Глава 5

Агенты последовали за мною в Мерлот. Пять или шесть машин были припаркованы на пяточке, где заканчивалась передняя парковка и начиналась служебная, эффективно перекрывая доступ к последней. Я выскочила из машины и протиснулась между ними, и агенты ФБР буквально наступали мне на пятки.

Я все еще не могла поверить, но это была правда. На служебной парковке стоял традиционный крест. Он опирался на деревья, там, где гравийное покрытие сменялось землей. К нему было прибито тело. Мои глаза изучали его, выхватывая искореженную фигуру, потеки засохшей крови, скрывавшие лицо.

— Он, нет! — воскликнула я, и мои колени подкосились.

Энтони, повар, и Д’Эриг, посудомойщик, неожиданно оказались с двух сторон и подхватили меня. Лицо Д’Эрига было заплаканным, а Энтони выглядел мрачным, но держался «на уровне». Он был в Ираке и в Нью-Орлеане во время Катрины. Он видел вещи и похуже.

— Сочувствую, Сьюки, — сказал он.

Здесь были Энди Бельфлер и шериф Диаборн. Они направлялись ко мне и казались огромными в своих непромокаемых стеганых куртках. Их лица были суровыми от сдерживаемого шока.

— Мы сожалеем о твоей невестке, — сказал Бад Диаборн, но я с трудом могла сосредоточиться на словах.

— Она была беременна, — проговорила я. — Она ждала ребенка.

Это всё, о чем я могла думать. Я не была поражена тем, что кто-то хотел убить Кристалл, но меня шокировала мысль о ребенке.

Я сделала глубокий вдох и попыталась взглянуть снова. Окровавленные руки Кристалл имели когти пумы. Нижние части ее ног тоже были изменены. Эффект был даже более ужасный и абсурдный, чем распятие обычной женщины, и, если это возможно, более достойный жалости.

Мысли беспорядочно мелькали в моей голове. Я думала о том, кому необходимо сообщить о смерти Кристалл. Кэлвину, который не только глава ее клана, но и дядя. Мужу Кристалл, моему брату. Почему Кристалл оставили здесь из всех возможных мест? Кто мог это сделать?

— Вы уже позвонили Джейсону? — спросила я окоченевшими губами. Я пыталась винить в этом холод, но знала, что все дело в шоке. — Он должен быть на работе в это время суток.

— Мы звонили ему, — сказал Бад Диаборн.

— Пожалуйста, не позволяйте ему увидеть ее, — сказала я. Кровавые потеки тянулся по древесине креста до земли у его основания. Меня тошнило, но я взяла себя под контроль.

— Я понимаю, что она изменила ему, и что их разрыв был у всех на слуху, — Бад старался держаться невозмутимо, но это ему дорогого стоило. Ярость мелькала в глубине его глаз.

— Вы можете спросить об этом Дава Бэка, — сказала я, тут же заняв оборону. Элсии Бэк был детективом в Бон-Темпском отделении полиции, а мужчина, с которым изменила Кристалл, был его кузен Дав. — Да, Кристалл и Джейсон разошлись. Но он никогда бы ничего не сделал своему ребенку.

Я знала, что Джейсон никогда бы не сделал такой ужасной вещи с Кристалл, как бы та его не провоцировала, но я не ожидала, что кто-нибудь мне поверит.

Латтеста подошел к нам, агент Вайс следовала за ним. Ее губы слегка побледнели, но она держалась стойко.

— Исходя из состояния тела, я полагаю, что эта женщина была… верпумой, — она сказала это слово так, будто это слово было сложным для ее губ.

— Да, мэм, так и есть, — я кивнула. Я всё ещё боролась за контроль над своим желудком.

— Тогда, возможно, это преступление на почве ненависти (Прим.: Термин для преступлений, направленных против тех или иных социальных групп на почве национальной, религиозной розни, гомофобии и пр.). — сказал Латтеста. Его лицо было непроницаемым, а мысли последовательны. В уме он составлял список звонков, которые ему необходимо сделать, и пытался придумать какой-нибудь способ получить это дело. Если это убийство было преступлением на почве ненависти, у него были хорошие шансы подключиться к расследованию.

— А вы кто будете? — спросил Бад Диаборн. Он заткнул пальцы за ремень и смотрел на Латтесту и Вайс, будто они были агентами похоронного бюро.

Пока силовые структуры были полностью поглощены сами собой и обсуждали профессиональные тонкости в картине преступления, Энтони сказал:

— Я сожалею, Сьюки. Мы должны были вызвать их. Но мы позвонили тебе домой сразу после этого.

— Разумеется, вы должны были их вызвать, — сказала я. — Я просто хотела бы, чтобы Сэм был здесь.

Вот, черт! Я достала сотовый из кармана и вызвала его в быстром наборе.

— Сэм, — сказала я, когда он ответил. — Ты можешь говорить?

— Да, — сказал он с тревогой в голосе. Он уже понял, что что-то было не так.

— Ты где?

— В своей машине.

— У меня плохие новости.

— Что случилось? Бар спалили дотла?

— Нет, но на парковке убили Кристалл. За твоим трейлером.

— Твою мать! Где Джейсон?

— Он по дороге сюда, близко, насколько я поняла.

— Соболезную, Сьюки, — его голос звучал истощенно. — Это должно было плохо кончиться.

— Здесь ФБР. Они думают, что это может быть преступление на почве ненависти, — я пропустила объяснения того, почему они оказались в Бон Темпсе.

— Ну, многие люди не любили Кристалл, — сказал он осторожно, с долей удивления в голосе.

— Она была распята.

— Бог ты мой! — долгая пауза. — Сьюк, если моя мама будет стабильна, и у полиции не возникнет никаких проблем с отчимом, я выеду обратно сегодня вечером или завтра рано утром.

— Хорошо, — я не могла вложить достаточно облегчения в одно это слово. Значит, мне нужно делать вид, что все под контролем.

— Мне жаль, милая, — заговорил он. — Мне жаль, что ты должна справляться с этим, мне жаль, что подозрения падут на Джейсона, и еще о куче вещей. Мне жаль и Кристалл.

— Я буду рада видеть тебя, — сказала я голосом, дрожащим от сдерживаемых слез.

— Я приеду.

И он отключился.

— Мисс Стакхаус, эти мужчины работают в баре? — спросил Латтеста.

Я представила ему Энтони и Д’Эрига. Выражение лица Энтони не изменилось, но Д’Эриг был полностью под впечатлением от знакомства с агентом ФБР.

— Вы оба знали эту Кристалл Норрис, не так ли?

— Просто виделись. Она приходила в бар иногда.

Д’Эриг кивнул.

— Кристалл Норрис Стакхаус, — сказала я. — Она моя невестка. Шериф позвонил моему брату. Но вы должны связаться с ее дядей, Кэлвином Норрисом. Он работает в Норкроссе.

— Он ее ближайший живой родственник? Помимо мужа?

— У нее есть сестра. Но Кэлвин — глава… — я замолкла, не будучи уверенной, что Кэлвин поддержал Великое Откровение. — Он ее вырастил, — сказала я. Довольно близко к истине.

Латтеста и Вайс подошли к Баду Диаборну. Они были поглощены разговором, наверное, о Кэлвине и дальней крошечной общине возле унылого перекрестка. Хотшет был кучкой маленьких домиков, хранивших большие секреты. Кристалл хотела вырваться оттуда, и все же там она чувствовала себя в наибольшей безопасности.

Мои глаза обратились к замученной фигуре на кресте. Кристалл была одета, но ее одежда порвалась, когда руки и ноги превращались в лапы пумы, и везде была кровь. Ее ладони и ступни, пронзенные гвоздями, были в кровавой коросте. Веревка притянула ее к перекладине, не давая туловищу сорваться с гвоздей.

Я видела много ужасных вещей, но эта была самой душераздирающей.

— Бедная Кристалл, — сказала я и поняла, что слезы стекают по моим щекам.

— Ты не любила ее, — сказал Энди Бельфлер.

Я понимала, как далеко он был сейчас, глядя на останки той, что некогда была живой, дышащей, красивой женщиной. Щеки Энди были оторочены щетиной, и у него был красный нос. Энди замерз. Он чихнул и извинился за то, что воспользовался носовым платком.

Д’Эриг и Энтони разговаривали с Элсии Бэком. Элсии был еще один Бон-Темпский детектив, и он не считал, что следствие выглядит слишком многообещающим. Он также не слишком переживал по поводу смерти Кристалл. Энди снова повернулся ко мне после того, как спрятал платок в карман. Я смотрела в его изнуренное, простое лицо. Я знала, что он лучший следователь из тех, кто здесь находился. Я доверяла Энди. Широкоплечий Энди, на несколько лет старше меня, никогда не был улыбчивым парнем. Он был суров и недоверчив. Не знаю, то ли работу он себе выбрал под характер, то ли характер изменился в соответствии с работой.

— Я слышал, что она и Джейсон разошлись, — сказал он.

— Да. Она изменила ему, — это знали все. Я не собиралась доказывать иное.

— Беременная и так далее, она пошла на это? — он покачал головой.

— Да, — я развела руками. Такой уж она была.

— Это ненормально.

— Да, согласна. Изменять с ребенком мужа в животе между тобой и… это просто ужасно мерзко, — я думала об этом, но никогда не озвучивала.

— Итак, кто был этот другой мужчина? — спросил Энди мимоходом. — Или мужчины?

— Ты, наверное, единственный парень в Бон Темпсе, который не знает, что это был местный трахальщик Дав Бэк, — ответила я.

На сей раз, это было зафиксировано. Энди бегло глянул на Элсии Бэка и вернулся ко мне.

— Теперь я знаю, — сказал он. — Кто мог ее настолько сильно ненавидеть?

— Если ты подумал на Джейсона, то подумай еще раз. Он никогда бы не сделал такого со своим ребенком.

— Если она была столь вольна, может, это был не его ребенок? — сказал Энди. — Может, он выяснил это.

— Ребенок был его, — сказала я с твердостью, которой не ощущала. — Но даже если нет, если тест на отцовство скажет, что ребенок был не его, он все равно не мог убить малыша, чьим бы он не был. Как бы то ни было, они не жили вместе. Она вернулась к своей сестре. К чему ему эти проблемы?

— Что в твоем доме делало ФБР?

Отлично, вопрос задан «между делом».

— Интересовались кое-чем по взрыву в Роудсе, — сказала я. — Я узнала о Кристалл, когда они были в доме. Фэбэровцы приехали из профессионального любопытства, полагаю. Этот парень, Латтеста, думает, что это может быть преступление по почве ненависти.

— Интересная мысль, — сказал Энди. — Это несомненно, убийство на почве ненависти, но из тех ли, или не из тех, которые они обычно расследуют, я еще не знаю.

Он направился поговорить к Вайс. Латтеста осматривал труп и качал головой, как если бы обнаружил такой уровень кошмарности, о существовании которого даже не подозревал.

Я не знала, куда себя деть. Я отвечала за бар, а место преступления относилось к нему, так что я была обязана оставаться.

— Все, кто не является сотрудниками полиции, покиньте место преступления. Тем сотрудникам, которые непосредственно не задействованы на месте преступления, перейти на переднюю парковку, — крикнул Элсии Бэк.

Его взгляд уперся в меня, и он ткнул пальцем в ту сторону. Поэтому я отошла назад и прислонилась к своей машине. Было холодно, но к счастью для всех нас, день был солнечный и безветренный. Я подняла воротник пальто, чтобы закрыть уши, и достала из машины свои черные перчатки. Я натянула их и стала ждать.

Время шло. Я наблюдала, как разные сотрудники полиции прибывали и уезжали. Когда Холли пришла на свою смену, я объяснила ей, что случилось, и отправила домой, сказав, что позвоню, когда получу разрешение на открытие бара. Я не знала, чем еще заняться. Энтони и Д’Эриг давно уехали, после того, как я вбила их номера себе в телефон.

Грузовик Джейсона взвизгнул тормозами позади моей машины, он выскочил и остановился передо мной. Мы не разговаривали несколько месяцев, но теперь было не время вспоминать о наших разногласиях.

— Это правда? — спросил мой брат.

— Я сожалею. Это правда.

— Ребенок тоже?

— Да.

— Элсии приезжал ко мне на работу, — сказал мой окоченевший брат. — Он спрашивал, как давно я видел ее в последний раз. Я не разговаривал с нею четыре или пять недель, если не считать того, когда я передавал ей немного денег на докторов и витамины. Я видел ее однажды в Дейри Куин (Прим.: фаст-фуд).

— С кем она была?

— Со своей сестрой, — он сделал глубокий судорожный вздох. — Ты думаешь… это было ужасно?

Никаких «вокруг да около».

— Да, — сказала я.

— Мне жаль, что она умерла подобным образом, — он не мог выразить весь комплекс эмоций, и они ужасно подавляли его: эта смесь скорби, раскаяния и утраты. Он выглядел на пять лет старше. — Я был так уязвлен ею и взбешен, но я не хотел причинять ей страдания или пугать. Бог знает, возможно, мы не стали бы хорошими родителями, но мы не получили возможности даже попытаться.

Я была согласна со всем, что он сказал.

— У тебя была компания прошлой ночью? — спросила я, в конце концов.

— Да, я забрал Мишель Шуберт из Байю к себе домой, — сказал он. Байю — это бар в Клариссе, в нескольких милях отсюда.

— Она осталась на всю ночь?

— Я готовил ей омлет сегодня утром.

— Хорошо.

Хоть раз блудливость брата окупилась.

— Мишель была одинокой разведенкой с ребенком, и к тому же прямолинейным человеком. Если кто и захотел бы рассказать полиции, где она была, и что она делала, то Мишель была именно этой женщиной. Даже слишком той женщиной, я бы сказала.

— Полиция уже поговорила с нею, — сказал мне Джейсон.

— Так быстро.

— Бад был в Байю прошлой ночью.

Только шериф мог бы увидеть, что Джейсон ушел, и заметить, с кем он ушел. Бад не сохранил бы свою работу шерифа так долго, если бы не его наблюдательность.

— Ну, это хорошо, — сказала я, не зная, что еще сказать.

— Как ты думаешь, ее могли убить из-за того, что она — пума? — сказал Джейсон с сомнением.

— Возможно. Она была частично изменена, когда ее убили.

— Бедная Кристалл, — сказал он. — Она возненавидела бы любого, кто увидел бы ее в таком виде.

К моему удивлению, слезы побежали по его лицу.

У меня не было ни малейшей мысли, как отреагировать. Всё, что я могла — достать из бардачка машины платочки и сунуть ему в руку. Я не видела Джейсона плачущим уже много лет. Плакал ли он, когда умерла бабуля?

Может быть, он действительно любил Кристалл. Возможно, только гордость была причиной тому, что он выгнал ее как прелюбодейку. Он сделал это, так как я и ее дядя Кэлвин оба застали ее за этим делом. Мне было настолько омерзительно, и я была настолько взбешена тем, свидетелем чего мне довелось стать — и последствиями этого, — что долго избегала Джейсона. Смерть Кристалл отодвинула гнев, хотя бы на время.

— Она теперь в другом мире.

Видавший виды грузовик Кэлвина встал по другую сторону от моей машины. Быстрее, чем мои глаза смогли это отследить, он оказался передо мной, а Таня Гриссом выбиралась с другой стороны. Кэлвин глядел на меня глазами незнакомца. В норме необычного желтоватого цвета, эти глаза сейчас были почти золотыми, и радужка была настолько огромной, что белков почти не было видно. Его зрачки были вытянутыми. Из теплой одежды на нем не было ничего, кроме легкого жакета. Мне сделалось холодно от одного взгляда на него.

Я вытянула руки.

— Мне так жаль, Кэлвин! — сказала я. — Ты должен знать, что Джейсон не делал этого.

Я глядела на него снизу, чтобы встретить его зловещий взгляд. Он был не намного выше меня. В его волосах было больше седины с тех пор, когда я впервые встретила его несколько лет назад, а фигура стала более приземистой. Кэлвин все еще выглядел крепким, надежным и жестким.

— Я должен обнюхать ее, — сказал Кэлвин, игнорируя мои слова. — Они должны позволить мне пройти и обнюхать ее. Я все пойму.

— Тогда пойдем. Мы должны им это сказать, — я произнесла это не только потому, что это была хорошая идея, но и потому, что хотела держать его подальше от Джейсона. Брату хватило сообразительности отойти за машину. Я взяла Кэлвина за руку, и мы пошли вокруг здания, пока не были остановлены лентой, огораживающей место преступления. Бад Диаборн двинулся к нам с другой стороны, когда нас заметил.

— Кэлвин, я знаю, что ты будешь возмущаться, и мне жаль твою племянницу, — начал он, но мелькнувший коготь Кэлвина распорол ленту, и он пошел к кресту.

Прежде, чем он сделал три шага, двое агентов ФБР шагнули преградить ему дорогу. Неожиданно они оба оказались на земле. Раздались вопли и крики, и тогда на Кэлвина навалились Бад, Энди и Элсии; Латтеста и Вайс пытались помочь им из своего невыгодного положения.

— Кэлвин, — прохрипел Бад Диаборн. Бад был уже не мальчик, и был ясно, что для того, чтобы сдерживать Кэлвина он использовал всю свою силу до последней капли. — Ты должен остановиться, Кэлвин. Любые улики, которые мы собрали, будут испорчены, если ты не будешь держаться подальше от тела.

Я была удивлена сдержанности Бада. Я ожидала, что он ударит Кэлвина по голове дубинкой или фонариком. Вместо этого он проявил сочувствие, насколько на него способен утомленный и измученный мужчина. Впервые я поняла, что была не единственной, кому был известен секрет общины Хотшета. Морщинистая рука Бада похлопала по руке Кэлвина в жесте утешения. Шериф сделал это осторожно, чтобы не коснуться когтей. Специальный агент Латтеста заметил их, и сделал резкий вдох, издав неясный предупреждающий звук.

— Бад, — произнес Кэлвин, и его голос был похож на рык. — Если ты не позволишь мне подойти сейчас, я смогу обнюхать ее только после того, когда ее снимут. Я хочу уловить запах того, кто сделал это.

— Я подумаю, сможешь ли ты это сделать, — сказал Бад неуклонно. — Но прямо сейчас, приятель, мы уберем тебя отсюда, потому что они должны собрать все улики вокруг нее, улики, которые будут представлены в суде. Ты должен держаться подальше от нее, договорились?

Бад никогда не питал ко мне добрых чувств, как и я к нему, но в этот момент я действительно думала о нем очень хорошо.

После долгой паузы Кэлвин кивнул. Некоторое напряжение упало с его плеч. Все, кто его держал, ослабили свою хватку.

— Ты останешься снаружи. Мы позовем тебя. Даю слово, — сказал Бад.

— Хорошо, — ответил Кэлвин.

Толпа силовиков рассосалась. Кэлвин позволил мне обнять его. Вместе мы вернулись на переднюю стоянку. Таня ждала его, и напряжение сквозило в каждой линии ее тела. Она ожидала того же, что и я: что Кэлвин собирается устроить хорошую драку.

— Джейсон не делал этого, — повторила я снова.

— Меня не волнует твой брат, — сказал он, глядя на меня незнакомыми глазами. — Мне нет до него никакого дела. Я не думаю, что он убил ее.

Было очевидно, что он считал, что мой страх за брата перекрывал мое беспокойство о настоящей проблеме — смерти его племянницы. И было очевидно, что ему это не нравилось. Уважая его чувства, я заткнулась.

Таня взяла его руки, когти и прочее.

— Они позволят тебе подойти к ней? — спросила она. Ее глаза не отрывались от лица Кэлвина. Я здесь была лишней.

— Когда они снимут тело, — ответил он.

Было бы замечательно, если бы Кэлвин смог опознать преступника. Слава Богу, что веры открылись. Но… может именно поэтому Кристалл и убили.

— Думаешь, ты сможешь почувствовать запах убийцы? — ее голос был тихим и проникновенным. Она была серьезнее, чем я когда-либо ее видела за наше сложное знакомство. Таня обняла его, и хотя Кэлвин не был высок, она доставала ему до плеча. Она глядела на него снизу вверх.

— Я уловлю десятка два разных запахов, после того, как это сборище касалось ее. Я могу только попытаться найти соответствующий. Хотел бы я оказаться здесь первым.

Он обнял Таню, словно нуждался в опоре.

Джейсон стоял в ярде, ожидая, что Кэлвин его заметит. Его спина была напряжена, лицо застыло. Опустилась зловещая пауза, когда лидер Хотшета посмотрел из-за плеча Тани и увидел присутствие Джейсона.

Не знаю, как отреагировала Таня, но каждый мускул в моем теле зазвенел от напряжения. Кэлвин молча протянул руку Джейсону. Это опять была человеческая рука, и она была изранена. На коже виднелись свежие шрамы, а один из пальцев был искорежен.

Я сделала это. Я приняла ответственность за Джейсона на его свадьбе, а Кэлвин — за Кристалл. После того, как Джейсон получил от нас доказательства измены Кристалл, мы должны были принять за них наказание, которое было однозначным: искалечить руку или лапу. Я должна была разбить кирпичом руку моего друга. С тех пор я не испытывала былых чувств по отношению к Джейсону.

Джейсон склонился и лизнул тыльную сторону кисти, подчеркивая, насколько он был ниже по статусу. Он делал это с неловкостью, поскольку для него это был новый ритуал. Я задержала дыхание. Джейсон не отрывал взгляд от лица Кэлвина. Тот кивнул, и все облегченно вздохнули. Вожак принял знак почтения от моего брата.

— Тебя не будут обвинять в убийстве, — сказал Кэлвин, словно Джейсон спросил его.

— Благодарю, — сказал Джейсон и отступил. Он остановился в паре футов. — Я хочу похоронить ее, — сказал он.

— Мы все будем ее хоронить, — сказал Кэлвин. — Когда нам позволят забрать ее тело, — в его голосе не было ни тени уступки.

Джейсон мгновение колебался, но потом кивнул.

Таня и Кэлвин вернулись в грузовик Кэлвина и сели там. Было очевидно, что они собираются дождаться, пока тело будет снято с креста.

— Я поеду домой. Я не могу здесь оставаться, — сказал Джейсон.

— Хорошо, — ответила я.

— А ты… Ты собираешься здесь оставаться?

— Да, я отвечаю за бар, пока Сэм в отъезде.

— Это большое доверие, — сказал Джейсон.

Я кивнула. Я должна была гордиться этим. Я этим гордилась.

— Правда, что отчим стрелял в его мать? Я слышал это в Байю прошлой ночью.

— Да, — ответила я, — он не думал, что она была, как ты знаешь, оборотнем.

Джейсон покачал головой.

— Это всё — последствия, — сказал он. — Я не знаю, такая ли это была хорошая идея. В маму Сэма стреляли. Кристалл убили. Кто-то, кто знал, кем она была, распял ее здесь. Может, в следующий раз они придут за мной. Или за Кэлвином. Или за Треем Доусоном. Или за Олси. А может быть, они попытаются убить нас всех.

Я начала говорить, что этого не случится, что люди не будут набрасываться на своих друзей и соседей только из-за того, что тем не повезло с рождением. Но я не стала говорить это, потому что очень бы удивилась, если бы так оно и было.

— Может быть, — сказала я, и ледяное покалывание спустилось по моему позвоночнику. Я глубоко вдохнула. — Но поскольку они все еще не убили вампиров — большую их часть, я думаю, они могут принять и веров всех мастей. По крайней мере, я на это надеюсь.

Мэл, одетый в слаксы и спортивную рубашку (его повседневная одежда на авторазборке), вышел из свой машины и подошел к нам. Я заметила, что он предусмотрительно не глядит в сторону Кэлвина, хотя Джейсон все еще стоял рядом с его пикапом.

— Значит, это правда, — сказал Мэл.

— Она умерла, Мэл, — ответил Джейсон.

Мэл похлопал моего брата по плечу тем неловким манером, как обычно мужчины пытаются утешить другого мужчину.

— Пойдем, Джейсон. Тебе не нужно здесь оставаться. Поехали к тебе домой. Нам нужно выпить, приятель.

Джейсон кивнул, выглядя оцепеневшим.

— Конечно, поехали.

После того, как Джейсон отбыл домой с Мэлом, следующим прямо за ним, я забралась в свой автомобиль и выудила с заднего сидения газеты за последние несколько дней. Я часто подбирала их с подъездной дороги, когда ехала на работу, забрасывала назад и пыталась прочитать хотя бы первую страницу с последними новостями. С тех пор как Сэм уехал, веры открылись обществу, а я занялась баром, у меня не было даже минутки чтобы посмотреть новости.

Я разложила газеты по порядку и начала читать.

Диапазон реакции общественности был от паники до полного спокойствия. Многие люди заявляли, что они подозревали, что в мире существует кто-то помимо людей и вампиров. Вампиры был на 100 % за своих пушистых собратьев, по крайней мере, на публике. По моему опыту, отношения между двумя крупнейшими группами супернатуралов были не слишком гладкими. Оборотни и Веры издевались над вампирами, а те глумились в ответ. Но все выглядело так, будто суперналуралы объединились и выступили единым фронтом, по крайней мере, пока.

Реакции правительств были исключительно разными. Я думала, что политики США должны включить вервольфов в существующую систему, поскольку это было бы удобнее всего. Существовала огромная тенденция рассматривать Веров как полноценных людей и сохранить их права американских граждан в соответствие с их предыдущим статусом, когда никто не знал об их двойственной природе. Вампиры, разумеется, не слишком радовались этому, поскольку все еще не получили полные права и привилегии перед законом. Официальный брак и передача наследства были все еще запрещены в нескольких штатах, вампирам было запрещено заниматься некоторыми видами деятельности. Лобби человеческих казино успешно наложило запрет на владение вампирами заведениями, занимающимися игорным бизнесом, чего я все еще не могла понять, и хотя вампиры могли работать полицейскими и пожарными, вампирские доктора не допускались в некоторые области, которые предусматривали лечение пациентов с открытыми ранами. Также вампиры не допускались к участию в спортивных соревнованиях. Это я могла понять, поскольку они были значительно сильнее людей. Но среди спортсменов были многие, кто имел среди предков чистокровных или полукровных веров, поскольку они имели природную склонность к спорту. Вооруженные силы также были полны теми, чьи бабушки и дедушки рыскали в лесах под полной луной. В армии служили даже некоторое чистокровные Веры, хотя это было непростым делом для людей, которые нуждались в уединении три ночи в месяц.

Спортивная страница была заполнена снимками некоторых полу- и чистокровных Веров, которые стали известны. Футболист из New England Patriots (Прим.: команда из Национальной Футбольной Лиги по американскому футболу), принимающий «Кардиналов» (Прим.: St. Louis Cardinals, команда по бейсболу), бегун-марафонец… Они все признались, что были верами того или иного вида. Олимпийский чемпион по плаванью был просто дисквалифицирован, потому что его отец был вертюленем, а первая ракетка мира среди женщин-теннисисток Британии сделал официальное заявление, сообщив о том, что ее мать была верлеопардом. Спортивный мир не помнил такого шума со времен последнего допинг-скандала. Давали ли эти гены необоснованные преимущества перед другими спортсменам? Следовало ли лишать их всех наград?

В какой-нибудь другой день я бы с радостью пообсуждала это с кем-нибудь, но сейчас мне было не до того.

Я начинала представлять полную картину. Выход из тени дву-сущих сильно отличался от объявления о своем существовании вампиров. Вампиры были полностью вне человеческого мира, если не считать легенд и преданий. Они жили обособленно. С тех пор, как они смогли существовать на японской синтетической крови, они объявились, как существа, не представляющие никакой угрозы. Но Веры всегда жили среди нас, они были включены в наше общество и поддерживали свою тайную жизнь и тайные общества. Даже их дети (не перворожденные, и, следовательно, не веры) иногда не знали, что их родители имеют второй облик, особенно, если они не были вервольфами.

«Я чувствую себя обманутой», — цитировались слова одной женщины: «Мой дед каждую ночь обращался в рысь. Он бегал в округе и убивал дичь. Мой косметолог, к которой я ходила пятнадцать лет, оказалась койотом. Я не знаю! Я чувствую себя обманутой самым ужасным образом!»

Некоторые люди думали, что это все было просто завораживающе. «Директор нашей школы — вервольф», — говорил ребенок из Спрингфилда, штат Миссури: «Разве это не клёво?!»

Сам факт существования вер-животных испугал некоторых людей. «Я боюсь подстрелить своего соседа, если он будет трусить по дороге», — говорил фермер из Канзаса, — «А если он будет нападать на моих цыплят?»

Различные концессии бурно обсуждали свою политику по отношению к верам. «Мы не знаем, что думать», — сообщил официальный Ватикан, — «Они живые, они среди нас, они должны иметь душу. Даже некоторые священники являются Верами». Фундаменталисты были в той же степени против. «Мы были озабочены Адамом и Стивом (Прим: герои популярной мелодрамы про геев)», — говорил баптистский священник, — «Следует ли нам теперь в большей степени беспокоится о Бобике и Барбосе?»

Пока я прятала свою голову в песок, преисподняя вырвалась на свободу.

И неожиданно стало понятно, почему моя невестка-верпума окончила свою жизнь на кресте у бара, принадлежащего оборотню.