Осуществим ли фактически предлагаемый мною проект? Не сопряжен ли он с непосильными для казны затратами?

В губернии нашей тысяча церквей и, стало быть, столько же приходов.

Отделив из этой цифры на города, приблизительно, двести приходов, получим на всю деревенскую губернию восемьсот приходов. На учреждение должности сельских начальников придется круглым счетом произвести отчуждение в казну, считая по 300 десятин на каждую должность, — двести сорок тысяч десятин ценностью в среднем, считая и хозяйственное устройство хозяйства, по 200 р. за десятину — всего 48 миллионов рублей. Обычный процент, ныне приносимый капиталом, 4% годовых. Таким образом, вся низшая губернская администрация в лице сельских начальников будет стоить казне 1 920 000 руб. в год, которые казна должна будет ежегодно выплачивать по своим обязательствам.

Но цифра эта только кажущаяся.

У меня нет под руками цифры нашего губернского административного бюджета, распределенного теперь на жалование чинам всех ведомств губернии, включая сюда и земскую администрацию, но уверенно думаю, что показанная цифра будет значительно ниже ныне действительно расходуемой на современный губернский безпорядок на безсильную и безвольную уездную полицию, на судебные ведомства, на целую армию чинов финансового управления — словом, на все многообразие губернской власти и надзора, которое все сосредоточится в руках сельской поместной власти.

Слушайте дальше: цифра эта фактически должна еще более значительно уменьшиться.

Высказывая наше основное положение, мы принимаем повсеместное исчезновение дворянского землевладения, как факт совершившийся. Но в одном Мценском уезде за дворянами числится свыше 60 000 десятин. Это уже готовый кадр в руках Правительства, тем более послушный и гибкий, что в финансовом отношении, благодаря своей ипотечной задолженности, он находится в непосредственной зависимости от казны. Нас только по коренному заблуждению называют собственниками, тогда как мы только — арендаторы казенных земель со строгим контрактом в виде залогового свидетельства. Правительство вправе от нас требовать поместной службы, которую мы разменяли на мелкую и теперь совершенно обезцененную и дискредитированную монету земской службы. Получая от нас коронную службу, Правительство взамен должно сделать и соответственные изменения в своих к нам ипотечных правоотношениях... «Do, nut des!» Дай ты, и я дам тебе равноценное твоему даянию.

Присоедините к этому громадную цифру сметы становящегося уже ненужным земства, сплошь и рядом так неразумно расходуемую (а это факт, признанный Правительством), и вы увидите, что предлагаемый проект не только не вызовет экстраординарных расходов общеимперских средств, но еще и даст громадную экономию в бюджет.

А влияние восстановленного закона Императора Николая I разве не вернет деревне вместе с нашими детьми, — погибающими теперь и физически и нравственно в разных канцеляриях, — и отливших с ними из деревни капиталов?!

Еще, и едва ли не важнейшее, требование, которое православный народ обязан в лице своего Правительства предъявить к носителям сельской власти.

Это требование должно быть заключено в явном сказательстве сельской власти своего Православного вероисповедания. Власть над народом православным не может быть иною, как строго православною. {С}казательство Православия все заключено в таинстве Святого Причащения. Не причащающийся хотя бы однажды в год служить Царю и Церкви не должен.

Не новость я проповедую. Это требование наших законов, и оно доселе существует неотмененным и не может, не должно быть отменено и даже ослаблено, каким бы нападкам ни подвергала его со своей стороны пресловутая «свобода совести».