Глава 7
Ливень закончился через полчаса. Причём резко, словно перекрыли вентиль в небесах. Но легче мне не стало. Ветер по-прежнему дул с моря, заставляя дрожать и без того продрогшее тело. А найти сухое место не получалось. Мысль сбежать на Землю, в тёплую квартиру профессора, я отмёл. Негоже бросать своих людей, а самому нежится в тепле.
Хотя, похоже, моим подданным ливень пошёл только на пользу. Оба горели огнём от вмешательства нагваля, и такое охлаждение им только облегчило участь. В отличие от меня. Ну что ж. Надо хоть как-то устроиться. Я вытряхнул остатки вещей из огромного саквояжа, стащенного из квартиры профессора, и забился в него, свернувшись калачиком. Порой быть маленьким все же удобно.
В таком положении я достаточно быстро согрелся и забылся тяжёлым сном, убаюканный воем ветра, что лишь слегка проникал под полузакрытую крышку и теплом, что скопилось в маленькой конуре.
Разбудили меня стенания профессора. Тот уже бодрячком бегал по пляжу и причитал. Вся его библиотека превратилась если не в кашу, то выглядела распухшими устрицами. Да уж. Печально. А главное виноват я. И дефицит. Полиэтиленовых пакетов в союзе было мало. Все больше пользовались авоськами и тряпичными сумками. А так бы большая часть добра уцелела.
Пришлось утешать профа и обещать все восстановить. Купим ему ещё книги. Я со всей честностью пообещал ему отгрохать целую научную библиотеку. Ну, Князь я или кто? Хотя пока скорее все же «или кто».
Дальше у нас начались обычные бытовые заботы. Развесить вещи, разжечь костёр чудом уцелевшей бензиновой зажигалкой Шума. Провести ревизию потерь и уцелевших продуктов. Приготовить еды и себе и Шуму.
Не скажу что проф сильно изменился внешне за прошедшую ночь. Я пока толком не привык к его внешности, так что заметить изменения не смог. Но сам профессор, во-первых, скакал как горный баран и хоть ещё по привычке покряхтывал и порой хватался то за поясницу, то за колени, но сам же и отмечал, что уже не помнит когда чувствовал себя так хорошо. И ел за троих, сам удивляясь своему аппетиту. А вот после плотного завтрака овсяной кашей с песком, похрустывающим на зубах, его начало клонить в сон. Эх! Хорош работничек! Ну да ладно.
Еле уговорил его принять различных витаминов перед тем, как лечь спать. Проф проглотил пару таблеток и отрубился.
А что делать мне? Зонд показал, что второго профессора нет дома, да и что-то перехотелось его тащить, пока первый не придёт в себя.
Оглядел лагерь, точнее кучу вещей, в большинстве попорченных погодой. Решил все же заняться лагерем. Первым делом на полной скорости запустил зонд в сторону от города. Поближе к глубинке. Там всегда хватало заброшенных домиков. Молодёжь рвалась в город, а старики доживали свой век в деревне. И тех, кто поумнее, обратно в деревню не затянешь даже арканом. Особенно, если посёлки маленькие без колхозов и других крупных предприятий. Хотя, конечно, таких в Союзе было не много. Всегда были какие-либо лесхозы и прочие народные хозяйства.
Пропетляв вдоль грунтовок, вылетел на заброшенный сруб среди леса. То ли домик егеря, то ли ещё что-то. Но покосившаяся дверь едва держалась на одной петле. Крыша из волнистого шифера частично просела. Внутри образовалось небольшое болотце. Маленькие стёклышки в окнах почти не давали света. Ну что же, глянем, что тут у нас.
Едва вышел из портала в нос ударил запах сырости и хвои. По избушке гуляли сквозняки, но они не в силах были высушить прогнивший дощатый пол. Мрак. И тлен.
И все же наш народ запаслив, как бурундуки. Все вещи, конечно, знатно попорчены, но я стал обладателем керосиновой лампы, пары штыковых и одной совковой лопаты. Лом и пила «дружба». Засаленная клеёнчатая скатерть. Пара топоров и колун. И под конец канистра, в которой ещё что-то плескалось на дне. На чердаке нашлось два десятка прутов арматуры. Слегка поржавевших, но ещё годных в дело.
Было ещё много чего, вроде пары старых автомобильных аккумуляторов, тисков и почему-то тут оказалась наковальня внушительных габаритов. Но все это я не мог утащить, да и пока особо не нуждался.
Все, что мне показалось полезным, стащил в центр комнаты, после чего открыл портал чуть в стороне от лагеря. И стал забрасывать все добро на свою новую родину. Вот только аккумуляторы мне не давали покоя. Нет, эти я тянуть не собирался. Но у меня есть две пустующих квартиры с возможностью подключения к сети. А я как человек с памятью будущего, уже просто не желал отказываться от того, что даёт электричество. Свет, музыка, телевизоры.
Стоп! Тормози, княжья твоя душа! Это в твоё время планшет можно перепутать с телевизором. А в этом новом старом мире телевизор домой заносят два-три мужика. А видеомагнитофоны редкость большая, чем останки динозавров.
Хотя идеи есть интересные. Но вот воровать меня совсем не прельщало. Вот не лежала душа к этому. Да в Союзе каждый прихватывал все, что мог на своём предприятии, а потом устраивал бартер с такими же. Хотя нет. Далеко не каждый, но все равно многие. Это была словно мания того или уже теперь этого времени. Журналы отчётности, хозяйственное мыло, силикатный клей, масло, хлеб, дрожжи. Все что могли, тянули к себе домой и после обменивали то, чего не надо, на то, что хотели. И это низы. Верха особенно из восточных стран тащили золото.
Смутно помню крупное дело о коррупции в СССР, которое рассекретили уже в двухтысячных. Когда в огороде чиновников востока выкапывали бидоны забитые ювелирными украшениями. Тогда меня это поразило. Со своего возраста я помнил Союз великой державой с честным народом. Но девяностые вскрыли всю эту гниль.
Потому мне сейчас проще рыться на свалках и брать то, что брошено как мусор, чем отбирать у людей их вещи. И дело тут не в совести. А просто в том, что мне эту планету дали не просто так, и не за красивые глаза. Аналитики высшей цивилизации решили, что мы вымираем, потому как не по тем законам живём. И если делать выводы, то у нас сейчас законы пишут те, кто на них собственно плевать хотел. Они пишут их для низов, чтобы верхам жилось хорошо.
И чем я буду лучше, если пойду той же дорогой? Нет, решать вопрос с обеспечением Астреи материальными благами придётся. Как и экспроприировать имущество с Земли. Но брать мы будем силой. И жестоко. Справедливость это не религия, не христианство, что требует подставить вторую щеку. Это каждому по заслугам. И тут я буду требовать от подчинённых заслужить все, до последней тряпки.
А донорами для нас станут те, кто забыл законы морали. Бандитские группировки, наркокартели, и работорговцы. Как ни странно, но спустя десять лет всплывала информация о том, как людей держат в рабстве, как девчонок сажают на иглу и продают в бордели востока, как едва ли не с барабанным маршем провозят наркоту через границу. Как подкупают чиновников всех стран и мастей. Как… да много чего. И много тех, кого стоит забрать сюда. В новый мир, с новыми законами, где есть абсолютный гарант.
В нашей истории любой монарх должен был делить власть. Заменить одну династию на другую дело техники и ресурсов. А народу вообще фиолетово, кто сверху и как его зовут. Там главное, чем это грозит конкретно каждому. Торговцу, солдату, пахарю. На проблемы остальных им если и не наплевать, то все же достаточно ровно.
Мне же власть делить не придётся. Без меня эта колония очень быстро скатится к средневековью и любой мой конкурент просто не сможет предложить больше чем я. Нет, конечно, будут попытки свернуть народные массы с моего пути. Будут люди что умнее и хитрее меня. Они захотят взять бразды правления в свои руки, а меня сделать марионеткой. Но это будет позже. Когда народонаселение планеты будет исчисляться тысячами, а то и десятками тысяч.
А сейчас мне нужно построить примитивный лагерь для двух с половиной человек. Ну не спать же снова в чемодане. Пришлось ещё дважды летать на Землю, обыскивая заброшенные дома и забирая самое полезное и транспортабельное для моих сил. А это сильно ограничивало выбор.
К счастью в этот раз проф проснулся уже спустя два часа. Сначала он сидел, не понимая, что происходит.
– Выспались, товарищ? – С ехидцей спросил я.
– А? – Профессор уставился на меня своими линзами в роговой оправе. – Что?
Он снял очки, затем снова их надел и снова снял.
– Поразительно! – Выдохнул он. – Зрение восстановилось.
– Ярослав Сергеевич, вы бы не хотели поучаствовать в жизни нашего маленького, но гордого племени? – Я кивнул на нелепую конструкцию, которая должна была стать каркасом палатки. Руки у меня росли откуда надо, не зря я несколько лет работал на стройке, но вот сил, увы, не хватало.
– Да-да, конечно! – Спохватился профессор. – Простите. Я слегка выбит из колеи. Все так необычно. Аж дух захватывает.
С профессором дело пошло быстрее. С помощью арматуры, проводов и верёвок собрали покатую крышу между пары ровно стоящих пальм. Проф вооружился косой и точилом и за полчаса освободил часть джунглей от растительности. Правда, работал больше топором, чем косой. Но получилось совсем неплохо. Каркас застелили тряпьём, а сверху накидали широких пальмовых листьев. Проф как-то хитро их укладывал, на манер черепицы. На пол кинули ковры из квартиры профа. Из скошенной растительности соорудили лежаки. Не Бог весть какой уют, но уже что-то.
Он все порывался сходить в джунгли и поискать аналоги бамбука и тростника для строительства хижин, но я не пустил. Возможно, тут и нет крупных хищников, возможно, их отпугивает нагваль или дым от костра. А что там, в джунглях, не известно. Не будем рисковать без подготовки и хорошо вооружённой команды охотников.
Кирпичи я тоже предусмотрительно натаскал с земли и тут же соорудили пару очагов, накрыв их решёткой с обычной газовой плиты. Над очагом соорудили навес, из все той же арматуры и куска шифера.
После перетащили Шума в новый дом. Тот не выходил из полубессознательного состояния и все так же горел, словно в лихорадке, но покидать этот бренный мир не спешил. И с регулярной кормёжкой и витаминным комплексом даже выглядеть стал лучше. Проф постоянно подкармливал его то холодным бульоном, то разведённой с водой и перетёртой крупой.
Но все равно рабочих рук не хватало. Пока сбегали за водой, насобирали дров, приготовили поесть, уже и вечер.
– Так, профессор. Сейчас у вас будет ответственное задание. Будем спасать детей.
– Что?
– Приготовьтесь к настоящей шпионской работе. – Я кивнул на его самый представительный парадный костюм. – А пока слушайте легенду…
Действовать мы начали только на следующий вечер. Я ночью проник в больницу и перебрал десятки карточек. Выбрал пару самых запущенных случаев и с самого утра наведался в квартиры. Аккуратно не оставляя следов порылся в шкафах собирая информацию. После чего несколько часов заставлял профа заучивать ответы на возможные вопросы. А сам слетал в местное отделение КГБ. Честно говоря, было немного страшно. Эти парни меня пугали. Потому пролетев по паре десятков кабинетов и найдя печать на столе, быстренько нащёлкал на двух десятках листов этих штампов и смылся. Как говорится, от греха подальше.
Проф от руки заполнил листы текстом договоры «о неразглашении государственной тайны» с расстрельной статьёй. Ему уже однажды приходилось такой заполнять и это врезалось в память от и до.
Вечером следующего дня сухонький, но очень бодрый старичок, звонил в квартиру Дорофеевых. Их дочка Алёна уже была на грани. А в квартире царил траур. Мать рыдала не переставая. Отец бухал. Но жена уже на это не обращала внимания. Хоронить детей это страшно. Особенно если они ещё живы, но ты понимаешь, что они мертвы.
Я наблюдал за профессором через зонд. И уже не боялся его отпускать. Мы с ним долго беседовали на эту тему и, думаю, я нашёл верного сторонника. Он и сам прекрасно понимал, что я со своими возможностями достану его где угодно. К тому же я снова приукрасил свои возможности, добавив к ним ещё и маркер, который прицепил на его тушку. Этим одновременно и успокоил профессора. Ведь в любом случае, я его смогу вытащить из самых укреплённых застенков.
Да и просто, променять вторую молодость и безмерное поле исследования целой планеты с возможностью спасать жизни людей и оставить след в истории, на застенки и лаборатории КГБ в качестве подопытной крысы, сможет только фанатичный коммунист-идиот. А проф таким не был.
Дверь открыла Алла Викторовна. Учительница алгебры и геометрии в средней школе. Полезный юнит в моем новом государстве. Ее муж, Сергей Тимофеевич, сидел на кухне и пил горькую. Атмосфера безнадёги в этой квартире могла соперничать с любым голливудским триллером.
Разговор профессора с этой семьёй я слышать не мог, но вполне представлял, потому как сам выступал оппонентом профессора в диалогах. Тут главное чтобы сам проф не испугался. Но на то он и проф. Вести дискуссии он умел.
Первой на его слова отреагировала мать заблестевшими глазами. Слезы надежды. Отец Алёнки тоже буквально на глазах трезвел. Пошёл в ванную и окунул голову в ведро с холодной водой.
Договор о неразглашении они подписали сразу. Даже не читая. Печать КГБ действовала отрезвляюще. Возможно, я и шлёпнул на листы печать какого-нибудь завхоза, но они не особо разбирались во всех тонкостях. Этого хватило. Как и документа профа, о том, что он, собственно, профессор-микробиолог, а не типичный пенсионер.
Дальше шла обработка. По легенде, профессора ввели в новую исследовательскую медицинскую программу. Очень секретную. Лекарство от рака и почти всех других болезней. Вы же представляете, какую ценность это имеет для всего советского народа и как хотят этим лекарством завладеть буржуи-капиталисты? Вот. Потому если вы хоть слово оброните о том, что я вам скажу, вас расстреляют прямо в квартире. А дочка умрёт. Одна.
Все это, конечно, шито белыми нитками, но у этих людей и выбора то особого не было. Современная медицина не могла им помочь. А тут явился ангел. Да пусть даже демон. Любой родитель душу продаст в такой ситуации.
Проф выдал инструкции. Забрать ребёнка под любым благовидным предлогом и явится в точку сбора через три дня. Всем родственникам, которые могут кинуться в органы, желая найти пропавших родичей, отписаться и предупредить, что уехали на семь лет. Куда угодно. Но никаких упоминаний о секретном НИИ и прочем. С работы не увольняться напрямую. Тоже послать письмо, что в связи с семейными обстоятельствами вынуждены покинуть место прописки в авральном режиме.
Сам же проф нагнетал атмосферу. Чтобы не отвечать на неудобные вопросы все скидывалось на секретность и дозированность информации. Сам проф должен собрать команду подопечных пациентов и уже после этого их доставят по нужным координатам. Я специально выбирал семью с машиной. И в инструкциях было сказано, что никто не знает ни часовой пояс, ни условия проживания в НИИ. Но то что Алёна выживет проф давал девяностопроцентную гарантию. Все подтверждено клиническими испытаниями. Но раскрывать все он не в праве да и сам не особо знает все тонкости.
Если и отец пытался спорить и задавать вопросы, то мать едва ли не рвалась уже прямо сейчас ехать в больницу. Ее эмоции я мог читать, даже не слыша слов. Надежда. Все. Эти люди мои.
Сергеич долго молчал, сидя у костра. Отыграл он свою партию прекрасно. Я забрал его сразу же, как только он вышел из дома и свернул за угол.
– Знаете, Ваша Светлость, это страшно. Видеть такое. Сам сына потерял. Жаль, что вы не пришли раньше.
В его голосе послышалась тоска и боль.
– Это не от меня зависело. – Ответил я. – Да и всех не спасти.
– Понимаю! – Вздохнул проф. А мне действительно стало жаль что я не попал на Землю раньше. Столько народу погибло. А ведь я мог бы предотвратить даже саму аварию на ЧАЭС. Один звонок с угрозой теракта. Даже с моим голосом. Повышенная боеготовность стратегического предприятия гарантирована. И тысячи жизней спасены.
Следующие три дня до часа «икс» прошли словно ураган. Помолодевший проф стал похож на сорокалетнего мужика. Энергия его так и распирала. Ел он, правда, за троих, но и с провизией вопрос решился очень быстро. Сергеич оказался заядлым рыбаком, а я как раз напоролся на рыб артель. В будке у охраны этого заповедника нашлись отобранные у браконьеров сети, спиннинги и прочий рыбацкий хлам. Все это я перетащил на Астрею и проф тут же кинулся чинить снасти.
Астрея была богата на фауну. Крабы, рыба, черепахи. Все это очень походило на земную живность. Отличалось лишь в деталях. Конечно и у нас хватало ядовитой рыбы и прочего, но проф испытал все на себе и остался жив. Потому сейчас на очаге постоянно булькали кипящие кастрюли с различными супами. Крабовый, черепаший, рыбная уха.
Быт тоже стал куда лучше. Мы обнесли обе квартиры. И профа, и Шума. Вытащили все, что смогли. Собрали три полноценных палатки со стенами из тряпья, травы и листьев. Частые, но короткие ливни нас уже не пугали. Проф соорудил водосток с крыш, что сливал воду в ведра и выварки, потому и с водой проблем особых не было. По крайней мере, бегать за ней пришлось куда реже.
Я даже отпустил профа в сберкассу, где он снял свои сбережения и мы основательно закупились нужными нам вещами. Полиэтиленовая плёнка, керосин для уже десятка ламп, черенки для инструмента, одежду для меня. Автомобильный аккумулятор и пара ламп питаемых от него. И много чего ещё по мелочам. Вроде туалетной бумаги.
Я снова наведался в больницу. В этот раз, правда, в совсем другую. Тут совесть меня не жрала. Медицина для советского народа была бесплатной, потому я на вполне законных основаниях изымал нужные мне лекарства. По списку от профессора. Физраствор, витамины и ещё куча различных препаратов. А вот стырить для него микроскоп я отказался. Это уже не то.
На второй день я поймал в домашних условиях второго кандидата. Чёрного. Этот профессор биологических наук был низеньким и круглым коротышкой. А ещё у него была жена. Этакая валькирия с поварёшкой. Эта чета любила поесть.
Посовещавшись с Сергеевичем, решили и их брать в оборот. Проф был шапочно знаком с ними. Не особые друзья, но вполне хорошие знакомые. С детьми им не повезло. Старший погиб в Афгане, а младшая дочь вышла замуж и уехала куда-то в Сибирь, где развелась с мужем и спустя год вышла замуж за представителя делегации дипломатов из страны восходящего солнца и свалила в Японию. Потому решили действовать вместе, и по тому же плану, что я применил к самому профу.
Вывалились мы из портала прямо посреди кухни у этой парочки. Шок и трепет. А мы с профом хвалим запахи голубцов. Сюрреалистичность во всей красе. Проф чуть не получил половником по лбу от Евгении Анатольевны. У неё сработали рефлексы. Но реакция Сергеича обострилась, потому он успел увернутся, ещё и галантно поклонился при этом. Черт! В профе погибает актёр. Реально весело вышло.
Я же поверг всех в шок и трепет, потребовав уважения к монаршей персоне, а также тарелку голубцов. Где собственно прославленное русское гостеприимство?
Первые полчаса разговор не клеился. Но это можно понять. Вываливаются посреди кухни бодрый старичок, очень похожий на знакомого коллегу по цеху, но уж больно помолодевший и пацанёнок лет четырёх, почти пяти, который то словесные кружева плетёт, то матом ругается.
А матом я ругался часто. И дело не в бескультурщине. Просто взрослые не могли адекватно меня воспринимать в этом теле. А вот когда я заворачивал интересную экспрессивную конструкцию, слегка проникались.
Весь вечер мы с ними проговорили на волнительные темы переезда на другую планету. Я снова предупредил, что атака половником может закончиться плохо и для примера разрезал табурет напополам. Мне брожения в лагере не нужны. Сразу же предупредил, что я злобный тиран и все кто против, рискуют оказаться на месте табурета.
Евгении Анатольевне пришлось это повторять дважды и с помощью нелицеприятной лексики. У неё при виде меня включился режим наседки. Со всеми этими «ути-пути». Пришлось резать по живому.
Женщина ещё долго глотала воздух, услышав мои конструкции которым бы позавидовал матёрый прапорщик. Но все прошло достаточно хорошо. Услышав про другую планету и молодость почти за даром, они встрепенулись. Валькирия тут же потребовала от мужа исполнить супружеский долг и пожелала родить трёх наследников. Ох уж эти женщины!
В итоге наше население возросло практически вдвое. И дела закипели с новой силой. Кухню на себя взяла Евгения Анатольевна, а вот профессура превратилась в добытчиков. Хотя они больше спорили и едва не дрались между собой. Каждая новая рыбёшка у них вызывала экстаз, плавно переходящий в научную бойню, в которой мат перемешивался с латынью. Точнее возможно мата там и не было, но с моей стороны это выглядело именно так.
Все это безобразие предотвращала валькирия-кухарка. Черт! Да ее уже сейчас можно ставить первым генералом Астреи. Под ее чутким руководством два старика быстро перетащили из квартир все, что мы не смогли утащить ранее. Быт становился все качественнее. Обедали уже за столом на табуретах и даже мыли руки перед едой. В этом Анатольевна была непреклонна. Переубедить ее не мог даже пример Шума у которого отрастали руки-ноги. Но порой с женщинами лучше не спорить, даже если ты Великий Князь.
После ещё парочки конфликтов на почве «ути-пути» и прочих синдромов, Евгения Анатольевна прочно уяснила, что я тут главный. И что самое забавное, она уже гоняла профессуру, если они, по ее мнению, не достаточно вежливо обходились с «Его Светлостью». Как так вышло, я не совсем понимал. Похоже, романтика средневековья ей была не чужда. Все эти принцессы, баронессы, графини.
Хм… интересно, что будет, если я дарую ей титул графини и майорат размером с Австралию? Да не-е-е… ну его нафиг. Тут же профессура поднимет научно-крестьянские бунты. Я, конечно, тиран, но не настолько же!
