– Большинство приходят сюда, чтобы убить меня, – у Маленькой Розы был красивый и спокойный голос, но было слышно, что ей нечасто приходится им пользоваться. – Правда, раньше они всегда приходили через ворота и притворялись дружелюбными, прежде чем пытались убить меня. Наверное, хотели сперва увидеть меня. Беседовали с моими родителями, а потом, увидев меня, бросались в меня ножами. Но убивать меня бесполезно. То есть я-то умру, но проклятие от этого не снимется.

От того, как спокойно она говорила о покушениях на свою жизнь, у меня похолодело в груди. Еще недавно я и сам подумывал напасть на нее, но теперь эта мысль была окутана стыдом. Я отбросил ее прочь.

– Но ты, мальчик, пришел не убивать, – продолжала она. – Убийцы приносят с собой маски, ножи или яд. Или стреляют из лука с крыши птичника. Это, кстати, почти сработало, да только в тот день было ветрено, и стрелу сбило с курса порывом ветра. Та стрела была последней. После того мои отец и мать приняли меры, и теперь я здесь. Но ты не такой. Ты принес мне веревку.

Я все еще стоял, прижавшись к подоконнику, не в силах ни пошевелиться, ни ответить. Она же вела себя так, будто ей было все равно, отвечу я или нет. Она пошла в другой конец комнаты, вытащив сменное платье из небольшого шкафчика, который я сперва не приметил, и крошечный кулон из ящичка под ним. Положив все это на постель, она стала снимать наволочки с подушек.

– Конечно, я и раньше думала про окно, – сказала она. – Но башня ужасно высокая, а одеяла, которые мне дают, совершенно невозможно разорвать на веревки.

Наблюдая, как она запихивает платье, кулон и одеяло в наволочку, я сообразил, что она собирается в дорогу. Она хотела, чтобы я взял ее с собой. Она на это рассчитывала.

– Прошу прощения, что я так плохо подготовлена, – сказала она. – У меня даже чашку отбирают после еды, а туфель нормальных у меня, кажется, вообще никогда не было. Наверное, я буду для тебя обузой, но я обещаю не жаловаться. Как видишь, не то чтобы я расставалась с чем-то, о чем стоит жалеть.

Оно и правда. Даже до того, как она сняла с постели одеяло, комната выглядела, мягко говоря, неподобающе для принцессы. В голове у меня заклинило от немыслимого количества вопросов.

– Почему ты здесь? – спросил я, сочтя, что начать лучше всего с этого.

– Для собственной безопасности, разумеется, – ответила она. – Видишь ли, сначала было несколько покушений. Потом мне исполнилось семь и я стала сбегать из-под маминого присмотра. Я могла попасть в какие угодно неприятности, и еще как попадала.

– Но ведь это тюрьма, – выпалил я, утверждая очевидное. – А ты принцесса.

– Проклятая принцесса, мальчик, – поправила она, надо сказать, довольно чопорным тоном. – А это большая разница.

– Откуда ты знаешь, что я заберу тебя с собой? – спросил я.

– Ты, кажется, знаешь, кто я такая, – сказала она, – но забываешь о моих дарах. Вообще-то большинство про них забывают, так что не переживай. Большинство людей волнует только проклятие, что вполне объяснимо, так что я не обижаюсь. Но если нам предстоит вместе отправиться в путь, тебе следует помнить и о дарах.

– Умение распознавать правду и знание истинной цены, – вспомнил я. Это были дары единорога и дракона. Она с первого взгляда поняла, что я за человек.

– Они самые, – подтвердила принцесса. Она закончила паковать вещи и теперь стояла так близко, так что я мог бы коснуться ее рукой.

– Ну что, мальчик? – сказала она. Я моргнул, не понимая, чего она хочет. – Давай веревку.

– Меня зовут Йашаа, – сообщил я, не желая остаток вечера откликаться на «мальчика». – Со мной еще трое, они ждут на холме. У нас нет точного плана, что делать дальше, не говоря уж о том, как спасать тебя.

– Так зачем же ты пришел? – спросила она. – Раз у вас нет плана.

– Мы… – я замялся, но потом решил, что впереди нас ждет еще немало странных поворотов, так что можно и рассказать все как есть. – Мы хотели узнать правду про проклятие. Чтобы понять, можем ли мы что-то сделать.

– Тебе повезло, Йашаа, – сказала она. – Я-то ведь видела все своими глазами. И хотя я не особо точно помню детали, мне их описывали много-много раз. Возьми меня с собой, и я расскажу тебе все, что ты хочешь знать.

– Тебе придется снять тапочки, – сказал я. – В них ты не сможешь цепляться за камни, а на земле от них все равно толку не будет.

Она послушно скинула тапочки и аккуратно поставила их рядом с кроватью.

– Веревка может натереть тебе ладони, – предупредил я. – Я могу понести или тебя, или твои вещи.

Она окинула взглядом свои немногочисленные пожитки, потом глянула на вторую наволочку, схватила ее и обмотала ей руки. Вокруг болталось много лишней ткани, а руки у нее теперь оказались связаны между собой, но в целом идея была неплохая.

– Ну ладно, – сказал я, обвязывая веревку вокруг ножки стола. – Снизу мы развязать узел не сможем, так что они догадаются, как ты сбежала, как только увидят веревку.

– Они и так догадаются, – отметила она. – Окно – единственный способ отсюда выбраться, пока не проломят стену в день моей свадьбы.

– И то правда, – согласился я, содрогнувшись от ее пугающего прагматизма. Я проверил узел на прочность. – Давай я полезу первым. И дай мне свою сумку.

Она протянула мне наволочку, и я заткнул ее под тунику сзади. Выглядело это довольно нелепо, но какая разница. Хорошо хоть сумка не тяжелая. Я еще раз потянул за узел, после чего перелез через подоконник. Луна уже сдвинулась ближе к этой стороне башни. Придется поторопиться.

Я начал медленно спускаться, не обращая внимания на бешено бьющееся сердце, но прошло всего несколько мгновений, и мои ноги коснулись земли. Я посмотрел вверх и увидел, что Маленькая Роза сидит на карнизе. Она подоткнула юбку, чтобы та не трепыхалась на ветру и не зацепилась за что-нибудь по пути. Не такой практичный наряд, как широкие штаны Арвы, но сойдет.

Принцесса спускалась гораздо медленнее, чем я. Я едва дышал, глядя, как столп лунного света подбирается к ней все ближе и ближе. Но вот она спрыгнула на землю и встала рядом со мной, разматывая руки. Она улыбнулась, и на сей раз это была настоящая улыбка, а не та горькая усмешка, которую я видел в башне.

– На улице так хорошо, – сказала она, будто никогда раньше не бывала за стенами замка. Я знал, что их с Тариком вместе выводили из замка на уроки верховой езды и прочие занятия, но содрогнулся при мысли о том, сколько времени прошло с тех пор, как она в последний раз была за пределами своего каменного плена. – Ну пошли?

– Иди за мной, – скомандовал я.

И вот мы двинулись к канаве, перебрались через нее и оказались на другой стороне. По пути мы не разговаривали, стараясь держаться как можно тише и незаметнее. Ко мне постепенно возвращалась способность мыслить, и я сообразил, что, как бы я ни храбрился, по сути я похитил Маленькую Розу. То, что она пошла со мной по собственной воле и разве что не уговаривала меня взять ее с собой, вряд ли послужит мне оправданием, если нас поймают. И отправить ее на все четыре стороны я не мог. У нее даже обуви не было. Сауд меня прибьет.

Не доходя до того места, где ждали остальные, я потянул ее за собой в небольшую канаву и склонился вплотную к ее лицу.

– Те трое – мои друзья, – тихо сказал я. – Я за них отвечаю.

– Ты не хочешь, чтобы они оказались в опасности из-за меня, – кивнула она. – Прости меня, Йашаа. Если бы я могла убежать сама, я бы это сделала. Но ты мне нужен.

– Я знаю, – сказал я. Ее холодная практичность напоминала поведение моей матери, когда та отослала нас прочь, разлучив с Саудом. – Мы как-нибудь справимся. Мы – это Арва, ей скоро исполнится двенадцать, она самая младшая из нас. Еще Тарик, ему пятнадцать, и Сауд, мой ровесник.

– Они меня узнают? – спросила она.

– Узнают, – уверенно сказал я. Даже если ее не выдадут волосы, они все равно поймут, кто она такая. – Принцесса, когда-то мы были твоими друзьями. Во всяком случае, мы с Тариком. Арва родилась уже после проклятия. Мы жили здесь, а потом ушли.

– Так вы – пряхи, – заключила она, явно удивившись. Пророческий дар единорога не показал ей этого. Впрочем, в ее голосе не было страха, только решимость.

– Да, – признал я. – Сауд не прядет, но он мой лучший друг и брат, и он останется с нами.

– Хорошо, – сказала она. – Я буду стараться, Йашаа. И прости меня.

Она могла бы извиняться за что угодно, но я решил, что она имела в виду похищение.

– Пойдем, – сказал я, помогая ей подняться на ноги.

Мы пошли дальше сквозь темноту. Дорога была несложная, но на земле встречался чертополох. Я сам едва успевал разглядеть колючки, чтобы не наступить на них, а Маленькая Роза не понимала, чего остерегаться, и не меньше трех раз наступила на чертополох, но не проронила ни звука. Если она будет так держаться и дальше, подумал я, возможно, нам и правда удастся добраться до гор. Впрочем, ей в любом случае понадобится обувь. Без этого никак не обойтись.

Наконец мы подошли к месту, где прятались Сауд, Тарик и Арва.

– Йашаа, – прошептала Маленькая Роза. Я остановился. – Я должна кое-что тебе сказать.

– Что? – спросил я.

– Как бы я ни просила, как бы ни умоляла и ни приказывала, ты ни в коем случае не должен давать мне веретено, – сказала она. Ее глаза блестели, отражая лунный свет.

Я кивнул, решив, что небо уже достаточно просветлело, чтобы она это увидела и поняла.

– Йашаа, пообещай мне, – настаивала она. – Обещай, что ты никогда не позволишь мне прясть.

– Обещаю, – сказал я. Если не обращать внимания на тень отчаянной тревоги, ее голос звучал почти по-королевски, и я ответил машинально, как ответил бы на просьбу принцессы любой из ее подданных. Она все объяснит, когда будет готова. Несмотря на ее доверие ко мне, подкрепленное ее даром видеть людей насквозь, она чего-то боялась.

– Ну, хорошо, – сказала она, вновь успокоившись. – Теперь я готова познакомиться с твоими спутниками.

Мы прошли последнюю сотню шагов вверх по склону небольшого холма и спустились в ложбину, где прятались остальные. Они сидели на том же месте, где я их оставил, готовые в любой момент пуститься наутек. Арва держала на коленях мои ботинки. Она первой услышала нас и вскинула голову. Я увидел, как расширились в темноте ее глаза при виде нас, но она не издала ни звука. Потом обернулся Тарик, а потом и Сауд.

– Йашаа, – простонал Сауд. – Йашаа, что ты натворил?