Глава 71

Хейворд никогда не любила ощущение deja vu, а сегодня утром оно переживалось как нельзя остро. Те же люди в той же комнате слушали все те же доклады, что и сутки назад. Только вчера докладчик не прикрывал свою задницу. Сегодняшнее совещание до безобразия походило на игру в «музыкальные стулья»: вот сейчас музыка оборвется, и те, кто бегал вокруг ряда стульев, плюхнутся на сиденья, а какой-нибудь несчастный придурок останется крайним. Ему дадут пинка, и доходяга с треском вылетит из игры.

Судя по отчету Грэйбла, пинка получит именно Хейворд.

Грэйбл как раз добрался до середины затянутого повествования, где трусость и нелогичное поведение старшего странным образом преобразились в хладнокровие и геройство. Грэйбл сумел вовремя остановить озверевшую толпу выстрелом в воздух и дать опергруппе уйти, не посрамив департамента. И не важно, что задача осталась невыполненной. Капитан же Хейворд в лучшем случае выполняла функцию пассивного наблюдателя, мертвым грузом висела на шее ведущего. Тем не менее сейчас он великодушно воздержится от критики в адрес ведомой.

Конечно, можно рассказать, что Грэйбл стрелял в воздух вовсе не хладнокровно, а в панике, рассказать, как он бежал, поджав хвост, забыв про табельное оружие. Но тогда получится, что Хейворд ввяжется в ту же игру, а этого ей не надо. Поэтому капитан просто постаралась отключиться от происходящего и не участвовать в празднике полуправд.

Радовало одно: похоже, Пендергаст и д'Агоста добились в Италии определенного успеха. А заодно Хейворд избавилась от клеща-фэбээровца. Бедные итальянские офицеры, устроит он им райскую жизнь! Уже сейчас агент наверняка изводит какого-нибудь карабинера. С другой стороны, Хейворд недоставало д'Агосты. Она соскучилась по нему даже больше, чем ожидала.

Уэнтворт разродился подробным докладом о психологии толпы, сдобрив его цитатами о мании величия из припасенных амбулаторных карт. Слова громоздились на слова, теории – на теории; Хейворд честно заставляла себя слушать, но смысл от нее все-таки ускользнул.

Потом шеф соседнего отдела проинформировал, что очень сильно расстроен мэр: вся полицейская рать уже под ружьем, а сильные мира сего по-прежнему недовольны, ведь полиция до сих пор не решила вопрос.

Однако никто не порадовал светлой мыслью, как же выселить Бака из Центрального парка.

Рокер внимал докладчикам, сохраняя обычное невозмутимое выражение лица – выражение, по которому ни за что не догадаешься, какие мысли роятся в голове у комиссара. Но вот взгляд его утомленных глаз остановился на Хейворд.

– Капитан?

– Мне нечего добавить, – ответила она, пожалуй, чуть резче, чем следовало.

– Значит, – чуть улыбнулся Рокер, – вы со всеми согласны?

– Я не говорила, что согласна. Я сказала: мне нечего добавить.

– Накопали что-нибудь на Бака? Может, его разыскивают?

– Да, – ответила Хейворд, которая пол-утра провисела на телефоне. – Правда, немного. Его разыскивает полиция Брокен-Эрроу, Оклахома, – за нарушение правил досрочного освобождения.

– Досрочное освобождение! – рассмеялся Грэйбл. – Да у нас тут нападение на офицера полиции, сопротивление аресту, попытка похищения! Хватит, чтобы упрятать его на годы.

Хейворд промолчала. По сути, против Бака играло только то самое нарушение правил досрочного освобождения. Найдется с десяток свидетелей, которые подтвердят: Бак вовсе не сопротивлялся аресту, и Грэйбла никто не провоцировал – он сам схватился за пистолет и принялся палить в воздух.

– Что дальше? – спросил Рокер.

Молчание.

– Капитан? – Рокер не сводил взгляда с Хейворд.

– Предлагаю то же, что и на прошлом собрании.

– Даже несмотря на сегодняшний... э-э... неудачный опыт?

– Не случилось ничего, что изменило бы мое мнение.

Повисла гнетущая тишина. Грэйбл качал головой. «Горбатого могила исправит», – говорило его лицо.

– Вот как? Помню, вы собирались идти в одиночку?

– Да. Я пойду в лагерь, попрошу Бака распустить людей по домам принять душ и переодеться. Взамен мы разрешим ему провести демонстрацию. Отнесемся к нему с уважением, честно предупредим.

Грэйбл недоверчиво фыркнул.

– Капитан? – обратился к нему Рокер. – Хотите что-то добавить?

– Комиссар, я был там. Бак псих, причем очень опасный псих. Он ведь бывший убийца. Его ученики – сущие фанатики. Они возьмут Хейворд в заложники или сделают с ней что-нибудь и того хуже.

– Комиссар, при всем моем уважении, я не согласна с капитаном Грэйблом. Бак и его люди занимают территорию парка уже неделю и до сих пор вели себя вполне разумно. По-моему, смысл попытаться есть.

Тут покачал головой Уэнтворт.

– Доктор? – повернулся к нему Рокер.

– Я бы оценил шансы на успех этого предприятия как очень низкие. Капитан Хейворд не психолог и прогнозирует поведение людей, исходя из обывательского мнения, не основанного на научном подходе к психологии.

– Я не люблю хвастаться, – посмотрела Хейворд на Рокера, – но вообще-то я закончила Нью-Йоркский университет и получила степень магистра криминальной психологии. Насколько мне известно, доктор Уэнтворт преподает в колледже, поэтому у нас не было возможности общаться в академических кругах.

Повисла неловкая пауза. Рокер, казалось, пытался подавить улыбочку.

– Однако, – едко заметил Уэнтворт, – своего мнения я менять не собираюсь.

Комиссар не обратил на реплику внимания.

– Значит, решено? – спросил он Хейворд.

– Решено.

– Советую держать в резерве группу спецназа и медиков, – вставил Грэйбл. – Кому-то придется вытаскивать капитана Хейворд.

Сдвинув брови, Рокер посмотрел на свои руки, затем поднял голову и произнес:

– Завтра суббота. Я уже принял решение воспользоваться относительным затишьем и ввести в парк дополнительные силы. Но мне ужасно не хочется так поступать, пока остается хоть один шанс решить вопрос без слезоточивого газа и водометов. – Он посмотрел на Хейворд. – Пойдете в полдень. Если не справитесь, мы действуем по графику.

– Спасибо, сэр.

– Вы уверены, что ваш план сработает?

– Нет, сэр.

– Ну вот, – улыбнулся комиссар. – Немного самокритики, которой, черт возьми, так нам всем не хватает. – Взгляд Рокера обежал собравшихся и вновь остановился на Хейворд. – Действуйте, капитан.