Глава 63
Они собрались в гостиной Гаррисона Грейнджера, президента филиала страховой компании «Трансглобал». Из окна открывался вид на огромный каньон – авеню Америк. Полдюжины кварталов шли на север и заканчивались темным прямоугольником Центрального парка. Ровно в час двери кабинета распахнулись и появился сам Грейнджер, цветущий, веселый человек с узкой лысой головой и изуродованными, как у боксера, ушами.
– Ну, все пришли? – И огляделся по сторонам.
Смитбек тоже огляделся. Во рту у него пересохло, а сам он покрылся испариной. И зачем он согласился на это сумасшествие? То, что еще утром казалось ему сказочной эскападой, сенсацией, выпадающей раз в жизни, теперь, при свете дня, выглядело безумием. Смитбек согласился принять участие в серьезном преступлении, не говоря уже о том, что нарушил журналистскую этику.
Грейнджер улыбнулся.
– Сэм, скажите несколько вступительных слов.
Сэмюэль Бек, начальник охраны, выступил вперед и кивнул. Несмотря на волнение, Смитбек не смог не отметить, что ноги у охранника маленькие и ступает он точно балерина.
– Мистер Джордж Каплан, – заговорил начальник охраны. – Старший эксперт Американского геммологического института.
Каплан, аккуратный мужчина в черном костюме, с подстриженной остроконечной бородкой и в очках без оправы, выглядел элегантным человеком из прошлого столетия. Он отвесил короткий энергичный поклон.
– Фредерик Уотсон Коллопи, директор Нью-Йоркского музея естественной истории.
Коллопи пожал руки всем присутствующим. Ему, похоже, меньше других нравилась вся эта ситуация.
– Уильям Смитбек из «Нью-Йорк таймс».
Смитбек последовал примеру Коллопи. Рука его при этом была как мокрая тряпка.
– Гаррисон Грейнджер, президент филиала страховой компании «Трансглобал».
Прозвучала еще одна серия тихих приветствий.
– Рэнд Маркони, руководитель группы компании «Трансглобал».
«О господи! – подумал Смитбек. – Ну зачем здесь столько народу?»
– Фостер Лорд, секретарь компании «Трансглобал».
Снова рукопожатия и кивки.
– Скип Макгиган, казначей «Трансглобал».
Смитбек попытался ослабить воротник рубашки.
– Джейсон Мактиг, офицер собственной безопасности филиала «Трансглобал».
Все это напомнило Смитбеку объявление о приходе знатных гостей на торжественный бал. Тяжеловооруженный охранник, переминаясь, кивнул и с рукопожатиями не пошел.
– А я – Сэмюэль Бек, начальник службы безопасности филиала «Трансглобал». Должен заметить, все мы здесь проверены, и наша репутация безупречна. – Он улыбнулся, довольный своим остроумием, тем более что Грейнджер радостно рассмеялся.
– Хорошо, тогда пойдем, – сказал президент и указал рукой в направлении лифта.
Всей толпой они спустились сначала на одном лифте, потом на втором, затем на третьем, прошли по длинным извилистым коридорам со стенами из шлакобетона и наконец очутились перед самой большой, отполированной, сверкающей дверью, какую когда-либо видел в своей жизни Смитбек. От одного взгляда на дверь хранилища упало сердце.
Бек вынул связку ключей, занялся замками и сканером, определяющим личность по сетчатке глаза. Все ждали.
Наконец Бек обернулся.
– Господа, нужно подождать пять минут, пока замки с часовым механизмом разомкнутся. В этом хранилище, – продолжил он с гордостью, – находятся все наши полисы. Страховой полис – это договор, и здесь только подлинные, должным образом оформленные документы. Общая сумма – почти половина триллиона долларов. У нас установлена защита самого последнего поколения. Это хранилище сможет выдержать землетрясение в 9 баллов по шкале Рихтера, и торнадо Ф-5, и детонацию атомной бомбы в сто килотонн.
Смитбек попытался это записать, но он так вспотел, что перо скользило в руках. Думай о статье. Думай о статье.
Послышался тихий, мелодичный звук.
– А это, джентльмены, сигнал, возвещающий о том, что замки хранилища открылись.
Бек потянул на себя рычаг, послышался слабый шум двигателя, и дверь медленно открылась наружу. Она была чрезвычайно массивной, шесть футов цельной нержавеющей стали.
Все пошли вперед, замыкал группу вооруженный охранник. Миновали еще две массивные двери и только потом оказались в главном хранилище. Огромное стальное пространство занято металлическими стеллажами: ящики стояли один на другом, от пола и до потолка.
Президент выступил вперед, очевидно, наслаждаясь своей ролью.
– Это внутреннее хранилище, джентльмены. Но и здесь бриллиант находится под охраной, ведь он может соблазнить даже наших проверенных служащих. Он хранится в специальном сейфе внутри сейфа, и, чтобы открыть его, необходимо присутствие не менее четырех руководителей компании. В эту группу вхожу я, Рэнд Маркони, Скип Макгиган и Фостер Лорд.
Трое мужчин, одетых в одинаковые серые костюмы, лысых и настолько похожих друг на друга, что их можно было принять за братьев, улыбнулись при этих словах. Было очевидно, что им нечасто выпадал шанс воспользоваться своим положением.
Внутренний сейф находился в дальнем конце помещения – еще одна дверь в стене. На стальной поверхности – четыре скважины. Над ними горел маленький красный огонек.
– А теперь подождем, когда закроются внешние стены хранилища: только тогда мы сможем открыть внутренний сейф.
Смитбек стоял, прислушиваясь к серии металлических шумов, пощелкиванию и громыханию.
– Ну вот, двери закрылись. Пока внутренний сейф открыт, внешние двери хранилища останутся запертыми. Если кому-нибудь из нас вздумалось бы украсть бриллиант, уйти с ним невозможно! – Грейнджер рассмеялся. – Джентльмены, выньте ключи.
Мужчины вынули из карманов маленькие ключи.
– Для господина Каплана мы поставили столик. – Президент указал на стоящий поблизости элегантный стол.
Каплан взглянул на стол и недовольно поджал губы.
– Что-то не так? – спросил президент.
– Принесите бриллиант, – сухо сказал Каплан.
Грейнджер кивнул.
– Джентльмены?
Каждый мужчина вставил свой ключ в одну из четырех скважин. Переглянувшись, они одновременно повернули ключи. Красная лампочка стала зеленой, и сейф, щелкнув, открылся. Внутри все увидели простой металлический шкаф с четырьмя ящиками. На каждом ящике стоял номер.
– Ящик номер 2, – распорядился президент.
Ящик открыли. Грейнджер вынул из него маленькую серую металлическую коробку, принес ее на стол и почтительно поставил перед Капланом. Геммолог уселся и хлопотливо начал выкладывать из кейса маленькую коллекцию инструментов и линз. Вынул свернутую в рулон черную бархатную подушечку, положил ее в центре стола. Присутствующие, встав полукругом, смотрели, как он работает. Исключение представлял лишь охранник – стоял чуть позади, скрестив на груди руки.
Затем Каплан вытащил хирургические перчатки.
– Я готов. Дайте мне ключ.
– Прошу прощения, мистер Каплан, но по правилам коробку должен открыть я, – сказал начальник охраны.
Каплан раздраженно махнул рукой.
– Хорошо, пусть будет по-вашему. Не уроните его, сэр. Бриллианты хотя и твердые, но бьются так же легко, как стекло.
Бек склонился над коробкой, вставил ключ и поднял крышку. Все глаза устремились в одну точку.
– Не дотрагивайтесь до него голыми потными руками, – резко сказал Каплан.
Начальник охраны отступил. Каплан извлек из коробки камень так небрежно, будто это был мячик для игры в гольф. Положил перед собой на бархат. Открыл лупу и склонился над бриллиантом.
Неожиданно он выпрямился и заговорил резким, высоким, бранчливым голосом.
– Прошу прощения, но я не могу работать, когда рядом кто-то стоит, тем более за спиной. Я бы вас попросил!
– Конечно, конечно, – сказал Грейнджер. – Сделаем шаг назад и освободим пространство господину Каплану.
Все отступили. Снова Каплан склонился над камнем. Он взял его пинцетом с четырьмя лапками, перевернул. Отложил лупу.
– Подайте фильтр Челси, – резко сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно.
– А что это такое? – спросил Бек.
– Белый продолговатый предмет, вон там.
Начальник охраны передал ему фильтр. Каплан открыл его, снова оглядел камень. При этом он что-то неразборчиво бормотал.
– Все ли вас устраивает, господин Каплан? – предупредительно спросил Грейнджер.
– Нет, – ответил геммолог.
Атмосфера в хранилище стала несколько напряженной.
– Может, вам света недостаточно? – спросил президент.
Холодное молчание.
– Подайте даймонд-тестер. Нет, не этот. Тот.
Бек подал ему странное устройство с острым концом. Очень осторожно Каплан тронул им камень. Раздалось тихое гудение, загорелся зеленый свет.
– Гм. По крайней мере, мы знаем, что это не муассанит, – сказал геммолог и передал свой инструмент Беку.
Тому явно не нравилась роль ассистента.
Снова бормотание.
– Полярископ, будьте добры.
После нескольких неудачных попыток Бек подал ему тот что требовалось.
Долгий осмотр. Хмыканье.
Каплан встал, огляделся, посмотрел на каждого в отдельности.
– Насколько я могу судить, учитывая ужасное освещение, это – фальшивка. Хорошая подделка, но тем не менее подделка.
Наступило молчание. Смитбек украдкой глянул на Коллопи. Лицо директора музея стало мертвенно-бледным.
– Вы уверены? – спросил президент.
– Как я могу быть уверен? Как можно приглашать такого эксперта, как я, делать заключение о цветном бриллианте при флуоресцентном освещении?
Молчание.
– Но разве вам не следовало принести с собой лампу? – спросил Грейнджер.
– Мою лампу? – заорал Каплан. – Сэр, простите меня, но ваша невежественность поразительна. Это же цветной бриллиант, разве можно осматривать его при свете лампы? Мне необходимо настоящее освещение. Натуральное. Ничто другое в этом случае не годится. Где вы слышали, чтобы специалисты осматривали под флуоресцентной лампой лучший в мире бриллиант? Вы нанесли оскорбление моей профессии.
– Вы должны были предупредить, когда мы договаривались о встрече, – сказал Бек.
– Я полагал, что имею дело с просвещенной страховой компанией, имеющей представление о драгоценных камнях! Я понятия не имел, что меня притащат осматривать бриллиант в душном подвальном хранилище. Не говоря уже о том, что полдюжины людей дышат мне в затылок, словно я обезьяна в зоопарке. Вот вам мое заключение: скорее всего, это подделка, но для того чтобы сказать точно, требуется осмотреть камень при естественном освещении.
Каплан скрестил руки и свирепо посмотрел на президента.
Смитбек болезненно сглотнул.
– Что ж, – сказал он, стараясь, чтобы голос звучал четко. – Этого я и ожидал. Теперь у меня есть материал для статьи.
– Что за статья? – повернулся к нему Коллопи. – Никакой статьи. Ничего определенного сказано не было.
– Я согласен, – дрожащим голосом произнес Грейнджер. – Не будем делать поспешных выводов.
Смитбек пожал плечами.
– Мой источник сообщил мне, что бриллиант – подделка. Теперь вот и сам мистер Каплан это подтверждает.
– Прозвучало ключевое слово – «возможно», – сказал Грейнджер.
– Минуточку. – Коллопи повернулся к Каштану. – Вам нужен естественный свет, для того чтобы сказать с уверенностью?
– Разве не это я только что сказал?
Коллопи обратился к президенту страховой фирмы:
– Может, у вас есть где-нибудь место, где он сможет рассмотреть камень при естественном освещении?
Наступила пауза.
Коллопи поднялся с места.
– Грейнджер, – сказал он внушительным голосом, – сохранность этого камня в сфере вашей ответственности.
– Мы можем принести камень в комнату правления, – сказал Грейнджер. – На восьмой этаж. Там много света.
– Извините, мистер Грейнджер, – вмешался Бек, – наши правила очень жесткие: бриллиант не может покинуть хранилище.
– Вы слышали, что сказал этот человек. Ему нужен другой свет.
– Со всем уважением, сэр, но я обязан соблюдать инструкции, и даже вы не можете этого изменить.
Президент махнул рукой.
– Глупости! Решается вопрос исключительной важности. Мы, конечно же, можем сделать исключение из правил.
– Я соглашусь на это только при наличии письменного разрешения, заверенного нотариусом.
– Хорошо. Среди нас находится директор музея и... вы ведь нотариус, Фостер?
Лорд кивнул.
– Доктор Коллопи, вы дадите необходимое письменное разрешение?
– Конечно. Это надо решить тотчас же.
Лицо его было серым, почти мертвенным.
– Фостер, составьте документ.
– Как начальник службы безопасности я решительно возражаю, – спокойно произнес Бек.
– Мистер Бек, – сказал Грейнджер, – я уважительно отношусь к вашему служебному рвению. Однако не думаю, что вы вполне понимаете ситуацию. У нас в музее лимит на страховку в сто миллионов долларов, но Сердце Люцифера застраховано отдельно, и одним из условий хранения камня в вашей компании является то, что в этом случае существует неограниченная ответственность. В какую бы сумму алмазная биржа ни оценила стоимость камня, мы обязаны платить. Мы должны узнать ответ на вопрос: является ли камень настоящим, и ответ мы должны получить немедленно.
– Тем не менее, – возразил Бек, – я по-прежнему возражаю против выноса камня из хранилища.
– Мы примем ваше заявление к сведению. Фостер? Составьте документ и подайте доктору Коллопи на подпись.
Секретарь взял лист чистой бумаги из кармана пиджака, написал несколько строк. Коллопи, Грейнджер и Макгиган подписали его, а Фостер заверил своей подписью.
– Пойдем, – сказал президент.
– Я вызову охранников, – мрачно сказал Бек.
Смитбек заметил, что начальник охраны вынул из-за пояса пистолет, проверил его и вернул на место.
Каплан взял камень пинцетом с четырьмя лапками.
– Это сделаю я, мистер Каплан, – спокойно сказал Бек.
Он взял пинцет за черенок и осторожно уложил камень в бархатную коробочку. Затем закрыл крышку, запер на замок, ключ положил в карман и сунул коробку под мышку.
Все ждали, пока Каплан упакует свои инструменты. Заперли внутренние двери. Несколько минут спустя открылась внешняя дверь. И снова они миновали несколько массивных дверей. На выходе их поджидала группа вооруженных охранников. Охранники довели их до лифта, и через пять минут Смитбек очутился в небольшой, но чрезвычайно элегантной комнате, отделанной каким-то экзотическим деревом. Сквозь дюжину широких окон лился дневной свет.
Бек поставил двоих охранников в коридоре, а двери изнутри запер на ключ.
– Прошу всех отойти на несколько шагов, – распорядился он. – Мистер Каплан, теперь вам удобно?
– Отлично. – Каплан широко улыбнулся, настроение его заметно улучшилось.
– Куда хотите сесть?
Каплан указал на место в углу, между двумя окнами.
– Вот здесь будет лучше всего.
– Устраивайтесь.
Геммолог снова принялся выкладывать все свои инструменты, положил и бархатную подушечку. Поднял глаза.
– Камень, пожалуйста.
Бек положил рядом с ним коробку, отпер ключом, поднял крышку. Камень лежал внутри на бархатной подложке.
Каплан вынул его инструментом с четырьмя лапками и попросил подать ему двойную линзу. Пользуясь этим прибором, он сначала посмотрел на бриллиант через одну линзу, затем – через другую, затем через две сразу. В этот момент свет упал на камень, и стены комнаты внезапно покрылись пятнышками яркого коричного цвета.
Несколько минут прошли в абсолютном молчании. Смитбек затаил дыхание. Наконец, Каплан снял линзы и одарил всех сияющей улыбкой.
– О да, – сказал он, – замечательно. Естественный свет сразу все меняет. Это он, джентльмены. Никакого сомнения, это – Сердце Люцифера.
Он осторожно положил бриллиант на бархатную подушечку.
Послышались облегченные вздохи, словно до этой минуты все, как и Смитбек, сдерживали дыхание.
Каплан взмахнул рукой.
– Мистер Бек, можете взять его. Конечно же, пинцетом, будьте так добры.
– Слава богу, – сказал президент, повернувшись к Коллопи и взяв его за руку.
– Вот именно, слава богу, – подтвердил Коллопи и трясущейся рукой утер лоб платком. – Я пережил ужасные минуты.
Бек, с непроницаемым, но все еще мрачным лицом, протянул пинцет к камню. В то же мгновение Каплан поднялся со стула и столкнулся с ним.
– Прошу прощения!
Все случилось так быстро, что Смитбек не сразу понял, что произошло. Каплан держал в одной руке камень, а в другой – пистолет Бека, нацеленный на его владельца. Он выстрелил почти в лицо Беку, но так, что пули прошли мимо и ударились в стену. Выстрелил трижды. Невероятно громкие хлопки наполнили комнату ужасом и растерянностью. Все повалились на пол, в том числе и Бек.
И Каплан исчез за дверью, которая должна была быть заперта.
Бек вскочил.
– Держите! Остановите его!
Поднявшись с пола, оглушенный Смитбек увидел за двойными дверями двух охранников. Они только-только встали с пола и побежали по коридору, на ходу вынимая оружие.
– Он украл камень! – закричал Коллопи, поднимаясь на ноги. – Он украл Сердце Люцифера! О господи, ловите его! Сделайте что-нибудь!
Бек вынул рацию.
– Охрана? Это Сэмюэль Бек. Заприте здание! Перекройте все выходы! Не разрешайте никому выйти наружу – никому. Ни уборщикам, ни почте, ни посетителям, никому! Вы меня слышите? Отключите лифты, перекройте лестницы. Всему персоналу охраны приказываю искать Джорджа Каплана. Получите изображение его лица с видеокамеры. Никто не выйдет из здания, пока не разберемся. К черту правила пожарной безопасности! Это приказ! И мне нужен рентгеновский аппарат, чтобы определить, не спрятал ли кто или не проглотил ли драгоценный камень. Привлеките специалистов.
Он повернулся к присутствующим.
– И никто из вас не выйдет из комнаты без моего разрешения.
* * *
Прошли два изнурительных часа. Смитбек стоял в череде чуть ли не тысячи служащих филиала страховой фирмы «Трансглобал». Очередь в вестибюле здания изогнулась змеей, трижды обогнула шахты лифтов. В дальнем конце вестибюля он видел служащих с тележками, наполненными почтой и пакетами. Все это просвечивали рентгеновские аппараты, такие же как в аэропорту. Каплан не был найден, и в душе Смитбек знал, что его не найдут.
Приблизившись к голове очереди, Смитбек услышал спорившие голоса: большая группа людей отказывалась от прохождения, через рентгеновский аппарат. Снаружи, сверкая огнями, стояли пожарные машины; полицейские автомобили и непременная толпа журналистов. Каждый человек в очереди был тщательно обыскан и пропущен через рентген, после чего его выпускали в серый январский полдень, а там его встречали вспышки фотокамер.
Смитбек ничего не мог с собой поделать: он страшно потел. Минуты ползли, а беспокойство его только возрастало. В сотый раз ругал себя за то, что согласился на эту авантюру. Его уже дважды обыскали, прошел он и через омерзительный и унизительный осмотр естественных телесных отверстий. Остальные члены правления тоже были подвергнуты этой процедуре. Коллопи настоял, чтобы так же обыскали его самого и всех остальных, включая служащих страховой компании и даже Бека. Тем временем Коллопи – вне себя от волнения – делал все что мог, убеждая Смитбека хранить молчание, ничего не публиковать. О господи, если они только узнают...
Ну зачем, зачем он на это пошел?
В очереди впереди него осталось еще десять человек. Их по одному запускали в узкую будку, напоминавшую уличный телефонный автомат. Четверо специалистов изучали экраны, подключенные к устройству. Кто-то впереди него слушал транзистор, а вокруг столпилось несколько человек. Удивительно, как быстро распространяются новости. Оказалось, что настоящего Каплана, живого и невредимого, полчаса назад высадили перед его домом, и теперь его допрашивала полиция. Никто не знал, кем был фальшивый Каплан.
Осталось еще два человека. Смитбек пытался сглотнуть, но не мог: во рту пересохло. Желудок сжался от страха. Это был ужасный момент. Самый ужасный.
Настала его очередь. Двое техников поставили его на коврик с желтыми отметинами для ног, еще раз обыскали, уже не так тщательно. Затем проверили пропуск в здание и удостоверение журналиста. Заставили открыть рот и осмотрели его, прижав язык лопаточкой. Открыли дверь кабины и попросили войти.
– Не двигайтесь. Держите руки вдоль туловища. Смотрите сюда, на стену... – Указания следовали быстро, одно за другим.
Послышалось короткое жужжание. Через стекло Смитбек видел, как специалисты сосредоточенно изучают результаты. Наконец один из них кивнул.
Дверь открыли, техник положил ладонь на руку Смитбека и вывел его из будки.
– Можете идти, – сказал он, указывая на выход из здания.
При этом человек быстро прикоснулся к боку Смитбека.
Билл повернулся и прошел десять шагов к вращающейся двери. Это были самые долгие шаги в его жизни.
Выйдя на улицу, застегнул куртку, пробежал мимо вспышек фотокамер, не обращая внимания на вопросы, протолкнулся через толпу и на деревянных ногах вышел на авеню Америк. На 56-й улице окликнул такси и уселся на заднее сидение. Сообщил шоферу адрес, подождал, пока автомобиль вольется в транспортный поток, повернулся и целых пять минут смотрел в заднее окно.
Только тогда поудобнее уселся и сунул руку в карман куртки. На дне кармана нащупал твердые холодные очертания Сердца Люцифера.
