Глава 52
Влажная ночь благоухала. Где-то близко во тьме стрекотали сверчки. Д'Агоста следовал за Пендергастом вдоль заброшенного железнодорожного полотна между бетонными руинами. Было три часа пополуночи, и луна только взошла, накрыв город бархатным покровом.
На перекрестке рельсы закончились. Отсюда в обе стороны во тьму убегала сетка забора, в одной из дальних сторон которого едва заметно чернели силуэты деревьев.
Вслед за Пендергастом д'Агоста прошел вдоль изгороди несколько сотен ярдов, до самой рощицы. Там, на крохотной прогалинке, покрытой ковром из опавших листьев и бугорками старых каштанов, фэбээровец опустил на землю сумку.
– Приготовимся здесь, – сказал он.
Д'Агоста несколько раз глубоко вздохнул. Хорошо хоть взялся за ум после погони в Риверсайдском парке, но лучше бы он подумал об этом раньше. Пендергаст даже не запыхался.
Фэбээровец стянул с себя костюм, оставшись в черных штанах и рубашке, и стал аккуратно заворачивать одежду в пакеты, которые потом спрятал в сумку. Д'Агоста проделал то же самое.
– Вот, держите. – Пендергаст бросил ему баночку с маскировочной краской.
Черня лицо, д'Агоста изучал периметр забора. Слабее охраны и представить было нельзя: только порванный во многих местах ржавый забор, успевший провиснуть. Сняв туфли, д'Агоста надел пару тех, что дал ему Пендергаст: черные и плотно облегающие, с мягкой подошвой.
Агент ФБР достал «лес баер» и стал наносить краску на пистолет. Д'Агосту передернуло – кощунственно так поступать с прекрасным оружием!
– Вам придется сделать то же самое, Винсент. Малейший блик – и наблюдатель нас засечет.
Д'Агоста неохотно достал пистолет.
– Вы наверняка сомневаетесь, так уж ли все это необходимо.
– Была такая мыслишка.
Пендергаст надел пару черных перчаток.
– Винсент, забор – это обманка. Здесь несколько кругов охраны. Первый – чисто психологический. Не сомневаюсь, он же – одна из причин, по которым Баллард выбрал именно этот участок.
– Психологический?
– Здесь когда-то располагалась «Il Dinamitifico Nobel», одна из фабрик Альфреда Нобеля по производству динамита. – Пендергаст взглянул на часы. – Ирония судьбы: Нобель учредил Премию мира, а состояние сделал на жесточайшем изобретении в истории человечества.
– Вы про динамит?
– Да. Динамит в семнадцать раз мощнее пороха. Он совершил революцию в мире военных действий. Мы привыкли к массовому убийству, Винсент, и попросту забыли, на что была похожа война, когда использовались обыкновенный черный порох, пушки и ядра. Они ужасны, не спорю, но не имеют ничего общего с сегодняшним днем. Артиллерийские снаряды и бомбы взрывают целые здания, мосты, фабрики. Когда появились аэропланы, бомбы стали ровнять с землей целые жилые кварталы, жечь города, убивать тысячи человек. Мы говорим о ядерной угрозе, а ведь, по сути, динамит и его производные убили и искалечили людей больше, чем атомное оружие, которому, наверное, еще только предстоит наверстать упущенное. – Фэбээровец вставил обойму и тихо передернул затвор.
– Вы правы.
– Когда Нобель получил патент на свое изобретение, на пике успеха, у него по всей Европе были сотни динамитных фабрик. Заводы строились вот в таких лагерях: как бы бережно люди ни обращались с материалами, порой происходили несчастные случаи. Рабочие гибли сотнями. Нобель размещал предприятия в районах, доведенных до нищеты, и таким образом получал неиссякаемый источник рабочей силы – отчаявшихся бедняков, которые становились расходным материалом. Эта фабрика была одной из крупнейших.
Пендергаст махнул рукой в сторону темноты за забором.
– Если бы не один любопытный случай, Нобель так и вошел бы в историю, как бесконечно жестокий человек. В тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году умер его брат, и европейские газеты ошибочно написали, будто бы умер сам Нобель: «Гибель торговца смертью» – так они сообщали в заголовках. Нобель поразился, прочтя собственный некролог, и понял, каким его запомнят. Тогда он основал премии своего имени – включая Премию мира – и отошел от того, что сослужило бы ему ужасную службу перед лицом суда истории.
– Похоже, сработало, – пробормотал д'Агоста.
– А теперь самое главное. Ко времени, когда эта фабрика закрылась, от взрывов погибли сотни рабочих и еще тысячи загубили здоровье: химикалии, которые использовались в производстве, чрезвычайно вредно влияли на мозг. Теперь это место считается проклятым, местные жители его избегают. Пока семь лет назад Баллард не купил эти земли, сюда не входил ни один человек.
– Баллард обратил репутацию места себе на пользу, – сказал д'Агоста. – Умно.
– Он получил средство устрашения. По крайней мере для местных. А вот нас ожидает система безопасности, и, возможно, весьма продвинутая. Что именно нас ждет, я пока могу только догадываться, ведь мои поиски, как вы знаете, не увенчались успехом. Но я припас инструменты, которые должны помочь.
Пендергаст вытащил из сумки ранец и забросил его на плечо. Еще он достал сегменты алюминиевой трубки и соединил их, прикрепив к концу небольшой диск. Затем подошел к забору, поводя устройством взад-вперед, и, достигнув изгороди, пригнулся к земле. На маленьком диске загорелся крохотный бледно-красный огонек.
– Ну вот. Здесь переменное электромагнитное поле частотой шестьдесят герц.
– Хотите сказать, ограда под напряжением? – спросил д'Агоста. – Вот эта рухлядь?
– Не сам забор. Однако сразу же по ту сторону, под землей, проходит пара проводов, чувствительных к движению. Если кто-то через них переступит, охрана об этом узнает.
– И как же мы их отключим?
– Никак. Следуйте за мной.
Спрятав сумки в зарослях, напарники крались вдоль забора, пока не достигли уязвимого места – больших дыр, грубо заделанных упаковочной проволокой. Встав на колени, Пендергаст ловко размотал проволоку, затем аккуратно просунул в прореху прибор и просканировал почву. На небольшом светодиодном экране диска загорелись цифры.
Втянув прибор назад, фэбээровец аккуратно убрал листья и почву, обнажив пару проводов. То же самое он проделал несколькими футами дальше. Достав из рюкзака пару зажимов типа «крокодил», соединенных с крохотными электронными устройствами, прицепил их к проводам с обоих концов получившегося отрезка.
– Что вы делаете?
– Это компенсаторы с зажимами. Они снизят наши электромагнитные показатели до уровня семидесятикилограммового дикого кабана с самкой. Животные сюда забредают часто. Уверен, охранники уже с ума сходят от постоянных нарушений периметра. А сейчас – быстро!
Они проползли в дыру. Пендергаст залатал прореху, вернув ей первоначальный вид, и снял с проводов зажимы. Затем другой палкой присыпал проплешинки над проводами опавшей листвой и, достав из рюкзака бутылочку, побрызгал из нее на землю. Донесся резкий запах.
– Разбавленная кабанья моча. Не отставайте.
Низко пригнувшись, они пробежали вдоль забора несколько сотен ярдов, пока не достигли густых зарослей, и как можно тише забрались внутрь.
– А теперь ждем обхода. Охранники наверняка экипированы приборами ночного видения и инфракрасными визорами. Поэтому не двигайтесь и держитесь как можно ниже. Решив, что это кабан, они надолго не задержатся.
Наступила тишина. В плотных зарослях было очень темно. Пендергаст держался так тихо и неподвижно, что д'Агосте показалось, будто напарник вовсе испарился. Только едва слышно шелестел ветер, да раздавались редкие вскрики ночной птицы. Прошло три минуты. Пять.
Д'Агоста почувствовал, как по ноге ползет муравей. Он уже потянулся, чтобы смахнуть насекомое, но Пендергаст прошептал:
– Нет.
Пришлось оставить муравья в покое.
Вскоре насекомое перебралось на голень. Перебегая с места на место, маленький исследователь, добравшись до ботинка, стал зарываться в носок. Д'Агоста пытался не думать о муравье, но тут у него защекотало в носу. Сколько еще ждать? Десять минут? Господи Иисусе, легче пробежать марафон, чем сидеть неподвижно!.. По ноге прошлось покалывание. Нужно было сразу сесть поудобнее. Сейчас ни пошевелиться, ни в носу почесать – а зудит так, что озвереть можно. Первый муравей, похоже, выполнил разведмиссию, потому что ногу штурмовала уже целая армия его сородичей. Покалывание усилилось, и икроножная мышца непроизвольно стала дергаться.
Вдалеке послышались голоса, сквозь листву замелькали огоньки. Голосов прибавилось, затрещала статика из уоки-токи вперемежку с отрывочными фразами на английском. Затем все стихло.
Д'Агоста ожидал, что Пендергаст вот-вот даст «отбой», но фэбээровец молчал. Мышцы д'Агосты ныли от боли. Нога онемела, а муравьи теперь ползали по всему телу.
– Порядок. – Пендергаст встал, и сержант, безмерно благодарный, вскочил, растирая нос и смахивая муравьев.
– Когда-нибудь, – взглянул на него фэбээровец, – я научу вас технике медитации, полезной для таких случаев.
– Знаете, очень бы пригодилось. Думал, умру.
– Мы прошли первый уровень безопасности. Впереди – следующий. Держитесь прямо за мной и ступайте след в след.
Они зашагали через заросли деревьев, Пендергаст по-прежнему сканировал почву прибором. Дальше было заросшее поле, а за ним – ряд разрушенных зданий, огромных кирпичных складов с остроконечными крышами и без дверей. Стены покрылись виноградной лозой – в тяжелом воздухе покачивались, будто кивая, темные головы пучков-отростков.
Пендергаст сверился с маленькой картой, и напарники двинулись к первому складу. Внутри пахло плесенью и сухой гнилью. Даже самые осторожные шаги будили эхо. Задняя дверь вывела на гигантскую площадку, окруженную строениями. Цементную поверхность, словно картинку-пазл, исчертили трещины, сквозь которые пробивалась темная растительность.
– А если у них здесь собаки? – прошептал д'Агоста.
– Сторожевые собаки – это прошлое. Они непредсказуемы, шумят и часто не на тех нападают. Собак теперь используют исключительно для выслеживания. Опасаться стоит намного более тонких вещей.
Они пересекли бетонную площадку. В листве шуршали ночные животные. На другом конце внутреннего двора между двух рядов разрушенных зданий протянулась травянистая аллея, окаймленная грудами каменной кладки, по которым расползались темные пятна плюща. Пендергаст пошел осторожнее, освещая путь маленьким фонариком. Пройдя аллею наполовину, он опустился на колени и стал изучать поверхность. Затем, подобрав ветку, пошевелил ею траву впереди. Ткнул сильнее, и ветка вдруг провалилась.
– Яма. Заметьте, здесь нет обходного пути.
– Западня?
– Несомненно. Но обстановка очень убедительная – антураж старой фабрики: если нарушитель упадет в эту яму и погибнет, виноват он сам.
– Как вы ее вычислили?
– Здесь нет кабаньих следов. – Пендергаст отбросил палку и развернулся. – Пройдем через одну из лабораторий. Осторожно: там могла заваляться бутылочка-другая нитроглицерина – стратегический ход, рассчитанный на излишне доверчивых. Будем считать, что это – следующий круг системы безопасности, Винсент, соблюдаем тишину и постоянную бдительность.
Они вошли в темный дверной проем, и Пендергаст посветил вокруг фонариком. Пол усыпали осколки стекла, и куски ржавого металла, плиточное и кирпичное крошево. Пендергаст остановился и знаком велел д'Агосте выйти наружу.
Через две минуты они вернулись на внутренний двор.
– Что там не так? – спросил д'Агоста.
– Слишком много битого стекла, разбросанного слишком равномерно, к тому же оно современное. Звуковая ловушка: малейший шорох – и собственные ноги выдадут нас сенсорам. Думаю, есть и датчики движения.
В зеленоватом свете фонарика лицо фэбээровца выглядело бледным, призрачным и слегка встревоженным.
– Что теперь?
– Вернемся к яме.
Пендергаст крался впереди, тыкая палкой, пока не нащупал яму. Тогда он лег на живот, аккуратно раздвинул траву и посветил в яму фонариком.
– Ждите здесь, – велел он сержанту, погасил фонарик и растворился во тьме.
Д'Агоста ждал. Пендергаст не сказал сидеть тихо и не шевелиться, но д'Агоста в напоминаниях не нуждался. Съежившись в чернильно-черной темноте, он едва смел дышать. Прошло пять минут. Напряжение взяло свое – сердце молотом колотилось в груди.
«Расслабься».
И вдруг – все так же тихо и внезапно – вернулся Пендергаст, неся в руках длинную узкую доску. Перекинув ее через яму, он предупредил:
– Дальше – никаких разговоров, только в крайнем случае. Идем.
Друг за другом они перешли яму шаткому импровизированному мостику. На том конце ждали заросли – еще гуще, словно темная стена. Напарники двинулись вдоль поросшей кустарником территории, затем свернули прямо на нее, найдя звериную тропку.
«Вот спасибо, кабанчики, – подумал д'Агоста. – Спасаете нам задницы».
Д'Агоста с Пендергастом медленно крались через густые заросли. Справа над ними нависла кирпичная стена – массивная, похожая на сооружение для защиты от ударной волны, пробитая в одном месте, наверное, старым взрывом. Напарники пошли через пролом, по-прежнему следуя кабаньей тропой. Д'Агоста едва видел Пендергаста, даже не слышал его: фэбээровец двигался, будто гигантская кошка.
Тропа вывела на широкий луг, где растительности слегка поубавилось. Знаком велев товарищу оставаться на месте, Пендергаст разведал местность. В дальнем конце виднелись силуэты разрушенных зданий, а за ними – едва заметные проблески света.
Пендергаст вытащил из кармана пачку сигарет, достал одну и, тщательно прикрыв ее руками, закурил. Изумленный д'Агоста наблюдал, как товарищ не спеша затянулся и выдохнул струйку дыма.
Не далее чем в трех футах блуждающая дымка раскрыла яркий луч голубоватого света. Лазерный луч. Высоты его как раз хватило бы, чтобы пройти кабану.
Пендергаст лег на живот в высокую траву и пополз, жестом велев следовать за ним.
Медленно и неуклонно продвигались они через поле. Время от времени Пендергаст останавливался, чтобы затянуться спрятанной сигаретой, выдуть струйку дыма и найти очередной лазерный луч. Откуда исходят лучи, понять было нельзя – поле окружали темные деревья да руины.
Через пять минут луг закончился. Затушив о землю окурок, Пендергаст поднялся и скользнул к одному из зданий. У черного провала на месте двери он зажег фонарик, который достал еще на ходу, и посветил внутрь. Луч на мгновение вырвал из тьмы длинный коридор и анфиладу комнат с зарешеченными входами – почти как в тюрьме. Потолок провалился, обрушив несколько стен, составляя лабиринт из крошева кладки, балок и плитки.
Пендергаст замер в дверном проходе, достал портативный измеритель и медленно двинулся внутрь. Казалось, здание может обрушиться в любой момент – время от времени д'Агоста слышал, как поскрипывают и постанывают балки и с шорохом осыпается штукатурка. И чем дальше, тем ярче становился призрачный свет в разбитых окнах дальней стены. Достигнув тех окон, Пендергаст с д'Агостой очень осторожно выглянули наружу.
Глазам сержанта предстал поразительный вид. Двойной забор, увенчанный спиралями колючей проволоки, огораживал залитую светом широкую лужайку. За рядами ухоженных кустов и цветочных клумб возвышалось новое здание – постмодернистская конструкция из стекла, титана и белой облицовки, сверкавшее в ночи. Дальше справа д'Агоста увидел сторожевую будку и ворота.
Они отошли от окон. Пендергаст сел, задумчиво привалившись спиной к стене. Прошло несколько минут, прежде чем он встал, жестом позвав товарища. Низко пригнувшись, они дошли до противоположной стены и вышли через боковую дверь. Плотные кусты и крыжовник разрослись так, что казались продолжением лужайки.
Д'Агоста с Пендергастом подползли к зарослям, когда фэбээровец вдруг замер. Быстро приближались голоса, во тьме шарил яркий луч света. Д'Агоста вжался в кустарник, молясь, чтобы одежда и краска на лице помогли укрыться.
