Эллен. 15.00
Они приехали на Эрелу в три часа дня.
Когда полиция приехала в церковь за Моной, Эллен отправилась за своей мамой, которая ночевала в городе. Вместе они уехали из Стокгольма.
Она выполнила свою миссию. Беспрерывно звонил телефон – они хотели, чтобы она вернулась на работу и рассказала о признании, но нет. Все кончено, и она выключила телефон.
Мона была виновной. Она убила Люкке.
В машине Эллен попыталась объяснить своей маме, что произошло, но это было нелегко.
– Мона не является злом, – сказала Эллен, когда они ехали по аллее к замку. Как же здесь красиво. Каждый раз, когда она приезжала домой, она любовалась видами. Пашни, поля и лес. Вдоль дороги стояли ухоженные деревья, словно приветствуя их.
Она не была дома с Рождества, когда остров лежал в снегу, а теперь все цвело.
Точно так же, как в день смерти Эльзы.
– Она убила ребенка, – возразила Маргарета, словно все было так просто.
Эллен покачала головой.
– Я была дома у Моны, я сидела на ее диване. Она закутала меня в одеяло. Может быть, мне не надо было звонить в полицию. Люкке все равно не вернуть. Я не могу думать о Моне плохо. Помнишь, ты рассказывала о птицах Веры? Они были как одна семья. Мона была единственной, кому было не все равно.
Мама Эллен положила ладонь на ее руку.
– Постарайся больше об этом не думать. Не сегодня. Ты нашла виновного. Что еще ты можешь сделать для Люкке?
– Мона жила с мамой-алкоголичкой, которая о ней не заботилась, и с папой, которому она была не нужна. Папу интересовали только ее братья, но не она. То же самое было с Люкке.
То же самое было со мной.
– Она убила ребенка, Эллен. Я больше не хочу говорить об этом.
Эллен кивнула. Мама права.
Она выехала на покрытую гравием дорожку перед замком и припарковалась рядом с черным ходом. Выключив двигатель, осталась сидеть в машине. Посмотрев на замок и флигели, перевела взгляд на двор.
– Двадцать пять лет назад пропала Эльза, – сказала ее мама, у которой, похоже, тоже не хватало духу выйти из машины.
– Она умерла, мама.
Эллен сильно ударила по рулю. «Смерть, смерть, смерть».
Маргарета взяла ее за руку.
– Перестань, Эллен, перестань.
Они продолжали молча сидеть на своих местах. Потом мама вышла из машины, обошла ее, открыла дверь со стороны водительского сиденья и взяла Эллен за руку.
– Пойдем, сделаем это вместе.
Они вместе вошли в дом с черного хода.
– Я сварю кофе, – предложила мама, когда они сняли верхнюю одежду.
Эллен оглядела кухню. Дома ничего не изменилось. Она села за круглый кухонный стол и стала смотреть на Ингарен, озеро, унесшее жизнь Эльзы.
У мостков цвели кувшинки. Она осторожно потрогала ожерелье.
Маргарета поставила чашки на стол и села рядом с ней.
– А ты надела ожерелье. Красиво.
– Может, лучше выпьем вина?
– Эллен, так проблемы не решают.
Эллен закатила глаза. Кто бы говорил – ведь она каждый вечер перед сном пьет джин с тоником.
– Я знаю, я пошутила.
– Нет, не пошутила. Хватит. Я не могу видеть, как моя вторая дочь исчезает в черной дыре. Нельзя топить боль в вине. Мы должны положить этому конец.
– Прекрати посылать меня к тетушкам, которые занимаются болтологией. Это не помогает.
– Нет, не буду. Думаю, мы можем начать с того, что мы поговорим друг с другом. Когда вчера я увидела в твоем телефоне это ужасное сообщение, – она приложила руку к груди, – я так испугалась, Эллен! Я не переживу, если с тобой что-то случится…
– Ты бы хотела, чтобы умерла я, а не Эльза?
– Эллен, как ты можешь так говорить? Ты действительно думаешь, что…
Эллен пожала плечами.
– Мне очень больно слышать такие слова. Я знаю, что сделала много ошибок, но я хотела бы объяснить тебе, как сильно я тебя люблю. – Мама сжала ее руку. – Когда у тебя появятся дети, ты поймешь. Когда ты теряешь ребенка, ты сходишь с ума, это никогда не пройдет.
– А как, по-твоему, потерять сестру?
– Ужасно.
Эллен увидела, как ее глаза наполняются слезами.
– Нам предстоит во многом разобраться… – Маргарета замолчала. – Сегодня мы получили доказательство того, что может произойти с человеком, если он не разобрался со своим прошлым.
Не думая, Эллен наклонилась вперед и обняла свою маму. Она не могла вспомнить, когда делала это в последний раз. Она вдохнула запах маминых духов; сколько Эллен себя помнила, мама душилась одними и теми же духами. Напряжение медленно покидало ее. Странное, но приятное чувство.
Внезапно Эллен встала.
– Ты куда? – спросила Маргарета.
– Я скоро приду, – сказала Эллен и спустилась в винный погреб. Там она достала с полки бутылку, до которой нельзя было дотрагиваться. Ей говорили, что эти вина надо хранить. Для особого случая. Эллен не знала, для какого, но не могла представить себе более подходящий случай, чем этот.
Мама права. Филип прав.
Она думала о смерти как минимум раз в час. И так все время с того дня, как ее сестру нашли мертвой. Последнюю неделю она стала думать об этом еще чаще. Она носила в себе заряженную бомбу и не хотела превратиться в Мону.
Она поднялась наверх. Достала две чашки, решив обойтись без хрустальных бокалов из буфетной.
Маргарета посмотрела на нее:
– Что ты делаешь?
Эллен достала из ящика штопор.
– Эллен, только не это вино…
Р-р-раз, и она вытащила пробку.
– Брось, Эллен. – Маргарета покачала головой и вытерла под глазами.
Эллен вдохнула винный аромат, который никак не сочетался с чашками, но какая разница. Сделала глоток.
– Давай хотя бы возьмем бокалы! – Маргарета не могла сдержать улыбку.
Эллен покачала головой и села рядом с матерью.
– Ты права. Я должна во всем разобраться, но ты тоже должна. Мы сделаем, как ты сказала. Мы поговорим об этом, мама. С чего начнем?
