Засуха и оракул из монастыря Гадон

После переезда Далай-ламы в летнюю резиденцию настоящее лето пришло очень быстро. В Лхасе это чудесное время! Днем не бывает жарче 35 градусов по Цельсию, а по ночам спускается приятная прохлада. Правда, сухой климат дает о себе знать. Осадки тут редки, и, когда жаркая погода держится долго, все вокруг просто вопиет о дожде. Естественно, в Лхасе и за пределами города имеется какое-то количество обложенных камнем колодцев, но они почти каждое лето пересыхают, и жителям города приходится носить воду из Кьичу. Эта река, конечно же, считается священной, но время от времени в ней обнаруживались трупы. Хорошо, что рыбы быстро расправлялись с попавшими в воду телами. Река эта холодная и прозрачная, как горный ручей, что неудивительно, ведь она берет начало в ледниках Ньенчентанлха.

Ежегодно, когда городские колодцы оказываются на грани пересыхания, а ячменные поля стоят сухие и покрываются коркой, правительство издает такой занятный указ: каждый житель столицы должен поливать улицы водой, пока не придет распоряжение прекратить это занятие. И тут начинается странное движение – будто вдруг оказываешься в городе простофиль. Все, кто только может ходить, вооружившись ведрами и кувшинами, отправляются к реке и тащат в город драгоценную влагу. Аристократы, естественно, посылают за водой слуг, но потом забирают у них полные кувшины и сами с энтузиазмом подключаются к водной битве. Усердно поливают не только улицы, но и прохожих. Бедняки и богачи, старики и молодежь – все высыпают на улицы, всяческие статусные различия вдруг исчезают, все занимаются одним делом: льют, мочат, брызгают, плещутся. Потоки воды вероломно обрушиваются из окон, с крыш льются целые ручьи, из закромов достают старые брызгалки и внезапно выстреливают водой кому-нибудь в лицо. Особенно радуются дети: наконец-то им позволено то, что обычно не разрешается! И, понятное дело, пользуются этим от души. Обижаться ни в коем случае нельзя, даже если ты промок с ног до головы. Потому что те, кто портит игру, будут облиты еще сильнее. А если кто-нибудь начнет возмущаться, им займется целая толпа озорников, и тут уж точно ни одной сухой нитки на теле не останется.

Это был настоящий народный праздник! Бо́льшая часть лавок в это время закрыта, и если у кого-то есть дела на улице или нужно что-нибудь купить на Паркоре, то домой он вернется как после душа. Меня, конечно, это особенно касалось. При моем-то высоком росте я был отличной целью для шутников, так что «чермен Хенриг-ла», то есть немецкому Генриху, доставалось больше других.

В то время как на улицах Лхасы разыгрывалось водное сражение, в летнюю резиденцию Далай-ламы призывали знаменитого оракула из монастыря Гадон, самого известного заклинателя погоды в Тибете. Там проводилось собрание первых лиц государства, на котором председательствовал сам Далай-лама. Монах на некоторое время впадал в транс перед завороженной публикой. Его тело начинало подергиваться, изо рта доносились стоны. В этот момент один из монахов-чиновников торжественно просил оракула о дожде, ведь если случится неурожай, то страна понесет огромные убытки. Движения оракула становились более экстатическими, нечленораздельное бормотание – громче и перерастало во вскрики. Секретарь уже стоит наготове, чтобы записать все, что скажет оракул, не упустив ни слова. Затем секретарь передает дощечку с записями Кабинету министров. После этого тело медиума, покинутое божеством, оседает на землю, как в глубоком обмороке, и его уносят прочь.

После такой процедуры вся Лхаса напряженно ждет дождя. И он действительно начинается. Тут можно верить в мистику или искать разумных объяснений, но факт остается фактом: после этого спектакля всегда вскоре идет дождь. Тибетцы не сомневаются в том, что в тело находящегося в трансе волшебника на время вселяется любящее их божество и выслушивает мольбы своего народа.

Меня такое объяснение, конечно, не устраивало, и я упорно старался найти этому разумные причины. Возможно, вода, так усердно в течение нескольких дней разливаемая по улицам, при испарении вызывает образование дождевых облаков? Или дождь вызывают отголоски муссонов, достигающие тибетской возвышенности с некоторым опозданием?

При представительстве Великобритании была создана метеорологическая станция, где регулярно проводились замеры. Согласно ее данным, в среднем в Лхасе ежегодно выпадало 35 сантиметров осадков, и основная их часть всегда приходилась на одно и то же время. Позже Ауфшнайтер проводил замеры уровня воды в Кьичу – подъем начинался ежегодно в один и тот же день. Стоило напустить на себя немного таинственности, и он мог бы стать прекрасным прорицателем.

По всем признакам в прежние времена в районе Лхасы должно было выпадать гораздо больше осадков. Тут произрастали густые леса, делавшие климат более прохладным и влажным. Но хищнические вырубки привели к тому, что в итоге лесов здесь не стало. Теперь нигде в округе невозможно найти древесину. Сейчас Лхаса с ее ивами и тополями, специально посаженными здесь и тщательно оберегаемыми, кажется настоящим оазисом в совершенно безлесной долине реки Кьичу.

Во время загородных прогулок мы то и дело замечали старые пни, остатки некогда произраставшего здесь леса. Какими же красивыми должны были быть эти места в те времена! И как жаль, что здесь понятия не имели о цивилизованном лесоводстве. Один из множества планов, предложенных нами правительству, состоял в том, чтобы создать древесный питомник и наладить подготовку специалистов по лесному хозяйству.

Горючие материалы в Лхасе были дефицитом. Дрова привозили в столицу издалека, и, соответственно, они были очень дороги. Только богачи могли позволить себе такую роскошь. Обычно же для обогрева использовали ячий навоз. Сбор этого топлива иногда принимает гротескные формы. Когда в столицу из Чантана приезжают большие караваны с шерстью и разбивают лагерь где-нибудь на окраине, тут же к этому месту бегом направляются женщины и дети с корзинами в руках. Все кричат, смеются, спорят, пытаясь занять наиболее удобную позицию и, так сказать, ловить ячьи лепешки на лету.

Примерно та же картина повторяется каждый вечер, когда лхасских лошадей гонят к реке на водопой.

Потом еще влажные лепешки размазываются по стенам домов и через несколько дней они высыхают настолько, что их можно использовать в качестве топлива.

Ранним утром, когда ветра еще нет, над городом висит густое синее облако, похожее на дым фабрик. Но это всего лишь дым от сжигания помета животных. С первым дуновением ветра эти облака относит в сторону гор, где они рассеиваются.