24

Небо было затянуто низкими облаками. Над его головой летела на юг стая перелетных птиц. Крыло к крылу, единым строем.

Вистинг не пошел домой. Он проехал через Ставерн и дальше по государственной дороге в сторону Хельгероа. Проехал съезд на учебный и тренировочный центр Министерства юстиции, спортивную площадку, Прибрежный госпиталь и Высшую народную школу.

Машина неслась по мокрой от дождя дороге. Вороны черными тенями взмывали в воздух над коричневыми полями по обе ее стороны. Вистинг сбавил скорость, включил аварийку и съехал на обочину. Знак указывал на грунтовую дорогу налево и вниз от него. Усадьба Гюмсеред.

Он проехал чуть вперед, дал задний ход и припарковался так, как по описанию свидетеля на тракторе стоял белый «Опель».

Вистинг думал о девушке, фотографию которой показал ему Нильс Хаммер. Той, с желтым бантом в волосах. Линнея Каупанг. Где-то были ее родители, ждущие ее, растерянные. У Хаммера был необходимый опыт. Он знал, что нужно делать, но Вистинг беспокоился из-за того, что не мог помочь. Он стряхнул с себя это чувство. Ему нужно было вернуться на семнадцать лет назад.

Почти все убийства в Норвегии раскрываются, подумал он. Тогда многие чувствовали на плечах груз ответственности из-за дела Сесилии. Они не знали, в какую сторону двигать расследование, и когда возникло имя Рудольфа Хаглунна, всем показалось, что тяжелый груз упал с их плеч. Вистинг познал приятное чувство успеха, когда наконец состоялся прорыв. Имя. Подозреваемый, с которым следствие может работать.

Однако все, что они смогли сделать, – это создать свою версию произошедшего. Они подмяли свою профессиональную гордость под работу, которая заключалась в том, чтобы нарисовать убедительную картину: Рудольф Хаглунн – преступник.

Вистинг видел это и раньше. Давление, необходимость раскрыть дело могли привести к поспешным решениям. Следователи складывали впечатление о том, как все было связано, по первым появившимся доказательствам. А после того как у них сформировывалось мнение, начинался неосознанный процесс поиска подтверждений. У них развивалось туннельное зрение, они начинали искать информацию, которая совпадала с главной теорией. Они, как гончие псы, преследовали учуянную добычу. Все, что могло увести в сторону, отвлечь, игнорировалось. Они преследовали Рудольфа Хаглунна, кольцо вокруг него сжималось.

Вистинг закрыл глаза и вспомнил, каким ему виделся тот теплый летний день семнадцать лет назад. Сесилия бежала по гравийной дорожке. Солнечный свет пробивался через листья деревьев. Под спортивной одеждой, плотно облегавшей ее торс, вырисовывались мышцы. Волосы были забраны в конский хвост, он болтался из стороны в сторону с каждым шагом, который она делала. Наушники плотно сидели на голове, звук почти не выходил наружу. Сил. «Kiss from a Rose». Капли пота собрались на лбу девушки и оставили влажную полосу на груди.

В представлении Вистинга именно Рудольф Хаглунн сидел на краю открытого багажника и ждал. Белая футболка и джинсы. Маленькие, близко посаженные глаза, кривой нос и сигарета во рту. Увидев ее, он выкинул окурок, посмотрел по сторонам, чтобы удостовериться, что он один. Потом повернулся вполоборота, и, когда она пробегала мимо, напал на нее. Схватил и бросил в багажник.

Он по-прежнему уверен, вынужден был признать Вистинг и открыл глаза. Именно Рудольф Хаглунн схватил Сесилию Линде. Однако тень сомнения в нем зародилась.

Вистинг взглянул в зеркало заднего вида. В картонной коробке в багажнике лежали тысячи документов. Несколько сотен имен. Он не мог исключить вероятности того, что среди них было другое имя. Другой убийца.

По проселочной дороге шел мужчина с палкой, в плотном дождевике. Он направлялся к почтовому ящику. Тим Бакке, вспомнил Вистинг. Зеленоглазый мужчина, седоватый, с большими бицепсами. Он жил в первом красном доме по правую руку от проселочной дороги. За гаражом в курятнике у него жили четыре курицы. Когда Вистинг допрашивал его, он больше всего переживал из-за лиса, исчезнувшего с пятой.

Вистинг включил передачу. Шины затрещали по камешкам, когда он тронулся с места. Через десять минут он снова свернул.

Чуть менее года назад ему достался летний дом в Вэрвогене. Это место он любил, там он мог расслабиться.

Перед ним тянулись две параллельные колеи, наполненные коричневой грязной водой. Через семьсот пятьдесят метров плотно растущего леса дорога поднялась на возвышенность, и он увидел, как шхеры, извиваясь, уходят в море.

Автомобильная дорога заканчивалась на открытой площадке с густыми кустами шиповника примерно в тридцати метрах от дома. Оттуда к дому шла тропинка, последний участок пути.

Внизу, у моря, были мостки. На одном из столбиков стояла чайка, обратив клюв в сторону горизонта.

Вистинг припарковал машину, обошел ее и взял коробку с документами по делу. Он слышал только шелестевший последними осенними листьями ветер и волны, разбивавшиеся о песок. Он заметил, что природа этих мест как-то особенно на него действует. Вистинг опустил плечи и выдохнул.

В доме он по-прежнему слышал запах краски, оставшийся с тех пор, как они с Лине были здесь в последнюю неделю лета. Гостиная стала светлее и симпатичнее благодаря заново обтянутой мебели, подушкам и занавескам, подобранным по цвету.

Вистинг поставил коробку посередине стола и снял куртку. Потом начал разбирать коробку. Он клал в центр стола папки на кольцах и раскладывал по цветам. Когда он закончил, на дне коробки осталась кассета.

Это была копия. Кассета марки «БАСФ», но он подписал ее так же, как Сесилия свою кассету. СЛ.

Он огляделся. Под подоконником по-прежнему стоял старенький кассетник. Он помедлил, но решился начать с повторного прослушивания записи Сесилии Линде.

Он сел на корточки, нажал на кнопку с надписью Eject и поставил кассету в открывшийся отсек. Потом закрыл его и немного отмотал назад, прежде чем начать слушать.

Он узнал песню, встал на ноги, стоял и ждал. Чайка на пристани взлетела и заскользила по воздуху, описывая круги. Использовала потоки воздуха, чтобы парить, не шевеля крыльями.

Голос Сесилии зазвучал так же внезапно, как в первый раз, когда он его услышал.

Вистинг прослушал всю запись. Одну минуту сорок три секунды. Он шевелил губами, произнося слова вместе с ней. Голос был четким и понятным, но она говорила быстро, словно торопилась. Он слышал эту запись множество раз, но ему показалось, что в ней было что-то новое.

Он отмотал назад.

Он остановил запись, снова отмотал назад.

Это предложение было ему знакомо, но оно обрело другое значение. Они так и не смогли доказать, что между Сесилией Линде и Рудольфом Хаглунном имелась какая-то связь. Ни один из документов на столе за его спиной не говорил о том, что их жизни как-то пересекались. Он думал, что эта фраза могла означать, что она видела его раньше во время пробежки, возможно, Рудольф Хаглунн даже следил за ней и планировал похищение. Но это могло значить и то, что убийца Сесилии Линде был одним из людей в ее ближайшем окружении.