58
Никола рад, как только может радоваться человек, только что избежавший смертной казни и получивший собственную квартиру в придачу.
И почему «как»? Именно так все и было: его оправдали в суде, а Тедди снял ему квартиру.
Никола – государство: 2:1.
Может, и правда есть Бог на свете?
Но нерешенные вопросы как были, так и остались. Его промах при разборке с Метимом. Приказ Исака – ты опозорился, тебе и решать проблему.
Первые дни на свободе он вообще ничего не делал. Крутил косячки, но так и не покурил. Не хотелось. Лежал на кровати и играл с новым айфоном – дядя подарил. В его новой квартире мебели почти не было, но Тедди сразу привез кровать, стол и пару стульев. Хамон одолжил телевизор. И хватит. Мать принесла простыни, ножи-вилки-ложки и две кастрюли. Зачем они ему? Он все равно заказывал пиццу или кебаб и ел прямо из картонной коробки.
Мама не находила места от радости. Хихикала, как подросток.
– Твой адвокат, Никола, – просто чудо какое-то.
Никола: холоден и неприступен, как настоящий мачо.
– Почему ты уехала, когда я сидел?
– Тедди велел… он тебе разве не рассказывал?
Никола: тверд, как гранит.
– Нет.
Но уже через минуту отмяк.
– Я и без него знаю. Мама… ты даже не представляешь… опять на свободе! Обещаю взяться за ум. А кстати, где Тедди?
Мать пожала плечами.
Они весь день пытались ему дозвониться, но, кроме длинных гудков, ничего не услышали.
Вечером Никола собрался к Хамону. Он вообще-то хотел показать свою новую хату – но Хамон наверняка устроит пирушку в честь друга.
Только подумать: за девять недель два раза вышел на свободу!
Скорее всего – мировой рекорд.
Мюррей сдержал слово. Автомат из его подвала исчез. Просто исчез, без всяких обысков.
Но Никола его видел. Полицейские опубликовали фото своей добычи. Три автомата, похожие как две капли воды. Все со складным прикладом. Но только у одного магазин замотан черной изолентой.
Хитрован, этот сука-Мюррей. Сделал так, что его оружие оказалось частью большой партии, которую удалось изъять у бандитов доблестным стражам порядка.
Лучше быть не может.
И самое главное: что-то с ним произошло, пока он сидел за решеткой. Его уже не кидало в пот и не тошнило от одной мысли о предстоящей опасности. Не начинал болеть живот.
Что-то произошло.
Что-то произошло, пока он болтал с Керимом через решетку.
Он понял: что угодно.
Все что угодно лучше, чем сидеть в изоляторе.
Он нажал кнопку звонка. Молчание.
Позвонил еще раз. Услышал какое-то шевеление за дверью.
Дверь с грохотом распахнулась. Хамон, Юсуф, Белло и еще пара незнакомых парней в прихожей.
– Ура победителю!
Никола чуть не оглох.
Они подняли его на руки и внесли в гостиную. Даже представить невозможно, что в маленькой однокомнатной квартирке можно устроить такой праздник. Чипсы, попкорн, семечки. Банки «Ред Булл» и кока-колы в ведре со льдом. Несколько бутылок водки и банки с пивом выстроились на журнальном столике. Яркие надувные шарики под потолком.
На металлическом подносе – дозы, серебряные нюхательные трубочки. Хамон уберег свою долю добычи в супермаркете.
Никола даже не ожидал такой роскоши.
Их было всего шестеро, но праздновали – как на Стюреплане. Баллоны проткнули через десять минут. Физиономии – будто пришел великан и ткнул их всех носом в сахарную пудру. Повсюду наполовину выпитые стаканы с водкой и банки «Ред Булл» – свободного места не найти ни на столе, ни на подоконниках. Музыка из хамоновского айфона бухает в динамике.
Они забрались на диван и играли в «ГТА» – нон-стоп. Новенький, сверкающий «Иксбокс». В дверь позвонил сосед и попросил убавить звук – Хамон сдернул штаны и показал ему задницу.
Наснимали кучу селфи. Потом мерили бейсболки из хамоновской коллекции – штук пятьдесят, не меньше. Что примечательно: все украдены в одном и том же магазине «Стадиум».
Опять позвонил сосед – на этот раз он взял с собой зятьев. Скучная и бестолковая драка на площадке. Хамон орал, что пока не придет Хиллари Клинтон и всех не помирит, пусть они ему отсосут.
Никола выпил пять бутылок пива меньше чем за час. Хамон все время предлагал позвонить Дарине – проститутке, у которой они были в тот раз.
Помочился с балкона. Потом затеяли шуточную борьбу с Юсуфом среди ореховой скорлупы на полу. Сшибли со стены единственное произведение искусства в квартире – какие-то загадочные знаки на куске пергамента.
– Идиоты! Это же подлинные иероглифы! – заорал Хамон и тут же начал ржать.
Ржали все и не могли остановиться.
Часы пролетели незаметно. Хамон нечаянно облил громкоговоритель водкой, и он замолчал. Что-то замкнуло, наверное. Незнакомые парни пошли по домам. Никола обнял их на прощанье:
– Вы друзья что надо. Из правильного теста.
Прошел еще час. Кайф понемногу выветривался. Никола стакан за стаканом пил воду.
Никола, Хамон и Юсуф остались втроем.
И опять – звонок в дверь.
Хамон на секунду исчез в кухне и появился с пушкой. Никола взял бейсбольную биту.
Опять соседи? Сходили за подкреплением?
На этот раз может быть серьезнее.
Или они вызвали полицию?
Хамон на цыпочках подошел к двери, заглянул в глазок и открыл.
Там стоял Исак. Один.
– Могу зайти? – вяло произнес он.
Хамон замер. Никола постарался унять дрожь. Удалось. Но…Что ему нужно?
Только Юсуф не удивился. Скорее всего, он и позвонил Исаку.
Хамон быстро убрал с дивана бутылки, пульты и игровую консоль. Смахнул шелуху от семечек и твердые шарики нераскрывшегося попкорна.
Исак медленно сел и провел рукой по шикарно небритой щеке.
Квартира выглядела как после атаки исламистов.
– Веселитесь, как я посмотрю, – не то спросил, не то констатировал Исак.
Хамон и Никола остались стоять.
– Да… Николу обмывали, – сказал Хамон.
– Славно, ребятки, славно… Откройте окно, проветрите. Воздух, как в борделе.
Хамон протянул Исаку бутылку с пивом.
– Хочешь?
Исак c каменной физиономией покачал головой.
– За рулем. Приехал на своей «восьмерке».
Телевизор выключен. За окном темно и ни души.
– Заехал поздравить, Никола. Похоже, тебя защищал hell of a lower. Где ты ее нашел?
– Эмили Янссон. Ты ее видел. Она работала с моим дядей.
– Ну да, ну да… знаю. Подружка Тедди. Умная девка.
Исак почесал промежность. А может, не почесал – просто поправил хозяйство.
– Юсуф рассказывал про облаву у Аброхома… Говорят, это ты навел. Поговорил, так сказать… с силами порядка.
Никола обомлел. В голову словно вонзили раскаленный прут. О своем разговоре с Мюрреем он, кроме Хамона, никому не рассказывал. Сотрудничество со снютами – смертный грех. Нарушение кодекса чести.
– Не мечи икру, – продолжил Исак. – Правильно сделал. Нет правил без исключений. Они хотели собачиться со мной. Они испоганили стрелку, нассали на мою честь. Пусть попробуют теперь – без оружия, да еще и под следствием. Полиция сделала за нас работу. Но, Никола… вся работа не сделана. Виновного ты не нашел.
Исак встал. Под ногами захрустела ореховая скорлупа.
Через полчаса.
Час ночи.
Никола и Хамон в хамоновой тачке. Никола ясно понимал – он еще под коксом.
– Честно говоря, Хамон, не знаю, что нам делать. У них организация.
Хамон мерно потряхивал головой в такт неслышимой музыке.
– Не такая уж организация… это они хотят, чтобы мы так думали. Организация… Четверо уже сидят. Не ссы, брат… решим этот вопрос. Так или эдак.
Никола опять попытался дозвониться Тедди. Наверное, двухсотый раз.
Телефон отключен. Что происходит?
Хамон остановил машину у таунхауса. Здесь жил Метим Тасдемир, собственной персоной.
Хамон пошарил в кармане.
– Будешь?
– Нет… на сегодня хватит.
Хамон втянул носом кокаин прямо из пакета.
– Ну что, брат… Сейчас мы его возьмем.
Они вышли из машины.
Никола замедлил шаг. Он-то радовался, что переступил порог, – оказывается, нет. Та же сосущая боль в животе. Страх.
Ну нет. Он обязан это преодолеть.
Хамон шел на шаг впереди. Они вырезали стекло рядом с входом в кухню и аккуратно вынули присоской. Хамон просунул руку, нащупал шпингалет и открыл окно.
Порезал большой палец. Тихо чертыхнулся.
Окно было довольно высоко, пришлось помогать друг другу.
У обоих – бейсбольные биты. Никола старался держаться, но все равно дрожал, как электрическая зубная щетка.
Детский крик. Хамон шел первым. Держал биту, как самурайский меч.
Темнота.
Они зажгли лампу. Полосатые обои. Фальшивый камин. Светодиодные лампы: непонятно где – в полу, что ли? Призрачный голубоватый свет от невидимых ламп.
На полу – циклопических размеров стеариновая свеча. Колонна, а не свеча.
Опять заплакал ребенок. Они прошли в следующую комнату. Здесь все было розовое. Несколько плюшевых медвежат на полу. А у стены…
У стены Метим-сука-Тасдемир меняет памперсы младенцу. Он, конечно, не слышал, как они вошли, – стекло вынули почти беззвучно.
Брови Метима полезли к корням волос.
На какую-то наносекунду, как при фотовспышке, Никола увидел изолятор и зарешеченную клетку для «прогулок».
Он опять попадет туда, и на этот раз никакой адвокат ему не поможет. С трудом подавил желание бросить биту и бежать со всех ног.
Поднял биту и замахнулся на Метима.
– Ты, сука…
На лбу Метима выступили крупные капли пота.
– Сбавьте обороты, парни, – сказал он дрожащим голосом, пытаясь сохранять достоинство. – Вы что, не видите – я с младенцем? Тихо, тихо… все можно обсудить.
Ребенок внезапно заплакал. Горький, безутешный детский плач.
Никола растерялся. Что делать? Ребенок…
– Обсудить можно, – сказал Хамон. – Только не пытайся нас кинуть. Садись.
Метим опустился на пуфик рядом с детскими ходунками.
Метим Тасдемир – единственный, кто, возможно, мог бы конкурировать с Исаком в этом городе, – чуть не плакал. Метим Тасдемир!
– Ребенка не трогайте…
– Не тронем, – сказал Никола внезапно осипшим голосом.
Метим положил девочку на матрасик с летающими слонами. Она тут же успокоилась и что-то пролепетала.
Никола изо всех сил ударил Метима кулаком в лицо. Попал в нос.
Полузадушенный крик боли.
Хамон прикоснулся к виску битой.
– Мы видели снимки. Мы не идиоты. Это твои пушки. Те самые, финские.
– О чем ты?
Грозный Метим зажал нос, стараясь унять хлещущую на футболку кровь. Он выглядел довольно жалко.
– Уксбаксгатан. Аброхом ведь твой кореш, или как? Его взяли снюты. И не вешай нам лапшу на уши.
– Ах вы, сучье семя… я же заметил там на одну пушку больше. Одна лишняя, с замотанным магазином. Значит, кто-то из вас стукнул, крысята.
Никола отвесил ему еще один удар. Кровь брызнула на пижаму малышки. Метим сжал зубы, но промолчал.
Девочка опять заплакала.
Хамон поднял мобильник.
– Я записал нашу дружескую беседу. Исак получит пятьсот кусков. Как пластырь на рану. Понял?
Никола положил руку на спину малышки и осторожно погладил. Розовая, запачканная кровью пижама. Малюсенькие позвонки. Он никогда в жизни не прикасался к такому крошечному человеческому существу.
Помогло – девочка замолчала.
А может, вместо этой каши надо было позвонить Мюррею? Сдать Метима полиции? И конец всей этой истории. А теперь… заплатит Метим Исаку или нет – конфликт не решен. Он будет продолжаться годами. Много крови прольется. Раненые, калеки. Трупы.
Гарантировано: боли в животе и кошмары.
Но Метим кивнул. Как показалось Николе, с облегчением.
Через двадцать минут: Никола и Хамон в «О’Лири». Хохочут – не могут остановиться. Ну и ночка! Даже не взяли ничего выпить – только кока-колу со льдом и по три соломинки. Кабак в любой момент закроется – посетителей, кроме них, никого.
Все оказалось куда проще, чем они себе представляли. Меньше чем за десять минут Метим набил бумажный пакет ассигнациями. Малышка после Николиных поглаживаний заснула, как спящая красавица.
– Надо было побольше запросить, – философствовал, давясь смехом, Хамон. – У него наверняка не меньше лимона в схроне.
Пакет с полумиллионом крон висел под стойкой. Надпись: экологически безопасный. Грубая, небеленая бумага. Включена в кругооборот веществ в природе. Интересно, если они закопают его вместе с деньгами, сколько времени уйдет, чтобы включить пятьсот тысяч в естественный природный кругооборот?
Позвонили Исаку. Он хохотал минут пять.
– Значит, памперсы менял? По-большому или по-маленькому?
– Думаю, с какашками, – серьезно сказал Никола.
Опять хохот. На Хамоновом телефоне выскочило предупреждение: осталось десять процентов зарядки.
Наконец Исак успокоился.
– Ты настоящий мужик, Никола. Не Метим, который, как баба, возится со сраными подгузниками. Вы с Хамоном получаете по сто пятьдесят кусков каждый. Желаю приятно провести остаток ночи.
Паулина открыла дверь. Он никак не ожидал, что она согласится принять его в полтретьего ночи, – но она ответила на эсэмэску почти мгновенно.
Паулина: в трениках и мешковатом вязаном свитере. По-домашнему. Никакой косметики. Волосы собраны в хвостик. Он узнал запах ее духов еще на лестничной площадке. Этот запах сопровождал их, пока они шли в ее комнату.
Она сияла.
Спальня родителей на втором этаже.
Крошечная комната. Узкая постель, кресло. Включенный телевизор – какой-то американский сериал.
– Что смотришь?
– «Родину». Чокнулась – каждую ночь смотрю.
– О, дьявол, неужели так клево?
Она молча выключила телевизор и села на кровать.
Хмель окончательно прошел. Он чувствовал себя совершенно трезвым, и, как ни странно, свежим. Единственное, что раздражало: никак не мог избавиться от застрявшей на сетчатке картинки – крошечная девочка в розовой пижамке.
– Ты даже не знаешь, как я обрадовалась, когда тебя оправдали.
Она взяла его за руку. Опять: девочка в пижамке. Он даже захотел рассказать всю историю Паулине: так и так, остался осадок и все такое. Но теперь все будет хорошо.
Сел рядом с ней на край кровати.
Она положила руку ему на бедро.
Его словно ударило током.
И что? Он – свободный человек. Он вернул долг Исаку. Ребенок не пострадал. И он сидит ночью в комнате девушки, которая ему очень нравится.
Кто знает – может, это самый прекрасный миг в его жизни.
Он нагнулся и поцеловал Паулину в губы.
ЭКСПРЕССЕН, 21 ИЮЛЯ
МУЖЧИНА ДВАДЦАТИ ОДНОГО ГОДА ОБВИНЯЕТСЯ В УБИЙСТВЕ НЕИЗВЕСТНОГО
Сегодня предъявлено обвинение мужчине двадцати одного года, который, по мнению обвинения, убил неизвестного человека в Вермдё.
В середине мая работник вневедомственной охраны получил вызов в дом в Энгсвике в Вермдё, где его ждала шокирующая находка – зверски убитый мужчина. Обвиняемый находился в машине неподалеку от дома.
В обвинении указано, что обвиняемый выстрелил в голову убитого разрывной пулей. Личность жертвы до сих пор идентифицировать не удалось. В официальных материалах предварительного следствия указано, что полиция провела анализ ДНК и зубной карты. Несмотря на это, личность пока не установлена.
Районный прокурор Анника Рёлен ссылается на показания работника вневедомственной охраны, врача и криминалистов, обследовавших место преступления.
«Кроме обвиняемого, никого в то время на месте преступления не было, – сказала Анника Рёлен нашему корреспонденту. – Он отказывается дать какие-либо показания, объясняющие его присутствие в непосредственной близости к дому, где было совершено убийство».
Адвокат, Эмили Янссон, отказалась от комментариев.
