовым – продюсером, предпринимателем, актером, моделью. Парень был просто нарасхват. Самым радостным оказался момент, когда я нашла свадебные фото, где Савва обнимал мою Аню на берегу моря или океана. Очень красивая пара, просто сногсшибательная.
Получается, Савелий действительно был моим зятем. Нигде ни слова о его разводе с Аней. Значит, они состоят в официальном браке, они вместе. Наверняка еще в прошлом году были здесь вдвоем. А что, Савва вполне мог сделать тот снимок с Тисульской принцессой в саркофаге. Рекламный трюк для привлечения туристов? Очень похоже на мою сестру.
Но что он забыл в этой деревне? Зачем отправился к Анисимовичу? Какое отношение он имеет к девице, которую старик выдает за одну из древних покойниц?
До меня вдруг дошло, как грубо работает эта парочка пьяниц – старик и девушка. Зачем они Савве? Может, она его любовница или сестра?
Я принялась вводить разные варианты запросов. «Ожившая Тисульская принцесса» – раз. «Старик держит в доме Тисульскую принцессу» – два. Еще парочка в таком роде. Наконец на форуме о паранормальных явлениях нашелся рассказ очевидца, прошлым летом побывавшего в деревне Р. Тисульского района Кемеровской области. Что бы вы думали? Оказывается, еще год назад старик Анисимович (имя его, конечно, нигде не упоминалось) показывал в окне ожившую покойницу и получал за это немалые деньги. К слову, парень, который это описывал, вовсе не сетовал, что сто евро оказались потрачены зря. Напротив, он восхищался, что на земле еще можно встретить такое чудо. Уверял, что на будущий год, если позволят обстоятельства, снова отправится туда, чтобы увидеть эту девушку. Он выражал надежду, что старик сумеет сохранить ее живой.
О том, что дураков на земле больше, чем оживших тисульских принцесс, я догадывалась, хотя такого наивного парня еще не встречала. Нет, вот как можно поверить какому-то старику, что он сумел оживить девушку, которая пролежала в саркофаге миллионы лет? О том, что и мы с Олей поверили этому старику, я постаралась забыть, чтобы не сгореть со стыда перед собой же. Наверняка старик обладает даром гипноза, иначе как объяснить весь этот бред?
Ладно, оставим старика. Савва. Что могло понадобиться этому плейбою в Р.? Зачем ему эта девушка?
Может, все-таки стоит подойти к нему и представиться? Признаться, что я сестра Ани, разыскиваю ее, приехала сюда специально, чтобы найти ее следы, после того как увидела ее фотографию в гробу…
Эх, знать бы наверняка, что он на Аниной стороне! Я очень, очень боялась ей навредить.
А что, если поговорить с Кирой? Но кто такая Кира? Тоже темная лошадка.
Подумалось, что ответить на мои вопросы может Иван, он же Миша или как там его зовут. С этим мне могла помочь только Оля.
Остаток дня я провела в номере, поджидая ее. Смотрела фильмы в интернете, читала, дремала. Вечером не выдержала, спустилась в ресторан и увидела Олю в компании Ивана.
Как себя вести, я не знала и на всякий случай села за дальний столик. Ресторан был пуст, меня трудно было не увидеть. Конечно, Оля заметила меня, просияла, помахала, приглашая за их стол.
– Не помешаю? – спросила я, обращаясь к Ивану. Он тоже, как мне показалось, обрадовался моему появлению.
– Что вы, Валентина, конечно не помешаете. Напротив, мы с Олей рады вас видеть. Могу представить, как вы здесь скучали без Оли.
– Да, здесь скучновато. Но ничего, завтра уже домой. Да, Оля? – Я спросила, а сама боялась услышать отрицательный ответ.
Иван любезно предложил поужинать с ними, заказал для меня рыбу и фрукты. Я решила, что пора действовать.
– Скажите, Иван…
– Валентина, вы уж простите, но мое настоящее имя Михаил. Вы подруга моей Олечки, я не хочу вводить вас в заблуждение. Это было бы просто неприлично.
– Хорошо, Михаил. Вы не могли бы мне помочь? У меня несколько вопросов.
– С удовольствием.
– Вы же были здесь в прошлом году?
– Можно сказать, что был.
Я открыла телефон и показала фотографии Саввы.
– Вам знаком этот человек?
– Конечно. Это Савва Беркутов.
– Он тоже был здесь в прошлом году?
– Да. Здесь была небольшая группа кинематографистов, снимали фильм о Тисульской принцессе, как несложно догадаться. Савва был продюсером этого фильма.
– Вы имеете в виду документальный фильм?
– Да, первый фильм должен был быть документальным, но потом на его основе Савва планировал снять и художественную картину.
– А с ним не было молодой женщины по имени Анна?
– Конечно, это его жена.
Итак, пазлы сошлись, картина ясна. Фотография Ани в гробу, так напугавшая меня, была, скорее всего, рабочим моментом съемок, и Аня просто сыграла роль принцессы. Такое часто встречается в документальных фильмах – когда реальные события инсценируют и исторических персонажей изображают профессиональные актеры. Понадобилась картинка, вот Аня и согласилась лечь в саркофаг.
Получается, я напрасно испугалась и приехала сюда, да еще привезла с собой Олю!
Конечно, я была рада, что с Аней ничего не случилось, она в полном порядке, жена продюсера и все такое. А с другой стороны, я очень разозлилась на нее. Надо же, так легко ушла из моей жизни, не отвечала на звонки, перестала присылать деньги. Нет, дело не в деньгах, а в заботе, которую я чувствовала долгие годы, с тех пор как мы осиротели. Ведь Аня, по существу, заменила мне мать.
Принесли вино, я выпила, и много, а потом раскисла, расплакалась. Выложила Ивану-Михаилу всю правду – зачем мы вообще сюда приехали. О том, что собираюсь писать книгу о принцессе, я не сказала ни слова. Это была как бы запасная версия, я же выдала всю правду-матку.
– Савва здесь! – мычала я, содрогаясь всем телом. – Представляете, он мой зять!
Оля смотрела на меня со слезами, сочувствовала. Думаю, она радовалась, что с моей сестрой не случилось ничего серьезного.
– Так чего же ты плачешь? – Михаил положил свою руку на мою. В эту минуту я вдруг поняла Олю, вот все-все поняла. От него исходило ощущение невероятной надежности. Именно такой мужчина мог защитить ее, маленькую девочку, взять под свое крыло. Думаю, Оля подсознательно ждала такого покровителя, защитника, отца.
Я вдруг подумала, как ей будет больно расставаться с ним, как тяжело. Да у нее сердце разорвется, когда она поймет, что все это было временно.
– Михаил, мне нужно с вами поговорить, – очнулась я. – Давайте выйдем.
Я увела его в холл и зашептала прямо в ухо. После вина я едва стояла на ногах, ему приходилось меня поддерживать.
– Миша, я не поеду в Москву. – И откуда в моем голосе столько решительности, хотела бы я знать. – Не поеду, и все. Если это возможно, перерегистрируйте билет на свое имя и хотя бы немного пробудьте с ней, пусть подольше не чувствует себя одинокой. Она очень хорошая девочка, поверьте мне.
– Валя, ты решила остаться здесь?
– Да нет, конечно. Мне нужно в Питер, к сестре. Я сейчас пьяна, это так, но хорошо соображаю. Я должна ее увидеть, понимаете? Пожалуйста, сделайте так, как я говорю. Купите мне билет в Питер, а сами поезжайте на моем месте в Москву. Хотя бы несколько станций. Если вы прямо сейчас все это не устроите, Оля поедет одна. Она будет в купе совсем одна, вы это понимаете? Будет рыдать, а потом займется стоп-краном. Возьмите мой телефон, вот, держите, там есть все данные, мои и Олины, снимок билета, который нам купили по интернету. Вы разберетесь. Сделайте, пожалуйста, как я сказала, у вас еще есть время. А сейчас проводите меня в номер.
– Ты все это серьезно?
– Серьезнее некуда, – проговорила я заплетающимся языком.
– Ты когда хочешь лететь в Питер?
– Да хоть сейчас.
– Возьму тебе билет на послезавтра, на восемь утра, с пересадкой в Москве. Завтра рано утром я отвезу вас в Кемерово и поселю тебя в гостинице. Правильно я понял, что ты не хочешь встречаться с Саввой?
– Да. Я не знаю, на чьей он стороне. Что, если не на Аниной?
– Я понял. Так вот, я отвезу вас… да прямо сейчас и отвезу, поселю в гостинице. Ты улетишь послезавтра.
– Завтра!
– Тебе надо выспаться и прийти в себя.
– Уговорил.
– Иди поспи, а потом поедем. Ты собралась?
– Конечно!
Мне до сих пор стыдно вспоминать этот вечер. Сама не знаю, как я позволила себе так опьянеть, да еще от вина. Должно быть, все от нервов. Они просто не выдержали.
После этого разговора события стали развиваться очень быстро. Михаил, как и обещал, купил мне билет на питерский рейс. Более того, еще и дал денег, чтобы я чувствовала себя уверенно. Целая тысяча евро! Я понятия не имела, как буду с ним рассчитываться. С его стороны, понятно, это был подарок за то, что я посодействовала их с Олей знакомству. Хм, мне-то не верилось, что он влюблен. Но тогда зачем ему было принимать такое активное участие в моих делах?
Теперь я точно знала, что он сел в поезд вместе с ней – Оля позвонила с дороги. До Москвы он вряд ли доедет, но несколько часов они все же проведут вместе. Кто знает, вдруг у него в отношении Оли в самом деле серьезные планы?
В Петербурге я сняла недорогой номер в отеле «Классики» на улице Чехова. Приняла душ, спустилась в ресторан, позавтракала молочной кашей и отправилась гулять на Невский. Дальше я облюбовала террасу романтического кафе «Клумба», где и расположилась с кофе.
Открывая ноутбук, я смутно представляла, что ищу, и уж точно была далека от того, чтобы наметить хоть какой-нибудь план действий. Не хотелось предстать перед сестрой неподготовленной. Еще меньше хотелось просто выплеснуть на нее всю злость. Мне казалось, что я должна найти ответ, почему она меня бросила. Даже не предупредила о смене номера, я уже молчу, что не пригласила на свадьбу. Откуда это отчуждение? Мысль о том, что она порвала со мной, пытаясь уберечь меня, не допуская в свое окружение, где попахивало криминалом, я нерешительно отгоняла. Не хотелось верить, что моя сестра в очередной раз во что-то влипла.
Я пила кофе, уткнувшись в экран, и листала виртуальные страницы питерских новостей и частные объявления, чтобы понять, чем сегодня дышит город. Меня приглашали все театры и музеи Питера, прямо глаза разбегались. «Оскар и Розовая дама», «Мастер и Маргарита», «Шедевры русского балета» в Театре Якобсона, ледовый мюзикл «Кармен»… Музеи. Как же давно я нигде не была!
Вот, кажется, интересное: «Мебель итальянки Карлы Толомео – скорее арт-объекты, чем привычные предметы интерьера. Диванные спинки она снабжает плюшевыми цветами или пальмами, а стулья украшает мягкими дельфинами и бабочками. Экстравагантные предметы напоминают о сюрреалистических работах Сальвадора Дали, например о его телефоне-омаре, и в то же время становятся современной интерпретацией барокко со всей его пышностью и чрезмерностью в деталях».
Или еще интереснее, вот бы пойти! «Под одеждой. История нижнего белья. Экспозиция рассказывает, как менялся дизайн нижнего белья на протяжении трех столетий. Самые ранние экспонаты здесь датированы XVIII веком, например английский жесткий корсет из китового уса. Самые поздние – современные шедевры Agent Provocateur, Dolce & Gabbana или Givenchy, которые больше напоминают объекты высокой моды, чем утилитарный комплект».
Названия мелькали, театрально-музейный мир манил, обещая наслаждение зрелищем. Я спрашивала себя, почему я уехала отсюда? Почему я не осталась с Аней? Ответ сложился сам собой: моя сестра сделала все, чтобы я пулей вылетела из Питера.
Все дело в ее образе жизни. Она просто не может жить спокойно – постоянно затевает какие-то аферы, проекты и очень боится вовлечь меня в них. Однако надо отдать ей должное: при всех неурядицах, которые она сама же накликала на свою буйную голову, она не продала нашу квартиру. Даже когда попала в переплет и ей грозил серьезный срок после нехорошей истории с одним чиновником. Ей понадобились деньги на адвоката, она их нашла и вышла сухой из воды. Так что же случилось сейчас?
Мой взгляд зацепился за заметку в подборке ссылок по истории костюма – она шла сразу за выставкой дизайнерского белья. «В Петербурге (Невский проспект, 37) открылся салон проката старинных нарядов. В коллекции представлены женские платья, сохранившиеся с екатерининских времен. Кринолины, платья, украшенные кружевом, бисером, драгоценные ткани и накидки, расшитые вручную крыльями «ювелирных жуков» (Jewel Beetles, именно так по-английски именуются златки). Также имеются туники из легких натуральных тканей – льна, муслина, хлопка, туники из кашемира, облитые золотой бахромой, короткие приподнятые рукава которых украшены брильянтами…»
И вот она, изюмина, черносливина всей затеи:
«Поговаривают, что один из манекенов – мастерски забальзамированный труп фрейлины Марии Лопухиной. Манекен под стеклянным колпаком стоит во внутреннем зале салона. Владельцы коллекции запрещают детям приближаться к нему».
Вот это идея в духе моей сестрицы. Мало того что посетители видят эту музейную роскошь, все вдобавок можно потрогать, примерить, взять напрокат! Причаститься, так сказать, эпохе, которой этот костюм соответствует. Но и этого показалось мало, и для привлечения внимания в салон поместили забальзамированный труп. Интересно, где они его нашли.
«Легенда гласит, что юная дама была забальзамирована после смерти, произошедшей в результате несчастного случая. Возлюбленному графини уход за телом стоил целого состояния. Тело фрейлины долгое время находилось в подвале одного из бывших особняков князя, имя которого владельцы коллекции предпочитают не называть. Хозяева салона выкупили этот оригинальный манекен и наняли специалистов, чтобы привести тело в надлежащий вид. Сейчас графиня Лопухина демонстрирует платье из золотой парчи, расшитое натуральным жемчугом и украшенное прозрачной накидкой из золотой нити с рубинами. Единственное, что не удалось сохранить в первозданном виде, – волосы фрейлины. На ней парик, украшенный живыми цветами».
С ума сойти. Нет, это же надо до такого додуматься!
Я вот чувствовала, что без Ани здесь не обошлось. Злость улетучилась, я вдруг поняла, что больше всего на свете хочу сейчас увидеть ее, обнять, сказать, что страшно по ней соскучилась, что восхищаюсь и всегда восхищалась ею и что готова простить ей даже исчезновение.
Я поехала к ней, на нашу старую квартиру, в надежде увидеть ее. Можно было отправиться сразу в салон, но что-то останавливало меня. Не хотелось явиться вот так сразу, неожиданно. Сейчас утро, половина десятого. Если салон открыт, Аня наверняка там. Хотя могло быть и так, что там работают люди, нанятые моей сестрой, и тогда был шанс застать ее дома.
Но, если честно, я боялась, что мои предположения ничего не стоят и сестра не имеет к салону ни малейшего отношения. Вот почему я решила для начала отправиться домой, в Фонарный переулок.
Подходя к парадной, я так волновалась, что уже у арки нашего большого, выкрашенного в персиковые тона дома остановилась, чтобы перевести дух. Сразу вспомнилась мама, запах алкоголя и дешевых духов, исходивший от нее, ее затуманенный взгляд, стоптанные тапки у продавленного дивана, пустые бутылки, выстроившиеся, как солдаты, на полу. А еще закопченные сводчатые потолки с голыми лампочками на шнурах, старый буфет с рюмками, холодные котлеты в кружеве топленого сала на грязной сковороде, засохший хлеб. Аня за столом шьет бальное платье для старой, подобранной на улице куклы. Это был ее первый бизнес: она выкупала за копейки старых кукол и одевала их, чтобы потом продать в несколько раз дороже.
После смерти мамы квартира стараниями Ани преобразилась. Потолки выбелены, на стенах свежие обои, старые венские стулья перекрашены в нежно-голубой цвет, старые кастрюли и сковородки отправлены на свалку.
Вдруг стало очевидно, что я не могу войти в дом – код не знаю, ключа нет. Я набрала номер нашей квартиры, 24, и замерла, просто перестала дышать. Ждала, когда раздастся характерный треск и женский голос, очень похожий на мамин, спросит: «Кто там?» Но ничего такого не произошло. Тогда я набрала 25, но и здесь не повезло, никто не ответил. К счастью, у меня был номер телефона тети Сони Трапезниковой. Если телефон прежний, она откроет мне и все-все расскажет. Я позвонила.
– Валечка, ты?
– Тетя Соня, я в Питере. Стою на крыльце и не могу войти. Звоню вам по домофону – никто не отвечает.
– Валя, да вот же я, оглянись!
Я оглянулась и увидела спешащую ко мне соседку – высокую, суховатую, широкую в кости даму в цветастом платье с двумя пластиковыми пакетами. Она улыбалась, а мне почему-то захотелось плакать. Это же именно она иногда приглашала меня к себе и кормила супом с мясом и пирожками. Понимала, конечно, как нам с Аней несладко, помогала чем могла, но и маму жалела, говорила, что ее надо лечить. Господи, как же давно это все было!
– Аня здесь, в городе? – Я сразу спросила о том, что беспокоило меня больше всего.
– Сейчас поднимемся ко мне, и я все тебе расскажу.
– Она хоть жива? – не выдержала я. – Я уже с ума схожу: никак не могу с ней связаться!
– Тебе не о чем беспокоиться, детка. – Тетя Соня загадочно улыбнулась. – У нас здесь поблизости пекарня открылась, я всегда там беру свежую выпечку. Сейчас будем пить чай!
Тетя Соня – большая рукодельница. Вся ее квартира украшена салфетками, самодельными вазами с сухими цветами, сплетенными из толстых шерстяных ниток пледами. Теперь она, судя по всему, увлеклась декупажем, и все пространство ее гостиной занято предметами, одетыми в миленькие одежки – все в розочках, голубях, маках.
Тети-сониного мужа дома не было. Я знала, что у него своя маленькая фирма, печатающая открытки, визитки, блокноты. Это был очень приятный человек, невысокого роста, лысоватый, с животиком, но такой обаятельный и с такими добрыми глазами, что ему, как мне всегда казалось, можно доверить самые сокровенные тайны.
– Виктор на работе. Проходи, садись. Думаю, на кухне нам будет удобно.
Я уже чувствовала себя здесь как дома. Все было знакомым. Хотя нет, у тети Сони появилась какая-то новая мебель, и занавесок этих я не помню.
Тетя Соня включила электрочайник и вышла. Вернулась она с папкой, которую торжественно положила на стол.
– Вот, тебя дожидалась. – Она села напротив меня, подперла лицо ладонями и с умилением уставилась на меня.
– Что это? Где Аня?
Сердце тревожно заухало. Завещание? Это было первое, что пришло в голову.
– Аня здесь больше не живет. Ты открой, почитай.
В папке лежали документы. Руки мои дрожали, когда я дотронулась до гербовой бумаги с печатью, но это было, к счастью, не завещание. В папке лежали документы на квартиру, на нашу с Аней квартиру. Аня отказалась от своей доли, и теперь эта квартира принадлежала только мне. Невероятно.
– Но почему? Что с ней?
– Да ты успокойся, вон побледнела вся! Аня купила себе квартиру на Васильевском острове, живет там с Савелием.
– С Саввой Беркутовым?
– Да.
– Вы не знаете, почему Аня перестала мне звонить, не сообщила свой новый номер? Куда она исчезла? Она ничего вам не говорила?
– А я ничего и не знала. Ты же знаешь Анечку, у нее полно разных дел. Они с Савелием открыли магазин с какой-то экзотической мебелью, ее привозят из Индонезии и Малайзии. Ротанговая мебель, вот! Еще у них какая-то кофейня. Сейчас, насколько мне известно, они скупают картины молодых питерских художников – собираются открыть галерею.
– А в Сибирь они не ездили в прошлом году, не знаете?
– Нет. Из того, что я знаю, они были в Индонезии на каких-то островах, искали там маски, сувениры – то, что может стать дополнением к мебели. Насчет Сибири мне ничего не известно. Ты-то как, Валечка? Чем занимаешься?
– Работаю официанткой в кондитерской, – сказала я и покраснела.
Стало стыдно, что я так сильно отстаю от своей сестры. Да что там, ничего существенного в жизни я пока не совершила. Покамест я только потратила уйму денег, чтобы разыскать сестру в надежде, что она и дальше будет меня поддерживать. Это стыдно, очень стыдно. Во всяком случае, тогда, в кухне у тети Сони, путешествие в Кемерово представилось мне именно в таком свете. Кто теперь поверит, что я искренне переживала за сестру и отправилась в Сибирь, потому что правда испугалась, что ее, может быть, уже нет в живых?
Осознать, что я стала единственной обладательницей квартиры в Фонарном переулке, я по-прежнему никак не могла. Я держала в руках свидетельство о праве собственности и не знала, что делать дальше.
– У вас есть Анин телефон и новый адрес? – наконец догадалась я спросить.
– Конечно. А ключи от твоей квартиры тебе не нужны? Ты, голубушка, смотрю, совсем растерялась.
Она вложила мне в руку ключи, я поблагодарила и, все еще не веря, пошла к себе.
Дверь нашей квартиры оказалась новой. Красивая, под красное дерево. Я постучала и поняла, что она металлическая, мощная.
Квартиру было не узнать. Я ожидала увидеть шкафы и стулья, среди которых прошло мое детство, место, где все хранит следы прошлого, и была поражена, когда, войдя, не почувствовала ничего. После ремонта здесь стало просторнее, светлее. Было очень много белого, даже мебель оказалась белой. Я улыбнулась, потому что узнала этот стиль – IKEA. Мягкие диваны, много цветного текстиля, все светлое, новое и пахнет краской.
В кухне на столе я нашла записку, написанную торопливой Аниной рукой:
«Привет, Валюша! Если ты здесь, значит, в Питере. Увидимся». И номер телефона.
Вот так просто она поздоровалась со мной. Так просто отдала родительскую квартиру. Неужели она действительно думает, что мне нужны от нее только деньги или квартира? Она нужна мне сама! Она моя сестра!
Звонить я не стала. Вместо этого я снова поехала на Невский – искать салон проката старинных платьев.
