От выстрелов закладывало уши. Везде со звоном разлеталось стекло, пули свистели над их головами, оставляя за собой в темноте яркие следы.

Рааб стащил Кейт на пол и прикрыл ее своим телом. Шарон несколько мгновений стояла в оцепенении, пока он не повалил ее на пол и не упал сверху на них обеих.

— Не поднимайте голов! Не поднимайте голов! — закричал он.

— Милостивый Боже, Бен, что происходит?

Шум стоял оглушительный. Пули рикошетом отлетали от стен и впивались в шкафы и другую мебель. От огромного окна ничего не осталось. Орала охранная сирена. Все кричали, прижав лица к полу. Грохот был таким пугающим, казалось, он раздавался прямо над ними. Кейт даже пришла в голову ужасная мысль, что стреляющий проник в комнату.

Она была уверена, что вот-вот умрет.

Затем она вдруг услышала голоса. Всем одновременно пришла в голову одна и та же жуткая мысль.

Дети. Они наверху.

Бен поднял голову и крикнул, стараясь перекричать грохот:

— Эм, Джастин, не спускайтесь вниз, оставайтесь наверху. Ложитесь на пол!

Стрельба продолжалась. Может быть, двадцать или тридцать секунд, но Кейт эти секунды показались вечностью. Она прижала ладони к ушам, сердце готово было выскочить из груди.

— Держитесь, держитесь, — повторял отец, прижимая их к полу. Она услышала крики и рыдания. Она даже не поняла, что эти звуки она издает сама. Окно было огромной дырой. Пули все еще летали во всех направлениях. Кейт только молилась: «Кто бы ты ни был, чего бы ты ни хотел, только, пожалуйста, не входи в дом».

Затем наступила тишина. Так же внезапно, как и начался грохот.

Кейт услышала удаляющиеся шаги, звук заведенного мотора и шорох колес уезжающей машины.

Они еще долгое время прижимались к полу. Они боялись даже поднять головы. Тишина была такой же пугающей, как и грохот выстрелов. Шарон тихо скулила. Кейт слишком оцепенела, чтобы говорить. Где-то рядом что-то ровно стучало, стучало громко, заглушая вопли охранной сигнализации.

Постепенно едва ли не с радостью она поняла, что это стучит ее сердце.

— Они уехали. Они уехали, — наконец выдохнул отец, скатываясь с них. — Шарон, Кейт, как вы?

— Вроде в порядке, — пробормотала Шарон. Кейт лишь кивнула. Она не могла поверить. Кругом виднелись дыры от пуль. Пол сплошь покрыт битым стеклом. Комната напоминала линию фронта. — О Господи, Бен, что происходит?

Тут они услышали голоса спускавшихся по лестнице детей:

— Мама… Папа…

Джастин и Эмили. Они вбежали в кабинет.

— Ох, слава Богу… — Шарон быстро вскочила, обняла их, принялась целовать. За ней Кейт. Все плакали, обнимали друг друга. — Слава Богу, что вы невредимы!

Постепенно они приходили в себя, и теперь панику сменил шок от того хаоса, в который превратился кабинет. Шарон оторопело оглядывала разруху в ее только что прекрасном доме. Все было разбито. Им повезло, что они остались в живых.

Ее глаза снова остановились на муже. В них уже не было ужаса. В них было нечто другое — обвинение.

— Что ты, черт возьми, с нами сделал, Бен?