Глава 11
За следующую неделю мы во многом продвинулись. Деньги от наркоторговцев очень в этом помогли. Брайтон-Бич просто кишел нашими людьми, которые очень быстро перенимали методы работы местных. Потому мы поступили куда проще. А точнее мы сняли складской бокс на окраине. Что-то вроде нашего гаража. Условий для жизни там никаких, но даже тут кое-кто умудрялся жить. Но в наши дела они не лезли и, похоже, сами прятались от нас. И их можно было понять. Компания у нас не столько подозрительная, сколько странная. А все странное опасно, если это касается людей, которые не слишком дружны с властями.
Держал эти склады какой-то жирный итальянец, но у него нашлись русские помощники. Документы он не требовал, лишь бы платили вовремя. Автомобиль брать не стали. Пока не сделаем документы достаточно достоверные для того, чтобы нас не спалил первый же патрульный. Они тут не особо чисты на руку, но все же это след.
Первым делом я закупился парой бензиновых генераторов на несколько киловатт. Этого маловато чтобы решить наши проблемы но для начала совсем не плохо. Телевизор и видеомагнитофон помогут удержать детей от постоянных побегов в джунгли или море. Женщины уже с ног сбились, а пара ребят едва не утонула. После чего родители применили жесткие меры ко всем. Впрочем поможет это не надолго. Занятия для детей восстановили, однако полноценным обучением это назвать трудно.
Затем, помимо мелочей нужных рыбакам, поварам и учителям, пришла очередь инструмента. Пара бензопил, гвозди, молотки, топоры, дрели, ножовки, провода, лампочки и еще куча всего нужного, вроде скотча. Все это помогло мужикам в стройке. В этот раз они к делу основательно, а я помог, как мог. В американских промзонах вокруг крупных городов хватает заброшенных зданий. Вот там мы разгулялись на полную катушку. Стекла, цепи, торосы, балки и куча строительного мусора. Все это летело на Астрею и тут же шло в ход. Стекла в оконных рамах и двери прямо вместе с коробками.
В этот раз к постройке хижин подошли основательно. Сейчас было готово всего пять хижин в той или иной степени готовности. Не могу сказать, что они однотипны, потому как применялись достаточно разношерстные материалы, но и было в них нечто объединяющее.
Все домики мы подняли на метр над землей. Вертикальные стойки делали из пальмового леса, которого в округе хватало. Не все пальмы были идеально ровными, но, учитывая сколько леса было вокруг, с материалом проблем не возникало. Сами стены по американскому опыту покрывали доской внахлест. Доски же брали на свалках строительного мусора. Не первой свежести материалы, но свою задачу они выполняли.
Дальше настилали полы из разнокалиберной доски. Односкатную крышу на деревянном каркасе укрывали брезентом, которого хватало в заброшенных зданиях. Порой срывали его с тентовых грузовиков на свалках автомобилей. Дожди шли тут часто и вода стекала в емкости, зачастую обычные бензобаки. Использовали их как душевые кабинки. Чуть в стороне копали ямы для туалетов деревенского типа, куда и стекала вода из душевых кабин.
Все хижины строились одинаково. Дом размерами двенадцать на пять метров разбит на две комнаты со входами с улицы. Окна лишь на одной стороне у дверей на высоком крыльце. Сейчас такой дом занимали две семьи, но позже появится ограда и это станет уютным двориком на одну семью.
Уже появилась первая улица между двумя рядами таких хижин. В дальнейшем там проложим нормальную дорогу, а сейчас просто выкосили весь мелкий подлесок и неудобно растущие деревья. В итоге получался достаточно милый поселок в тени пальм и других тропических деревьев.
И всем этим мы были обязаны Деду и его семье, которых я забрал пять дней назад. Деда я опасался, потому встречать его отправился и с Топтуном, и с Шумом. Шум к тому времени уже достаточно уверено ковылял, обувшись в два сапога. Нога и рука до конца не отросли, но уже близки к этому. Правда нервная система нагвалю давалась с трудом и чувствительность отросших конечностей оставляла желать лучшего.
В комитете встречи со мной остался Шум и Сергеич, которого мы прозвали Трой. Так было проще общаться. Всё-таки Внешняя группа была больше боевой и скорость реакции на внештатные ситуации должна быть соответствующей.
Топтун с РПК спрятался чуть в стороне в густых кустах и контролировал ситуацию. Не знаю, что Трой рассказал Деду, но тот к переезду подошел основательно. Возможно, сказался его жизненный опыт, бросавший его из огня да в полымя. Я слегка опешил, когда к точке встречи подъехала колонна из пяти машин. Две волги, буханка и два ЗиЛа. И все они забиты под завязку, включая баулы на крышах. А в кузовах ЗиЛов хрюкало, кукарекало и мычало. Атас!
Старик притащил все свое семейство, попутно прихватив пару таких же дряхлых дружков. Но при этом всю эту братию он держал в железном кулаке. Что меня сначала сильно напрягло. Мне совсем не нужны оппозиции, пусть и предложить поселенцам им особо нечего. Нервы они могут попортить.
Но Дед это понял сразу и потому со мной общался подчеркнуто корректно, без всякой фамильярности. Он быстро вник в суть происходящего и, не роняя моего реноме, внес десяток предложений по обустройству нового поселка после чего так же аккуратно набился в прорабы. И после этого все наладилось. Мне осталось только принимать заказы на материалы и не отвлекаться на бытовые мелочи.
И все же мне это все меньше нравилось, хотя я не мог не признать вклада, который сделала семья Деда в развитие колонии буквально за пару дней. Люди у него были трудолюбивые и задавали темп и пример остальным.
– Ваша Светлость, можно вас на пару слов? – Отозвал меня Дед на третий день после своего прибытия.
– Говорите, Юрий Петрович. – Кивнул я, отойдя в сторону от ведущейся стройки.
Как более менее опытный строитель и Князь, я имел право контролировать этот аспект жизни общества, тем более проект поселка был мой.
– Вижу, что вас я слегка нервирую. – Прямо в лоб заявил Дед.
– Не совсем. – Покачал головой я. – Вы все делаете правильно и придраться мне не к чему. Но я переживаю за будущее. Мне нужно монолитное государство с четкой вертикалью власти без всех этих подковёрных интриг и заговоров.
– Могу уверить вас, что все так и будет.
Я скептично приподнял бровь.
– Присядьте, Ваша Светлость, – старик указал ладонью на сложенные бревна, – моя история требует времени. К тому же присутствие контролеров резко повышает производительность труда.
И в правду, мужики завидев нас, рьяно принялись выкорчевывать пни и ровнять землю вгрызаясь в нее лопатами, кирками и ломами. Обе волги семейства Кириченко так же работали тут. К их фаркопу цепями приматывали самые неподатливые пни от вековых деревьев. Конечно тут бы не помешал бульдозер, но пока все делалось в ручную.
А я в это время размышлял, не желает ли Дед еще больше усилить свое влияние на людей, обозначив свою близость с Князем. И похоже это не укрылось от пытливых глаз старика.
– Думаете, я играю на публику? – Усмехнулся он. – Что ж, вы правы. Признаю. Так и есть. Но я вам не враг.
– Не убедили. – Снова покачал головой я. – Пока. Но слово я вам дам.
Старик склонил голову в благодарном поклоне, а я просто замолчал, давая ему возможность первого хода.
– Я уже стар. – Он понял все правильно. – И видел многое. Но начну с самого начала.
До революции наша семья жила очень зажиточно. Мы не были дворянами. Мы были теми, кого потом прозвали куркулями или кулаками. Точнее сказать, такими были мои дед и отец. Я же родился в сибирском лесу без крыши над головой. Раскулачив наш род и забрав все в пользу неимущих и страждущих, нас сослали в Сибирь, выдав минимум инструментов. Но когда мне было примерно как вам сейчас, у нас снова появилось крепкое хозяйство. Мой дед и пятеро его сыновей своим потом и кровью подняли его буквально посреди леса. Пахали от зари до заката. И нас ребятишек к этому приучали. А было нас почти два десятка.
А еще мы приняли в семью нескольких таких же ссыльных старичков, оказавшихся интеллигентами, коих очень не любила Советская власть. Потому и грамоте нас было кому обучать и прочим наукам. Интеллигенты оказались отнюдь не бесполезными людьми и чувствуя себя нашими должниками во всем старались помочь. И у них это получалось. Родители прониклись их образованностью и тем как они все это применяли на пользу в сельском деле.
Однако проверяющему от властей это не понравилось. Пока доблестные бойцы с угнетением крестьянства и пролетариата бились насмерть с буржуями и прочими угнетателями на голодный желудок, мы, видите ли, жировали. У нас снова отобрали все и на этом месте отгрохали целый колхоз, нагнав туда этих самых борцов за свободу и все им отдав.
А мы снова оказались в глуши с парой топоров и мешком семян. Живите как хотите. Куркули. То, что мы ничего не воровали и никого не угнетали, ничего не значило. Советский человек не имеет права жить лучше соседа. А если посмел, то подлый пьянчужка мог пожаловаться на твое богатство, созданное на его пьяном горбу. То, что он за тарелку борща и стопку самогона пару раз нарубал кое-как дров в суде комсомола вызвало целую бурю негодования. А иначе он просто сдох бы с голоду, если бы не мы.
И снова все по кругу. Правда в этот раз нас попытались расселить порознь но не вышло. Мой род держался друг за друга крепко. Мы все ушли куда подальше в лес и нашли друг друга. Уже повзрослевшие дети не были обузой, а стали помощниками. Сказалось воспитание и грамота переданная нам всеми презираемыми интеллигентами.
И нас бы снова раскулачили. Как раз нашли наш поселок. Ведь без торга и взаимодействия с другими людьми сильно не проживешь. Да и мы подрастать начали. Нужны были уже жены и мужья нашему роду. А поселок мы отгрохали знатный.
Потому мой отец отправил меня и многих из братьев и племянников в город на обучение и для того, чтобы мы стали еще умнее и сильнее. Там я и познакомился с Черным и Третьяком. Веселые были дни.
Но тут грянула война и все изменилось. Женщин оставили, а всех кто годился под ружье, отправили на фронт. И я оказался там же, а моих однокашников забрали в тыл. Как благонадежных. Я же под эту статью никак не подходил. Потому ушел в первую волну.
Как я выжил в этой мясорубке, не знаю сам. Возможно Бог сберег. В отличие от всех остальных коммунистов и своих друзей я верил и молился.
Но после войны мало что изменилось. Я вернулся в родные пенаты и обнаружил там очередной колхоз, а мою семью гнобили трусливые твари, что под различными предлогами, а зачастую просто по родственным связям, заняли там руководящие должности, сбежав из блокадных городов заранее. Те, кто был поближе к верхушке, всегда заранее знали, какой город будут сдавать наши войска и потому бежали первыми и дальше остальных. А вот связи выталкивали их вверх. Работать им не нужно было. Только быть преданным псом коммунизма и время от времени объявлять охоту на ведьм.
Я тогда сильно взъярился и попал в лагеря, благодаря очередной чистке. И никто уже не смотрел на мои регалии и военное прошлое. Вышел я только после смерти Сталина, попав под амнистию. За мной то и числилось только пара свернутых носов и сломанных конечностей.
После чего женился во второй раз, потому как успел овдоветь. Нашел сына и дочку от первого брака и завел еще троих от второго. И вот теперь я здесь.
К чему это я? Да к тому, что я все это время видел темную сторону коммунизма и ту кровь и подлость, на которой он был построен. Я видел всех тех, кто не верил в его жизнеспособность и за это поплатился.
А еще я слушаю. Слушаю тех, кто пришел сюда до меня. Все наши мечты родом из детства и я все чаще вспоминаю то, как жил. Свое детство и юность. Как мы, скрипя зубами, строили свое будущее. Свой поселок. А потом приходили идейные уроды и его забирали. И если вы не отступите от того, что говорите. От того, что говорят о вас. У вас не будет более честного и ярого сторонника, чем я.
Пусть я не получил за свою жизнь то, о чем мечтал. Но я желаю этого для своих детей и внуков. Я уже слишком стар, чтобы стремится к власти. И через многое прошел, чтобы меня это стремление могло увлечь. Сейчас у меня лишь одна мечта. Не знаю, сколько лет мне подарят ваши волшебные нагвали, но как медик, пусть и для животных, я не надеюсь больше чем на два десятка.
Так вот. Я все услышал от остальных. И я хочу лишь одного – лечь в гроб на родовом кладбище. На том участке земли, что останется за моей семьей. И я все сделаю, чтобы мои дети или внуки одними из первых получили золотое гражданство.
Это моя цель! А не подсидеть вас на вашем же троне.
Старик говорил проникновенно и уверенно. Не скажу, что он развеял все мои опасения и тут же завоевал доверие, но тронул за душу это точно.
– Я вас услышал, Юрий Петрович. – Вполне серьезно сказал я. – И могу гарантировать своим словом, что если вы не подведете меня, ваши потомки получат право майората. Где-то далеко отсюда. Как начинали ваши предки. Но корона не бросит их на произвол судьбы, а наоборот поможет во всех начинаниях. И возможно вокруг них вырастет целый город. Но это если вы не обманете моих ожиданий.
– Можно одну… Точнее две просьбы. – Улыбнулся Дед.
Черт, а он мне нравится. Нет в нем ни торговца готового продать всех и вся за то, что желает, но и нет лебезящего перед сильным слизняка.
- Я слушаю! – Уже открыто улыбнулся я.
– Хочу умереть на севере. Где воют вьюги и есть заснеженный таежный лес. Я в таком родился, под кедром. – Старик мечтательно зажмурился. – И на горе у озера. Чтобы тишина и природа.
– Я найду такое место. И подарю его вашему роду. Именно Роду. – Выделил я последнее слово. – Если он докажет, что достоин этого. И будет поддерживать меня, как вы обещаете.
Я не могу распыляться просто так. Портал имеет ограничения и я должен думать о большинстве, а не об отдельных гражданах. Это если они не доказали, что стоят таких трат и усилий.
– Мы оправдаем ваше доверие. – Старик в очередной раз склонил голову. – Но прошу еще кое-что.
Я засмеялся. Не от наглости этого человека. Просто тон его уже был знаком. Этот человек действительно прошел очень сильную школу жизни и манипулировал мной как хотел. Будь он врагом уже бы смог создать кучу проблем. Однако он выбрал другой путь. Он не стремился меня пинать и подобно котенку макать в мое же дерьмо. Он подходил к этому куда тоньше. Стараясь сделать так, чтобы я подумал что навязанная им мысль именно моя.
Но, несмотря на весь его жизненный опыт, его подводило то, что я выглядел ребенком. И пусть я ни разу не слышал от него пренебрежительного «молодой человек» и прочих синонимов этому, он все же не совсем критично воспринимал меня. Как и все вокруг. Именно для этого мне сейчас необходимы Шум и Топтун с оружием. Они точно внушают уважение.
– Я человек верующий. И эту веру пронес в сердце через все, что пришлось пройти. Я хочу построить часовню или маленький храм Господа нашего. Поймите блажь старика. Не судите строго.
Вот тут я напрягся основательно. Нет, сама религия меня не напрягала. Сколько бы лет нам не отмерила судьба, все хотели верить в то, что за гранью нас что-то ждет кроме забытья. А вот то, во что ее превратили люди, меня раздражало. И в какой-то мере я понимал, почему Советские власти так затоптали церковь.
– Храм без служителя пуст. – Пожал плечами я. – У вас есть тот, кто сможет его наполнить жизнью?
– Да. Ярослав. Мой внук. Он нигде не учился этому, но очень набожный. Хотя в моей семье это у всех.
– Хорошо. Но есть одно условие. В будущем церковь превратят в бизнес. И мне это не нравится. Потому все ляжет на плечи прихожан и верующих, но все должно быть скромно. Никаких золотых куполов и серебряных кадил. Своими силами строите, своими силами украшаете и сами же пишите иконостас. В свободное от основной работы время. Нормального священника я вам найду, но это будет не должность с зарплатой из десятины. Церковь будет открыта для всех и бесплатна во всем. Крещение, венчание, отпевание. Все только на добровольных началах.
– Всецело согласен. – Обрадовался старик.
– И еще. – Я кивнул на Каменный клинок. – Храм поставите вон на той скале, что на острие Клинка. И тропу прорубите в скалах. Будет тяжело. Но вера требует испытаний. Вы согласны?
Старик ухмыльнулся причем довольно, а не разочаровано.
– Я принимаю вызов. И докажу вам что истинная вера способна творить чудеса.
– Творите. Но в свободное от основной работы время.
Старик откланялся и пошел то ли руководить строительной бригадой, то ли порадовать своих родичей. В целом мне эта семья нравилась. Держались друг за друга они прочно и если у них были конфликты, то сор из избы они не выносили. И работы не боялись. Как впрочем и остальные.
Народ быстро понял, что с логистикой у нас некоторые проблемы и нужно как можно больше брать от окружающей природы. Потому женщины уже начали разбивать огороды из местных растений, благо джунгли были богаты на различные плоды и живность. Как и море.
Наша профессура быстро организовала каталог съестного. А Трой под шумок успел обзавестись маленькой исследовательской лабораторией. Пока Валькирия торговалась, он сумел за свои рубли выторговать простейший микроскоп и кое-какие медицинские инструменты. Рубли в Америке не котировались, но среди русской диаспоры хватало ностальгирующих коллекционеров.
А благодаря запасливости Деда у нас даже появилась животина. Яйца и молоко разнообразили рацион, потому как морепродукты уже всех достали, а местные фрукты и овощи пока были малодоступны. Собирательством много людей не прокормишь, особенно если джунгли еще толком не исследованы, а урожаю с огородиков требуется время.
Больше всего народу не хватало мучного и редкие простейшие блинчики уходили на ура. А я все не мог придумать, как наладить регулярные поставки и не попасть в поле зрения спецслужб. И сейчас нас чуть больше сотни. Что же будет позже? Там будут нужны вагонные нормы поставок того, что пока сами не можем произвести. А пока мы не в состоянии ничего произвести.
Я все больше задумывался над тем, что же мы можем предложить такого ценного для обмена с Землей, пусть и на контрабандной основе. Но похоже нам еще долго придется трусить различные криминальные структуры. Других вариантов я не видел.
Золото алмазы и другие полезные ископаемые тут естественно были но добыть их пока не представлялось возможным. Хотя мелькнула мысль создать поселок для умирающих и стареющих миллионеров за большие деньги. Но тут было очень много нюансов и подводных камней так что идею нужно было серьезно обдумывать и отрабатывать целой командой.
Сейчас наша внешняя группа значительно разрослась. Встали на ноги Шмель и Ветер. Оба бойца долгое время пролежали в коме. У одного половина кишечника была из пластика и сильная контузия сопровождавшаяся дикой мигренью, у второго перебит позвоночник. Потому я их толком не успел узнать, но Шум и Топтун постоянно беседовали с этими ребятами, едва они очнулись и гарантировали их лояльность.
У Шмеля была семья, правда жена его бросила и вышла замуж за другого. Видеть ее он не желал, хотя тосковал по двум дочерям. Ветер жил с семьей, и жену и сына мы забрали вместе с ним. Сейчас они воссоединились и потому были вполне счастливы.
А вот сейчас, я случайно нашел новую цель. Которая меня взбесила.
– Стройся! – Во всю свою детскую глотку рыкнул я, влетев в общую палатку своей маленькой армии.
Ребята вскинулись мгновенно и непонимающе уставились на меня. Я же взял в руки прутик и быстро набросал на песке расположение подпольного борделя, в котором выходец с Кавказа торговал нашими девушками. Их до упора обкалывали наркотой и отправляли под жирных боровов или слащавых хлыщей, что могли делать с ними все что желали. На моих глазах пятеро терзали девушку славянской наружности так, что даже моя психика привыкшая к тяжёлому порно дрогнула. Это был БДСМ в крайнем проявлении. Мне хватило пяти минут что бы бешенство накрыло с головой.
Плевать!
- Что происходит? – Попытался осадить меня Шум.
– Заткнись, боец! – Вызверился я и опытный военный опешил от такого напора. Стушевался. – Берете оружие и идете за мной. Пять минут на сборы десять на проработку тактики. И дайте мне ПМ. Я видел, он есть в нашем арсенале. Этих ублюдков казнить я буду сам!
– Макс… – начал было Шум но тут же заглох, натолкнувшись на бешеный взгляд.
– Здесь! – Я воткнул прутик в точку обозначающую кабинет главного. – Сидит тварь! Эту тварь вы мне принесете живой! Остальные должны сдохнуть. Все у кого есть член! Вам ясно?!
Как бы я не злился, терять своих бойцов я не желал, потому на песке быстро набросал очень подробный план подвала. Десяток комнат в средневековом антураже с всякими стойками для закрепления жертв, цепи, ремни и факелы. В конце большая комната с матрацами на полу. На них в отключке лежали три девушки. Рассмотреть исколотые руки можно даже через зонд. Чуть дальше комната с больничным оборудованием и пять коек, три из которых заняты. Похоже, здесь любят очень жесткие игры и если девушку убьют, то просто заплатят больше обычного. Есть и общий зал-бар с диванчиками и сценой для стриптиза. В самом тупике у черного входа кабинет хозяина этой богадельни. В ней сидит сам хозяин и два его телохранителя.
Пять из десяти комнат заняты клиентами в масках чумного доктора или обычных карнавальных. В одной из них целых пять человек и три девушки, две из которых висят на крестах в бессознательном состоянии.
Все это я подробно начертил на песке, с расстановкой людей и описанием того, кто чем занят. Мужики заскрипели зубами. И не только бойцы. От моего визга всполошился весь поселок и пусть остальные подходить к нам не решались все слышали. А для обычного советского обывателя такие развлечения не просто немыслимы. Это за гранью понимания.
Я открыл портал в один из глухих коридоров этого подвала.
– Вперед! – Захрипел я детским голоском полным ненависти. – Убейте их! Всех! И заберите наших девчонок!
Живых врагов там не будет. Это я видел по глазам парней. Справедливость не религия где подставляют вторую щеку. Справедливость приходит и дает каждому то, что они заслужили. Я прихожу и убиваю тех, кто посмел сделать моих людей рабами. Я сам казню их.
ПМ сухо щелкнул затвором. Я иду!
