Строительство кинотеатра для Далай-ламы
Судя по всему, Далай-ламе очень захотелось иметь возможность смотреть мои фильмы на большом экране. Однажды Лобсан Самтэн неожиданно спросил, не возьмусь ли я сделать проекционный зал. За время пребывания в Лхасе я уже научился никогда сразу не отказываться, даже если просили о таких вещах, о которых я имел очень слабое представление. Мы с Ауфшнайтером приобрели славу мастеров на все руки, и нам приходилось решать и куда более трудные задачи. Например, тем летом я спроектировал школьное здание на тысячу учеников – в Лхасе стали осознавать, что недостаток образования во многом отрицательно сказывается на стране.
Поэтому после некоторых раздумий я попросил проспекты от проекторов Далай-ламы, ведь я понятия не имел, на какую силу тока и размер помещения они рассчитаны. Получив сведения, необходимые для создания проекционного зала, я выразил готовность приняться за дело и заключил официальный договор с монахами – личными наставниками юного божества. С этого момента обычно запертые ворота парка Норбу Линка были для меня открыты. Начало работ пришлось на зиму 1949/50 года, после переезда молодого правителя обратно в Поталу. Я осмотрел все имеющиеся в саду здания и в итоге выбрал для перестройки дом, стоявший у внешней стены парка и не использовавшийся после смерти Далай-ламы XIII. Для работ мне предоставили лучших мастеров Лхасы и солдат личной охраны. Привлекать к работе женщин в данном случае было нельзя, чтобы не осквернить «святыню». Из коротких железных брусков, специально изготовленных для Тибета и доставленных из Индии на спинах носильщиков, были собраны потолочные укрепления, позволившие отказаться от колонн. Помещение в длину было двадцать метров, и я сверху расположил еще небольшую пристройку для проектора. Туда можно было попасть как снаружи, так и изнутри, из зрительного зала. На некотором отдалении от проекционного зала я построил домик для мотора и генератора. Это было сделано по желанию Далай-ламы: он передал мне просьбу расположить мотор таким образом, чтобы его шума не было слышно. Ему не хотелось дополнительно беспокоить престарелого регента: создание кинотеатра в резиденции Норбу Линка и без того было настоящей революцией. Поэтому я построил еще специальную камеру для выхлопных труб, что впоследствии оказалось очень хорошей идеей. Поскольку старый бензиновый мотор не был достаточно надежен, я предложил держать неподалеку джип и в случае необходимости использовать его мотор для запуска генератора. Естественно, Далай-лама мог сам решать, для чего использовать джип в каждый конкретный момент.
Европейцу невозможно представить, какое огромное значение придается здесь любому капризу Далай-ламы. Чтобы исполнить его желание, в движение приходит вся правительственная машина. Сначала желаемый предмет пытаются раздобыть в Лхасе, если же это не удается, то отправляют гонца со специальным паспортом в Индию. Он всю дорогу несет с собой красный флажок, вид которого производит примерно такое же действие, как у нас сирена пожарного автомобиля. Всякий сразу понимает, что это гонец с высочайшим поручением, который очень торопится, и старается ему помочь. На всех станциях-тасамах гонцу выдают лучшую лошадь, а все остальные проезжающие, даже если они уже давно ждут сменных коней, конечно же, без возражений уступают ему. Часто вперед посылают еще бегуна, чтобы предупредить следующего пёнпо о прибытии гонца. Эти гонцы – их называют атрунами, – отправившись в путь, постоянно находятся в седле. В среднем в день они проезжают по 120 километров, несмотря на то что по дороге им встречаются высокие перевалы, которые приходится преодолевать пешком. Отдыхать гонцам не полагается, они могут только немного подремать в седле, а на ночь их не примет ни один караван-сарай. Кроме того, пояс их одежды запечатан большой правительственной печатью, чтобы они не могли раздеться. Но эти наездники очень горды своими достижениями, всеми уважаемы, а всякий пёнпо бесплатно их потчует и одаривает деньгами.
Так что и в этом случае было достаточно одного слова, чтобы джип поступил в мое распоряжение. Только завезти машину во внутренний сад оказалось не так-то легко. Ворота желтой стены оказались на несколько сантиметров уже, чем нужно. Но юный правитель придумал, как помочь этому горю: он просто приказал расширить ворота. Это был очень смелый шаг, доказывавший, что, даже не достигнув совершеннолетия, Далай-лама собирается упорно реализовывать свои идеи, несмотря на сопротивление окружения любым нововведениям. Зияющую дыру в желтой стене как можно скорее закрыли новыми воротами, все старались побыстрее привести все в порядок, чтобы изменения не очень бросались в глаза и не возбуждали нездорового интереса. В этом заключалась сила этого мальчика: он понимал, как воплотить в жизнь свои планы, и при этом умел делать это так, чтобы по мере возможности не задевать чувства окружавших его людей.
Так что джип занял место в отдельном домике и нередко приходил на помощь, когда старый мотор бастовал. Шофер Далай-ламы XIII помог мне с электропроводкой, и скоро все заработало как часы. Я сам позаботился о том, чтобы убрать все следы своей строительной деятельности в саду, и разбил в местах, неизбежно пострадавших от работ, новые клумбы и дорожки. При этом я, конечно, воспользовался возможностью изучить весь этот запретный сад. Я ведь не мог подозревать, что в будущем стану здесь частым гостем.
Наступила весна, и Норбу Линка засиял во всей своей красоте. Персиковые и грушевые деревья стояли в цвету, яркоперые павлины важно расхаживали между клумб, сотни редких цветов в горшках радовались солнцу. В искусственном пруду было несколько маленьких островков, на одном из них стоял миниатюрный храм, к которому с берега вел мост. В одном из уголков сада был устроен небольшой зверинец. Но клетки в основном стояли пустыми, в них содержалась только парочка рысей и диких кошек. Раньше здесь были еще пантеры и медведи, но они долго не прожили в этих тесных жилищах. Далай-ламе часто дарили самых разных животных, особенно раненых, полагая, что в Драгоценном парке они будут в безопасности.
Кроме храмов, под сенью деревьев были разбросаны разнообразные маленькие домики. Каждый из них имел особое назначение: в одном юный правитель медитировал, другой был предназначен для чтения, третий служил Далай-ламе классной комнатой, четвертый – местом собрания монахов. Самое большое здание, в несколько этажей, располагалось в центре сада и было частично храмом, частично – жилищем Его Святейшества. Но и здесь окна были маленькие, и мне казалось, что именовать эту скромную постройку «дворцом» было некоторым преувеличением. Только зелень деревьев придавала ей более приветливый вид, чем у Поталы, которая скорее напоминала тюрьму.
Впрочем, и сам сад был довольно сумрачный. Деревья в нем много лет беспрепятственно росли как им вздумается, отчего получились настоящие заросли, которые никто даже не пытался прореживать. Садовники жаловались, что все их заботы о цветах и фруктовых деревьях тщетны – растения не желают цвести и плодоносить в тени. Я бы с большим удовольствием привел этот сад в порядок, разбил бы в нем новые клумбы, потому что, несмотря на усилия множества садовников, в нем явно не хватало стиля. Мне удалось убедить главного камергера, что по крайней мере некоторые деревья необходимо срубить, и я сам следил за работой рубщиков. Садовники, жившие в маленьких домиках внутри желтой стены, в таких вещах понимали очень мало, они в основном занимались разведением горшечных цветов, которые днем ставили в саду, а вечером обязательно уносили в специально отведенный для этого домик.
Одна из дверей внутреннего сада вела прямо к конюшням, где держали любимых лошадей Далай-ламы и прирученного кьяна, которого когда-то ему подарили. Животные жили там в спокойствии и тишине, окруженные заботами слуг, и потихоньку толстели, потому что хозяин никогда на них не ездил.
Вандю-ла, мой лучший друг в Лхасе. Позже он стал руководителем молодежной коммунистической организации
Перед китайским вторжением в страну армия Тибета была увеличена на 10 000 солдат
Его Святейшество Далай-лама в монастыре Дункар в долине Чумби, 1951 год
Учителя, личные слуги, камергер и кравчий Далай-ламы жили за пределами желтой стены, в большом Норбу Линка. Там были удобные жилые дома, необычайно чистые по тибетским меркам, где размещались, помимо них, еще пятьсот крепких солдат личной охраны. Далай-лама XIII очень заботился о благополучии своей армии, во время его правления была введена форма по европейскому образцу, и он сам наблюдал за учениями из павильона, специально построенного для этого. Я заметил, что у солдат личной охраны даже волосы были пострижены на европейский манер, чего больше ни у кого в Тибете не встретишь. Видимо, во время своего пребывания в Индии Далай-лама XIII был впечатлен английскими военными и решил устроить свою личную охрану по такому образцу. Офицеры жили в симпатичных небольших бунгало, окруженных цветочными клумбами. Служба у этих солдат и офицеров была не трудная: она состояла по большей части из несения караула и участия в парадах во время праздников.
Все работы в саду были закончены задолго до переезда Далай-ламы в летнюю резиденцию. Понравится ли ему проекционный зал? Я надеялся сразу узнать об этом от Лобсана Самтэна, который непременно будет присутствовать при первом кинопросмотре. Скорее всего, для управления аппаратурой пригласят киномеханика из индийского представительства, где иногда для развлечения гостей во время уютных приемов показывают английские и индийские фильмы. Так что я уже имел случай наблюдать, с каким детским воодушевлением тибетцы смотрели кино, особенно про дальние страны.
Однажды я присутствовал при просмотре фильма, где показывалось, как пигмеи строят свои мосты из лиан, – тибетцы были просто вне себя от восторга. А еще больше их захватывали мультипликационные фильмы Уолта Диснея. Но понравятся ли кинопоказы юному правителю страны?
* * *
В один прекрасный, по-настоящему теплый весенний день начались приготовления к процессии. Уже с самого утра все были на ногах. Одни, как это обычно делалось, поливали водой из глиняных кувшинов всю пыльную дорогу до Норбу Линка. Другие выкладывали камни по линии, прочерченной известкой с обеих сторон дороги, чтобы не подпустить к правителю злых духов (по местному поверью, такие препятствия не дают им пересечь дорогу). Потом из города двинулись огромные толпы, так что мне было очень непросто найти среди этой толкотни безопасное место, куда можно было бы встать с камерой. В этом, как и в других подобных случаях, мне очень помог мой слуга. Это был здоровенный детина с рябым от оспин лицом, один вид которого нагонял страх. Этот преданный слуга все время носил мою камеру и обеспечивал мне проход через толпу. Он не только внушительно выглядел, но и имел случай продемонстрировать свою храбрость в одной действительно опасной ситуации.
Дело в том, что иногда в городские сады Лхасы забредают леопарды. Так как убивать этих зверюг нельзя, их пытаются заманивать в западни и ловить с помощью разнообразных хитростей. Однажды леопард забрался в Драгоценный парк. Раненного в ногу зверя загнали в угол, откуда он яростно рычал на всякого, кто хотел подойти. Мой слуга, в то время солдат личной охраны, с голыми руками бросился на него и продержал до тех пор, пока не подоспели другие солдаты с мешком. Конечно, леопард стал защищаться и поранил моего слугу. Животное прожило несколько дней в зверинце Далай-ламы, а потом скончалось.
Когда во время торжественной процессии паланкин правителя страны проносили мимо, его пассажир заметил в окошко меня с камерой и приветливо улыбнулся. Наверное, он уже про себя вовсю радовался своему маленькому кинотеатру. Впрочем, такая мысль никому, кроме меня, не могла прийти в голову – но разве это не самая естественная реакция для четырнадцатилетнего мальчугана? Впрочем, едва взглянув на смиренное и восторженное лицо моего слуги, я вспомнил, что для всех остальных это не одинокий мальчик, а живущее на земле божество.
Пока процессия медленно продвигалась вперед, я через сутолоку протиснулся к главному входу в Драгоценный парк. Мне хотелось заснять яркую картину въезда Далай-ламы в парк и, может быть, сделать еще пару снимков, чтобы запечатлеть самые типичные сценки. Там своих хозяев уже поджидали слуги чиновников, чтобы забрать у них коней при входе в сад. Ездить верхом по Норбу Линка запрещено, поэтому лошадей оставляют снаружи, и слуги вместе с животными в роскошной сбруе часами ждут, когда церемония закончится и их хозяева поедут обратно. Празднично разодетые люди, горячие скакуны в сверкающей сбруе и яркие попоны, свежераскрашенные каменные львы главных ворот – все это великолепие было замечательным материалом для цветных снимков.
Когда процессия скрылась за оградой сада, толпа стала разделяться на небольшие группы – люди веселыми компаниями с песнями возвращались в город. Я тоже было собрался отправиться домой, но моего коня поблизости не было. Каждый раз, когда я оказывался рядом с Норбу Линка, на моего скакуна набрасывались слуги, едва завидев на нем желтую сбрую. Хотя я сам очень люблю животных и тщательно заботился о доверенных мне лошадях, слуги никак не могли упустить случая в очередной раз почистить и покормить коня. Потом мне приходилось всегда посылать за ним в конюшни Далай-ламы. Лошадей, ослов и мулов кормят в Тибете по большей части горохом, овес растет здесь как сорняк. Кочевники дают своим животным даже вяленое мясо для поддержания сил и в качестве лакомства перед большими нагрузками – цампу, смешанную с маслом и чайными листьями.
Конюхи Далай-ламы составляют отдельную гильдию. У них дурная слава, и во всем городе их побаиваются, чем они беззастенчиво пользуются. Куда они ни приедут, требуют щедрого угощения, что частенько оканчивается попойкой. В общем, с ними обращаются осторожно, даже в домах самых знатных людей их вежливо принимают, потому что в истории Тибета известно много случаев, когда какой-нибудь слуга, став фаворитом Далай-ламы, получал богатство и власть. Последний такой пример – Кюнпе-ла, бывший помощник садовника, с которым я совершенно случайно прожил год в одном доме. Он ребенком попал в Норбу Линка и приглянулся Далай-ламе XIII тем, что принял небольшой несчастный случай очень близко к сердцу. У него выпал и разбился цветочный горшок, из-за чего паренек решил наложить на себя руки. С большим трудом монахи удержали его от этого и доложили о происшествии Далай-ламе. Тот был настолько тронут услышанным, что приказал позвать к себе мальчика, поговорил с ним, определил на более высокую должность и с тех пор больше не терял его из виду. Правитель не ошибся в Кюнпе-ла: это был действительно умный и открытый мальчик, который вскоре стал ценным помощником при претворении в жизнь реформаторских идей Далай-ламы. Так он все больше выходил на первый план и постепенно вытеснил прежнего фаворита, Царона. До самой смерти правителя Кюнпе-ла был самым влиятельным человеком при нем, хотя так и не получил ни высокой должности, ни титула. Умение окружать себя правильными людьми было одним из несомненных достоинств этого мудрого правителя.
Когда Далай-лама XIII умер, Национальное собрание обвинило фаворита Кюнпе-ла в том, что он имеет некое отношение к ранней смерти своего господина. Скромное возражение Кюнпе-ла отчасти подействовало: он назвал себя последним, кого можно заподозрить в таком деле, поскольку, даже если предположить, что он совсем не любил своего господина, тот факт, что со смертью Далай-ламы его карьера окончена, не подлежит сомнению. И все-таки Кюнпе-ла лишили имущества и изгнали из города. После этого он еще много лет прожил в маленькой деревеньке в южной провинции Конпо. Потом, не в силах больше выносить безделье, он бежал в Индию и только во время моего пребывания в Лхасе получил от регента помилование. Мне посчастливилось с этим человеком познакомиться. Я высоко ценил его и не раз сожалел, что ему не удалось провести в жизнь больше прогрессивных идей. Ведь именно он за двадцать лет до нашего знакомства создал монетный двор и модернизировал армию.
