Эллен. 12.30
После собрания Эллен прошла в одну из аппаратных.
Найденное флисовое одеяло продавалось во всех магазинах сети «Айса» по акции «Купи два по цене одного, всего за 99 крон». То есть, любой житель этой вытянутой с севера на юг страны мог купить такое одеяло. Или два.
Она написала груминг на бумажке. Полиция ведь конфисковала компьютер Люкке. Может быть, они что-то нашли?
Потом взяла телефон и позвонила Уве.
– Я не понимаю, почему вы считаете, что речь идет об убийстве на почве секса? Ведь вскрытие не показало признаков сексуального принуждения.
– Эти признаки трудно выявить. Мне, наверное, не надо объяснять тебе, что существуют презервативы. Если таковой применялся, что вероятно в данном случае, тогда сексуальное принуждение не оставляет следов.
Эллен попыталась вытеснить картины, которые всплыли у нее в голове.
– Это же не логично? Значит, вы считаете, что это педофил? Зачем ему тогда было убивать ее, а затем закутывать?
– Да, на это указывает наше профилирование. А что касается ответа на твой второй вопрос, он ведь не знал, что с ней сделает. Большинство педофилов не считают, что совершают преступление. Они думают, что дети тоже получают удовольствие.
– Получается, сначала он ее удовлетворяет, а потом убивает?
– Все может пойти не по плану. И тому бывает тысяча причин. Полиция должна опираться на имеющиеся факты. Мы не считаем и домысливаем. Мы полагаемся на факты, которые должны привести нас туда, куда нужно.
– Что это тогда за факты?
– Например, те, о которых мы только что говорили.
– Как она попала к водонапорной башне?
– Что ты имеешь в виду?
– Ее туда принесли или притащили по траве?
– Ее притащили.
– Если бы это был сильный человек, он бы понес ее?
– Наверное…
Как они могут так узко мыслить? Они словно застряли в колее и не могут оттуда выбраться. Возможно, и с ней то же самое? Возможно, она тоже зациклилась на том, что убийца женщина, и закрывает глаза на то, что не подтверждает ее теорию?
– А это не может быть женщина? – Эллен все равно сделала попытку.
– Женщина? Практически исключено.
– На основе лишь одной статистики?
– Да, в частности. Нет ни одного признака того, что данное преступление совершила женщина.
– Где были мама и мачеха на момент исчезновения Люкке?
– Есть люди, которые могут подтвердить алиби обеих.
– Вы видели, что развод и спор об опекунстве были с налетом грязи?
– Да, конечно, мы это проверили.
– А что ты скажешь по поводу того, что мама с очень большой долей вероятности знала, что теннис отменили? Во всяком случае, она получила письмо от тренера.
– Ты ведь не считаешь, что полиция не делает свою работу? Мы ничего не списываем со счетов и допрашиваем всех, но теперь есть сведения, которые указывают, что подозрения направлены совсем в другую сторону.
– Что?
– К сожалению, я не могу углубляться в это здесь и сейчас. Мне надо доделать одно дело.
– Но подожди, вы что-нибудь нашли в компьютере Люкке?
Он положил трубку.
Эллен снова набрала его номер.
– Привет…
– Уве… – начала было она, но поняла, что это бесполезно.
– …вы позвонили Уве Свенссону, я не могу…
– Козел! – закричала она в трубку.
Она заглянула на кухню, взяла кофе и опять вернулась в аппаратную.
Затем зашла на сайт «ТВ4-плей» и нашла сюжет с мамой Люкке. Просмотрела его с начала до конца, а потом еще раз. Делала паузы и увеличивала кадры. Просматривала кадр за кадром в медленном темпе.
Она так и думала. Ни одна слезинка не стекла по щекам Хелены. Она вытирала щеки, будто плакала. Эллен вспомнила, что ей рассказывал Филип: Хелена просила загримировать ее так, чтобы у нее был печальный вид.
Размышления Эллен прервал телефонный звонок.
– Эллен, извини, что не позвонила раньше, – раздался голос Клары из отдела программ. – Совсем закрутилась. Как дела? Какая ужасная история с этой маленькой девочкой. Мне очень жаль, но ни один экстрасенс из программы Неведомое не вызвался помочь. А теперь слишком поздно. Мне стыдно, что я не сумела позвонить раньше. Полиции такая помощь не нужна; они считают это чушью, которая только мешает их работе, так что нашим экстрасенсам все это просто-напросто надоело.
Эллен вздохнула. Точнее, чем Клара, не скажешь: все равно поздно.
– Они что-то сказали о Люкке? Может быть, они все равно видят больше, чем мы с полицией?
– К сожалению, нет. Я хотела бы что-то сделать, но…
– Спасибо, Клара. Приятно, что ты постаралась помочь. Созвонимся.
– Да, кстати, – вспомнила Клара, – Мингус, один из наших экстрасенсов, сказал одну вещь, но не знаю, может быть, никакой ценности это не представляет.
– Давай, говори, – попросила Эллен.
– С девочкой что-то было, сказал он. Что-то темное. Он сказал, что всё не так, как думают, и что за ее смерть многие несут ответственность, но кто-то один в конечном итоге нажал на кнопку. Больше он не хотел говорить, сколько бы я ни пыталась. Как я уже сказала, это, наверное, ничего не даст. Не знаю.
Эллен снова поблагодарила Клару и закончила разговор. Она задумалась над словами Клары, как тут постучали в дверь. Это был Интернет.
– Извини, если помешал. Мы упустили одну вещь. Но приходило так много информации, что мы едва успевали, сама понимаешь.
– Ты о чем? – Эллен раздражало, что он так медленно говорит.
– С нами связалась женщина – она видела эксгибициониста в парке Лилль-Янсскуген в тот день, когда исчезла Люкке. Молодой человек, на вид ему лет двадцать. Очевидно, она сообщила это и полиции, так что они наверняка провели проверку, но вот прочти еще. – Он протянул ей лист бумаги.
«Так вот почему полиция настаивала на педофильском следе», – подумала она.
– Спасибо, – сказала Эллен и взяла распечатанный мейл. Ей было непонятно, почему Интернет просто не переслал ей мейл.
Она закрыла дверь и стала читать. Мейл был послан в воскресенье.
Женщина, отправившая мейл, ехала на велосипеде по парку Лилль-Янсскуген неподалеку от Королевского теннисного корта. Была вторая половина дня. Она ехала в частную больницу Софиахеммет по улице Вальхаллавеген, когда увидела парня. Высокий мужчина в темном плаще. Это было в день исчезновения Люкке.
Почему Уве не рассказал ей об этом?
В телефоне буркнуло – пришло сообщение от Филипа.
Думаю, ты на правильном пути. Говорят, что девочка крадет материнскую красоту. Вот тебе и мотив, хо-хо.
Она слегка улыбнулась – чего только в жизни не бывает.
Под грумингом она написала зависть. Опять. Это слово проходило сквозь саму Эллен красной нитью. Она должна исходить из того, чем располагает, несмотря на все комментарии Уве. Доверять своей интуиции.
Мама Люкке.
Звонить бесполезно. Эллен много раз пыталась звонить и посылала электронные письма, но, разумеется, на них Хелена тоже не отвечала.
Похоже, ни один журналист не сумел с ней связаться. У Хелены не взяли ни одного интервью. Кому-то из фотографов удалось застать ее, когда она выносила мусор, и, похоже, среди мусора были игрушки Люкке. Домыслы носили дикий характер. Эллен уже начинала ее жалеть.
В дверь опять постучали.
Это была Детеканна.
– Я получила ответ по поводу камеры контроля скорости, – сказала она, белая как мел.
