На следующий день Кейт вышла на работу. Она не была в лаборатории почти месяц. В отсутствие ее и Тины дела там затормозились. Кейт, как могла, ответила на неизбежные вопросы. Сказала, что мать заболела, а она сама выбила плечо, когда неудачно упала. Все равно вернуться назад было приятно. Вот только тревожило странное ощущение.

Нет Тины.

Пакер нанял нового исследователя вместо Тины, Сунила. Он был индийцем, кандидатом наук, изучающим клеточную физику в Кембридже.

Он казался довольно милым, хотя Кейт понимала, что встретила его весьма прохладно. Его появление казалось ей признанием, что Тина никогда не вернется в лабораторию, а Кейт даже думать о такой возможности не хотела. Пакер поставил его на проект, над которым работала Тина.

Кейт все никак не могла привыкнуть, что ее нет рядом. Но работа тем не менее должна продолжаться.

За этот месяц накопилось много данных, приходилось наверстывать упущенное. Их следовало занести в архив, написать отчет о ходе работы, заполнить тьму государственных анкет. Пакер собирался подать заявку на новый грант в Национальный научный фонд.

Ее плечо еще не позволяло ей проделывать обычные операции. Кейт представляла себе, как она уронит чашку Петри и дорогостоящая культура стволовых клеток окажется размазанной по полу.

Но наступил момент, когда она не смогла удержаться. Отложила в сторону писанину, пошла в лабораторию и достала из холодильника две чашки, покрытые слайдами.

Лейкемический цитоплазменный прототип № 3. Стволовая клетка модель 472В.

Тристан и Изольда.

Она отнесла чашки к микроскопу. Положила лейкоцитную клетку на поднос и включила мощный микроскоп. Волнистая клетка со знакомым пятном в центре была прекрасно видна. Кейт улыбнулась.

— Привет, девочка…

Все равно что поздороваться с подругой.

— Давненько не виделись, — сказала Кейт, регулируя линзы. Затем она надела свои очки с лупами, положила крохотный катетер на край чашки и осторожно перенесла клетку в крошечную стеклянную трубочку и затем на слайд с лейкоцитом.

Потом она сузила обзор микроскопа. И увидела обе клетки.

— У кого-то виноватый вид сегодня, — ухмыльнулась Кейт. — Вы, ребятки, не заигрывали ни с кем, пока меня не было?

Было так приятно видеть их снова. Мир ясности и порядка. Единственное, чему всегда можно доверять: идеальной симметрии отдельной клетки.

Она продолжала работать. Ей казалось, что часы повернули вспять. Что вот-вот в комнату заглянет Тина и объявит о необходимости восполнить дефицит кофеина. Шарон жива, и Кейт никогда не слышала, как она говорит по телефону, что отец арестован. Было приятно спрятаться здесь хоть на минуту, хотя она прекрасно понимала, что все это фантазии.

— Кейт.

Кейт подняла голову. Это был Сунил.

— Простите, мне сказали, что вы можете научить меня вводить данные в цифровую машину.

— Конечно. — Кейт улыбнулась. Не так уж он и плох. — Я просто здоровалась со старыми друзьями. Я приду в библиотеку через минуту, ладно?

Сунил тоже улыбнулся:

— Спасибо.

И вышел. Кейт прислонилась лбом к микроскопу. Беда в том, что она понятия не имеет, вернется ли Тина на работу. Будет ли она такой же, как раньше. Глупо цепляться за эту надежду. Ведь работа не должна останавливаться.

Она осторожно перенесла клетки назад в их стерильные чашки. И отправилась к холодильнику, чтобы поставить их на место.

В этот момент завибрировал сотовый. Грег, решила она, хочет поздравить ее с первым рабочим днем. Кейт открыла телефон, одновременно наклонившись к нижней полке холодильника. Поднесла телефон к уху.

— Эй!

Голоса на другом конце линии она не слышала уже несколько месяцев. Когда-то он был дружелюбным. Сейчас у нее по телу побежали мурашки. Чашка Петри выскользнула у нее из рук, упала на пол и разбилась.

— Привет, ягодка.