Глава 17
Кори Свенсон остановила свой старенький «гремлин», подняв в воздух клубы слежавшейся пыли. Господи, какая нещадная жара! Она оглянулась и встретила недоумённый взгляд Пендергаста.
— Мы приехали, — сообщила Кори. — Правда, не понимаю, что мы здесь забыли.
— Мы нанесём официальный визит некоему Джеймсу Дрейперу.
— Зачем?
— Насколько мне известно, мистер Дрейпер упорно утверждает, что он чуть ли не единственный наследник очевидца и свидетеля резни в Медсин-Крике. Полагаю, пора разузнать об этом событии побольше.
— Джим может говорить что угодно.
— Вы не доверяете ему?
Кори рассмеялась.
— Ни единому его слову. Он даже поздороваться не может, не соврав при этом.
— Я обнаружил одну странную закономерность, — улыбнулся Пендергаст. — Лжецы порой говорят больше правды, чем самые истинные правдолюбцы.
— Как это? — удивилась Кори.
— Очень просто, потому что правда для них — самое надёжное прикрытие лжи.
Кори долго думала над его словами, а потом покачала головой. Ну что тут скажешь, чудак, да и всё.
Дом Джима, находившийся на восьмом участке по дороге на Дипер, окружала поржавевшая от времени проволочная ограда. Этот простой домик состоял из двух небольших комнат, окна которых выходили на дорогу. Небольшая лужайка перед домом придавала ему вполне приятный вид, а огромное количество старых брошенных автомобилей, трейлеров, холодильников, стиральных машин, компрессоров и множество другого ржавого хлама делало его похожим на мастерскую прошлого века.
Кори осторожно въехала в захламлённый двор и остановилась перед кучей железа. Какое-то время они сидели в тишине, потом скрипнула дверь дома и на пороге появилась тёмная фигура человека в старой, поношенной одежде. Увидев во дворе непрошеных гостей, он сплюнул через плечо и вальяжно направился к ним. Кори вышла из машины первой и сразу же отступила в сторону, стараясь, как и большинство нормальных жителей Медсин-Крика, не сталкиваться лицом к лицу с этим странным и угрюмым человеком. Однако она заметила, что он почти не изменился за последнее время: такая же копна неухоженных рыжих волос и лохматая серая борода, обрамляющая почерневшее от солнца и испещрённое глубокими морщинами лицо. Борода была такой густой, что закрывала почти всё лицо, оставляя лишь чёрные глаза, узкие, потрескавшиеся от ветра губы и небольшую полоску лба. Как всегда, он был в изрядно поношенных джинсах, грубых ботинках на толстой подошве, выгоревшей голубой рубашке и широкополой ковбойской шляпе. На шее у Джеймса был небрежно завязан старый, потрёпанный платок. Ему было далеко за пятьдесят, но из-за своей пышной шевелюры он выглядел лет на десять моложе. Подойдя поближе, Джеймс скрестил на груди руки и выжидающе посмотрел на гостей.
Пендергаст вышел из машины и быстро направился к нему, поправляя полы пиджака.
— Оставайтесь на месте, — прорычал хозяин, делая предупредительный знак рукой, — и скажите, чего вам от меня надо.
Кори судорожно сглотнула и нервно посмотрела на Пендергаста. Если здесь должно произойти что-то важное, то оно произойдёт сейчас.
Пендергаст остановился и примирительно поднял руки.
— Если не ошибаюсь, вы мистер Джеймс Дрейпер, правнук Исайи Дрейпера?
Услышав это, Джим выпрямился, и в глазах его блеснуло любопытство, хотя они по-прежнему выражали недоверие.
— И что дальше?
— Меня зовут Пендергаст, — представился агент ФБР. — Я хотел бы поговорить с вами о так называемой резне в Медсин-Крике, случившейся 14 августа 1865 года. Судя по вашим утверждениям, вы правнук единственного свидетеля этого события, оставшегося в живых.
Упоминание о резне привело к драматическим переменам на лице Джима. Сперва оно исказилось от боли, потом его глаза выразили сочувствие, а подозрительность сменилась любопытством.
— А эта юная леди, если её можно так назвать, кто она такая?
— Это мисс Кори Свенсон, — сказал Пендергаст.
Лицо Джима вытянулось от удивления.
— Малышка Кори? — выдохнул он. — Господи, что ты сделала со своими симпатичными светлыми волосами?
«Ела слишком много яиц», — хотела было ответить Кори, но вовремя сдержалась, зная крутой нрав Джима и его непредсказуемость. С таким человеком лучше не связываться, поэтому вместо ответа она лишь пожала плечами.
— Ты выглядишь ужасно, Кори, — продолжал, разглядывая её, Джим. — И почему-то вся в чёрном. — Он стоял перед ними, переводя взгляд с Пендергаста на Кори. — Ну ладно, — взмахнул он рукой, — заходите в дом.
Они последовали за хозяином в тёмное помещение, освещённое только светом, проникающим из маленьких узких окон. Комната, заставленная старыми вещами, была пропитана запахом грязной посуды и пыли.
— Садитесь и выпейте холодной кока-колы, — предложил Джим, открывая холодильник.
Кори пристроилась на раскладном стуле, а Пендергаст, осмотрев комнату, сел на ветхий диван, заваленный старыми номерами газеты «Аризона хайвейз». Кори никогда не была в этом доме и поэтому с нескрываемым любопытством оглядывалась, испытывая неловкость. На стенах висели старые охотничьи ружья, шкуры диких животных, репродукции картин и фотографии, запечатлевшие события Гражданской войны, и образцы колючей проволоки. На книжной полке, прикреплённой к одной из стен, стояли старые книги в потемневших от времени переплётах. А в самом дальнем углу комнаты красовалось чучело лошади в натуральную величину. Пол был завален старыми газетами, кусками досок и кожи, грязными тряпками и деревянными остовами старых сёдел. В целом же этот дом напоминал запасник какого-то музея, посвящённого истории освоения Дикого Запада. Кори надеялась увидеть здесь предметы времён вьетнамской войны: фотографии, оружие, военную форму, — но ничего подобного в доме старого ветерана не обнаружила. Ничто здесь не напоминало о той войне, которая так жестоко обошлась с Джимом и навсегда изменила его жизнь.
Джим вручил Пендергасту и Кори по банке кока-колы.
— Ну а теперь, мистер Пендергаст, что вы хотите узнать о резне в Медсин-Крике?
Кори увидела, что её шеф поставил банку в сторону и повернулся к хозяину.
— Всё. Абсолютно всё.
— Ну что ж, — начал Джим, располагаясь в старом кресле, — эта резня началась во время Гражданской войны. Как историк, мистер Пендергаст, вы должны знать о так называемом Кровавом Канзасе.
— Я не историк, мистер Дрейпер, — возразил Пендергаст. — Я специальный агент Федерального бюро расследований.
В комнате воцарилась мёртвая тишина. Через минуту Джим натужно покашлял, чтобы прочистить горло.
— Значит, вы агент ФБР, мистер Пендергаст, — задумчиво протянул он. — И что же привело вас в наши края?
— Недавнее убийство на кукурузном поле.
В глазах Джима вновь появились настороженность и подозрительность.
— И какое же отношение, по-вашему, я имею ко всему этому?
— Жертвой убийцы стала исследовательница индейской старины по имени Шейла Свегг. Она раскапывала могилы индейцев на кукурузном поле.
Джим плюнул на пол и растёр плевок носком ботинка.
— Чёрт бы побрал этих гробокопателей. Они не имеют права разрывать и грабить могилы. — Помолчав, он пристально посмотрел на Пендергаста. — Вы так и не сказали, какое я имею к этому отношение.
— У меня есть основания полагать, — осторожно начал Пендергаст, — что история этих могил каким-то образом связана с резнёй в Медсин-Крике. Кроме того, я слышал от местных жителей о каком-то таинственном проклятии «Сорока пяти», возможно, тоже отчасти связанном с данными событиями. Вы, вероятно, знаете, что вокруг тела жертвы обнаружили большое количество стрел, принадлежащих племенам южных шайенов.
Джим долго размышлял над словами Пендергаста.
— А какие это были стрелы? — наконец спросил он.
— Набор совершенно идентичных стрел, сделанных из стебля речного тростника, с острыми наконечниками и украшением из перьев горного орла. Они изготовлены в индейских мастерских примерно в то время, когда произошла резня в Медсин-Крике.
Следует добавить, что все они в прекрасном состоянии и даже сейчас способны поражать цель.
Джим Дрейпер даже присвистнул от удивления и надолго умолк, сосредоточившись на своих мыслях. Его насупленные брови свидетельствовали о том, что он предаётся неприятным воспоминаниям.
— Мистер Дрейпер? — напомнил о себе Пендергаст.
Джим спохватился, покачал головой и заговорил:
— Перед началом Гражданской войны вся юго-западная территория Канзаса была ещё не заселена. Здесь проживали индейские племена шайенов, арапахо, поуни и сиу. Единственные белые люди, переселенцы, двигались на запад по дороге на Санта-Фе. А граница расселения пролегала в ту пору чуть восточнее Канзаса. Со временем многим переселенцам приглянулись плодородные земли в долинах рек Симарон, Арканзас, Крукт-Крики Медсин-Крик. Когда же началась война, все солдаты ушли воевать и оставили эти земли совершенно незащищёнными. Во время переселения колонисты жестоко преследовали индейцев, и вот теперь индейцы решили отплатить белым завоевателям. Вдоль всей границы расселения участились индейские нападения, а после окончания Гражданской войны сюда вернулись солдаты и быстро навели порядок. Они были злые и беспощадные, так как своими глазами видели настоящую войну. Знаете, мистер Пендергаст, насилие меняет человека, превращает его в зверя, а зачастую просто сводит с ума. — Джим прокашлялся. — Итак, сюда вернулись уцелевшие и обозлённые на войне солдаты и стали теснить индейские племена на запад, чтобы захватить их земли. С этой целью они сформировали специальные отряды хорошо вооружённых и обученных солдат: им предстояло «очистить страну», как они это называли. Одну такую группу, сформированную в городке Додж, назвали «Сорок пять». Конечно, никакого города Додж тогда не было и в помине, а находилось на той земле ранчо братьев Хиксон. На этом ранчо и собрались сорок пять отъявленных головорезов, убийц, насильников, дезертиров, мошенников и прочих бандитов. Моему прадеду Исайе Дрейперу было шестнадцать лет, и он ещё бегал в коротеньких штанишках, когда его вовлекли в эту банду разбойников. Думаю, он сожалел, что не успел на войну, и поэтому решил наверстать упущенное в этой банде. В ту пору подростки рано становились взрослыми и стремились любой ценой доказать своё мужество. — Джим снова замолчал и отпил глоток кока-колы. — В июне 1865 года этот отряд из сорока пяти человек вышел с территории ранчо и направился вдоль речушек к большой равнине Оклахомы. Среди них было немало ветеранов войны, хорошо знакомых с приёмами ведения боевых действий против вооружённых всадников. Эти крепкие ребята, мистер Пендергаст, многое повидали на своём веку и могли выжить почти в любых условиях. Но самое ужасное заключалось в том, что они ещё были трусами. Если хочешь выжить во время войны, ничто так не вредит, как малодушие и трусость. Короче говоря, они испугались открытого боя и предпочли наносить удары из-за угла. Когда индейские воины удалились на сезонную охоту, они напали ночью на их селения и перебили практически всех женщин и детей. Безжалостностью и жестокостью они поразили даже своих соплеменников. Они штыками добивали маленьких детей, чтобы сэкономить патроны.
Джим сделал ещё один глоток кока-колы. Его низкий голос в этой прохладной и сумрачной комнате производил гипнотическое впечатление. Кори сидела не шелохнувшись. Ей казалось, что Джим описывал нечто такое, что видел собственными глазами. А может, он и видел что-то подобное. Кори так напугала эта мысль, что она отвернулась.
— Мой прадед был в ужасе от всего, что там происходило, — продолжил Джим. — Массовые убийства детей и изнасилования женщин вовсе не соответствовали его представлениям о мужском достоинстве и храбрости. Он не такими представлял себе настоящих мужчин. Сначала Исайя хотел оставить эту банду и вернуться домой, но, уйдя один в такой долгий путь, он обрёк бы себя на верную гибель, поэтому остался с ними. Однажды ночью они все перепились, стали издеваться над женщинами и заставляли прадеда принимать в этом участие. Он наотрез отказался и был жестоко избит. Причём били так долго, что сломали несколько рёбер. Именно эти сломанные рёбра и спасли ему жизнь.
К середине августа бандиты опустошили несколько поселений шайенов, а оставшихся в живых выгнали на дикие просторы к северу и западу от Канзаса. Во всяком случае, они думали, что изгнали их навсегда. После этого банда вернулась на ранчо братьев Хиксон, а потом направилась к берегам Медсин-Крика. Четырнадцатого августа они разбили лагерь близ индейских могил. Вы были на индейских могилах, мистер Пендергаст?
Тот кивнул.
— Значит, вам известно, что это самое высокое место в наших краях. В те времена там не было деревьев, и три высоких кургана возвышались над голой степью. Они были заметны на расстоянии нескольких миль вокруг. Люди весьма опытные, бандиты выставили охрану и предприняли все меры предосторожности. Ближе к вечеру жара постепенно спала, а ветер так усилился, что предвещал пыльную бурю. Моего прадеда со сломанными рёбрами укрыли за этими курганами, чтобы он не задохнулся от пыли. Видно, бандиты сожалели о том, что так жестоко обошлись с ним. Он находился на расстоянии сотни ярдов от курганов и, поскольку не мог сидеть, лежал на траве и дышал пылью.
Всё началось, когда солнце уже скрылось за горизонтом, а бандиты собирались ужинать. — Джим умолк и посмотрел в окно. — Сперва они услышали громкий звук боевых барабанов, после чего на них накинулся отряд индейцев с раскрашенными красной охрой лицами. Они появились внезапно и набросились на отряд из сорока пяти ковбоев. При этом они дико орали, потрясали копьями и выпускали тучи стрел. Сорок пять человек, застигнутые врасплох, не смогли оказать им достойного сопротивления. Индейцы сделали несколько заходов и перебили всех до единого. Самое удивительное, что постовые ничего не заметили, не слышали ни единого звука. Так вот, мистер Пендергаст, всех постовых индейцы убили в последнюю очередь. Если вы знакомы с западной военной историей, то легко убедитесь, что ничего подобного там никогда не было. Как правило, постовых убивают первыми, на то они и постовые.
Конечно, это не говорит о какой-то таинственной силе шайенов. Эти парни отчаянно сопротивлялись и перестреляли почти третью часть нападавших, но справиться с ними им не удалось. Мой прадед лежал на земле, вдали от места событий, и всё прекрасно видел. Убив последнего человека, индейцы так же мгновенно растворились в клубах пыли, как и появились. Они словно испарились, мистер Пендергаст. А когда пыль рассеялась, не было ни индейцев, ни лошадей, и только сорок пять трупов лежали на окровавленной земле. И со всех индейцы сняли скальпы, как это и водится у них. Исчезли даже те индейские воины, которые были убиты в бою.
Несколько дней спустя моего прадеда подобрал конный патруль неподалёку от дороги на Санта-Фе. Он привёл их к этим курганам и рассказал обо всём, что видел собственными глазами. Там они нашли лужи крови и гниющие остатки лошадиных внутренностей, но никаких тел убитых или свежих могил. Вокруг этого места патруль обнаружил множество следов лошадиных копыт, но только не возле могил. Следы терялись за пределами того места, где были убиты часовые. В отряде кавалеристов были представители племени арапахо, которые чуть не сошли с ума от ужаса; они орали, закрывали лица руками и даже боялись взглянуть на то место, узнав, что индейцы не оставили никаких следов. При этом они повторяли, что это были воины-призраки, и наотрез отказывались осматривать место убийства.
Это событие всколыхнуло весь край, и вскоре солдаты полностью сожгли несколько поселений шайенов в отместку за гибель белых людей, однако большинство местных жителей втайне радовались их смерти, поскольку считали их отъявленными мерзавцами.
Так закончилась история индейцев племени шайенов в западном Канзасе. Город Додж был основан в 1871 году, а годом позже проложили железную дорогу на Санта-Фе. Ещё через несколько лет Додж стал ковбойской столицей Запада, опорным пунктом продвижения пионеров на Запад. В 1877 году крупный скотовод Кейзер основал наш городок Медсин-Крик. Он выжигал на шкурах своих животных букву «К» — быкам и коровам на правой стороне, а лошадям — на левой. В 1886 году в этих краях случился страшный мор, после чего стадо Кейзера уменьшилось на одиннадцать тысяч голов. На следующий день он приставил к виску два револьвера и покончил с собой. Тогда поговаривали, что это результат индейского проклятия. Вскоре после этого дни скотоводческих баронов ушли в прошлое, а вместе с ними и последние воспоминания о страшной трагедии. Сначала здесь выращивали хлеб и сорго, потом перешли на съедобную кукурузу, теперь в этих местах растут лишь технические сорта этой культуры. Но с тех пор никто так и не разрешил загадку призраков-воинов и резни в Медсин-Крике.
Джим допил кока-колу и отбросил пустую банку.
Кори посмотрела на Пендергаста. Это была очень трагическая история, и Джим рассказал её превосходно. Пендергаст сидел молча, с полузакрытыми глазами и, казалось, дремал, уютно расположившись на диване.
— А что произошло с вашим прадедом, мистер Дрейпер? — чуть слышно спросил он.
— Он поселился в Дипере, обзавёлся семьёй и похоронил трёх жён. В свободное время Исайя писал семейную книгу о трагических событиях, свидетелем которых ему пришлось быть, причём описал их более подробно, чем я сейчас рассказал. Но во время Великой депрессии эту рукописную книгу продали с молотка вместе с другими его ценными вещами, и сейчас она пылится в какой-нибудь частной библиотеке на востоке страны. Я никогда не искал её, а всё это знаю от своего отца.
— Интересно, — воодушевился Пендергаст, — как он видел происходящее во время заволокшей всё пыльной бури?
— Я рассказал только то, что слышал в своё время от отца. Пыльные бури в наших краях случаются довольно часто. Почти всегда они начинаются внезапно и быстро заканчиваются.
— А шайены? Разве вы не знаете, мистер Дрейпер, что эти индейцы, которых часто называли «красными призраками», славились в американской кавалерии своими удивительными способностями тайно проникать в расположение врага и оставаться незамеченными даже для постовых? Их специально посылали с заданием подкрасться к часовым и перерезать им горло.
— Мистер Пендергаст, вы слишком хорошо осведомлены для агента ФБР, — улыбнулся Джим. — Но не забывайте: всё это произошло на закате солнца, а не глубокой ночью, а также о том, что эти сорок пять человек воевали на стороне конфедератов в годы Гражданской войны и проиграли её. Догадываетесь, что чувствуют солдаты, проигравшие войну, мистер Пендергаст? Такие люди всегда начеку, и их нелегко обвести вокруг пальца.
— А как же эти пронырливые и вездесущие индейцы не заметили вашего прадеда?
— Я же сказал, бандиты, вероятно, сожалели о том, что жестоко избили его, и поэтому вырыли небольшую ямку за курганами, где он переждал пыльную бурю. Накрывшись тряпкой, прадед лежал там, пока не закончилась резня.
— Понятно. Значит, ваш прадед лежал в яме примерно в ста ярдах от места событий и сквозь пелену бури видел всё то, о чём вы нам рассказали в мельчайших подробностях. Получается, что индейские воины-призраки появились ниоткуда и исчезли в никуда.
Джим угрожающе сверкнул глазами и даже приподнялся от возмущения.
— Послушайте, мистер Пендергаст, — процедил он сквозь зубы, — я не несу какую-то чушь и не сужу своего прадеда. Я пересказал вам историю, которую слышал своими ушами, вот и все.
— В таком случае, мистер Дрейпер, — саркастически заметил Пендергаст, — у вас должна быть своя теория на этот счёт. Или по крайней мере своё мнение. Неужели вы действительно полагаете, что там были воины-призраки?
В комнате повисла гнетущая тишина.
— Мне очень не нравится ваш тон. — Джим поднялся. — Пусть вы агент ФБР, но, если затеяли какую-то грязную игру, я попрошу вас покинуть мой дом. Немедленно.
Пендергаст напряжённо обдумывал ситуацию. Кори, судорожно сглотнув, с опаской поглядывала то на рассерженного хозяина, то на дверь комнаты.
— Успокойтесь, мистер Дрейпер, — примирительно произнёс Пендергаст. — Вы же умный человек, и я действительно хотел бы услышать ваше мнение по этому поводу.
В тишине мужчины долго смотрели друг на друга, словно готовясь к финальной схватке. Первым не выдержал Джим, стремясь к примирению.
— Мистер Пендергаст, — начал он, — вы побудили меня к откровенности и заставили выложить то, что я обычно скрывал от посторонних. Сомневаюсь, что там были воины-призраки. Если вы видели эти индейские курганы, то, вероятно, заметили, что рядом с ними пролегает небольшая, но довольно глубокая лощина, которая ведёт туда от берега реки. Правда, сейчас там растут деревья, и заметить её непросто. А тогда никаких деревьев там не было. Думаю, всё произошло следующим образом: человек тридцать шайенов спешились на берегу реки, незаметно для часовых пробрались к курганам по этой лощине и залегли там, ожидая начала пыльной бури. Потом они внезапно атаковали ничего не подозревающих бойцов и вырезали. Это тем более возможно, что при заходе солнца курганы отбрасывали длинную тень туда, где они находились. Ушли же они точно так же, погрузив на лошадей тела своих соплеменников и тщательно заметая следы. Я никогда не слышал, чтобы индейцы арапахо обнаружили следы продвижения шайенов. Те действительно были большие мастера в этом деле.
Джим невесело рассмеялся.
— А что вы скажете насчёт убитых коней? — допытывался Пендергаст. — Как они исчезли, по вашему мнению?
— Вас трудно удовлетворить простыми ответами, мистер Пендергаст, — улыбнулся Джим. — В детстве я часто наблюдал, как старый индейский вождь племени лакота разделывал огромного быка за десять минут. А бык, как вы знаете, гораздо больше самой крупной лошади. Индейцы питаются кониной, поэтому могли в считанные минуты порубить лошадей на куски, погрузить на живых лошадей и исчезнуть вместе с ними, оставив лишь потроха. Кроме того, полагаю, убитых лошадей была не дюжина, как показалось от страха моему прадеду, а намного меньше, к примеру, две или три.
— Вполне возможно. — Пендергаст огляделся, заметил на противоположной стене самодельную книжную полку и подошёл к ней. — Премного благодарен вам за столь подробный и интересный рассказ, но всё же не понимаю, какое отношение имеет к этой резне пресловутое проклятие «Сорока пяти», о котором все так боятся упоминать?
Джим сокрушённо покачал головой.
— Едва ли слово «боятся» подходит для этого случая. Просто это не очень приятная история, вот и всё.
— Я весь внимание, мистер Дрейпер.
Тот облизнул пересохшие губы, немного подумал, махнул рукой и подался вперёд.
— Ну ладно, так и быть. Помните, что часовых индейцы убили в последнюю очередь?
Пендергаст кивнул и снял с полки толстую книгу под названием «Новый американец», выпущенную издательством «Батлер и компания».
— Так вот, — продолжал Джим, — последним они убили парня по имени Гарри Бомонт. Он был неформальным лидером отряда «Сорока пяти» и самым жестоким из них. Индейцы пришли в ярость от того, что эти парни сделали с их жёнами и детьми, и примерно наказали его. Они не сняли с него скальп, а просто-напросто освежевали.
— Не понимаю, о чём вы говорите.
— То есть они сделали всё, чтобы никто из членов семьи не узнал его в загробной жизни. Иначе говоря, они изуродовали лицо Гарри, сняли с него сапоги и срезали кожу со ступней, чтобы его дух не мог преследовать их. И только после этого они зарыли сапоги Гарри по обе стороны от курганов, чтобы навсегда похоронить здесь его злой дух.
Пендергаст положил книгу на полку и взял другую, ещё более толстую и потрёпанную — «Торговля в прериях», — и стал рассеянно листать её.
— Хорошо, а как же проклятие?
— Разные люди расскажут вам совершенно разные вещи, — уклончиво ответил Джим. — Одни говорят, что злой дух Бомонта всё ещё витает над индейскими могилами в поисках своей обуви. А другие рассказывают такие ужасы, что я даже не рискну повторить их в присутствии этой юной леди. Но одно скажу вам наверняка: незадолго до смерти этот мерзавец Бомонт проклинал всё на свете, и больше всего ту землю, на которой истекал кровью, и это проклятие осталось навечно. Мой юный прадед всё это время находился в укрытии и слышал каждое слово этого жуткого проклятия. И он был единственным выжившим свидетелем этой страшной тайны.
— Ясно. — Пендергаст снял с полки очередную книгу — очень старую, потрёпанную и не совсем обычной формы. — Благодарю вас, мистер Дрейпер, за этот чрезвычайно увлекательный урок истории.
Джим встал и развёл руками.
— Не стоит благодарности.
Но Пендергаст, казалось, уже не слышал его. Всё его внимание сосредоточилось на этой тонкой книжке в старом кожаном переплёте. Кори посмотрела через плечо и заметила, что она испещрена какими-то странными рисунками и схемами.
— Да, это очень старая книга, мистер Пендергаст, — пояснил Джим, заметив живой интерес гостя к этой книге. — Её купил мой отец много лет назад у вдовы старого солдата. Причём купил по дешёвке, воспользовавшись её финансовыми затруднениями. Я давно собирался выбросить её вместе с другим хламом, но так и не решился.
— Это не хлам, мистер Дрейпер, — тихо сказал Пендергаст, перелистывая старые, пожелтевшие страницы. — Если не ошибаюсь, это древняя индейская книга по воинскому искусству и погребальным обрядам. Причём не копия, а самая настоящая, подлинная.
— По воинскому искусству и погребальному обряду? — повторил Джим, недоверчиво глядя на гостя. — А что это такое?
— Индейцы племени шайенов заносили в книги описания и рисунки ведения боя с противником, свадебные и погребальные обряды и охотничьи ритуалы. А на рисунках в хронологической последовательности изображены подвиги наиболее храбрых воинов. Это своего рода их биографии и жизнеописания. Индейцы считали, что оформленные подобным образом книги обладают сверхъестественной силой и если кто-нибудь приложит картинку к своему телу, то мгновенно станет невидимым для врагов. В Музее естественной истории в Нью-Йорке есть книга такого же типа, составленная индейцем из племени шайенов по имени Маленький Ноготь. Но, по мнению этого индейца, его книга уже не обладает магической силой, так как была испорчена пометками на полях, сделанными каким-то солдатом в годы войны.
Джим удивлённо уставился на Пендергаста.
— Вы хотите сказать… — растерянно пробормотал он сиплым голосом и неожиданно запнулся. — Вы хотите сказать, что всё это время… Что всё это правда?
Пендергаст кивнул, продолжая листать ветхие страницы.
— И не только это. Если не ошибаюсь, эта книга представляет собой огромную ценность. Вот на этом рисунке изображён знаменитый вождь по имени Большой Рог, а здесь изображён религиозный ритуал под названием «Танец призраков».
Пендергаст закрыл книгу и осторожно протянул Джиму.
— Скорее всего эта вещь написана вождём племени сиу, которого звали, если судить по его эмблеме, Горбатый Бык. Но для получения более точной информации нужно провести специальную экспертизу.
Джим держал книгу дрожащими руками и словно опасался уронить.
— Учтите, — продолжал Пендергаст, — эта книга стоит несколько сотен тысяч долларов, а может, и больше, если вы решите продать её. Правда, для начала её нужно как следует отреставрировать. Она слишком ветхая и может рассыпаться.
Джим открыл книгу и посмотрел на первую страницу.
— Я хочу сохранить эту книгу, мистер Пендергаст, — сказал он. — Мне не нужны деньги. Они не принесут добра. Но как отреставрировать её?
— Я знаю одного специалиста, всю жизнь восстанавливающего старые книги. С удовольствием помогу вам. Конечно, с соблюдением всех гарантий и прав собственности.
Джим посмотрел на потрёпанную обложку и протянул книгу Пендергасту.
После этого они попрощались, а когда Кори выехала на дорогу, Пендергаст откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза, погрузившись в размышления по поводу недавней встречи и бережно держа в руках старую книгу.
