31 декабря Лара проснулась поздно, уже за полдень. И удивляться тут было нечему — вчерашние посиделки с разговорами по душам затянулись до глубокой ночи. Давно не встречался Ларисе такой прекрасный собеседник, который умел бы слушать, понимал бы с полуслова и выдавал в ответ именно такую реакцию, какая ей требовалась. Лара и сама не заметила, как рассказала Саше почти всю свою жизнь — как ждала все детство возвращения отца, который впоследствии оказался чуть ли не мифическим существом, как росла «ботаншей» и «книжной девочкой», терпя отчуждение, а порой и насмешки одноклассников, как мечтала в юности поступить в питерский вуз и уехать из родного города, как искала работу и с каким трудом ее все-таки нашла, как совершенствовалась профессионально, и как не везло ей при этом в личной жизни. Однажды Лара даже заплакала — когда речь зашла о маминой смерти. Боль потери оказалась еще слишком сильной, а душевная рана слишком свежей, чтобы успеть затянуться. И когда из ее глаз покатились слезы, Саша поступил именно так, как нужно было в тот момент Ларе — просто сел рядом на диван, обнял ее и молча гладил по голове и спине, пока она не успокоилась. В эти мгновения у Ларисы возникло такое чувство, что они знакомы много лет и что у нее нет человека ближе и роднее. Просто они какое-то время не виделись, но теперь встретились, и отныне все пойдет хорошо…

Больше всего на свете ей хотелось навсегда остаться в его объятиях… Причем отнюдь не платонических. Но Саша не делал никаких попыток к физическому сближению, и Лариса в какой-то мере даже была благодарна ему за это. Пусть все ее существо и рвалось к нему навстречу, разум упорно продолжал твердить, что необходимо держать себя в руках. Все равно она не сможет расслабиться и насладиться моментом, а постоянно станет думать о его жене и детях, ощущать чувство вины и считать себя воровкой, пытающейся украдкой стащить кусочек чужого счастья. Уж так она, Лариса, устроена, и ничего тут не попишешь.

И все-таки, несмотря на то что в эти вечер и ночь они даже ни разу не поцеловались, не говоря уже о чем-то большем, Лара была уверена, что это самое лучшее свидание в ее жизни. Его не отравляла даже мысль, что время, когда явится горничная и приложит к замку снаружи пластиковую карту, неумолимо приближается. Еще сутки, максимум двое — и сказка закончится. Вспоминая об этом, Лариса чувствовала себя Золушкой на балу, которая видит, как истекают часы, отведенные ей крестной-феей. Но даже близость превращения кареты обратно в тыкву, а нарядного платья — в лохмотья не испортили ей вчера свидания с принцем.

Утром, умываясь и приводя себя в порядок, Лара невольно снова задумалась о том, что же будет дальше. Интересно, Саша ведет себя с ней так просто по привычке или потому, что она все-таки ему понравилась? И если допустить на минуту, что понравилась, то будет ли какое-то продолжение их знакомства? Позвонит ли он ей когда-нибудь? Может, они даже встретятся, когда она в следующий раз окажется в Москве или он в Питере… Или Саша просто забудет о ней и разве только в компании друзей, посмеиваясь, за бутылкой вина или виски, расскажет как-нибудь о своем забавном приключении? В любом случае, ясно одно — теперь Лариса все время будет ждать его звонка. Что поделаешь, мужчины живут моментом, а женщины — ожиданием этих моментов и воспоминаниями о них. И в ее случае это ожидание, скорее всего, ни к чему не приведет. Зачем ему ей звонить, какой смысл продолжать общение, живя в разных городах? К тому же у него семья. Окажись он свободен, можно было бы еще на что-то надеяться, а так…

От вчерашнего хорошего настроения не осталось и следа. Из ванной Лара вышла расстроенной. Не порадовало даже то, что Саша, который и сегодня проснулся гораздо раньше ее, снова приготовил ей завтрак.

— Доброе утро! — воскликнул он. — С наступающим тебя, Лара. Жаль только, что все так по-дурацки складывается и я не могу ничего подарить тебе на Новый год. Но обещаю, когда нас выпустят отсюда, обязательно это исправлю.

— Когда нас выпустят отсюда, ты вернешься к жене, дочке и сыну, — вырвалось у Ларисы. Сказав это, она прикусила язык и мысленно отругала себя: ну зачем, зачем она это ляпнула? Сама же дала себе слово не упоминать о его семье… Вдруг она все испортит одной этой дурацкой фразой? Но ничего исправить уже было нельзя.

Саша смотрел на нее с таким изумлением и недоумением, будто она на его глазах оседлала пресловутый «Харлей» и промчалась на нем по всем комнатам.

— Лара, что ты городишь? С чего ты взяла, что у меня есть жена, да еще сын и дочка? Что за нелепые фантазии?

— Это не фантазии, — ей совершенно не хотелось продолжать этот разговор, но увы — слово не воробей… — Я видела вашу фотку.

— Фотку? Какую еще фотку? — Он растерянно озирался по сторонам с таким видом, будто собирался увидеть свою семейную фотографию где-нибудь на стене квартиры шефа.

И Ларе ничего не оставалось, как признаться:

— У тебя в телефоне. Помнишь, ты показывал мне, как знакомые Александра Михайловича замаскировали пульт? Я случайно пролистнула картинку и увидела твой снимок с женой и детьми. Что такое? Почему ты смеешься?

По Лариному мнению, момент для веселья был совершенно неподходящий. Однако же Саша хохотал так, что даже слезы на глазах выступили.

— Ох, Ларка, ну ты даешь, — проговорил он, наконец отсмеявшись. — Я-то думаю, откуда ты взяла про жену и детей… А вот оно что… Только ты все неправильно поняла. На фото я с сестрой, Аней. И ее детьми, Варькой и Васей. Нас Антоха, Анин муж, сфотографировал в эти выходные у них дома…

В эту минуту Лариса испытала на себе весь смысл выражения «камень упал с души». Действительно, в один миг вдруг стало так легко, что, кажется, она могла бы взлететь. Хотя…

— А почему я должна тебе верить?

— А почему я должен тебе врать? — ответил он вопросом на вопрос. — Подумай сама, ты же человек рассудительный. Будь я женат, вряд ли бы так спокойно относился к тому, что сижу здесь все предпраздничные дни, в то время как моя семья понятия не имеет, где я. И уж конечно, если б у меня была семья, за это время я бы рассказал тебе об этом.

— Ты вообще очень мало о себе рассказывал, — буркнула Лариса, которая, как любой нормальный человек, терпеть не могла признавать свои ошибки. — Говорила в основном я.

— Что ж, если тебе интересна моя персона, можем это исправить, — улыбнулся Саша. — До наступления Нового года у нас еще полно времени. Можешь начать расспросы. Только для начала, думаю, тебе все же стоит поесть. Завтрак уже готов.

— Я что-то не голодна, — возразила Лара, однако все же направилась к столу. — Может, съем пару бутербродов. Ну и, конечно, не откажусь от твоего замечательного кофе.

— Кофе я сейчас сварю, — пообещал Саша, становясь у плиты, — а вот с бутербродами, увы, ничего не получится. Мы вчера доели весь хлеб, так придется намазывать икру прямо на колбасу…

— Правда, хлеба совсем-совсем нет? — огорчилась Лара. — Это плохо…

— Ну, извини, — Саша с комично-виноватым видом развел руками.

— Да нет, что ты! — запоздало спохватилась она. — Это ты меня извини, что я привередничаю… Но это не каприз, просто я так привыкла — есть все с хлебом. Я ж тебе рассказывала вчера о своем детстве. Жили мы с мамой очень скромно, да и времена были непростые. Иногда случалось так, что хлеб оставался основной нашей едой. Ну, вот я и до сих пор…

— Я все понимаю, Лара, — он снял с огня кофе, подсел к ней и накрыл ладонью ее руку. — Просто, к сожалению, поделать ничего не могу.

Его прикосновение точно обожгло. Наверное, если б вместо этого на кожу попали бы капли горячего кофе, ощущения оказались бы слабее. Лариса торопливо отдернула руку и проговорила, стараясь, чтобы вопрос прозвучал шутливо:

— И как же вышло, что такой шикарный мужчина до сих пор не женат?

— Тебе действительно интересно? — усмехнулся Саша, придвигая одну чашку ей, а вторую забирая себе.

— Нет, что ты. Это я просто так, из вежливости спросила, — хмыкнула Лара. — Надо же о чем-то говорить, коротая время до боя курантов.

— Пожалуй, до боя курантов я уложусь, — поддержал игру Саша. — Но начать придется издалека.

— Я готова слушать. — Лара подперла щеку кулаком и всем своим видом изобразила внимание.

— Ладно, только учти, что ты это сама попросила… — Он улыбнулся и начал: — Первый раз я всерьез влюбился на третьем курсе. Она была очень красивой, без преувеличения. Не то чтобы профессиональная модель, но часто снималась в рекламе или для журналов, даже, кажется, в кино пару раз приглашали. Ну и, конечно же, толпа поклонников. Сначала я в этой толпе затерялся, потом, как мне казалось, сумел привлечь к себе внимание. А потом она вдруг сообщила, что выходит замуж за другого, — хотя на тот момент мы уже встречались и я сам собирался вот-вот сделать ей предложение. Я не удержался, задал вопрос «почему он, а не я» и узнал о себе много нового. Оказывается, в отличие от ее жениха, который добился в жизни и того, и другого, и третьего, я ничего собой не представляю. Я просто избалованный сын богатого папы и останусь таким до конца своих дней.

— Ну уж… — возмущенно начала было Лариса, но Саша жестом остановил ее.

— Конечно, сейчас я бы не придал ее словам такого значения, — продолжал он. — Но мне тогда было немногим больше двадцати. И я очень сильно обиделся. Так обиделся, что дал себе слово обязательно доказать ей, что я не просто папин сыночек, что и сам чего-то могу достичь… Сейчас это смешно вспоминать, но тогда ее слова действительно помогли мне начать двигаться вперед. Я перестал тратить время на ерунду, взялся за ум, стал серьезнее относиться к учебе, хорошо окончил универ, потом получил второе образование, за границей…

Он замолк на минуту, отхлебнул кофе, и Лара решила заполнить паузу.

— Ты сделал карьеру и стал первым помощником своего шефа-олигарха? — предположила она.

— Ну… да, — как-то не слишком уверенно согласился Александр. — В общем, я чего-то достиг. Любовь к той девушке быстро прошла, но привычка двигаться вперед с напором «Харлея» осталась со мной навсегда.

— Но это не объясняет, почему ты не женился. — Лара отодвинула пустую чашку.

— Видишь ли… Долгое время я, точно так же, как и ты, слишком много работал, — пояснил Саша, откидываясь на спинку стула. — И времени на личную жизнь как-то не оставалось. То есть немного оставалось, но это все было несерьезно.

— А потом? — продолжала допытываться Лариса.

— А потом… Потом, когда я… когда я, как ты говоришь, сделал карьеру, то понял, что с каждым годом все труднее найти человека, с которым мне было бы по-настоящему комфортно. Такую девушку, с которой хотелось бы не просто провести вечер или съездить в отпуск, а вообще не расставаться, понимаешь?

— И что же? — как можно более равнодушно поинтересовалась Лара. — Неужели таких не существует?

— Наверняка существуют, — прозвучало в ответ. — Просто я еще не встречал.

«Ну, конечно… — пронеслось у нее в голове. — Все та же песня».

— А может, ты просто привередничаешь? — не удержалась от шпильки Лара. — Как все мужчины? На самом деле вы просто избаловались.

— Это с чего же? — Его удивление выглядело искренним.

— Да с того, что достойных внимания одиноких женщин гораздо больше, чем мужчин! — с возмущением выдала Лариса. — Оглянись вокруг! Все нормальные мужики годам к тридцати — тридцати пяти уже женаты. А если нет — значит, либо пьяница, либо неисправимый бабник, либо уже три семьи с детьми бросил, либо еще что похуже… А у женщин сплошь и рядом бывает, что все при ней — а она одна! Потому что у нас гораздо меньше шансов кого-то встретить. А вы сидите и выбираете: ах, у этой то не так, а у той это не то…

Лариса уже чувствовала, что ее понесло, что не стоило, наверное, всего этого говорить, тем более Саше, — но уже не могла остановиться. И тем неожиданнее прозвучали для нее слова Александра:

— Все и так и не так, Лара. На самом деле в этом вопросе и у мужчин, и у женщин шансы совершенно равны. У каждого из нас в этом мире существует лишь одна-единственная половинка. Которую либо встретишь — либо нет. Все остальные могут быть хоть сто раз хорошими и замечательными — но это не тот человек, понимаешь? Не твоя судьба.

В ответ на это Лара только фыркнула.

— Если следовать этой гипотезе, то получается, что шансов ни у кого нет вообще. Какова вероятность встретить единственного конкретного человека, когда на Земле их больше семи миллиардов?

Саша очаровательно улыбнулся в ответ:

— Но ведь существует еще судьба, правда? И она обычно ведет нас именно туда, куда нужно. Просто мы часто не хотим этого замечать. И упорно норовим свернуть с дороги.

Тут Ларисе оказалось нечего возразить. С тем, что именно судьба привела ее сюда, в Москву, на пятьдесят шестой этаж башни «Федерация», и захлопнула дверь квартиры, спорить было невозможно. Вот только Саша, похоже, настроен искать свою судьбу где-то совершенно в другом месте…

— Спасибо за завтрак и за кофе, — чтобы не выдать своего душевного смятения, Лара поднялась и торопливо стала убирать со стола. — Чем сейчас займемся? Может, посмотрим какую-нибудь рождественскую комедию? Для создания новогоднего настроения?

— Можно, — согласился Саша. — Но чуть позже. А пока у меня для тебя маленький сюрприз. Я тут случайно нашел у шефа одну интересную вещь…

— Даже боюсь предположить, что у твоего эксцентричного шефа еще может здесь обнаружиться, — Лара покосилась на стоящий посередине комнаты байк. — Может быть, гоночный болид?

— Угадала, — кивнул он. — Именно гоночный болид, в натуральную величину. Лежал в ящике письменного стола.

— Ну а серьезно?

— А если серьезно, то я же сказал, что это сюрприз! Так что иди в гостиную, садись и жди.

В гостиной оказалось темновато, но Лариса не стала зажигать свет, а только раздвинула портьеры на всех окнах и включила гирлянду на елке. Да уж, что говорить, такого Нового года у нее никогда в жизни не было… И никогда не будет — хотя она отдала бы все на свете за то, чтобы он повторился.

Чего Лариса точно не ожидала, так это того, что Саша появится в комнате с гитарой. Обычной шестиструнной гитарой, по виду даже и не очень дорогой, не красного дерева и не работы Страдивари или кто там из гитарных дел мастеров должен котироваться у богатеев.

Глядя на изумленное лицо Лары, Саша засмеялся.

— Не ожидала увидеть в этом доме гитару, да? Но даже тем, кого ты так упорно называешь олигархами, не чуждо ничто человеческое…

Присев на краешек кресла, он стал настраивать инструмент по слуху.

— А ты играешь на чем-нибудь, Лара?

Она с сожалением покачала головой.

— Увы. И не играю, и не пою. Ни голоса, ни слуха. Но очень люблю, когда поют другие.

— У меня тоже голос далеко не оперный, — признался со смущенной улыбкой Саша. — Но слух какой-то вроде бы есть… Впрочем, тебе решать.

Взяв пару аккордов, он наконец удовлетворился звучанием настроенного инструмента и тихонько запел старинный романс на стихи Алексея Константиновича Толстого:

Средь шумного бала, случайно,

В тревоге мирской суеты,

Тебя я увидел, но тайна

Твои покрывала черты…

Лара только вздохнула. Откуда он узнал, что ей нравятся романсы и что этот — один из самых любимых? «Совпадение? Или же мы с ним и впрямь на одной волне?» В ее жизни еще ни разу не случалось ничего даже похожего — чтобы мужчина, в которого она была влюблена, пел для нее…

Романс сменила известная бардовская песня, потом композиция из репертуара старой отечественной рок-группы, потом мелодия из кинофильма… Саша пел, а у Ларисы туманилось в глазах от непрошеных слез, когда пронзительные строки проникали прямо в сердце. И она уносилась то в бескрайние степные просторы, где так вольно гуляет ветер и весной цветут тюльпаны, то на берег океана, где кричат чайки и виднеются вдали паруса бригантины, то к ночному костру, горящему на лесной поляне, когда трещат дрова и сноп искр поднимается прямо в темно-синее, усыпанное звездами небо, — туда, где мечты не кажутся несбыточными и всегда верится в лучшее…

Очнулась она от тишины, в которой не хватало гитарного перебора, и взглянула на Сашу, который, подув на руку, продемонстрировал натруженные пальцы.

— Извини, но на сегодня концерт окончен, — объяснил он. — Отвык я от гитары, давно не играл.

Лариса стала благодарить его, попыталась найти слова, чтобы похвалить исполнение — но все звучало как-то неправильно, нарочито, и даже близко не передавало чувств, которые она испытывала. И Саша прервал ее, вдруг предложив:

— Лара, а давай потанцуем?

— С удовольствием, — радостно согласилась она. — Только мне надо переобуться, — на ногах у нее и сегодня были те самые злосчастные безразмерные тапки.

В спальне, сменив «лыжи» на ботильоны, Лариса покрутилась перед зеркалом, оценила синяк, уже начавший менять цвет, и пожалела о косметичке, оставшейся в сумке. «Ничего не поделаешь, — философски вздохнула она. — Какая уж есть». Причесалась, еще раз критически осмотрела себя и присоединилась к Саше. А он, не теряя времени в ожидании, просмотрел диски и выбрал компакт с лирической музыкой.

— Разрешите пригласить вас на вальс, сударыня? — шутливо поклонился он.

Боясь, что Саша услышит, как громко колотится ее сердце, Лара положила руки ему на плечи, он обнял ее за талию и повел в танце. Танцевал он не хуже, чем пел, отлично чувствовал и ритм, и свою партнершу. Сохраняя приемлемую дистанцию, Саша удерживал ее одной рукой, а Лара, улавливая каждое движение партнера, скользила с ним по комнате, плавно покачиваясь в такт звучащей из динамиков мелодии.

За окном начало темнеть. Горизонт впитывал прощальные лучи закатного солнца, и сгущавшиеся сумерки растворяли контуры мебели. Гирлянда на елке сияла разноцветными огоньками, иногда то гасла, то вспыхивала вновь, точно намекала, заговорщицки подмигивая, что знает их тайну, но никому не выдаст. Мир сузился до пятачка у окна, на котором они остановились. Саша полностью откинул портьеру и развернул Лару к стеклу.

— Посмотри, какая красота…

Он не преувеличивал — к вечеру распогодилось, и вид на заснеженный ночной город оказался нереально красив. Предновогодняя Москва светилась тысячами огней: золотистые окна, разноцветная праздничная иллюминация, цепочки фонарей, а вдоль каждой ленты дорог или эстакад с разветвлениями в несколько уровней и кольцами развязок лениво тянулись в противоположных направлениях две змеи, ярко-красная и ослепительно-светлая — фары автомобилей.

Завороженная зрелищем и поборов страх высоты, Лариса припала к окну и парила в космической невесомости… На землю ее вернуло притяжение иного рода. Обняв девушку за плечи, Саша прикасался к ее виску, щеке, шее. Она повернулась и встретилась с его губами. Обвила руками его шею и ответила на поцелуй. Он словно вел ее по тонкому льду, прислушивался, как она отзовется. И она отозвалась всем своим существом, истосковавшимся по мужской ласке, измученным так долго копившейся внутри нежностью, которую не на кого было излить…

Лара никак не ожидала, что после близости уснет. Ей казалось, что она готова бесконечно наслаждаться чудесными мгновениями, которые, возможно, никогда больше и не повторятся. И тем не менее внезапно для самой себя отключилась и проснулась, второй раз за этот день, всего за пару часов до наступления нового года. Саши рядом не оказалось, и это ее огорчило. Так хотелось сейчас его обнять… Впрочем, это можно сделать и вне спальни. Соскочив с кровати, Лариса машинально накинула халат, босиком отправилась искать любимого в недрах этой огромной квартиры и вдруг остановилась, услышав доносящиеся откуда-то голоса. Один был Сашин, теперь Лара узнала бы его из тысячи, да что там — из миллиона других! А вот второй… Второй оказался женским.

И снова, как вчера утром, Лариса, вместо того чтобы спокойно войти в комнату, спряталась за углом. Только на этот раз она не подглядывала, а скорее подслушивала. И услышала, как Саша сказал:

— Спасибо, Гуля, вы меня очень выручили. Еще раз извините, что выдернул вас перед самым праздником, но это действительно важно.

А женщина ответила:

— Да все в порядке, Александр Михайлович. Мне не трудно. Когда мне прийти убираться — завтра или второго?

— Я позвоню, — сказал Саша.

И дальше послышался звук закрывающейся двери.

В первую минуту у Ларисы отлегло от сердца. Ну, слава богу, это домработница, а не жена и не подружка… Только потом до нее начал потихоньку доходить смысл всего произошедшего, и в голове с бешеной скоростью завертелись вопросы.

Как эта женщина вообще оказалась в квартире? Саша вроде бы говорил, что у домработницы есть карточка… Но по его словам выходило, что он сам вызвал ее сюда — а как можно было это сделать без телефона и других способов связи? И потом, она назвала его Александром Михайловичем… У них что, с шефом и отчества одинаковые? Или… Или он сам и есть собственный шеф? Тогда это многое объясняет — и то, как горячо Саша выступил на защиту «Харлея», и то, как беззастенчиво хозяйничал в квартире, и многое другое… Но почему, почему он скрыл это?

Лара решительно шагнула вперед и тут же столкнулась с Сашей. И ему было достаточно только взглянуть на нее, чтобы сразу все понять.

— Ты слышала, — сказал он, и это прозвучало скорее как утверждение, чем как вопрос.

— Да, Александр Михайлович, я все слышала, — с вызовом проговорила Лариса. — И была бы вам очень благодарна, если б вы объяснили, что происходит.

— Мы снова на «вы»? — с грустной улыбкой уточнил он.

— А как мне к вам обращаться, когда я понятия не имею, кто вы такой? — возмущенно парировала Лариса.

Вид у Саши был обреченный и виноватый, как у мальчишки, которого застали врасплох за шалостью.

— Хорошо, я сейчас все тебе объясню, — со вздохом проговорил он. — Только обещай выслушать до конца и не перебивать. И еще — сядь, пожалуйста, это долгий разговор.

Она хмыкнула, но послушалась, опустилась в кресло. Очень старалась принять независимый и строгий вид, но беспокоилась, что в халате и босиком у нее не очень-то это получится…

Сам Александр садиться не стал, прошелся взад и вперед по комнате.

— Все это началось позавчера утром в ресторане… — заметно волнуясь, заговорил он. — Хотя нет, не так. Все началось этой весной на выставке в «Экспоцентре». Я увидел тебя на стенде твоей компании. Ты мне сразу понравилась, и я немного поговорил с тобой, но ты, похоже, меня даже в фокус не собрала…

Лара машинально кивнула — такое вполне могло быть. Так вот почему его лицо при первой встрече показалось ей смутно знакомым… Но на той выставке сновали целые толпы народу. Стоя на стенде своей компании и демонстрируя ее возможности, Лариса, как заведенная, с утра до вечера виделась там со множеством людей, и конечно же, просто не запомнила бы того, с кем сразу не завязался серьезный разговор.

— А вот я тебя собрал в фокус, — продолжал Саша. — В тот же вечер нашел и твои страницы в соцсетях, и твой дневник. Даже в друзья добавился, чтобы его читать. Но у тебя несколько сотен виртуальных друзей, и ты меня среди них не заметила.

На это Ларе тоже нечего было возразить. Действительно, Интернет имеет свои законы. Это в реальности человек — личность с именем, а в Сети он превращается в фантом под ником. Каждый интернет-житель стремится приобрести как можно больше подписчиков на свой Инстаграм или канал на Ютубе, но практически никогда не задумывается о том, кто же именно входит в их число. Это раньше, в далекие, описываемые в старинных романах времена, жизнь характеризовалась словами. Сейчас же — исключительно цифрами. Возрастом, весом, размером зарплаты и жилой площади, номером модели айфона и автомобиля… И числом подписчиков на твою страницу.

— Я долго наблюдал за тобой по Сети, — говорил тем временем Саша, — и ты заинтересовывала меня все больше и больше. Близился Новый год, и я решил не откладывать знакомство с тобой на следующий, тем более что повод имелся — вот эта квартира. Я и выписал тебя из Питера. Конечно, можно было обратиться в какую-нибудь московскую фирму, но меня интересовала не столько охранная система, сколько ты…

— Но почему ты… Зачем вы выдавали себя за какого-то помощника?

Она была возмущена до глубины души. Все теперь представало в новом свете. Он надул ее, притворившись другим человеком… Интересно, и в чем еще он солгал?

— А это вышло как-то само собой. — В глазах Александра вспыхнули веселые искорки. — И благодаря тебе, между прочим. Там, в ресторане, ты почему-то приняла меня за какого-то моего мифического тезку-помощника, которого у меня отродясь не существовало.

— Это все Злата, новая секретарша моего шефа… — пробормотала Лариса. — Она все перепутала…

— Вот я и решил немного подыграть тебе, — на лицо Саши снова вернулась улыбка. — Предположил, что разговаривать с помощником тебе будет проще, чем с… как ты там меня называла? — олигархом.

— Но ты поставил меня этим в неловкое положение!

— Почему? — искренне удивился он. — По-моему, как раз напротив. Знай ты изначально, что оказалась взаперти с хозяином квартиры, а не с его служащим, ты бы чувствовала себя куда более неловко. А так ты все это время общалась со мной как с человеком, а не как со счетом в банке. Я действительно очень хотел познакомиться с тобой. И сама судьба оказалась на моей стороне — когда случайно захлопнулась входная дверь. Так уж мне не хотелось, чтобы ты уходила…

— Все равно это некрасиво! — Лариса резко повернулась, но, заметив, что от этого движения халат внизу распахнулся, поспешила оправить махровые полы на коленях. — Все это время вы мне врали! Говорили, что у вас нет связи — а сами вот только что как-то вызвали домработницу…

— Да, каюсь, тут я действительно тебя обманул, — признался Саша. — На самом деле связь с охраной здания тут, конечно, существует — мало ли что может случиться. И пожарная сигнализация работает, и Интернет есть, и телефон у меня не один. По нему я и вызвал Гулю, чтобы отправить ее за хлебом для тебя. Хотел, чтобы на праздничном столе было все, как тебе нравится. И надеялся, что домработница успеет уйти, пока ты спишь.

— В общем, одно сплошное вранье… — со вздохом произнесла Лариса.

— Нет, Лара, нет! — Он присел перед ней на корточки и взял ее за руку. — Кроме этих пустяков, не было никакого вранья. Все, что я рассказывал о себе или, — он усмехнулся, — о «своем шефе» — чистая правда. Начиная с этого пресловутого «Харлея», который ты почему-то так возненавидела. Но знаешь, если он действительно настолько сильно тебя раздражает, я готов от него избавиться. Только скажи.

Могла ли Лариса продолжать после этого злиться на него? Наверное, немного нашлось бы на свете женщин, которые решили бы расстаться с любимым мужчиной только потому, что он по социальному положению оказался выше, чем она думала.

— И что, если я так скажу, ты действительно его выбросишь? — Она улыбнулась свозь набежавшие на глаза слезы счастья.

— Да, — серьезно ответил он. — Но только именно ради твоего спокойствия, а не ради того, чтобы освободить место для детской кроватки. Детскую кроватку мы, как я уже говорил, поставим не тут, а в загородном доме.

Тут Лариса уже не смогла удержать слез. Но впервые за долгое время она плакала не от душевной боли, не от горя или от одиночества, а от счастья.

И снова Саша обнял ее и долго утешал со всей нежностью, о которой Лара еще вчера могла только мечтать. А когда оба очнулись, вдруг выяснилось, что до полуночи осталось меньше четверти часа.

— Мы чуть не пропустили с тобой Новый год! — ахнула Лариса.

— Тогда я бегу открывать шампанское, — подскочил Саша и, даже не подумав как следует одеться, поспешил к винному холодильнику, а Лара принялась торопливо собирать на стол.

— И знаешь, Ларка, я должен еще кое в чем тебе признаться… — произнес Саша, сдирая фольгу с бутылки — на этот раз уж точно коллекционной.

Ее сердце ухнуло вниз. Сейчас он скажет, что все-таки женат. Или что-нибудь еще похуже. Хотя что уж тут может быть хуже?

— Ну, говори, не томи! — Она так и замерла с ножом в одной руке и куском свежего хлеба в другой.

— Видишь ли, с этой дверью… — у Саши опять был смущенный вид. — В общем, ты права. После того как дверь захлопнулась, я, набирая код, действительно перепутал цифры. Нарочно.

— Ну ты даешь… — только и смогла сказать Лариса. — Зачем же ты это сделал?

— Как зачем? Чтобы побыть с тобой. — В его ловких руках пробка выскочила почти беззвучно, и золотистое шампанское, весело пенясь, полилось в бокалы. — Конечно, если бы я понял, что тебе неприятно мое общество, сразу же нашел бы способ открыть дверь. Но когда ты сказала о корпоративе и о том, что у тебя назревает служебный роман… Честно скажу — я приревновал. И дал себе слово доказать тебе, что я лучше, чем тот, на встречу с кем ты так рвешься.

— Что ж, у тебя получилось, — засмеялась Лара. — Ой, слышишь? Уже президент говорит…

Они едва успели подскочить к телевизору, как были, полуодетые, растрепанные, с запотевшими бокалами шампанского в руках, как начали бить куранты. Раз, два, три… Лариса и Саша глядели друг на друга и счастливо улыбались. Шесть, семь, восемь… Одиннадцать, двенадцать… Ура!

— С Новым годом!

— С Новым годом!

Одновременно со звоном бокалов где-то за окнами грянул салют. Наверное, отсюда, с высоты пятьдесят шестого этажа, это красивое зрелище. Но Саше и Ларисе сейчас было не до любования салютом — они целовались.

— По-моему, год начался неплохо, как ты считаешь? — спросил Саша, когда они наконец оторвались друг от друга.

Лара на это рассмеялась разом нервно и счастливо. Она никогда не думала, что ее жизнь может выкинуть такой поворот. Впрочем, а о чем она думала? Мы все строим планы на жизнь, но разве судьба станет им следовать? Еще три дня назад, всего-то три дня назад, Лариса думала, что все пойдет крахом, если она не окажется вечером на корпоративе. А теперь жизнь умело доказала ей, что все с точностью да наоборот.

— Год начался отлично, — с улыбкой ответила она.

— Получается, не зря я, пытаясь открыть дверь, набрал единицы вместо нулей?

— Ты набрал код счастья, — тихо проговорила Лариса.

— Что? Какой еще код?

— Долго рассказывать…

— Ничего, время у нас есть, — заверил Саша. — Впереди вся жизнь.

В этот счастливый миг Лара почему-то вспомнила о своих подругах, об Алене и Даше. Что у них происходит? Как проходит их Новый год? Надо им позвонить, теперь же в ее распоряжении есть телефон… А после праздников обязательно встретиться и рассказать им про то, какое значение цифры теперь имеют в ее жизни. Трудно поверить, но Дашкино пожелание сбылось. Вот бы так было у всех трех подруг!..