Разноцветные флаги на паломническом пути

Нам снова стали встречаться горки камней, украшенные самыми яркими молитвенными флагами, которые я когда-либо видел. Рядом стояли каменные плиты с высеченными текстами молитв – увековеченное выражение радости многих тысяч паломников, которым после долгого и трудного пути этот перевал открывает прямую дорогу в священный город Лхасу.

Навстречу нам шли толпы паломников – тех, кто уже достиг цели своего путешествия и теперь возвращался на далекую родину. Сколько же раз эта дорога слышала «Ом мани пеме хум»! Эту древнюю и самую распространенную молитвенную формулу, которую паломники непрестанно бубнят себе под нос, надеясь таким образом защититься от «ядовитых газов» – им тибетцы приписывают эффекты, возникающие от недостатка кислорода. Но лучше бы путники все-таки держали рты закрытыми! Часто мы замечали внизу на склонах белые скелеты сорвавшихся с тропы вьючных животных, что говорило об огромной опасности этого перевала, где почти каждую зиму во время снежных бурь погибали по нескольку паломников. Мы благодарили Господа за хорошую погоду – а ведь уже за первые дни нам нужно было преодолеть разницу высот почти в две тысячи метров.

Когда гребень остался позади, перед нами открылся совершенно новый вид. Небольшие холмы Чантана исчезли. Во время тяжелых переходов мы часто представляли, как хорошо было бы ехать по этим холмам на джипе. Вот тут бы эта чудесная езда и закончилась. Здесь были резкие и крутые обрывы, в глубоких расселинах шумели воды, текущие в долину Лхасы. Погонщики яков рассказали нам, что с определенного места совсем рядом с городом видны эти снежные вершины, через которые мы шли. Вот как близко был уже «запретный город»!

Первую часть спуска пришлось идти по глетчеру. Я снова с удивлением отметил, как уверенно яки двигаются по льду. Еле удерживая равновесие, я невольно задумался о том, как легко можно было бы спуститься по этой идеально ровной поверхности на лыжах. Наверное, мы с Ауфшнайтером были первыми, кто по дороге в Лхасу беседовал о лыжах. Число шеститысячников вокруг завораживало даже нас, изможденных путников, и мы с сожалением думали о том, что у нас нет ледорубов, а ведь с этим инструментом было бы так легко взобраться на один из них.

На этом отрезке пути нас нагнала молодая пара. Они шли издалека и направлялись, как и мы, в Лхасу. Молодые люди с радостью присоединились к каравану. Между нами, как водится в дороге, завязалась беседа. Путники рассказали о своей жизни, это оказалась настоящая история Ромео и Джульетты в тибетском переложении.

Эта симпатичная молодая женщина с розовыми щеками и толстыми черными косами спокойно жила в Чантане в кочевническом шатре со своими тремя мужьями – тремя братьями – и вела хозяйство. И вот однажды к ним забрел молодой путник и попросился переночевать. И с этого момента все изменилось, – видимо, между ними вспыхнула та самая знаменитая любовь с первого взгляда. Они тайно сговорились и на следующее утро вместе покинули шатер. Об опасностях побега зимой через заснеженные долины они совершенно не думали. Теперь они были очень рады, что добрались сюда, и собирались начать новую жизнь в Лхасе.

Образ этой молодой женщины остался у меня в памяти лучом света среди мрака тех тяжелых дней. Один раз на привале красавица пошарила в своей нашейной сумочке и, улыбаясь, угостила каждого из нас сушеным абрикосом. Ее скромный подарок показался тогда нам таким же роскошным, как черствые белые булочки кочевника в сочельник.

Во время путешествия я заметил, насколько крепки и выносливы тибетские женщины: эта юная дама спокойно шла в нашем темпе, неся за плечами свой узел наравне с мужчинами. Мысли о будущем ее не беспокоили. В Лхасе она собиралась наняться поденщицей и благодаря своему крепкому кочевничьему здоровью рассчитывала легко заработать на жизнь.

Шатры нам не встречались уже три дня. И вдруг мы увидели вдалеке поднимавшийся в небо огромный столб дыма. Был это дым от очага в человеческом жилище? Или пожар? И то и другое казалось маловероятным. Подойдя ближе, мы легко разгадали загадку: это был пар от горячих источников. Мы созерцали необычайно красивую картину: множество горячих ключей било здесь из-под земли, а посреди окутывавшего их облака пара на четыре метра в высоту поднималась струя великолепного гейзера. Этот вид просто поразил нас. Но следующая мысль оказалась куда прозаичнее: купаться! Наша парочка не разделила такого энтузиазма. Молодую женщину предложение искупаться чуть ли не возмутило. Но нам это не помешало. Из-под земли била кипящая вода, но на десятиградусном морозе она тут же остывала до вполне приемлемой для купания температуры. Мы увеличили одну из естественных луж до размеров удобной ванны. Какое наслаждение! Со времен теплых источников близ Кьирона случая помыться или искупаться нам не выпадало. Правда, волосы и бороды у нас тут же заледенели на морозе.

В текущем от источника ручье, где вода была приятно теплой, водилось много рыбы приличного размера. Мы смотрели на нее голодными глазами и размышляли, как бы поймать пару-тройку штук – кипящая вода была как раз под рукой. Но полакомиться нам так и не удалось. Освеженные купанием, мы поспешили догонять караван.

Ночь мы провели в шатре вместе с погонщиками яков. Здесь впервые в жизни у меня случился острый приступ ишиаса. Я всегда считал, что эта болезнь свойственна только пожилым людям, и даже не мог представить себе, что так рано познакомлюсь с ней. Вероятно, я застудил себе спину, ночуя на холодной земле.

И вот в одно прекрасное утро я не смог встать. Боль была нестерпимой. Ужас охватил меня: как я пойду дальше? Не мог же я остаться в этом месте. Стиснув зубы, я заставил себя подняться на ноги и сделать несколько шагов. Движение помогло, но с тех пор каждый день первые несколько километров пути я ужасно страдал.

На четвертый день после перехода через перевал мы вышли из узкого ущелья на огромную равнину. Полумертвые от усталости, к вечеру мы добрались до тасама Самсар. Наконец-то поселение, настоящие дома, монастыри и даже крепость! Это один из самых больших тасамов Тибета – он стоит на перекрестке пяти дорог, здесь всегда кипит жизнь, приходят и уходят караваны, дома для проезжающих переполнены, непрестанно меняют вьючных и верховых животных. В общем, здесь царит оживление большого караван-сарая.

Наш пёнпо прибыл сюда двумя днями раньше нас. Даже ему, государственному человеку, пришлось пять дней ждать свежих яков. Он помог нам раздобыть жилище, топливо для очага и слугу для приготовления еды. Мы снова поразились такой организации, на которую вряд ли можно было надеяться в этой огромной дикой стране. Ежегодно сотни тысяч тюков с грузами пересекали ее из конца в конец на спинах яков, караваны проходили тысячи километров, а перевалочные пункты работали как часы – всегда можно сменить вьючных животных и найти, где остановиться на ночлег.

Когда мы прибыли, в тасаме царило особенное оживление. Так что нам пришлось смириться с тем, что придется провести в этом месте несколько дней. Одни мы не могли идти дальше, потому что яка у нас больше не было. Следующий день мы потратили на прогулку. Неподалеку от Самсара в небо поднимались облака пара – значит здесь тоже бьют горячие источники. Они притягивали нас. Выйдя из поселка, мы не торопясь проделали несколько километров по невозделанным полям – они ясно свидетельствовали о том, что местное население совершенно забросило сельское хозяйство, полностью посвятив себя торговле и перевозкам.

Эти горячие источники оказались удивительным чудом природы. Мы вышли на берег настоящего кипящего озера, вода в котором казалась черной, но дальше текла прозрачным ручейком. Так что можно было выбрать наиболее подходящую для купания температуру воды. Мы вошли в ручей там, где вода была приятно теплой и двинулись вброд вверх по течению, к озеру. Вода становилась все горячее. Ауфшнайтер первым прекратил движение, а я заставил себя пройти еще немного вперед, надеясь, что жар поможет вылечить мой ишиас. Я наслаждался горячей водой, в руках у меня был последний кусок мыла, припасенный еще в Кьироне. Я осторожно положил свое сокровище на берег так, чтобы его легко можно было достать, примерно в метре от себя. Основательное намыливание должно было стать кульминацией моего купания. К сожалению, я не заметил, что за мной уже некоторое время внимательно наблюдает ворона. Вдруг она молниеносно спикировала с ветки – и я лишился заветного брусочка! Чертыхаясь, я выскочил из воды, но тут же, стуча зубами от холода, нырнул обратно в тепло. Вороны в этих краях такие же вороватые, как у нас сороки, в Кьироне со мной уже случалось подобное. На обратном пути нам впервые довелось увидеть тибетскую армию. Пять сотен солдат были здесь на маневрах. Местное население обыкновенно совсем не в восторге от военных учений, потому что у солдат есть право на конфискацию всего необходимого для обеспечения нужд армии. Во время учений солдаты размещаются в собственных шатрах, которые расставляют ровными рядами и в строгом порядке, так что расквартировывать войска нет нужды, но предоставление вьючных животных и даже верховых лошадей ложится на плечи местных жителей.