«Все дальше и дальше забирался Керр… Потрескавшиеся черные скалы и черная мертвая равнина. Из-за горизонта, разгоняя мрак, показалось бледно-розовое солнце… Его большие передние лапы вздрагивали аж до самых кончиков острых, как бритва, когтей. Приподнялась и взъерошилась шерсть на загривке. Керр покрутил большой кошачьей головой, и его уши лихорадочно задрожали. Он вслушивался в каждое дуновение ветра, в каждый посторонний звук. Ничто не указывало на присутствие живых существ, служивших ему единственным пропитанием на этой опустошенной планете. Он присел на задние лапы — огромный кошачий силуэт на фоне туманного красноватого горизонта, как будто акварель, изображающая черного тигра в мире странных теней».

Несколькими предложениями Альфред ван Вогт создает инопланетный мир, инопланетное чудовище и давящее чувство опасности. Повесть «Черный разрушитель» (The Black Destroyer) была напечатана в журнале Astounding Science Fiction в июле 1939 г. и впоследствии переработана в роман « Путешествие космической гончей» (The Voyage of the Space Beagle), в котором звучит мотив дарвиновского плавания на корабле «Бигль».

Инопланетяне в литературе нужны не просто для антуража. Обычно они позволяют автору выразить основную мысль. Эта мысль может быть банальной («разумно/глупо [лишнее вычеркнуть] бояться неведомого») или неочевидной («не ждите, что незнакомцы разделяют наши убеждения и традиции»). Может иметь политический оттенок (жестокость к пришельцам оборачивается критикой человеческой склонности к колониализму или расизму) или оттенок социальный (нормальное поведение «грязных чужаков высвечивает наше ханжество — например, для инопланетян в романе Брайана Олдисса «Градгродд» (The Dark Light Years является нормой валяться в собственных экскрементах, поскольку это жизненно необходимая смазка для их кожи). Главной идеей Ван Вогта было холистическое мышление в противоположность узколобой избирательности. Воплощением этой идеи стал придуманный им некзиализм — «всенаукология», объединяющая различные сферы познания и ускоряющая овладение ими. Единственного в экипаже корабля некзиалиста, мастерски владеющего этой новой наукой, постоянно третируют коллеги, узкие специалисты, которым его всеобъемлющая сфера знания кажется неконкретной и мозаичной. Но в конечном счете именно некзиализм помогает справиться с кошачьеобразным чудовищем.

Повесть Ван Вогта строго соответствует одной из главных тематических категорий научно-фантастической литературы о пришельцах. Это тема первого контакта. В этих историях внезапно встречаются люди и инопланетяне, пребывающие в блаженном неведении о существовании друг друга. Лейтмотивом становится то как они справляются с неожиданностью. Элемент юмора обеспечивают необычные обстоятельства контакта, изобретательно «сконструированные» инопланетяне и столкновение этих двух сюжетных элементов.

Другая популярная категория — инопланетное вторжение, военизированная форма первого контакта. Чаще всего они знают о нашем существовании, а мы о них не подозреваем, пока над Вашингтоном, Берлином или Токио не зависает 10-километровый космический корабль, флагман гигантского флота вторжения. Прародителем этого жанра является Герберт Уэллс со своей «Войной миров» (The War of the Worlds), действие которой начинается с приземления цилиндрических марсианских кораблей под Лондоном. Облик марсиан ужасен: «Большая сероватая круглая туша, величиной, пожалуй, с медведя… она залоснилась, точно мокрый ремень… Под глазами находился рот, края которого двигались и дрожали, выпуская слюну». Марсиане пускают в ход механические боевые треножники и смертоносные тепловые лучи. Толпа беженцев устремляется из столицы к побережью. Оказывается, марсиане — всего лишь бестелесные мозги с 16 щупальцами, питающиеся свежей кровью. В конце концов землян спасает грубый просчет самих захватчиков: у них нет иммунитета к земным бактериям.

Иногда захватчиками оказываемся мы. Классическим примером этого жанра является «Звездный десант» (Starship Troopers) Роберта Хайнлайна, где войска землян обрушиваются с небес и истребляют инопланетные расы (уничижительно именуемые «худышками» и «жуками») с крайней жестокостью, полным отсутствием сострадания и очевидным удовольствием. Книга, ставшая для Хайнлайна средством пропаганды своих крайне правых взглядов, оттолкнула и продолжает отталкивать многих читателей. Отметим, впрочем, что ирония — штука тонкая, и не вполне понятно, воспевает ли Хайнлайн безудержный милитаризм или обнажает его неистребимую сущность. Его инопланетяне — карикатурные картонные фигурки — возможно, потому, что мы видим их исключительно в прицел десантников, которые их истребляют.

Порой вторгающиеся пришельцы оказываются добрыми, как в хрестоматийном примере — романе Артура Кларка «Конец детства» (Childhood's End). Сверхправители, корабли которых неслышно скользят над крупнейшими городами Земли, принуждают человечество к миру, даже не показываясь ему на глаза. Они объявляются, только когда в нашем мире наступает Золотой век, и оказываются черными рогатыми существами с кожистыми крыльями и шипастыми хвостами — воплощение представлений о дьяволе. Землянам они категорически заявляют: «Звезды не для человека». Мы слишком неблагонадежны, чтобы присоединиться к Сверхразуму, коллективному сознанию галактических рас. Сверхправители выводят новый вид этически безупречного человека и покидают гибнущую Землю, забрав с собой «новых» детей.

«Сложносочиненные» масштабные космические истории разворачиваются во Вселенной, кишащей разумными формами жизни, которые успели создать — зачастую хрупкий — политический строй, куда вторгается человек и по незнанию все рушит. В цикле «Сага о Возвышении» (Uplift Universe) Дэвида Брина («Прыжок в Солнце» (Sundiver), «Звездный прилив» (Startide Rising), «Война за Возвышение» (The Uplift War)плюс вторая трилогия) человечество неожиданно узнает, что еще миллиард лет назад старые расы поделили Пять Галактик, где теперь царит разветвленная, непоколебимая вертикаль власти — фактически же «очередность клева», поскольку одна из древних рас, жесткие и фанатичные Губру, являются пернатыми. Единственная возможность для новых рас вступить в галактический клуб — это получить Возвышение от действующих членов, патронов, путем генетической модификации и других форм технологического вмешательства. За это возвышаемая раса должна служить своему патрону 100 000 лет.

В четвертой категории сюжетов все проще: инопланетяне — чудовища. Их роль состоит в том, чтобы напугать читателя и продемонстрировать несгибаемый дух человечества перед лицом ужасной напасти — чаще же попросту бездумно развлечь его сценами кровавых столкновений. Инопланетяне могут совмещать несколько ролей. Так, Керр нужен отчасти для «монструозности», но главным образом как повод показать превосходство некзиализма.

Инопланетяне в научной фантастике служат, прежде всего, задаче выстроить захватывающее повествование, при некоторых реверансах в адрес научной достоверности. Так и должно быть. Шекспир точно так же обходился с историческим реализмом, и ни его репутация, ни пьесы не пострадали. Некоторые авторы научно-фантастической литературы (НФЛ) создают «невидимую книгу» — тщательно проработанный и согласующийся с данными науки мир, который не описывается читателю во всех подробностях, а служит лишь фоном повествования. Хэл Клемен (Гарри Клемент Стаббс) особенно славился скрупулезной проработкой инопланетных миров и социумов. Другие авторы следуют за сюжетом, достраивая мир по мере необходимости и нередко попадая впросак.

Структура повествования требует, чтобы люди и инопланетяне взаимодействовали, создавая сюжет. Простой путь состоит в том, чтобы придумать существ, живущих или, по крайней мере, способных выжить в землеподобных мирах. Встречаются и более изобретательные решения. В цикле Джеймса Уайта «Космический госпиталь» (Sector General) действие происходит в главном госпитале 12-го сектора Галактики, включающего сотни уровней с самыми разными условиями — от экстремально жарких до ледяных, с любой силой тяжести и составом атмосферы. Все виды обозначаются кодом из четырех букв, например: люди — DBDG, дышащие хлором илленсане — PVSJ. Доктор Приликла, классификатор SRTT, является эмпатом, способным воспринимать чувства пациента.

Большинство инопланетян НФЛ укладываются в немногочисленные основные категории. Широко распространены разумные гуманоиды, зачастую отличающиеся от нас весьма тривиальными признаками, например зеленой или голубой кожей, огромными глазами, необычным ростом, чрезмерной агрессией или боязливостью. Сирианцы в юмористической «Осе» (Wasp) Эрика Фрэнка Рассела совсем как мы, только с пурпурными лицами, заостренными ушами и кривыми ногами. Это сходство необходимо для сюжета, поскольку позволяет землянину Джеймсу Маури при минимальной маскировке проникнуть в Сирианскую империю и разрушить ее изнутри. Почти столь же часто встречаются существа вроде Керра, созданные по образу земных животных, но с несколькими причудливыми добавлениями: инопланетяне, похожие на кошек, птиц, ящериц, насекомых. Кзины из цикла Ларри Нивена «Мир-Кольцо» (Ring-world) и других «Историй Известного Космоса» (Known Space) похожи на тигров, а их инстинктивная реакция в сложных ситуациях — «реви и бросайся». Они развиваются на протяжении цикла, и очень увлекательно наблюдать, как они стараются совладать со своей природной агрессией.

Следующими по степени странности являются инопланетяне, существенно отличающиеся от земных обитателей, но живущие на планетах. Эталоном является «Экспедиция "Тяготение"» (Mission of Gravity) Хола Клемента. Его планета Месклин представляет собой гигантскую линзу, с огромной скоростью вращающуюся вокруг оси, вследствие чего сила тяжести на ее полюсах в 700 раз превышает земную. На экваторе люди могут несколько часов выдерживать здешнюю гравитацию, поскольку она «всего» в три раза больше земной. Благодаря этому возможен прямой контакт землян и инопланетян. Разумные месклиниты похожи на многоножек, они стелются по поверхности, чтобы лучше переносить огромную силу тяжести. Земляне в рамках галактического научного проекта отправляют экспедицию с целью отремонтировать зонд, разбившийся возле Южного полюса. Описывая приключения экспедиции, Клемент рассматривает проявление физических законов в условиях высокой гравитации, а сюжетный поворот под конец показывает, что местные жители намного умнее, чем считали земляне!

Нередко инопланетные монстры рождаются из земной мифологии — неисчерпаемого источника экзистенциального ужаса, легко завладевающего нашими эмоциями. Многие древние культуры представляли богов в виде невероятного смешения частей разных существ, например, в образе человека с шакальей головой или крылатого льва с человеческим лицом. Ранние писатели-фантасты нередко прибегали к аналогичному визуальному конструктору. Скажем, Керр — наполовину кошка, наполовину осьминог. Фантастические фильмы грешат этим до сих пор. В плане сюжетных решений Голливуд лет на 50 отстает от литературной вселенной (см. главу 15).

Мастера строгой научной фантастики, предполагающей соблюдение научных реалий, за исключением существования машины времени, гиперпространственного двигателя и других инноваций, которые развивают сюжет, уделяют огромное внимание естественным наукам, но часто забывают о биологии. Тому есть веская причина. Можно выдумать существо и снабдить его огромным разнообразием внешних признаков — шестью ногами, пятью глазами, чешуей, перьями, не допустив грубого нарушения ни одного биологического принципа. Если же вы захотите придумать новый химический элемент, то без научной степени в квантовой механике просто не будете знать, как он себя ведет. Однако эта гибкость коварна. Биология тоже налагает свои ограничения, и самое заметное — эволюция, попросту выпавшая из многих книг. Вряд ли ван Вогт задавался вопросом, каким образом его монстр эволюционировал до способности высасывать жизненную силу — «ид» других существ. Его целью было увлекательное чтиво, а не научная достоверность. Фрэнк Герберт так и не дал удовлетворительного объяснения существованию гигантских песчаных червей из «Дюны», хотя главным героем книги является имперский планетолог. Уэллс исходил из предположения, что марсиане должны быть уязвимы для земных бактериальных инфекций, не обратив внимания на глубокую эволюционную взаимосвязь паразита и организма-хозяина, и не задался вопросом, не могла ли человеческая кровь стать противоядием для пришельцев из иного мира.

Однако реалистичное изображение биологических закономерностей встречается все чаще. Основой «Наследия Хеорота» (Legacy of Heorot) Ларри Нивена, Стива Барнса и Джерри Пурнела послужила тема экологии. Люди колонизируют четвертую планету Тау Кита — Авалон. Они строят базу на Камелоте, маленьком острове, чтобы исследовать здешнюю экосистему и убедиться, что она благоприятна. Но труп теленка с тщательно обглоданными костями сообщает колонистам о существовании хищника, напоминающего комодского варана, но с толстым шипастым хвостом. Чудовище невероятно быстро передвигается и убивает одного из колонистов. Люди называют его Гренделем, как монстра из «Беовульфа». Грен дел и накапливают в теле кислородосодержащее химическое соединение, позволяющее им двигаться непостижимо быстро. Сначала люди считают их безмозглыми тварями, но в продолжении цикла «Дети Беовульфа» (Beowulf's Children) второе поколение колонистов, родившееся на Авалоне, начинает лучше их понимать, и монстры становятся благожелательней. Сквозной темой книги является необходимость рассматривать живые существа в контексте их экосистемы. Разрушение сложной сети взаимосвязей между видами чревато непредвиденными последствиями.

То же самое может происходить на личностном уровне, как показал Филип Хосе Фармер в дискуссионном коротком рассказе «Любовники» (The Lovers), опубликованном в Startling Stories в 1952 г. На планете Озаген, где живут гуманоиды с бледно-зеленой кожей, человек Хэл Ярроу встречает Жанет Растиньяк, внешне неотличимую от земной женщины. Пренебрегая запретом господствующей религии, он вступает с ней в длительные и страстные отношения. Она настаивает на соблюдении мер предосторожности, но он тайком нарушает ее просьбу, и Жанет беременеет. Лишь тогда, слишком поздно, он узнает, что она не человек, а инопланетный миметик-паразит. Ее вид размножается следующим образом: личинки растут в теле матери, поедая его изнутри. Отчаяние Ярроу дает толчок бунту против церкви и восстанию на Озагене, но ни то ни другое не приносит облегчения. Способность к мимикрии потребовалась, чтобы пара могла иметь потомство, но Фармер уделяет определенное внимание и биологическим законам.

Секс в научной фантастике казался многим читателям недопустимым в 1952 г., но к 1979 г. размышления о половом поведении инопланетян стали интересовать многих. Действие трилогии Джона Варли «Титан», «Фея», «Демон» (Titan, Wizard, Demon) происходит внутри гигантского объекта в форме колеса на орбите Сатурна, где обитает бесчисленное множество странных существ. Среди них титаниды — вроде кентавров, но с тем дополнением, что и передняя человечья часть, и задняя конская имеют функциональные гениталии. Это позволило автору составить каталог возможных поз, далеко превосходящий «Камасутру», особенно по части групповых затей с разными комбинациями мужчин, женщин, самцов и самок.

Когда автор отпускает воображение на свободу, инопланетяне получаются откровенно фантастическими. В романе Вернора Винджа «Пламя над бездной» (A fire upon the deep) мы встречаемся с разумными псовыми с длинными изящными шеями и крысиными головами. Они живут небольшими стаями, нередко выступающими как единое целое. Каждый член стаи имеет тимпан, эластичную мембрану, как на барабане, с помощью которой может напрямую преобразовывать свои мысли в звуковые волны для общения со всей стаей. Виндж побуждает читателей подключить собственную фантазию, описывая явно сверхчеловеческую способность и объясняя ее с точки зрения классической физики. Кроме того, он напоминает нам, что инопланетяне по очевидным причинам могут иметь способности, очень отличные от наших.

Аутсайдеры (или Внешние) Ларри Нивена обитают в ледяном космическом вакууме. Их тела содержат жидкий гелий, энергию они вырабатывают по принципу термопары, расположившись одним концом тела в свете солнца, другим — в тени. Считается, что они возникли в маленьком и крайне холодном мире, что подтверждается тем, что они арендуют у земного правительства Нереиду, спутник Нептуна. Это галактические информаторы и торгаши, специалисты по сверхсветовым межзвездным транспортным системам. Деловой этики они не знают и продадут что угодно кому угодно, если цена устроит.

В рассказе Артура Кларка «Из солнечного чрева» (Out of the Sun) Солнце выбрасывает огромный фонтан газа (сегодня его назвали бы коронарным массовым выбросом), сравнимый со «взрывом миллиона водородных бомб». Главная идея рассказа в том, что люди-наблюдатели постепенно понимают: в недрах этой гигантской массы газа находится нечто непостижимым образом живое.

Роберт Форвард в «Яйце дракона» (Dragon's egg) сумел перещеголять Клемента описанием представителей инозвездной цивилизации, обитающих на поверхности нейтронных звезд. Такие звезды, состоящие практически только из нейтронов, образуются при коллапсе крупной звезды под воздействием собственной гравитации, не имеющей, однако, достаточной массы для превращения в черную дыру. В итоге получается объект около 10 км в диаметре, в два раза превышающий массу Солнца. Экзотические инозвездцы Форварда дают ему повод описать физику нейтронных звезд, хотя и не всегда убедительно. Например, по сюжету чилам приходится проживать свою жизнь невероятно быстро, примерно в миллион раз быстрее, чем людям. Почему? Потому что нейтронная звезда обращается вокруг своей оси пять раз в секунду, так что «день» чилы где-то в полмиллиона раз короче земного. Форвард не объясняет, как столь сжатая временная шкала согласуется с релятивистскими эффектами чудовищного гравитационного поля звезды, которое должно очень сильно замедлять время на ее поверхности. Автор, однако, упоминает, что в его выдуманном мире этот вопрос «остается предметом споров специалистов в силу чрезвычайных отличий психологии чил от человеческой». Благодаря сжатому времени способности чилы превосходят способности наблюдателей-людей. Ученики быстро обходят учителей. Обнаружив пять черных дыр внутри Солнца, чила милосердно уничтожает их, прежде чем они уничтожат наше светило, пользуясь недоступной человеческому пониманию технологией.

Цикл «Ксили» (Xeelee) Стивена Бакстера рассматривает еще более таинственные области современной физики. Ксили очень вольно обращаются с черными дырами и горизонтами событий, благодаря чему могут управлять временем, создавая замкнутые временные кривые. Это их оружие в масштабной космической войне против фотиновых птиц, состоящих из темной материи и живущих глубоко в недрах звезд. Люди, вначале не подозревающие об обоих противниках, узнают о существовании Ксили по высокотехнологичным артефактам, которые те иногда выбрасывают. Когда люди становятся второй самой развитой расой во Вселенной, ксенофобия, ставящая превыше всего выживание человека любой ценой, побуждает их объявить Ксили войну, охватывающую огромные массивы пространства и времени. Люди перестраивают себя, обретая способность жить в других областях многомерной Вселенной — карманных вселенных, намеренно отсоединенных от всех остальных и, следовательно, неуязвимых для вторжения с помощью временных кривых.

«Как это не похоже на домашнюю жизнь нашей милой царицы», — восклицает одна из прислужниц владычицы Египта в пьесе Шекспира «Антоний и Клеопатра». Проработанные в малейших деталях фантазии Бакстера выходят далеко за рамки возможного с точки зрения науки, но воспринимаются как целительное лекарство от ограниченной приземленности некоторых астробиологов, убежденных, будто любая разумная жизнь должна в точности повторять нашу. Короткий рассказ Кларка служит той же цели. Его «инопланетянин», извергнутый из недр Солнца, питался электрической энергией, но, по сути, «важна только схема, какое используется вещество, не имеет значения».

Размывание границ между живым и неживым открыло новые сферы «нетвердой» фантастики. Грегори Бенфорд в «Великой небесной реке» (Great Sky River) и продолжениях рисует мрачное будущее человечества, ведущего смертельную битву с мехами — безжалостными инопланетянами, разумными, но не живыми. Цель механической культуры — истребить органическую жизнь во всей Вселенной. Остатки человечества сохранились в одном из миров, Сноуглейде, пережив изменение климата, спровоцированное мехами с помощью облаков пыли, доставленных на орбиту планеты. Теперь семейство Бишопов должно постоянно перемещаться, убегая от жестоких машин. Сюжет открывает возможности не только для захватывающего действия, но и для исследования глубоких проблем машинного интеллекта. Одному из главных действующих лиц даже приходится испытать, что значит иметь механический «сенсориум» — искусственный разум.

По мере того как раскрывается глубинный замысел автора, герой цикла может стать совсем другим человеком. Эндрю Виггин из «Игры Эндера» (Ender's Game) Орсона Скотта Карда, убежденный, что играет в сложную компьютерную игру, отразил нападение насекомообразных пришельцев — жукеров — и разрушил их родной мир, уничтожив всех. Узнав правду, он понимает, что совершил «ксеноцид». В романе-продолжении «Говорящий от имени мертвых» (Speaker for the Dead) он узнает, что истребление было не полным, и находит кокон королевы жукеров. Во искупление своего греха он становится странствующим Голосом, говорящим с живыми от имени умерших. Кокон он тайно возит с собой — казалось бы, предавая человечество, — и подыскивает подходящий мир, где царица (объяснившая трагическое непонимание двух рас) могла бы возродить Улей. Цикл, начавшийся как типовой «космический шутер», поднялся на высокий эмоциональный и этический уровень.

Внешне научно-фантастические истории об инопланетных существах и цивилизациях кажутся не более чем футуристическими вестернами, где на смену Кольту и луку со стрелами пришли бластеры и прочие новшества. Однако, как показывают вышеописанные книги, главная задача инопланетян в талантливой НФЛ — помочь автору по-новому взглянуть на нас самих и понять, что делает нас людьми. Инопланетяне создают проблемы, которые людям приходится преодолевать, и позволяют, словно в зеркале, увидеть наши заблуждения и фобии. Наша реакция на существование инопланетян и обращение с ними многое говорят о нас, людях.

Мы встречаемся с Иными постоянно. Это мы сами — то, чего мы о себе не знаем.