52

Когда Вистинг снова оказался дома, было 01:53. Ветви деревьев в саду отражались под лунным светом в темных окнах. Машина Сюзанне стояла в самой глубине подъездной дорожки, перед «Гольфом» Лине, но они обе, должно быть, уже спали.

Он припарковался и отнес в дом коробку с делом Эллен. Он устал, но знал, что все равно не уснет из-за кружившихся в голове мыслей.

В доме было тихо. Он слышал только знакомые звуки, к которым так привык, что обычно почти не замечал. Гул отопительного насоса, тикающие часы на кухне, журчание воды в трубе и шум холодильника.

Вистинг поставил коробку с делом Эллен на кухонный стол. Прежде чем начать читать показания Юнаса Равнеберга, он просмотрел вводные отчеты, чтобы освежить память. Полицию вызвал Франк Рубекк. Он был дядей пропавшей, поэтому именно с ним связался отец, когда родители всерьез заволновались. В день своего исчезновения Эллен проснулась поздно. Но в выходные это было обычным делом. Родители ушли на прогулку по лесу, когда она еще была в кровати, а, вернувшись, обнаружили, что ее нигде нет.

Эллен, очевидно, встала с постели и побывала в ванной. В душевой кабине на полу была вода. Мать выяснила, что она, должно быть, надела джинсы и желтую футболку без рисунка. Эллен предположительно собиралась в гости к дяде, у которого в стойле стояла ее лошадь. Однако та так и не была вычищена.

Допрос Юнаса Равнеберга был довольно коротким. Большую часть места занимало объяснение, по какой причине он был вызван для дачи показаний. Свидетель наблюдал красный «Сааб 900», стоящий на обочине неподалеку от съезда к дому Эллен Рубекк. Свидетель работал продавцом в местном представительстве этого шведского автомобильного концерна и кинул взгляд на номерной знак, чтобы прикинуть, не он ли продал эту машину. Поэтому он запомнил, что это была иногородняя машина с буквенным кодом ND впереди регистрационного номера. Как специалист он решил, что это машина 1987 или более позднего года, потому что у модели была поднята «морда», а как раз в тот год у «Саабов» изменились бампер и решетка радиатора. В 1993 году эта модель перестала продаваться. Полиция смогла получить список всех владельцев красных «Саабов 900» подходящего года выпуска с кодом ND. По всей стране их было не больше семидесяти четырех. Юнас Равнеберг был одним из четырех человек из местной коммуны, и его допросили первым.

У него было алиби. Он находился вместе с подругой в Швеции: навещали в Мальмё ее семью. Они отправились в путешествие на ее машине и отсутствовали целую неделю. К показаниям были приложены копии билетов на паром Стремстадслиниен. Подругу звали Мод Турелль. Она подтвердила сказанное в телефонном разговоре с одним из следователей.

Вистинг помнил, что от автомобильной версии отказались после того, как свидетеля, сообщившего о машине, допросили снова. Продавец больше не был уверен в комбинации ND и мог только исключить, что та машина была зарегистрирована в местном управлении по надзору за автомобилями, что означало бы номерной знак с буквами LS. Он также больше не был уверен, что видел красный «Сааб» в тот же день, когда пропала Эллен. В это время у него как раз был отпуск и ему было сложно отличать один день от другого.

Вистинг прочел показания Юнаса Равнеберга заново и заметил, что у них с Мод Турелль был один адрес регистрации: Миннехаллвейен, 28, в Ставерне. Так что она была не просто подругой. Они жили вместе.

Сами показания не отличались запутанностью, и их было легко проверить, но многие вопросы вообще никто не задал. Например, имел ли кто-то еще доступ к автомобилю Равнеберга? Сколько у него было ключей от машины и где они находились? Телефонная беседа с женщиной тоже была слишком простым решением, и, казалось, ее провели только для того, чтобы вычеркнуть Юнаса Равнеберга из этого дела. Вистинг никогда не считал близких членов надежными свидетелями алиби, а когда они давали показания не лицом к лицу со следователем, их показания вообще мало чего стоили.

Отношения между Равнебергом и Турелль закончились, должно быть, год спустя, в любом случае именно тогда, по словам Лине, Равнеберг переехал во Фредрикстад. В описании дела об убийстве он фигурировал как живущий в одиночестве мужчина.

Вистинг положил бумаги обратно в коробку. Между Юнасом Равнебергом и Рудольфом Хаглунном существовала связь. Она была и семнадцать лет назад, просто тогда ее не заметили.

Вистинг откинулся на спину стула. Ему казалось, будто перед ним находится незаконченное произведение искусства. Пейзаж, уже заключенный в раму, – самое главное на месте, набросок выполнен, но не хватает деталей. Пока что контуры были столь размыты, что он не мог предположить, как все будет выглядеть, когда работа будет закончена.